Государев человек. Как Василий Татищев укреплял империю и писал историю

Создание мощного государства Российского обычно связывают с именами правителей и их непосредственных приближенных. Но решение этой задачи было бы невозможно без «государевых людей» — тех, кто претворял грандиозные планы по строительству империи в жизнь.

Одним из таких людей был Василий Николаевич Татищев , сумевший преуспеть и в укреплении экономического потенциала страны, и в изучении и описании истории России с древнейших времен.

Репродукция гравюры А. Осипова с изображением русского государственного деятеля Василия Татищева. Фото: РИА Новости

Василий Татищев родился в апреле 1686 года в Псковском уезде, в поместье своего отца Никиты Татищева .

Род Татищевых вел свою историю от Рюриковичей, но затем стал терять влияние и даже лишился княжеского титула. Никита Татищев, отец Василия, даже не имел собственного поместья и обзавелся им лишь после смерти одного из родственников.

Тем не менее, в 1693 году семилетний Василий и его десятилетний старший брат Иван были приняты на службу в качестве царских стольников. Речь, правда, шла не о царе Петре, а о его брате и соправителе Иване, не имевшем реальной власти.

Царь Иван умер в 1696 году, и братья Татищевы вернулись в отцовское поместье, где и пробыли последующие 10 лет.

Толковый офицер

Вновь на службу они не рвались, но во времена Петра I она была для дворян обязательной, и в 1706 году Татищевых призвали в Азовский драгунский полк.

Следующие шесть лет прошли в боях и сражениях. Василий Татищев участвовал во взятии Нарвы, в легендарной битве со шведами под Полтавой, в неудачном для русской армии Прутском походе.

В 1712 году уже далеко не юного, особенно по меркам XVIII столетия, Василия Татищева отправляют за границу обучаться инженерному и артиллерийскому делу. Кроме того, он становится доверенным лицом генерал-фельдцейхмейстера Якова Виллимовича Брюса , выполняя его поручения за рубежом.

Покровительство Брюса, человека, входившего в число приближенных Петра I, выводит карьеру Татищева на новый уровень. В мае 1716 года он выдерживает экзамен и производится в инженер-поручики артиллерии. В этом качестве он занимался упорядочением артиллерийского хозяйства в действующей армии.

Осенью 1717 года Татищев обратил на себя внимание Петра — магистрат Данцига в счет уплаты контрибуции, наложенной на город, предлагал картину «Страшный суд». Бургомистр уверял, что она написана просветителем славян Мефодием и стоит 100 тысяч рублей.

Петр I, любивший раритеты, но не склонный к транжирству, оценил картину в 50 тысяч. Но здесь вмешался Татищев, заявивший, что авторство Мефодия более чем сомнительно, а бургомистр просто пытается «надуть» царя. Сделка сорвалась, а Петр запомнил толкового офицера.

История с географией

В 1718 году Татищев как приближенный Якова Брюса участвовал в организации Аландского конгресса — переговоров между Россией и Швецией, которые должны были поставить точку в Северной войне. Ожидания от переговоров не оправдались, война затянулась еще на пару лет, но сам Татищев снова отлично показал себя как исполнитель важных государственных поручений.

В том же 1718 году Яков Брюс был назначен главой Берг-коллегии — своеобразного министерства промышленности и полезных ископаемых петровской эпохи. Новый глава коллегии, приступая к работе, посчитал необходимым составить подробную географическую карту России, без которой развитие промышленности и разведка полезных ископаемых были весьма затруднительными.

Масштабную задачу поручили Татищеву, который, погрузившись в тему, решил, что географические исследования должны базироваться на историческом материале. Он взялся за изучение истории России с древнейших времен. Эта работа станет началом создания первого фундаментального труда по русской истории, который Татищев будет писать до самой своей смерти.

Главный враг клана Демидовых

В петровские времена количество задач, стоявших перед страной, было огромным, а количество людей, способных их эффективно решать — небольшим. Поэтому Василий Татищев в 1720 году был оторван от географии и направлен «в Сибирской губернии на Кунгуре и в прочих местах, где обыщутся удобные места, построить заводы и из руд серебро и медь плавить».

Места это были суровые, центральная власть здесь признавалась весьма условно, но Татищев был человеком неробкого десятка. Взявшись за организацию казенных заводов, он создал Сибирское высшее горное начальство — главный орган управления государственными предприятиями региона.

Мероприятия Татищева по переносу старых заводов и закладке новых стали поводом для основания двух городов — Екатеринбурга и Перми.

Вид на памятник основателям города Екатеринбурга Василию Татищеву и Вильгельму де Генину на Площади Труда в Екатеринбурге. Фото: РИА Новости / Павел Лисицын

Татищев активно занимался и инфраструктурными вопросами — наладил функционирование почты, занимался строительством школ (как начальных, так и для обучения горному делу), строил дороги и укреплял законность.

Очень быстро он нажил себе страшных врагов в лице отца и сына Демидовых , предпринимателей, до того момента являвшихся монополистами горнозаводского дела на Урале и в Сибири. Демидовы видели в казенных заводах угрозу своему бизнесу. Василий Татищев, в свою очередь, полагал, что Демидовы погрязли в злоупотреблениях и действуют во вред государству.

Демидовы, используя свои связи, попытались убрать Татищева. Дело дошло до следственной проверки, которая полностью оправдала главу казенных заводов.

Политический план Татищева

Вместе с тем клан Демидовых все-таки добился своего — Василия Татищева перевели в Петербург, откуда потом направили в Швецию для надобностей горного дела и для исполнения дипломатических поручений. Татищев там пробыл с декабря 1724-го по апрель 1726 года, осмотрел заводы и рудники, собрал много чертежей и планов, нанял гранильного мастера, пустившего в ход гранильное дело в Екатеринбурге, собрал сведения о торговле стокгольмского порта и о шведской монетной системе, познакомился со многими местными учёными.

По возвращении в Россию его назначили членом монетной конторы, которая заведовала монетными дворами империи.

Пока Татищев трудился на благо Отечества, вокруг бушевали политические страсти. Когда в 1730-м году встал вопрос о приглашении на царство Анны Иоанновны , власть которой пытался ограничить Верховный Тайный Совет, Татищев предложил свой проект государственного устройства.

Он доказывал, что России, как стране обширной, более всего соответствует монархическое управление, и идея «верховников» должна быть отвергнута. Но все-таки «для помощи» императрице следовало бы учредить при ней сенат из 21 члена и собрание из 100 членов, а на высшие места избирать баллотировкой. Здесь же предлагались разные меры для облегчения положения разных классов населения.

План Татищева в жизнь не был воплощен, но Анна Иоанновна, взявшая верх над «верховниками», помощь в этой борьбе оценила.

Конфликт с Бироном

Правда, благоволение не продлилось долго. Уже через год Татищев крупно поссорился с фаворитом императрицы Бироном , большим специалистом по части запускания руки в государственную казну. Мстительный Бирон быстро состряпал дело о взятке, и Татищев оказался под следствием.

Лишь в 1734 году обвинения с Татищева сняли, вновь отправив на Урал для строительства новых казенных заводов.

За последующие несколько лет Василий Татищев довел количества заводов до 40, составил план увеличения их количества еще вдвое, занимался составлением первых инструкций для геодезистов, много времени уделял вопросам разведки полезных ископаемых, поиску новых рудников.

Татищев настаивал — частные заводы грабят казну, их владельцы нарушают законы, действуя во вред государству. Своим правом вмешиваться в деятельность казенных предприятий он пользовался широко.

Частники стали писать жалобы в Петербург. А, поскольку частью своих доходов они делились с высшими сановниками империи, у Татищева снова начались проблемы. В 1737 году он был отправлен в Оренбургскую экспедицию для окончательного усмирения Башкирии и устройства управления башкир.

Отставка

Справившись с задачей, он в 1739 году вернулся в Петербург. Здесь его ждал новый суд по обвинению в злоупотреблениях. За эти процессом стоял Бирон, который на сей раз добился своего — Василия Татищева посадили в Петропавловскую крепость, лишив всех чинов.

Вскоре Бирон пал, и Татищева освободили. На сей раз он был назначен главой Астраханской губернии, где ему было предписано наводить порядок.

Василий Татищев понимал, что эта задача не для него, что знания и опыт куда больше пригодились бы на Урале.

Но даже воцарение дочери Петра Великого Елизаветы Петровны судьбу Татищева не изменило — он был оставлен для службы в Астраханской губернии.

В 1745 году Василий Татищев был отправлен в отставку. Он приехал в свою подмосковную деревню Болдино, где все свое время стал посвящать написанию исторического труда.

«История Российская»

Первые публичные чтения своей книги, над которой он работал почти два десятка лет, Татищев провел в Петербурге в 1739 году. Он одним из первых стал изучать первоисточники, летописи и другие материалы, связанные с древней историей Руси, проводя их анализ и систематизирование.

Татищев не имел специального образования, но в его исторических работах ценны жизненное отношение к вопросам науки и соединённая с этим широта кругозора. Ему первым удалось обнаружить и опубликовать «Русскую правду» — сборник правовых норм Древнерусского государства времен Ярослава Мудрого , он же первым опубликовал «Судебник Ивана Грозного».

Первое издание «Истории Российской». Фото: Commons.wikimedia.org

Труд «История Российская», или «История Российская с самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Васильем Никитичем Татищевым», состоял из четырех частей. Лишь первую и вторую части, охватывавшие период от дорюриковых времен до 1238 года, Татищев успел закончить. Третья и четвертая часть, описывавшие русскую историю до 1558 года, а также фрагментарно и период Смутного времени, остались недоработанными.

Кроме того, первую редакцию «Истории Российской» Татищев писал языком, стилизованным под древнерусский язык летописей. Затем, убедившись в том, что такой стиль довольно неудобен для читателей, он приступил к написанию редакции на привычном для XVIII века языке.

Первое издание «Истории Российской» началось лишь в 1768 году, почти через два десятилетия после смерти автора. Рукопись последней, четвертой части, была найдена и опубликована в 1840-х годах.

Полное академическое издание «Истории Российской» Василия Татищева, включившее в себя и первую редакцию, ранее не публиковавшуюся, вышло в 1962-1968 годах.

Татищев даже свои похороны организовал сам

Организаторские способности оставались с Василием Никитичем Татищевым до самых последних дней. Летом 1750 года 64-летний Татищев чувствовал себя очень плохо и сознавал, что жить ему осталось совсем недолго. В один из дней, отправившись в церковь, он приказал явиться туда мастеровым с лопатами. После службы он, взяв с собой также и священника, отправился на кладбище, указав, где и как следует вырыть для него могилу. Удостоверившись, что все сделано правильно, он попросил священника на следующий день приехать к нему домой, чтобы провести все предсмертные обряды.

В тот же день к нему прибыл посыльный из Петербурга, сообщавший о призвании его в столицу и награждении орденом. Татищев отослал орден назад, попросив передать, что умирает.

Личность Петра I всегда привлекала внимание исследователей. Его деятельность и преобразования никого не оставляли равнодушными. Историки XVIII века (В.Н.Татищев, П.И.Шафиров, И.И.Голиков и др.) видели в Петре идеального монарха в духе просвещенного абсолютизма. А. С. Пушкин обращал внимание на глубокое противоречие между общегосударственными и повседневными указами Петра. Он отмечал его положительные качества, и одновременно указывал на присущие Петру деспотические черты и склонность к насилию.

Христианская историография, представленная официальной церковью, к Петру I относится лояльно. Всякая власть - от Бога. Царь - помазанник Божий, его деятельность направлена на благо России. Еще при жизни Петра его восхвалял вице-президент Синода Феофан Прокопович (1681-1736). Христианская литература, представленная старообрядцами, к Петру и его деятельности относится негативно. По их мнению, царя во время путешествия за границу подменили, и в Россию под именем Петра приехал антихрист. Он и одевался и вел себя не как православный: смеялся над стариной, выпускал изо рта дым, одевался в непривычные одежды, жестоко преследовал старообрядцев и т.д.

Сторонники всемирно-прогрессивного подхода одобряют деятельность Петра I. Историки «государственной школы» писали о личности и реформах Петра в восторженных тонах, приписывая ему все успехи, достигнутые как внутри страны, так и во внешней политике России. Высокую оценку получила деятельность Петра I в работах С.М.Соловьева, который называл Петра «величайшим историческим деятелем», наиболее полно воплотившим дух народа. В.О.Ключевский, оценивая Петра I, отмечал, что «самая программа Петра была начертана людьми XVII в.», однако сами реформы Петра направлялись условиями его времени, до него не действовавшими, часто созданными им самим».

Петровская программа преобразований, отмечал Ключевский, заключалась не в заветах, не в преданиях, а в государственных нуждах, неотложных и всем очевидных. Советские историки, оценивали Петра, как выдающегося государственного деятеля, указывая, однако на то, что строительство новой России сопровождалось усилением крепостничества и обострением классовой борьбы.

Вместе с тем, существует и другое направление историографии, в рамках которой деятельность Петра оценивается прямо с противоположных позиций. Начало этой традиции идет от работ М.М.Щербатова и Н.М.Карамзина, которые обвиняли Петра в «ужасах самовластия» и нарушении традиций. Оценивая Петра, А.И.Герцен писал: «цивилизатор с кнутом в руке, с кнутом же в руке преследующий всякое просвещение, охраняющий традиции, ломающий традиции…».

Уничтожающая критика деяний Петра прозвучала со стороны П.Н.Милюкова, который отмечал, что Россия была возведена в ранг европейской державы «ценой разорения страны». И.Л. Солоневич отмечал, что петровская реформа разделила Русь на две части: первая - дворянство и вторая - все остальные». В одном из современных учебников отмечается, что сущность петровских преобразований в том, что они представляли собой классический пример радикальных реформ, проведенных государством сверху, без участия и скорее даже при сопротивлении широких слоев общества.

Либеральные историки (с точки зрения интереса личности, эгоизма) И. Н. Ионов, Р. Пайпс и др., признают заслуги Петра в деле европеизации страны, превращения ее в передовую державу. Однако цель Петра - сделать «Восток Западом» - не может быть оправдана теми страданиями, которые вынесла Россия при «ломке» ее устоев. Города и села были обескровлены из-за перенапряжения народных сил. Пространство свободы сузилось, так как каждая личность была ограничена в своей деятельности рамками государственных интересов, простиравшихся на все сферы российского бытия.

Технологическое направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем технологическому развитию и сопутствующим изменениям в обществе. Последователи этого направления (С. А. Нефедов и др.) рассматривают реформы Петра I в контексте модернизации по шведско-голландскому образцу. Фундаментальным открытием шведов была легкая пушка в сочетании с линейной тактикой ведения боя - и в первую очередь Россия заимствовала это новое оружие шведов. Для этого пришлось вызывать западных мастеров и возводить металлургические заводы Урала, строить новые арсеналы в Туле, Петербурге и Москве. Новая линейная тактика потребовала перевести на регулярную основу всю армию; поместная конница была расформирована, а дворяне стали офицерами новой армии; солдаты стали набираться с помощью рекрутских наборов. Для снабжения армии были построены полотняные и пороховые мануфактуры; строительство новых заводов потребовало не только привлечения мастеров из Европы, но и создания школ для подготовки собственных кадров. Вместе с новым образованием в Россию пришла новая культура, дворяне стали изучать иностранные языки и одеваться по-европейски. Заимствовались и административные традиции, прежние приказы превратились в устроенные по шведскому образцу коллегии; провинциальное местное и судебное управление также копировало шведские образцы.

Одновременно со шведским культурно-технологическим кругом на Россию распространялся и голландский культурно-технологический круг, символом которого был океанский парусный корабль - «флайт». Флайт позволил Голландии завоевать господство на морях и захватить в свои руки почти всю морскую торговлю. Петр также мечтал о создании флота и торговле с дальними странами; он создал военный флот и одержал несколько морских побед - но попытка сделать Россию морской торговой державой, в конечном счете, закончилась неудачей.

Распространяясь на Россию, новые явления взаимодействовали с традициями прошлых эпох, и надо отметить, что этот синтез не привел к переменам в главном: в России сохранялся абсолютизм османского образца. Дворяне (в отличие от Европы) были по-прежнему обязаны военной службой, а их отношения с крестьянами регулировались государством. Промышленность, созданная Петром, была, в основном, государственной промышленностью, обслуживающей армию и флот. В целом Россия оставалась восточным государством с европейским фасадом.

В начале XIX века Николай Карамзин - самый модный писатель своего времени и издатель влиятельного журнала «Вестник Европы» - «постригся в историки, как в монахи». Это меткое определение принадлежит знаменитому остроумцу той эпохи князю Петру Вяземскому. Значительную часть «Истории государства Российского» Карамзин написал, сидя в добровольном заточении в Остафьеве, подмосковной усадьбе Вяземских. Действительно, было похоже на монастырское уединение. Ныне там стоит памятник - бронзовые восемь объемистых томов (еще четыре Карамзин написал позже).

Однако цели, которые ставил перед собой Карамзин, отдаваясь этому монашескому служению, были очень даже светскими. В его время изучение русской истории, коллекционирование предметов отечественной старины и разбор древних рукописей были довольно специфической субкультурой - уделом немногих энтузиастов, преимущественно дилетантов. По-современному выражаясь, гиков. Карамзин, сам до известной степени будучи гиком, решил это положение изменить: популяризовать русскую историю, сделать ее такой же интересной, как история Древнего Рима или Франции (ту и другую образованные дворяне читали много и охотно). Русская история должна была стать предметом обсуждения в светских салонах и клубах. Ею должны были увлечься дамы. Короче говоря, русская история должна была стать модной.

Карамзин был прекрасно образован, начитан, философски подкован. Он был превосходным мастером слова, одним из тех, кто создал русский литературный язык. Он был популярным писателем, создателем «первого русского бестселлера» - «Бедной Лизы», лидером важнейшего литературного течения рубежа XVIII–XIX веков - сентиментализма. Наконец, путешествуя в молодости по Европе, он своими глазами видел Французскую революцию - и знал, каково это - переживать исторические события. Короче говоря, взяв на себя миссию популяризовать русскую историю, он был более чем готов ее исполнить.

Карамзин заранее (еще в «Письмах русского путешественника» 1790 года) сформулировал три критерия «хорошей истории»: она должна быть написана «с философским умом, с критикою, с благородным красноречием». То есть от историка требуется, во-первых, не просто пересказывать, а осмыслять события; во-вторых, ничего не принимать на веру; в-третьих, писать увлекательно и с чувством.

В 1818 году (спустя пятнадцать лет после «пострижения в историки») Карамзин представил читающей публике плоды своих изысканий: в продажу поступили первые восемь томов «Истории государства Российского». Они произвели фурор. Их все читали, о них всех говорили. По мотивам карамзинской «Истории» стали сочинять стихи, писать картины, ваять памятники. Пушкинский «Борис Годунов», «Думы» Рылеева, первая русская опера «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») Глинки - ничего этого не было бы без карамзинского труда; все эти произведения прямо-таки пронизаны карамзинским духом, а часто - и прямыми цитатами (более поздняя картина Репина, известная в народе как «Иван Грозный убивает своего сына», - фактически иллюстрация к Карамзину).

С тех пор русской истории уже не приходилось быть в унизительном положении гиковской субкультуры.

Нынче историей увлекаются все кому не лень: от интернет-троллей до министра культуры. Карамзин сетовал в начале XIX века, что «пока мы еще не имеем красноречивых историков, которые могли бы поднять из гроба знаменитых предков наших и явить тени их в лучезарном венце славы». Теперь же, двести лет спустя, от историков, красноречивых и не очень, отбоя нет; знаменитых предков тягают из гробов почем зря, а лучезарные венцы славы срывают с одних теней и напяливают на другие при малейшей перемене общественно-политической погоды. Высшая школа ежегодно выпускает тысячи людей с дипломами историков. Про историю снимают кино, про нее говорят по телевизору и с митинговых трибун, пишут в газетах и в блогах. Она - и популярное увлечение, и предмет государственной политики. В этом шуме часто теряются не только «философский ум, критика, благородное красноречие», но и здравый смысл.

Первое, о чем напоминает нам здравый смысл: историю пишут люди. А у людей бывают личные мнения, личные интересы, политические, коммерческие и прочие соображения. Бывает неполнота знаний. Бывают, наконец, невольные ошибки, добросовестные заблуждения, намеренные умолчания или даже искажения. И все это относится не только к тем авторам, которые пишут то, что вам не нравится. С этим трудно смириться, но в истории не бывает никакого «на самом деле» - бывают только сообщения. Эти сообщения оставлены людьми, которые откуда-то черпали свои сведения (из личного опыта или с чужих слов) и руководствовались какими-то своими, не всегда очевидными соображениями, фиксируя эти сведения. К этим людям все сказанное относится в полной мере, будь то летописец Нестор, французский наемник на русской службе Жак Маржерет, царь Петр I, Карамзин или академик Фоменко.

Профанация чего угодно, и истории в том числе, начинается с того, что мы забываем задать вопрос: «Откуда мы это знаем?» С чего мы взяли, что Александр Невский спас Русь от порабощения «псами-рыцарями»? Что царь Иван IV был Грозным, а царь Алексей Михайлович - Тишайшим? Что царь Дмитрий Иванович, недолго правивший Россией в начале XVII века, был на самом деле самозванцем, беглым монахом Григорием Отрепьевым, а настоящего Дмитрия Ивановича еще в детстве зарезали по приказу Бориса Годунова? Все это нам поведал кто-то - монах-летописец, историк-исследователь, поэт, - у кого были какие-то свои источники, свои соображения и свои жизненные обстоятельства. Книга, написанная в XX веке и посвященная Ивану Грозному, говорит о своем авторе и о XX веке едва ли не больше, чем о Грозном и о XVI веке.

О некоторых людях, которым мы обязаны нашими представлениями о прошлом России, мы и расскажем в цикле «История истории». Будет десять героев - историков, почему-либо представляющих для нас особый интерес. Вместе с тем, у цикла в целом есть свой главный герой - русская историография, идея целостного осмысления русской истории, прошедшая сложный путь от дилетантских упражнений Василия Татищева до блистательных в своей краткости, точности и глубокомысленности афоризмов Василия Ключевского - и дальше, от теории к теории, от одного переосмысления к другому.

При всем уважении к Карамзину, современный человек не может претендовать на знание истории, не читав ничего, кроме Карамзина. Но и тот, кто Карамзина не читал, претендовать на него не может.

Глава 1. Взлеты и падения Василия Татищева

1

Все началось в эпоху Петра I, когда у России еще не было своей истории.

Были летописи, разрозненные и часто противоречивые. Все попытки систематического изложения русской истории сводились к более или менее полному пересказу этих летописей, иногда с привлечением греческих, польских и других хроник, иногда с добавлением позднейших книжных легенд. Такова была «Степенная книга», составленная в середине XVI века духовником Ивана Грозного протопопом Андреем (будущим главой Русской церкви митрополитом Афанасием). Такова была «История» дьяка Федора Грибоедова, задуманная как аналог «Степенной книги» для новой царской династии Романовых и написанная в середине XVII века, в правление Алексея Михайловича. В качестве школьного учебника использовался «Синопсис», написанный, предположительно, архимандритом Киево-Печерской лавры Иннокентием Гизелем и впервые изданный в 1674 году.

Все это было, по сути, дремучее средневековье.

Европа же к началу XVIII века уже читала Жана Бодена, Джона Локка, Томаса Гоббса, Гуго Гроция и знала теории государственного суверенитета, естественного права и общественного договора. Она уже видела критическое, то есть проверенное по нескольким рукописям и снабженное научными комментариями, издание многих исторических документов и даже житий святых. В Европе расцветала рационалистическая философия и наука, критицизм и скептицизм, привычка ничего не принимать на веру и подвергать сомнению все, включая сообщения древних рукописей (и даже сам факт их древности). Эрудиты собирали письменные исторические источники, а расплодившиеся именно в XVII веке антиквары - материальные. Сопоставление данных разных источников, лингвистический анализ, историко-филологическая критика, датировка по материалам письма и почерку и т.д., и т.п.- все это превратило историю из пересказа летописей в науку.

В России ничего такого не было. Движения эрудитов и антикваров сюда не проникли. Научной критики источников здесь не знали. Латынь, на которой писали европейские эрудиты, считалась языком лжи и ереси. Соответственно, русские книжники не читали ни «Нового органона» Фрэнсиса Бэкона (1620), ни «Права войны и мира» Гуго Гроция (1625), ни «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона (1687). Еще один основополагающий труд новой европейской науки и философии, «Рассуждение о методе» Рене Декарта (1637), был издан по-французски - тоже, конечно же, не был известен в России.

Ни «Степенная книга», ни «Синопсис», ни писания дьяка Грибоедова даже самый благожелательный читатель не мог бы поставить в один ряд с европейскими исследованиями того времени - ни с точки зрения метода, ни с точки зрения философского осмысления материала.

Иметь свою историю было для России государственным делом. Петр I несколько раз издавал указы, обязывающие духовные и светские власти на местах «прежние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, также и исторические рукописные и печатные книги пересмотреть, и переписать, и те переписные книги прислать в Сенат». В 1708 году царь поручил написать русскую историю дьяку Федору Поликарпову, справщику (нечто вроде редактора) московского Печатного двора. Однако произведение Поликарпова Петра не устроило: оно оказалось лишь очередным пересказом летописных сводов. «Ядро российской истории», представленное Петру в 1718 году князем Андреем Хилковым (написал книгу его секретарь Алексей Манкиев), оказалось пересказом «Синопсиса». Известно, что псковский епископ Феофан (Прокопович), главный советник Петра по духовным делам, подносил царю некую «книжицу о происхождении славян», хотя сама эта книжица не сохранилась. Кроме того, государь поручил немцу на русской службе Генриху фон Гюйссену, воспитателю своего сына Алексея, написать историю Северной войны. Заметки о войне, явно с прицелом на будущих историков, оставил и сам Петр, и некоторые его сподвижники.

В 1718 году обер-иеромонах русского флота Гавриил (Бужинский) по приказу царя перевел с латыни «Введение в европейскую историю» Самуэля фон Пуфендорфа, а в 1724-м - так называемый «Лютеранский хронограф» Вильгельма Стратемана (в переводе - «Феатрон, или Позор [обзор] исторический»).

Петр, разумеется, понятия не имел об историко-филологической критике и специальных дисциплинах вроде палеографии и дипломатики, которые стали фундаментом европейской исторической науки. Будучи даже по русским меркам недоучкой, он имел лишь самое смутное представление о философской и методологической базе, на которой основывались столь ценимые им европейские исторические сочинения. Он просто хотел, чтобы русские дьяки и монахи, получившие, по сути, средневековое образование, с бухты-барахты написали русскую историю, сопоставимую по качеству с Пуфендорфом.

Эта затея, само собой, провалилась. Тогда Петр решил пойти проверенным путем: в 1724 году, при создании Академии наук, он особо требовал выписать из Европы хорошего историка. Из Кенигсберга приехал Готлиб Байер. Он был большой специалист по восточным древностям и языкам, прежде всего по китайскому. Россия привлекала его соседством с Китаем, однако, к своему разочарованию, он не нашел в Петербурге ни китайского антиквариата, ни вообще сколько-нибудь заметного присутствия китайцев. За двенадцать лет жизни в России Байер так и не выучил русского языка. Вместо капитальной русской истории он написал лишь несколько небольших латинских статей о происхождении Руси, основанных преимущественно на византийских известиях. Но Петр, умерший в 1725 году, даже с этими статьями не успел ознакомиться.

Истории у России по-прежнему не было.

2

Василий Никитич Татищев был истинным «птенцом гнезда Петрова». Вечно был в делах, в государевых поручениях. Он сочетал природную живость ума с неутолимой любознательностью. Он был рационалист, прагматик, скептик, местами даже циник. Историк Павел Милюков характеризовал его как «практического и рассчетливого, прозаического, без капли поэзии в натуре». Татищев интересовался сразу всеми науками: был инженером, металлургом, библиофилом, коллекционером рукописей, знающим антикваром. Он считается основателем трех крупных городов: Ставрополя Волжского (ныне Тольятти), Перми и Екатеринбурга. Он был организатором горнорудной промышленности на Урале и в Сибири, проводил денежную реформу, участвовал в политических интригах. И помимо всего этого, именно Татищев написал первую русскую историю.

Он родился в 1686 году. Происходил из знатной семьи, даже был в свойстве с правящей семьей через царицу Прасковью, жену Ивана V, сводного брата Петра. Воевал со Швецией, был ранен в Полтавской битве, выучился на артиллериста и военного инженера, пополнял образование в Германии. Книги, преимущественно латинские и немецкие, скупал возами. Его начальником и покровителем был генерал-фельдцейхмейстер граф Яков Брюс - потомок шотландских королей, служитель русской короны во втором поколении, начальник всей русской артиллерии и всей горнорудной промышленности, строитель первой русской обсерватории, имевший репутацию колдуна и чернокнижника.

В 1717 году в Данциге 30-летний инженер-поручик Татищев обратил на себя внимание Петра. Город задолжал России военную контрибуцию в размере 200 тысяч рублей. Городские власти предложили царю в счет долга картину «Страшный суд», написанную, как уверяли, просветителем славян святым Мефодием. Татищев представил Петру записку, в которой доказывал, что картина имеет позднее происхождение и никак не может стоить баснословных 100 тысяч, в которые ее оценивал магистрат Данцига. Это было упражнение, вполне достойное европейских антикваров XVII века.

Видимо, под впечатлением от этого происшествия Петр решил именно Татищеву поручить составление обстоятельного хорографического описания России. Лучшим образцом жанра считалась тогда «Британия» Уильяма Кемдена (первое издание - 1586 год) - подробнейшее описание Британских островов, содержащее сведения и о ландшафте каждой области, и о ее истории, и о достопримечательностях, и о характерной для нее материальной культуре. Кемден, помимо всего прочего, считается одним из пионеров археологии. Нечто подобное предстояло совершить Татищеву.

Однако это поручение отнюдь не освобождало его от прочих должностных обязанностей. В 1720 году Петр, памятуя о военно-инженерной специальности Татищева, отправил его на Урал. Там в это время безраздельно властвовал другой петровский любимец, Никита Демидов, в качестве монопольного частного подрядчика, и уральские чугун и медь обходились царю подозрительно дорого. Татищев должен был наладить казенную горнозаводскую промышленность.

Освоение Урала было, по сути, колониальной эксплуатацией, во многом сродни той, которой тогда занимались европейцы в богатых пушниной лесах Канады, на плантациях сахарного тростника на Карибах, табака - в Вирджинии, хлопка - в долине Миссисипи. Только на Урал вместо африканских рабов везли крепостных из Центральной России. Татищев был, соответственно, колониальным администратором - и, под стать своим европейским коллегам, среди всех забот находил время интересоваться природой и историей порученной ему земли.

Демидов засыпал царя жалобами на самоуправство и лихоимство Татищева. Петр отправил на Урал начальника Олонецких горных заводов Вильгельма де Геннина, голландца на русской службе, а Татищева вызвал в Петербург. Что едва ли не все его соратники брали взятки и воровали, царь знал, но предпочитал прощать: главное, чтоб дело делалось. Татищев и не думал запираться: «Делающему, - заявил он, - мзда не по благодати, а по делу». Петр потребовал объясниться. Татищев ответил: мол, если бы я за взятку принял неправедное решение - это было бы преступление. А если я принял благодарность от просителя за хорошо проделанную работу - наказывать меня не за что. Петр предпочел простить Татищева - и отправил его в Швецию надзирать за обучением русской молодежи горному делу.

Именно в Швеции состоялось единственное прижизненное издание научного труда Татищева - латинского описания костяка мамонта, найденного в Костенках близ Воронежа. Тоже работа вполне в духе антикваров и естествоиспытателей «века эрудитов». Общаясь со шведскими учеными и копаясь в архивах, Татищев продолжал собирать сведения по русской истории - и из личной любознательности, и для будущего хорографического описания России.

После смерти Петра Татищев был назначен в Монетную контору, которая регулировала денежное обращение в стране. По сравнению с Уралом, служба была очень спокойная: не приходилось носиться по делам за тысячи верст, почти все время в Москве. Старый покровитель Татищева Яков Брюс в это время вышел в отставку и предавался алхимическим опытам в уединенной подмосковной усадьбе Глинки. Татищев регулярно бывал у него. Кроме того, в круг его постоянного общения входили бывший президент Камер-коллегии князь Дмитрий Голицын, бывший сибирский губернатор князь Алексей Черкасский, выбившийся в новгородские архиепископы Феофан (Прокопович), юный сын молдавского господаря Антиох Кантемир, будущий знаменитый поэт. Для 40-летнего Татищева это было время, когда можно было в беседах с образованными приятелями «переварить» обширные книжные и практические познания, которые он приобрел за прошедшие годы. У него сложилась собственная политическая философия. По всей видимости, именно в это время он приступил к систематической работе над своей «Историей российской».

Вскоре Татищеву представился случай разъяснить свою политическую философию публично. В 1730 году умер от оспы 14-летний император Петр II. Прямых наследников престола по мужской линии не осталось. Ближайшей претенденткой на престол была Елизавета, младшая дочь Петра I. Но ее обошли.

Государством управлял Верховный тайный совет из восьми человек (четверо князей Долгоруких, двое Голицыных, канцлер Гавриил Головкин и Андрей Остерман). Этот совет постановил предложить корону герцогине Курляндской Анне Иоанновне, дочери Ивана V, сводного брата и формального соправителя Петра I. Причем Анне поставили ряд условий (соответствующий документ так и назывался - «Кондиции»): без согласия совета не начинать войн и не заключать мира; не вводить новых податей; не жаловать никого высшими чинами; не раздавать вотчин и деревень; не лишать дворян жизни, чести и имения без суда; кроме того, Верховный тайный совет оставлял за собой распоряжение государственной казной. И главное: императрице запрещалось выходить замуж и назначать наследника престола. Фактически речь шла об ограничении самодержавия олигархией «верховников». Понятно, почему совет предпочел Анну Елизавете: своенравной 19-летней дочке Петра, и после смерти сохравнишего громадную популярность у дворянства, еще поди поставь какие-то «кондиции». Анне же было уже под сорок, корона Российской империи была для нее потрясающим подарком судьбы, и «верховники» были уверены в ее сговорчивости.

Татищев, наряду с Феофаном, князем Черкасским, Кантемиром и другими, кто не мог рассчитывать, что «верховники» станут учитывать их интересы, выступил против «затейки» с «Кондициями». Именно перу Татищева принадлежит «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государства», подписанное тремя сотнями дворян. В этом документе содержится исторический экскурс. Трижды Россия видела на престоле избранного монарха (Бориса Годунова, Василия Шуйского и Михаила Романова), и лишь избрание Михаила Татищев признает законным как свершившееся «согласием всех подданных» (то есть в силу общественного договора). Анну Иоанновну же «верховники» избрали келейно, ни о каком «согласии подданных» и речи не было. Вместе с тем, Татищев провозглашает единовластие залогом величия и благоденствия России: от Рюрика до Мстислава Великого оно было - и страна процветала; потом наступил удельный период - и Россия попала под татарское иго и уступила значительную часть земель Литве; Иван III восстановил единовластие - и началось возрождение государства. Татищеву нравится идея двухпалатного парламента, но не для стеснения монаршей власти, а лишь в помощь самодержцу. Главный посыл татищевской программы: нет ограниченной монархии, даешь просвещенный абсолютизм.

Анна Иоанновна, убедившись, что «верховники» не пользуются поддержкой в дворянской среде, прилюдно разорвала «Кондиции» - и сохранила самодержавие. На ее коронации Татищев был обер-церемониймейстером. Вместо представительного парламента новая императрица учредила Кабинет министров из трех человек - в дальнейшем этот орган в основном и управлял государством, пока государыня предавалась разнообразным забавам. Первенствовал в государстве ее фаворит еще с курляндских времен Эрнст Иоганн Бирон.

Вскоре у Татищева случился конфликт с сенатором Михаилом Головкиным, сыном могущественного канцлера. Дело касалось злоупотреблений в Московской монетной конторе, где Татищев был к тому времени начальником. Россия, как и Европа, испытывала в первой половине XVIII века дефицит серебра. Казне требовались серебряные деньги для расчетов с военными поставщиками, поэтому их решили изъять из внутреннего обращения. Это была грандиозная логистическая задача, и ее перепоручили множеству частных подрядчиков. Они должны были скупать у населения мелкие серебряные монеты и сдавать государству на переплавку. Одним из таких подрядчиков была московская купеческая компания Ивана Корыхалова. В 1731 году один из членов этой компании, Дмитрий Дудоров, рассорился с партнерами - и донес Головкину, который надзирал от Сената за монетным делом, что Татищев получил от Корыхалова откат и обеспечил ему подряд на максимально выгодных условиях. Контракт у Корыхалова отняли и передали другой компании. Возглавлял ее, разумеется, Дудоров. Татищев, отстраненный от руководства Монетной конторой и отданный под следствие, был убежден, что Головкин получил от Дудорова внушительный откат.

Находясь под домашним арестом, Татищев предавался изучению русской истории, пользуясь своей обширной библиотекой и коллекцией рукописей. Для «Истории российской» это был, вероятно, самый плодотворный период - при том что ее автор в это время готовился к смертной казни.

Впрочем, в 1734 году Анна Иоанновна, не забывшая заслуг Татищева при ее воцарении, особым указом простила его - и снова отправила руководить освоением Урала. Горнозаводской край все больше напоминал самоуправляемую колонию: там была своя администрация, свой суд, свои школы, даже своя армия. Уральская промышленность росла и делалась все более прибыльной. Уже в 1737 году Бирон решил потеснить Татищева с такого хлебного места - и отправил его в Оренбург подавлять восстания башкир.

В свое «второе пришествие» на восточную окраину России Татищев вернулся к давней идее хорографического описания страны и направил соответствующее предложение в Академию наук. 1737 годом датируется составленная им анкета, которую он планировал разослать по всем городам России: вопросы о рельефе местности, о флоре и фауне, о почвах, о состоянии сельского хозяйства и промыслов, об окаменелостях и других любопытных находках (видимо, под впечатлением от изучения Костенков). Сенат не пожелал разослать анкету по всей империи, и Татищев сумел таким образом собрать сведения лишь об Урале и Сибири. Заполненные анкеты он пересылал в Академию наук, и хотя ни для какого хорографического описания они так и не послужили, ими впоследстуии пользовался Герхард Миллер при написании своей «Истории Сибири».

В 1739 году Татищев вернулся в Петербург - и представил в Академию наук первую редакцию своей «Истории российской». Академикам - в то время сплошь наемным иностранцам - этот труд не приглянулся. Публичные чтения, которые устраивал автор, пользовались некоторой популярностью. Однако важным фактором в судьбе «Истории» стало то, что Татищев вновь угодил в водоворот политических интриг. Он сблизился с членом Кабинета министров Артемием Волынским, которых был на ножах с Бироном. Анна Иоанновна к фавориту как раз охладела, и Волынский, желая окончательно ее к себе расположить, придумал небывалую забаву: построить Ледяной дом и в нем женить шута Голицына на калмычке Бужениновой. Императрице такие штуки были по вкусу. Для пущего веселья Волынский обратился к придворному поэту Василию Тредиаковскому, чтобы тот написал к приличествующую случаю оду. Тредиаковский без энтузиазма отреагировал на требование воспеть шутовскую свадьбу, и Волынский, вспылив, поколотил его. Вспыльчивость Волынского и погубила: вскоре ему запретили бывать при дворе, потом обвинили в краже казенных 500 рублей (для сравнения, Татищеву откатов по «монетному делу» насчитали на 7 тысяч) и посадили под арест. В его бумагах нашли, среди прочего, «Генеральный проект о поправлении государственных дел» - документ, который во многом напоминал татищевскую программу 1730 года: Сенат как правительство, законосовещательный дворянский парламент... Волынского обвинили в подготовке государственного переворота в пользу Елизаветы Петровны и в 1740 году казнили.

Татищев, очевидно, сочувствовал Волынскому и в его мечтах о возвращении к идеалам Петра Великого и политическом переустройстве России, и в его нелюбви к Бирону. У него были все шансы угодить под следствие по делу о заговоре и, возможно, разделить участь Волынского - ему не впервой было ждать казни. Как ни странно, его спас давний недруг Михаил Головкин. У того скопилась груда компромата на Татищева: взятки, хищение денег, предназначенных на выплаты киргизскому хану, постройка на казенные средства дома в Самаре и т.д., и т.п. Так что во время следствия по делу о заговоре Татищев сидел под арестом по гораздо менее страшному обвинению в коррупции. О публикации «Истории» можно было забыть. Татищев, находя в научных занятиях утешение в невзгодах, под арестом принялся за ее переработку.

Вновь решающее влияние на судьбу Татищева оказала смена царствования. В 1740 году Анна Иоанновна умерла, назначив своим наследником внучатого племянника Ивана VI. Новому императору было два месяца от роду. При дворе снова началась борьба за власть. Бирона арестовали. Татищева освободили из-под ареста и в третий раз отправили на восток: сначала усмирять бунты калмыков, потом - губернатором в Астрахань. Очередной дворцовый переворот в 1741 году, в результате которого на престол все-таки взошла Елизавета Петровна, обошелся без участия Татищева.

Окончательно Татищева отрешили от дел в 1745 году, когда ему было уже под шестьдесят. Это не была почетная отставка: ему вновь припомнили многочисленные обвинения во взяточничестве и лихоимстве, а также вольнодумство и «атеизм». Ни один суд так и не признал его виновным в коррупции, хотя сохранившиеся материалы следствия дают основания полагать, что обвинения были небезосновательны. Что касается «атеизма», речь, видимо, шла о пренебрежении Татищева церковной обрядностью и приверженности философскому деизму.

Остаток своих дней Татищев прожил в опале в подмосковном имении Болдино, продолжая работать над «Историей». По семейной легенде (не подтверждаемой документами), 14 (25) июля 1750 года к нему явился посыльный из Петербурга с прощением от императрицы Елизаветы Петровны и орденом Александра Невского. Татищев орден вернул, сказав, что умирающему он без надобности. Скончался он на следующий день, будучи 64 лет от роду.



3

Первая редакция «Истории», которую Татищев привез в Петербург в 1739 году, еще наследовала историческим писаниям предшествующей эпохи: это был преимущественно пересказ летописей, даже язык был намеренно стилизован под «древнее наречие». То, что Академия это произведение отвергла (хотя научные соображения при этом едва ли были решающими), пошло автору на пользу: переработанная «История», увидевшая свет стараниями Миллера, уже вполне могла претендовать на статус оригинальной исследовательской работы по строгим стандартам XVIII века.

Своему труду Татищев предпослал обстоятельное введение - эссе о значении истории и о методах исторического исследования. История, утверждает он, нужна для того, чтобы «о будущем из примеров мудро рассуждать». Будучи приверженцем просвещенного абсолютизма, Татищев так обобщает философский смысл русской истории: «Монаршеское правление государству нашему прочих полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государства умножается, а чрез прочие умаляется и гибнет». Эта мысль утверждалась и в «Рассуждении о правлении государства» 1730 года, и в важнейшем памятнике русской политической философии петровской эпохи - «Правде воли монаршей» Феофана (Прокоповича), изданной в 1722 году. Проблема самодержавия как залога «богатства, силы и славы государства» останется центральной для всех русских историков вплоть до Карамзина.

Татищев едва ли не первым по-русски заговорил о специальных дисциплинах, необходимых для написания истории: хронологии, исторической географии, генеалогии - это тоже результат его европейской начитанности. За основу своего повествования он взял логику и здравый смысл - именно этого тщетно требовал от своих незадачливых историков Петр I. Едва ли не первым Татищев подверг критике (весьма насмешливой) благочестивую легенду о том, что христианство на берегах Днепра проповедовал еще Андрей Первозванный. Легенда эта содержится в «Повести временных лет» и должна была, вероятно, служить основанием для получения Русской церковью статуса апостольской. Кроме того, Татищеву принадлежит честь первооткрывателя «Русской правды» - древнейшего русского свода законов, обнаруженного в так называемом «Новгородском манускрипте».

Собственно изложение русской истории у Татищева состоит из четырех частей: (1) с древнейших времен до призвания варягов (862 год); (2) до нашествия Батыя (1238 год); (3) до восшествия на московский великокняжеский престол Ивана III (1462 год); (4) до Смуты (начало XVII века). Первая часть структурирована преимущественно как историческая хорография со ссылками на античных авторов и византийских авторов (Геродота, Страбона, Плиния Старшего, Клавдия Птолемея, Константина Багрянородного), а также на скандинавские саги (их исследовал современник Татищева Готлиб Байер); последующие - как летопись. Само разделение на части - попытка логической периодизации: предыстория и начало Руси; становление и расцвет Киевской Руси; удельный период и татарское иго; возрождение и новый расцвет под властью великих князей Московских. Последующие русские истории, включая Карамзина и Соловьева, в основном повторяли эту структуру.

Татищев не успел завершить свой труд: полностью готовой (с разделением на главы и обширными примечаниями) он оставил лишь первую часть; вторую дописал, но не успел доработать и разделить на главы; к третьей не успел составить примечания; четвертая примерно с середины превращается в набор разрозненных заметок, основном относящихся к Смуте.

Мы не станем здесь вникать в конкретные исторические представления Татищева: они соответствовали своей эпохе, на современный взгляд кажутся наивными и, само собой, безнадежно устарели. Историческая наука с тех пор подвергла критическому переосмыслению и сами концепты «призвания варягов», «удельной раздробленности», «татарского ига», Киевской Руси как единого самодержавного государства, прямой преемственности московских князей от древних киевских. Кроме того, последующие исследователи неоднократно ловили Татищева на передергиваниях и умолчаниях. Некоторые из них, вероятно, были попытками «сгладить углы», чтобы протащить «Историю» через академическую, церковную и политическую цензуру; другие можно объяснить стремлением автора убедительнее продвинуть собственные политико-философские идеи. Идеалы добросовестности историка в первой половине XVIII века еще не вполне устаканились и в Европе, а Татищев, ко всему прочему, был далеко не кабинетным ученым, и его жизненные установки и обстоятельства были далеки от сугубо исследовательских.

Особый интерес для современных исследователей представляют так называемые «татищевские известия» - сообщения со ссылками на источники, которые до нас не дошли. Таковых по «Истории российской» рассыпано великое множество, но наиболее любопытны два. Первое относится к тому самому призванию варягов: Татищев сообщает о новгородском старейшине Гостомысле, который для прекращения внутренних раздоров в городе завещал призвать из-за моря Рюрика, сына Гостомысловой дочери Умилы. Второе интереснейшее «татищевское известие» содержит подробности крещения Новгорода при Владимире Святом: якобы новгородцы не желали отказываться от язычества, и ближайший соратник князя Добрыня крестил их огнем и мечом. Оба эти известия Татищев приводит со ссылкой на некую «Иоакимовскую летопись», авторство которой приписывает первому епископу Новгородскому Иоакиму Корсунянину, современнику крещения Руси. Тем самым русская летописная традиция удревняется на сто с лишним лет (известный нам текст «Повести временных лет» составлен в начале XII века, а Иоаким жил на рубеже X–XI веков).

Карамзин считал «Иоакимовскую летопись» мистификацией Татищева; Соловьев, напротив, полагал, что она действительно существовала, но после Татищева была утрачена. Мы не знаем или не можем надежно идентифицировать рукопись, которую Татищев называет «Кабинетным манускриптом» (некий поздний список летописи, полученный им лично от Петра I), и «Раскольничью летопись» (купленную в 1721 году у некоего уральского старообрядца). Про «Новгородский манускрипт», в котором содержалась «Русская правда», Татищев рассказывал, что купил его «у раскольника в лесу» и передал в Академию наук (он сохранился и ныне известен как Академический список Новгородской первой летописи младшего извода). Есть современная версия, что на самом деле Татищев нашел манускрипт в архиве Сената, а раскольника выдумал, чтобы добавить экзотического флера истории открытия древнейшего русского свода законов и преувеличить свою роль в ней.

Как бы там ни было, вскоре после смерти Татищева его подмосковное имение Болдино сгорело вместе со всей обширной коллекцией рукописей, которой пользовался историк при написании своего труда. Если и существовала когда-либо «Иоакимовская летопись», то она погибла в этом пожаре. Уже в наше время украинский историк Алексей Толочко в специальной монографии 2005 года привел обстоятельную аргументацию против достоверности «татищевских известий». «Иоакимовскую летопись» Толочко считает вымыслом Татищева. Пересказ его доводов занял бы много места и потребовал бы множества пояснений. Скажем лишь, что противоборство «протатищевской» и «антитатищевской» традиций в современной историографии продолжается с прежним накалом.

«История российская» Татищева была плодом исторической науки в ее младенческом состоянии. Его критика источников была еще наивной - но уже научной. Это было незавершенное - но уже историческое исследование, а не простой пересказ летописей. Уже нельзя было сказать, что у России нет своей истории.


Артём Ефимов

В.Н. Татищев "История Российская"

По мнению В. Татищева, история – это воспоминания о «бывших деяниях и приключениях, добрых и злых».

Его главный труд — «История Российская». Исторические события доведены в нём до 1577 г. Над «Историей» Татищев работал около 30 лет, но первую редакцию в конце 1730-х гг. он вынужден был переработать, т.к. она вызвала замечания членов Академии наук. Автор надеялся довести повествование до воцарения Михаила Федоровича, но сделать это не успел. О событиях XVII в. сохранились лишь подготовительные материалы.

Главный труд В.Н. Татищева

Справедливости ради следует отметить, что труд В.Н. Татищева подвергался очень суровой критике, начиная с XVIII в. И до сегодняшнего дня окончательного согласия по поводу его работы среди историков нет. Главный предмет спора – так называемые «татищевские известия», не дошедшие до нас летописные источники, которыми пользовался автор. Некоторые историки считают, что эти источники были вымышлены самим Татищевым. Скорее всего, ни подтвердить, ни опровергнуть такие заявления уже не предоставляется возможным, поэтому в своей статье мы будем исходить только из тех фактов, которые существуют неопровержимо: личность В.Н. Татищева; его деятельность, в том числе и государственная; его философские взгляды; его исторический труд «История Российская» и мнение историка С. М. Соловьева: заслуга Татищева перед исторической наукой состоит в том, что он первым начал исторические исследования в России на научной основе.

Кстати, в последнее время появляются работы, в которых пересматривается творческое наследие Татищева, а его труды стали переиздаваться. Неужели в них есть что-то актуальное для нас? Представьте себе, да! Это вопросы о защите государственных интересов в области горного дела, профессионально-технического образования, взгляда на нашу историю и современную геополитику…

При этом нельзя забывать о том, что многие наши известные учёные (к примеру, Арсеньев, Пржевальский и многие другие) служили отечеству не только в качестве географов, палеонтологов и геодезистов, они выполняли при этом и секретные дипломатические задания, о которых нам достоверно не известно. Это касается и Татищева: он неоднократно выполнял секретные задания руководителя русской военной разведки Брюса, личные поручения Петра I .

Биография В.Н. Татищева

Василий Никитич Татищев родился в 1686 г. в селе Болдино Дмитровского уезда Московской губернии в семье обедневшего и незнатного дворянина, хотя и происходившего от Рюриковичей. Оба брата Татищевы (Иван и Василий) служили стольниками (стольник занимался обслуживанием трапезы господина) при дворе царя Ивана Алексеевича до самой его смерти в 1696 г.

В 1706 г. оба брата были зачислены в Азовский драгунский полк и в этом же году были произведены в поручики. В составе драгунского полка Автомона Иванова отправились на Украину, где приняли участие в военных действиях. В битве под Полтавой Василий Татищев был ранен, а в 1711 г. он участвовал в Прутском походе.

В 1712-1716 гг. Татищев совершенствовал своё образование в Германии. Он побывал в Берлине, Дрездене, Бреславле, где обучался преимущественно инженерному и артиллерийскому делу, поддерживал связь с генерал-фельдцейхмейстером Я. В. Брюсом и выполнял его поручения.

Василий Никитич Татищев

В 1716 г. Татищев был произведён в инженер-поручики артиллерии, затем находился в действующей армии под Кёнигсбергом и Данцигом, где занимался устройством артиллерийского хозяйства.

В начале 1720 г. Татищев получил назначение на Урал. Его задачей было определить места для строительства железорудных заводов. Исследовав указанные места, он поселился в Уктусском заводе, где основал Горную канцелярию, переименованную затем в Сибирское высшее горное начальство. На реке Исеть он положил начало нынешнего Екатеринбурга, указал место для строительства медеплавильного завода около деревни Егошиха – это было начало города Перми.

Памятник В. Татищеву в Перми. Скульптор А. А. Уральский

При заводах его стараниями были открыты две начальные школы и две школы для обучения горному делу. Он также занимался здесь проблемой сбережения лесов и созданием более короткой дороги от Уктусского завода к Уткинской пристани на Чусовой.

В. Татищев на уральском заводе

Здесь у Татищева возник конфликт с русским предпринимателем А. Демидовым, знатоком горнозаводского хозяйства, предприимчивым деятелем, умевшим ловко маневрировать среди придворных вельмож и добиваться для себя исключительных привилегий, в том числе чина действительного статского советника. В строительстве и учреждении казённых заводов он видел подрыв своей деятельности. Чтобы расследовать возникший между Татищевым и Демидовым спор, на Урал послан был Г. В. де Геннин (российский военный и инженер немецкого или голландского происхождения). Он нашел, что Татищев во всём поступал справедливо. По донесению, направленному Петру I , Татищев был оправдан и произведён в советники Берг-коллегии.

Вскоре он был отправлен в Швецию по вопросам горного дела и для исполнения дипломатических поручений, где пробыл с 1724 по 1726 г. Татищев осмотрел заводы и рудники, собрал чертежи и планы, привёз в Екатеринбург гранильного мастера, собрал сведения о торговле стокгольмского порта и о шведской монетной системе, познакомился со многими местными учёными и т. д.

В 1727 г. он был назначен членом монетной конторы, которой тогда подчинены были монетные дворы.

Памятник Татищеву и Вильгельму де Геннину в Екатеринбурге. Скульптор П. Чусовитин

В 1730 г., при вступлении на престол Анны Иоанновны, начинается эпоха бироновщины. Об этом подробнее можно прочитать на нашем сайте: . С Бироном у Татищева отношения не сложились, и в 1731 г. он был отдан под суд по обвинению во взяточничестве. В 1734 г., после освобождения, Татищев был назначен на Урал «для размножения заводов». Ему было поручено составление горного устава.

При нём число заводов возросло до 40; постоянно открывались новые рудники. Важное место занимала указанная Татищевым гора Благодать с крупным месторождением магнитного железняка.

Татищев был противником частных заводов, он считал, что для государства более выгодны государственные предприятия. Этим он вызывал «огонь на себя» со стороны промышленников.

Бирон всячески старался освободить Татищева от горного дела. В 1737 г. он назначил его в Оренбургскую экспедицию для усмирения Башкирии и устройства управления башкир. Но и здесь Татищев проявил свою незаурядность: он добился того, чтобы ясак (дань) доставляли башкирские старшины, а не ясачники или целовальники. И снова на него посыпались жалобы. В 1739 г. Татищев приехал в Петербург на комиссию для рассмотрения жалоб на него. Его обвиняли в «нападках и взятках», неисполнительности и в других грехах. Татищева арестовали и посадили в Петропавловскую крепость, приговорив к лишению чинов. Но приговор не был исполнен. В этот тяжёлый для него год он написал своё наставление сыну: «Духовную».

В.Н. Татищев был освобождён после падения власти Бирона, и уже в 1741 г. назначен губернатором в Астрахань. Его главной задачей было прекращение беспорядков среди калмыков. До 1745 г. Татищев занимался этим неблагодарным делом. Неблагодарным – потому что для его осуществления недоставало ни военных сил, ни взаимодействия со стороны калмыцких властей.

В 1745 г. Татищев был освобождён от этой должности и навсегда поселился в своём подмосковном имении Болдино. Именно здесь пять последних лет своей жизни он посвятил работе над своим главным трудом – «Историей Российской». Умер В.Н. Татищев в 1750 г.

Интересный факт. Татищев знал о дате своей смерти: он заранее приказал выкопать себе могилу, попросил священника на следующий день причастить его, после этого простился со всеми и умер. За день до смерти курьер привёз ему указ, в котором говорилось о его прощении, и орден Александра Невского. Но Татищев не принял орден, объяснив, что он умирает.

Похоронен В.Н. Татищев на Рождественском погосте (в современном Солнечногорском районе Московской области).

Могила В.Н. Татищева - памятник истории

В.Н. Татищев является прапрадедом поэта Ф.И. Тютчева.

Философские взгляды В.Н. Татищева

Василий Никитич Татищев, которого по праву считают выдающимся ученым-историком, «отцом русской историографии», был одним из «птенцов гнезда петрова». «Всё, что имею – чины, честь, имение и главное над всем – разум, единственно всё по милости Его Величества имею, ибо если бы он в чужие края меня не посылал, к делам знатным не употреблял, а милостию не ободрял, то бы я не мог ничего того получить», — так он сам оценивал влияние на его жизнь императора Петра I .

Памятник В. Татищеву в Тольятти

По убеждениям В.Н. Татищев был верным сторонником самодержавия – таковым он остался и после смерти Петра I . Когда в 1730 г. на престол была возведена племянница Петра I, курляндская герцогиня Анна Иоанновна с условием, что страной будет управлять Верховный тайный совет, Татищев был категорически против ограничения императорской власти. Анна Иоанновна окружила себя немецкими дворянами, которые стали вершить все дела в государстве, и Татищев выступал против засилья немцев.

В 1741 г. в результате дворцового переворота к власти пришла дочь Петра I Елизавета. Но общественные взгляды Татищева, его независимый характер, свобода в суждениях пришлись не по нраву и этой государыне.
Последние пять лет жизни тяжелобольной Татищев посвятил труду над историей отечества.

Историк за работой

Он понимал жизнь как непрерывную деятельность во имя общественной и государственной пользы. На любом месте самую сложную работу он выполнял наилучшим образом. Татищев высоко ставил ум и знания. Ведя по существу скитальческую жизнь, он собрал огромную библиотеку древних летописей и книг на разных языках. Круг его научных интересов был очень широк, но главной привязанностью была история.

В.Н. Татищев «История Российская»

Это первый в России научный обобщающий труд по отечественной истории. По типу расположения материала его «История» напоминает древнерусские летописи: события в ней изложены в строгой хронологической последовательности. Но Татищев не просто переписал летописи – он передал их содержание более доступным современникам языком, дополнил их другими материалами и в специальных комментариях дал собственную оценку событий. В этом была не только научная ценность его труда, но и новизна.
Татищев считал, что знание истории помогает человеку не повторять ошибок своих предков и нравственно совершенствоваться. Он был убеждён в том, что историческая наука должна основываться на фактах, почерпнутых из источников. Историк, как и архитектор для строительства здания, должен из груды материалов отобрать всё годное для истории, уметь отличать достоверные документы от тех, которые доверия не заслуживают. Он собрал и использовал огромное количество источников. Многие ценные документы нашёл и опубликовал именно он: свод законов Киевской Руси «Русская правда» и «Судебник» Ивана IV. И его труд стал единственным источником, из которого можно узнать содержание многих исторических памятников, впоследствии уничтоженных или утерянных.

Скульптура Татищева в ВУиТ (Тольятти)

Татищев в своей «Истории» уделил много внимания происхождению, взаимной связи и географическому размещению народов, населявших нашу страну. Этим было положено начало развитию в России этнографии и исторической географии .
Впервые в отечественной историографии он разделил историю России на несколько основных периодов: с IX по XII вв. – единовластие (правил один князь, власть переходила по наследству к его сыновьям); с XII в. —соперничество князей за власть, ослабление государства в результате княжеских междоусобиц, а это позволило монголо-татарам покорить Русь. Затем восстановление единовластия Иваном III и укрепление его Иваном IV. Новое ослабление государства в Смутное время, но он смогло отстоять свою независимость. При царе Алексее Михайловиче самодержавие вновь было восстановлено и достигло расцвета при Петре Великом. Татищев был убеждён, что самодержавная монархия – единственно необходимая для России форма правления. Но «История Российская» (I том) была издана только через 20 лет после смерти историка. Том II вышел только через 100 лет.
Известный русский историк С. М. Соловьёв писал: «… Важное значение его состоит именно в том, что он первый начал обрабатывание русской истории, как следовало начать; первый дал понятие о том, как приняться за дело; первый показал, что такое русская история, какие существуют средства для её изучения».
Научная деятельность Татищева является примером бескорыстного служения науке и просвещению: свой научный труд он рассматривал как выполнение долга перед отечеством, честь и слава которого были для него превыше всего.

Наш рассказ о В.Н. Татищеве мы хотим закончить отрывком из статьи городской газеты г. Тольятти «Вольный город», в которой приводятся известные и малоизвестные результаты деятельности В.Н. Татищева.

Общеизвестно
 Под его руководством основана государственная (казенная) горная отрасль Урала: построено более ста рудных шахт и металлургических заводов.
Он модернизировал пробирное дело в России, создал и механизировал Московский монетный двор и начал промышленную чеканку медных и серебряных монет.
Основал (лично составлял и правил чертежи) города Орск, Оренбург, Екатеринбург и наш Ставрополь (сейчас Тольятти). Реконструировал Самару, Пермь и Астрахань.
Организовал профессионально-технические школы при казенных заводах, первые национальные школы для калмыков и татар. Составил первый русско-калмыцко-татарский словарь.
Собрал, систематизировал и перевел с церковнославянского на русский язык первые летописи и государственные документы Московского царства средних веков. На их основе написал первую «Историю Российскую».
Подготовил научные труды и служебные записки по философии, экономике, государственному строительству, педагогике, истории, географии, филологии, этнологии, палеонтологии, археологии, нумизматике.

Малоизвестно
 Является автором основ первой Конституции (монархической) России. Кстати, она действовала в стране 50 дней!
Разыскал и организовал первые археологические раскопки
столицы Золотой Орды – Сарая.
Лично вычертил первую детальную (крупномасштабную)
карту Самарской Луки и большей части реки Яик (Урал).
Составил географический атлас и «Общее географическое описание Сибири», ввел в обиход название Уральские горы, именовавшиеся до этого Каменным Поясом.
Подготовил Аландский конгресс (первые переговоры о перемирии со Швецией).
Составил проекты судоходных каналов: между Волгой и Доном, между сибирскими и европейскими реками России.
Блестяще владел десятью (!) языками: свободно читал и разговаривал на французском, немецком, английском, шведском и польском, знал несколько тюркских языков, церковнославянский и греческий. Участвовал в совершенствовании российского алфавита.

Занимаясь фармакологией, много экспериментировал и создал новые лекарственные препараты на основе вытяжек из хвойных деревьев.

Автограф В.Н. Татищева

Оценка деятельности. Различные точки зрения

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

А.С.Пушкин, 1833

Точки зрения на правление Петра I

Деятельность Петра I ещё при жизни по-разному оценивалась его современниками. И после смерти Петра не продолжали утихать споры. Одни называли его великим реформатором, который превратил Россию в крупную и сильную европейскую державу. Другие обвиняли в попрании традиций, обычаев, в разрушении национальной самобытности. Но одно несомненно - это была сильная, яркая личность, оставившая весомый след в истории России, страны, которую он так преданно любил. Велик Пётр, велики его дела!

Вопросы, по которым возникают споры

    Была ли деятельность Петра 1 подготовлена всем предыдущим ходом развития России?

    Реформы Петра - это только реакция на изменившуюся внешнюю обстановку или они были объективно необходимы стране?

    Насколько цели преобразований соответствовали тем огромным жертвам, которые были принесены во время их проведения?

Положительные оценки

    Историки 18 в.- (В.Татищев, И.Голиков, П. Шафиров и др.) видели в Петре 1 идеального монарха.

    С.Соловьёв назвал в своих трудах Петра I «величайшим историческим деятелем», наиболее полно воплотившем дух народа. Он считал, что все преобразования- результат активной, кипучей деятельности Петра I.

    В.Ключевский отмечал, что программа преобразований была « начертана людьми 17 века», однако направлялась она условиями петровского времени, была необходима и неотложна в то время.

Отрицательные оценки

    А.Герцен называл период петровских преобразований « цивилизацией с кнутом в руке»

    Н.Карамзин, Н.Щербатов обвиняли царя в « ужасах самовластия»,в нарушении традиций.

    П.Милюков, отрицательно оценивая преобразования Петра I, отмечал, что страна вошла в число европейских стран «ценой разорения».

    Славянофилы были уверены, что у России свой путь развития, а Пётр I свернул с него.

Сочетание положительных и отрицательных оценок

    В советское время историки называли Петра I выдающимся историческим деятелем. Однако отмечали, что его преобразования усилили классовую борьбу, так как проводились насильственно, с использованием труда огромного количества крестьян.

    Многие современные учёные, положительно оценивая реформы Петра I, подчёркивали, что они проводились сверху, часто при сопротивлении широких слоёв общества(Н.Павленко, К.Анисимов).

Примеры заданий № 39 с приблизительными ответами на них.

Пример № 1

Ниже приведены две точки зрения на преобразования Петра I:

    Преобразования Петра I были подготовлены всем предыдущим развитием страны.

    В 17 веке не проводились такие масштабные реформы, не было предпосылок для них. Все инновации были проведены только Петром I.

Аргументы при выборе первой точки зрения:

    Изменения в социальной структуре общества: отмена местничества, сближение поместий с вотчинами, увеличение числа служилых людей

    Бурное развитие экономики: появление первых мануфактур, протекционизм в торговле.

    Появление полков нового строя, модернизация армии

    Изменения в быту, культуре, её обмирщение.

Аргументы при выборе второй точки зрения

    Россия в экономическом отношении значительно отставала от стран Запада.

    Результаты внешней политики были достаточно скромными, не было выхода ни к Чёрному, ни к Балтийскому морю.

    Мануфактур было очень мало, развитие их шло медленно.

    Серьёзных изменений в государственном аппарате не происходило.

    Быт, уклад жизни оставался патриархальным.

Пример № 2

В исторической науке существуют различные точки зрения на реформы Петра I.Вот одна из них.

«Ре­фор­ма Петра была не­из­беж­на, но он со­вер­шил её путём страш­но­го на­си­лия над на­род­ной душой и на­род­ны­ми ве­ро­ва­ни­я­ми».

(А.Н. Тол­стой, пи­са­тель)

Приведите два примера, которые подтверждают данную точку зрения, и два - опровергают её.

Аргументы в подтверждение:

    Реформы проводились насильственно, многое буквально насаждалось в обществе

    Многие национальные устои быта и культуры были разрушены

    Церковь стала полностью зависеть от государства

    Значительно снизился уровень жизни большей части населения, погибли многие тысячи людей.

Аргументы в опровержение:

    Реформы Петра I отражали объективную необходимость России того времени

    Стране была необходима сильная армия, флот, чтобы укрепить международное положение

    Старый государственный аппарат изжил себя, нужны были новые органы государственной и местной власти, которые стали бы способны решать возникшие проблемы

    Реформы привели к развитию экономики, повсеместному открытию мануфактур, увеличению производства

    Россия смогла выйти к Балтийскому морю, тем самым не только «прорубив окно в Европу» для торговых отношений, но и обретя статус великой европейской державы.

    Заложены основы светской культуры и образования.

Пример № 3

Ниже приведена точка зрения на реформы Петра I.

«Ре­фор­мы Петра I при­ве­ли к со­зда­нию усло­вий для раз­ви­тия в Рос­сии вы­со­ко­про­из­во­ди­тель­ной круп­ной про­мыш­лен­но­сти».

Аргументы в подтверждение

    При Петре 1 было построено много мануфактур и заводов, которые удовлетворяли потребности общества, в первую очень в снабжении армии и флота всем необходимым.

    Были построены оружейные заводы (в Туле, Олонецком крае, Сестрорецке), пороховые (в Петербурге и под Москвой), кожевенные и текстильные фабрики (в Казани, Москве, Ярославле). Начали в России производить бумагу, цемент, была построена сахарная фабрика и многое другое.

    Продолжалось освоение Урала

    Активно велась геологоразведовательная деятельность по открытию новых месторождений полезных ископаемых.

Аргументы в опровержение

    Строительство мануфактур и фабрик велось насильственными методами, не хватало рабочих рук в условиях крепостнической системы, целые деревни приписывали к фабрикам, насильно заставляя их таким образом отрабатывать подати. Часто на заводы направляли работать преступников и нищих, производительность труда которых была невысока.

    По указу 1721 года появились посессионные крестьяне, которые становились собственностью заводов и фабрик, условия труда были тяжёлыми, увеличилась смертность.

Пример №4

Существует оценка влияния деятельности Петра I на последующее развитие России.

«Рос­сий­ское го­су­дар­ство и об­ще­ство в по­сле­пет­ров­ское время (вто­рая чет­верть-вто­рая по­ло­ви­на XVIII в.) пол­но­стью со­хра­ни­ло то внут­ри­по­ли­ти­че­ское и со­ци­аль­ное «на­след­ство», ко­то­рое оста­вил после себя Петр Ве­ли­кий»

Ис­поль­зуя ис­то­ри­че­ские зна­ния, при­ве­ди­те не менее двух ар­гу­мен­тов, под­твер­жда­ю­щих дан­ную оцен­ку, и не менее двух ар­гу­мен­тов, опро­вер­га­ю­щих её. Ука­жи­те, какие из при­ведённых вами ар­гу­мен­тов под­твер­жда­ют дан­ную точку зре­ния, а какие опро­вер­га­ют её.

Аргументы в подтверждение

    До конца 18 века сохранилась созданная Петром I система передачи власти

    В основном система государственной власти оставалась такой, какой она была при Петре I

    Усилилась эксплуатация крестьянства, оно продолжало оставаться бесправной частью населения.

    Сохранилась и даже усилилась зависимость церкви от государства.

Аргументы в опровержение

    После Петра I усилилась зависимость царей от придворных и гвардейских группировок, так как большей частью они возводились на престол с их помощью.

    Утратил свою силу указ « О единонаследии».

    Дворянство превратилось в привилегированное сословие, и служба их не стала обязательной.

    Началась частичная либерализация экономики. Так были ликвидированы сословные ограничения на занятия промыслами и предпринимательской деятельностью.

Пример №5

Ниже приведена точка зрения на реформы, проводимые Петром I.

«Про­во­дя свои ре­фор­мы, Пётр I за­им­ство­вал сло­жив­ши­е­ся в За­пад­ной Ев­ро­пе формы ор­га­ни­за­ции про­из­вод­ства (эко­но­ми­ки), спо­со­бы ор­га­ни­за­ции армии и го­су­дар­ствен­ные ин­сти­ту­ты (ор­га­ны управ­ле­ния и власт­ные струк­ту­ры) ».

Ис­поль­зуя ис­то­ри­че­ские зна­ния, при­ве­ди­те два ар­гу­мен­та, ко­то­ры­ми можно под­твер­дить дан­ную точку зре­ния, и два ар­гу­мен­та, ко­то­ры­ми можно опро­верг­нуть её.

Аргументы в подтверждение

    По примеру Запада в России учреждены коллегии

    Развитие мануфактур во многом имело сходство с западными образцами. Часто привлекались иностранные специалисты с их знаниями и опытом.

    Введение губернаторов и магистратур тоже проводилось по примеру Запада.

    Рекрутские наборы - сложившаяся система комплектования армий на Западе. Это тоже перенял Пётр I.

Аргументы в опровержение

    Сохранён монархический строй, абсолютистская власть усилена.Это было отличием от Запада, где появлялись первые признаки демократизации, свободы.

    Велика роль государства в экономике, Пётр I поддерживал отечественных производителей и торговцев. На Западе более развиты признаки рыночной экономики, вмешательство государства в экономику было более слабым.

Продолжение следует

  • < Назад


 

Возможно, будет полезно почитать: