«Белый лебедь. Главы из романа “Путь “Черной молнии” кн.2

Ломка это такое спецмроприятие, согласно внутренней документации Минюста, проводимое для «развенчания и дискредитации преступных авторитетов», чтобы всякие «воры в законе» и вообще авторитетные личности, прибыв в колонию этапом, не могли бы отрицательно влиять на общую массу заключенных. Их предполагается ломать в момент прибытия, сразу.

Вор в законе Мегона Джалагония (Мегона). После задержания с героином в 1996 году суд приговорил Джалагонию к одному году в колонии усиленного режима. Отбывать срок «законник» отправился в Волгоградскую область. Появившись в зоне, Мегона решил подавить всех своим авторитетом. Но у него ничего не вышло. После этого с грузином произошло чудесное превращение. Мегона написал заявление на имя начальника колонии, в котором сообщил, что хочет встать на путь исправления и «отказывается от короны и воровской идеи». Свои слова заключенный подтвердил делом - убирал территорию, дежурил, был почтителен с администрацией. Несмотря на это через несколько лет Мегона вновь появился в столице и уже сколотил банду, которая торговала наркотиками, совершала грабежи и разбои. Мегона встречался с несколькими московскими «ворами в законе», чтобы застолбить за собой территорию. По некоторым сведениям Джалагония в 2001 году закончил жизнь самоубийством в возрасте 55-лет, из за того что был вызван на разборку, где его за поддержку в ходе парламентских выборов одного из мажоритарных кандидатов в депутаты, лишили звания вора в законе

На деле ломают всех, а не только авторитетов. В зонах, в которых существует ломка, это мероприятие проводится в самых различных формах. Где-то более мягко, где-то очень и очень жестоко. Где-то ломка вообще отсутствует.

Прибывшие этапом обычно размещаются в карантине. Это помещение камерного типа, под замком или же оборудованное наподобие СУСа (отряда Строгих Условий Содержания), где помещения тоже запираются снаружи, но решеток на окнах нет. В карантине обычно осужденные проводят первые две недели или 10 дней. Самый мягкий способ ломки - работа по благоустройству.

Дело в том, что согласно правилам внутреннего распорядка, осужденный обязан отработать на благоустройство колонии не менее 2-х часов в неделю. Но работа работе рознь. Работа на запретной зоне по зэковским понятиям считается недопустимой. Это считается, как строить самому себе тюрьму. Также недопустимо, например, чистить туалеты. Менты, зная это, специально заставляют прибывших этапом зэков работать именно на запретке. Косить траву, боронить контрольно-следовую полосу и т.д.

Отказ - первое нарушение. На следующий день снова отказ - еще одно нарушение. Затем штрафной изолятор (ШИЗО) и далее как администрации будет угодно. Если они решили, что человек этот опасен для них как потенциальный бунтарь, значит еще одно ШИЗО и СУС - строгие условия содержания или ПКТ (помещение камерного типа) на 6 месяцев, а там и до года. Два ПКТ в течение года - документы оформляются в суд и суд уже определяет изменение режима отбытия наказания с колонии на тюремный. До трех лет. Из тюрьмы обратно в зону человек возвращается уже потенциальным врагом начальства и при малейшем нарушении отправляется обратно.

Могут также заставить убирать снег на плацу, на виду у всей колонии - это тоже неприемлемо. Человек еще не успел подняться на зону, а его уже заставляют подметать плац или убирать на нем снег, что о таком подумают остальные зэки? Поэтому отказ, ШИЗО и т.д.

При жестком варианте за отказ от хозработ бьют. Избиение, как правило, происходит тут же, на запретке, под дулами охраны на вышках, чтобы збежать возможных эксцессов, менты ведь тоже боятся, иногда заставляют мыть полы в помещении штрафного изолятора, что тоже большинству неприемлемо. Главное, чтобы работа была унизительной с точки зрения зэковской морали, и чтобы таким образом этапник потерял свой статус нормального мужика.

Еще один вариант. Этапникам предлагают подписать заявление о вступление в какую-нибудь самодеятельную организацию. Их много: «секция внутреннего правопорядка», культмассовая секция, еще какие-то, точно названия не помню. Не важно. Главное, чтобы хоть куда-нибудь подписал заяву. С этого момента зэк становится «вязаным», то есть активистом, то есть активным помощником администрации, и не важно, что он потом никогда не будет никакой администрации помогать, главное, что подписал. Авторитетом ему уже не быть.

Но и тут не все так просто. Есть такие места, спецтюрьмы, как например Соликамский «Белый лебедь», или Елецкая крытая тюрьма, или большинство колоний Мордовии, где могут заставить подписать любую бумагу, там применяется совершенно открыто насилие, опасное для жизни и здоровья. Поэтому уже давно всем блатным миром было принято негласное постановление, что ЛЮБЫЕ расписки данные на «Белом» недействительны с момента написания. Не умирать же из-за бумажки.

В принципе уже в карантине зэк сам для себя решает, какую линию поведения он намерен выбрать. Не подписать ничего, не работать на запретке, не брать в руки швабру и идти до конца в отрицаловку, то есть «страдать за общее дело». Тогда дорога одна: ШИЗО, ПКТ, СУС, «крытка» - тюрьма. Авторитетный образ жизни, бесконечные мытарства, туберкулез, риск никогда не освободиться. Или же более или менее сносное существование, перспектива УДО. Но могут потребовать стучать, сидеть как попка на дверях локалки (локального участка - каждый отряд в зоне дополнительно отгорожен сеткой, локализован) и исполнять прочие неприятные обязанности. Морально сломленный человек думает: «Да хрен с ним, освобожусь - всё забудется»

Мне лично просто повезло. В Ныробе на запретку не гоняли. Кроме того, старшим дневальным по ТПП (транзитно-пересылный пункт) был там чеченец Лечи Алханов, узнав обо мне вс ё, он вообще меня на работу не выводил и начальству посоветовал держать меня под надзором в отряде хозобслуги. Числился я «корреспондентом», откуда они такую должность откопали - неизвестно, но это давало мне возможность сидеть целыми днями в библиотеке, но никаких обязанностей не налагало.

А на «Белом лебеде» тоже никаких расписок с нас не требовали, там просто били, били жестоко и били ВСЕХ подряд, там была такая веселая кутерьма, что просто не до бумажек было. А все последующее время мы работали в крольчатнике и свинарнике, а убирать за четвероногими хрюшками мне всегда казалось предпочтительнее, чем за двуногими. Повезло, в общем. И повезло круто.

Платона Лебедева ломали как раз через запретку. Такая видимо беспредельная зона, но ему, конечно, никто ничего никогда по этому поводу не скажет, не упрекнет. Он человек не из преступного мира, не обязан следовать строгим нормам. Да и зона - абсолютно красная.

Насколько мне известно, ничего подобного в политических зонах при советской власти не было. Во всяком случае, последние полвека. Для сегодняшних политзэков это дополнительная пытка. Буреполом, как мне кажется, зона отнюдь не красная. Она скорее чёрная, подконтрольная зэкам, а не ментам и не активистам. Там, судя по дневникам Бориса Стомахина, особо не стесняясь пользуются сотовыми телефонами, варят брагу, устраивают даже маленькие бунты и это всё сходит с рук! Так что особой ломки там, скорее всего нет, а расписки требуют от тех, кто собирается на УДО, не более. Давать или нет, - дело каждого. Борис не от мира того, ему волноваться по такому поводу нет смысла.

Всерьез за воров в законе взялись в середине 50-х годов в СССР, где на тот момент опыт лагерной жизни имелся у каждого третьего, а уровень преступности рос ужасающими темпами. Решение о ликвидации законников как воровского класса было принято на уровне министра МВД.

«Белый лебедь» укачал павшие звезды

Наиболее авторитетные воры сидели в Соликамске, в тюрьме «Белый лебедь». Ни «мужиков», ни «шестерок» среди них не было, а потому некому было стирать, выносить парашу, делать другую работу, которая вору «не по масти». Воров заставляли работать, избивали, держали на хлебе и воде. Но законники все равно отказывались от работы. Тогда администрация тюрьмы решила стравить воров друг с другом.

На помощь начальнику тюрьмы прибыл специалист с Лубянки по «перековке» преступников П. Ф. Куратов, в прошлом сам бандит-мокрушник, отлично знавший воровскую психологию. Один из воров, помещенных в барак усиленного режима (БУР), украл у другого пайку, а улику подбросил третьему «законнику».

По подозрению в «крысятничестве» владелец пайки убил невинного. Остальные воры не вмешивались – таков воровской закон: за воровство у своих же – смерть.

На следующий день воров вывели из БУРа, и начальник зоны вновь спросил, будут ли те работать. Те послали «кума» по известному адресу. Тогда ворам сообщили, что их пайка будет урезана наполовину и на все зоны и в «крытки» (тюрьмы) уйдет информация, что воры в «Белом лебеде» «ссучились». И если после этого они не пойдут работать, отправятся по этапу в другие лагеря, где с них не только «снимут корону», но и «опустят». Эту информацию до них довел Пантелей Филатович Куратов. Однако законники стояли на своем.

Куратов, между тем, сообщил, что за «крысятничество» «законники» убили не того. Воры устроили шмон (обыск) и выяснили, кто крал на самом деле. Виновник попросился зарезаться самостоятельно. Воры собрались, было, «решать» и того, кто ошибочно убил законника, да рассудили: только «куму» будет выгодно, если воры перережут друг друга. В результате кандидата в покойники только «раскороновали». Однако стойкости ворам надолго не хватило, «процесс» уже пошел, и воры, как пауки в банке, вовсю «рвали» друг друга в борьбе за лидерство.

Законников в «Белом лебеде» обманом или шантажом заставляли подписывать «покаянные письма». Среди воров было достаточно наркоманов, поэтому сделать это было несложно. Во времена Хрущева подобные послания даже публиковали в центральной прессе. Таких «гнутых воров» или «сук» потом на других зонах «опускали» до низшей тюремной масти. Воров продолжали стравливать друг с другом, и за считаные месяцы они попросту поубивали большую часть себе подобных — при Хрущеве от общего количества воров в законе за несколько лет такой «ломки» остались всего 3%.

Роль КГБ в борьбе с законниками

Существует любопытная версия, согласно которой вмешательство в 70-80-х годах КГБ СССР в иерархическую структуру воров в законе в конечном итоге своеобразно отразилось на самой воровской идеологии и дискредитировало незыблемые тюремные понятия. Верхушка идеологов законников в результате этого процесса была заменена.

Якобы сотрудники КГБ с ворами действовали более аккуратно, чем их всегдашние соперники из МВД: брали законников в разработку, вербовали самых авторитетных из них. Обладатели багажа, несовместимого со статусом вора (дом, семья, капитал), шли на сделку охотнее. Причем от своего воровского статуса такие сексоты не отказывались.

В качестве примера подобного сотрудничества приводится рассекреченное имя только одного лидера криминального мира того времени – Александра Черкасова.

«Белый лебедь» укачал павшие звезды Наиболее авторитетные воры сидели в Соликамске, в тюрьме «Белый лебедь». Ни «мужиков», ни «шестерок» среди них не было, а потому некому было стирать, выносить парашу, делать другую работу, которая вору «не по масти». Воров заставляли работать, избивали, держали на хлебе и воде. Но законники все равно отказывались от работы. Тогда администрация тюрьмы решила стравить воров друг с другом. На помощь начальнику тюрьмы прибыл специалист с Лубянки по «перековке» преступников П. Ф. Куратов, в прошлом сам бандит-мокрушник, отлично знавший воровскую психологию. Один из воров, помещенных в барак усиленного режима (БУР), украл у другого пайку, а улику подбросил третьему «законнику». По подозрению в «крысятничестве» владелец пайки убил невинного. Остальные воры не вмешивались – таков воровской закон: за воровство у своих же – смерть. На следующий день воров вывели из БУРа, и начальник зоны вновь спросил, будут ли те работать. Те послали «кума» по известному адресу.

Тогда ворам сообщили, что их пайка будет урезана наполовину и на все зоны и в «крытки» (тюрьмы) уйдет информация, что воры в «Белом лебеде» «ссучились». И если после этого они не пойдут работать, отправятся по этапу в другие лагеря, где с них не только «снимут корону», но и «опустят». Эту информацию до них довел Пантелей Филатович Куратов. Однако законники стояли на своем. Куратов, между тем, сообщил, что за «крысятничество» «законники» убили не того. Воры устроили шмон (обыск) и выяснили, кто крал на самом деле. Виновник попросился зарезаться самостоятельно. Воры собрались, было, «решать» и того, кто ошибочно убил законника, да рассудили: только «куму» будет выгодно, если воры перережут друг друга. В результате кандидата в покойники только «раскороновали». Однако стойкости ворам надолго не хватило, «процесс» уже пошел, и воры, как пауки в банке, вовсю «рвали» друг друга в борьбе за лидерство. Законников в «Белом лебеде» обманом или шантажом заставляли подписывать «покаянные письма». Среди воров было достаточно наркоманов, поэтому сделать это было несложно. Во времена Хрущева подобные послания даже публиковали в центральной прессе. Таких «гнутых воров» или «сук» потом на других зонах «опускали» до низшей тюремной масти. Воров продолжали стравливать друг с другом, и за считаные месяцы они попросту поубивали большую часть себе подобных - при Хрущеве от общего количества воров в законе за несколько лет такой «ломки» остались всего 3%. Аналогичными методами в «Белом лебеде» «ломали» воров в законе в 80-х годах, «раскороновав» там в общей сложности свыше ста законников.

Роль КГБ в борьбе с законниками Существует любопытная версия, согласно которой вмешательство в 70-80-х годах КГБ СССР в иерархическую структуру воров в законе в конечном итоге своеобразно отразилось на самой воровской идеологии и дискредитировало незыблемые тюремные понятия. Верхушка идеологов законников в результате этого процесса была заменена. Якобы сотрудники КГБ с ворами действовали более аккуратно, чем их всегдашние соперники из МВД: брали законников в разработку, вербовали самых авторитетных из них. Обладатели багажа, несовместимого со статусом вора (дом, семья, капитал), шли на сделку охотнее. Причем от своего воровского статуса такие сексоты не отказывались. В качестве примера подобного сотрудничества приводится рассекреченное имя только одного лидера криминального мира того времени – Александра Черкасова. Начало 90-х годов и массовые случаи появления «буржуазии» среди воров в законе, которым по понятиям нельзя иметь никаких материальных ценностей за душой, «вызревание» «апельсинов» (воров, купивших статус за деньги) – все это, как считают сторонники версии участия КГБ в «мягкой» «ломке» законников, – последствия именно того процесса по дискредитации тюремного кодекса. То, чего «кумовьям» на зонах и в «крытках» не удалось добиться силой, было достигнуто при помощи звонкой монеты.

«Белым лебедем» неофициально именуется одна из исправительных колоний Пермского края, расположенная в городе Соликамск. Но под этим поэтичным названием скрывается одна из самых жестоких российских тюрем, которая развенчивает мифы о вольготной жизни криминальных авторитетов в местах лишения свободы. Здесь ломали и «раскороновывали» даже самых сильных и влиятельных воров в законе.

Белый лебедь на пруду...

Откуда у соликамской колонии появилось название «Белый лебедь» точно неизвестно. По одной из версий, все дело в цвете стен зданий исправительного учреждения. По другой, название пошло от позы, в которой заключенные передвигаются по тюрьме: с наклоном вперед около 90 градусов, закинув при этом руки за спину. Такое положение тела напоминает лебедя.

Распорядки в «Белом лебеде» крайне строгие. Видеонаблюдение ведется 24 часа, при открытии глазка в камере все осужденные сразу же должны встать лицом к стене с поднятыми руками и прижатыми к стенке ладонями.

В течение первых 10 лет срока свидание с родными запрещено. Письмо полагается лишь раз в год. В случае, если первые 10 лет своей жизни в «Белом лебеде» зэк умудрился провести без взысканий и нарушений, то условия отбывания наказания могут быть незначительно смягчены.

Свою известность соликамская колония приобрела еще в советское время, когда сюда начали свозить элиту преступного мира – воров в законе. По некоторым данным, в стенах «Белого лебедя» «раскороновали» более 130 влиятельных авторитетов.

...качает павшую звезду

Прибывший в колонию «законник» сразу же попадал под жесткий пресс тюремной администрации и других заключенных. Все применяемые к авторитету меры были нацелены на подавление его воли и гордости. Руководство исправительного учреждения узнавало о прибытии очередного законника заранее, поэтому план действий по отношению к новичку готовился еще до его прибытия.

Ломка «законника» в «Белом лебеде» происходила разными методами. Самый безобидный из них – работа. Заниматься ручным трудом по неформальному воровскому кодексу – дело недостойное настоящего авторитета. Трудиться – участь низших тюремных каст («петухов», «чертей» и прочих).

Работа могла быть самая разная, в том числе благоустройство территории. Делать ее было необходимо максимально быстро, иначе был риск получить «выговор по хребту» от надзирателей. В случае отказа «законника» сажали в ШИЗО – штрафной изолятор.[С-BLOCK]

Другой метод воздействия на вора – обман и шантаж. С помощью этих нехитрых приемов авторитетов заставляли подписывать так называемые покаянные письма. Среди «законников» было немало наркоманов, поэтому проделать этот трюк с ними не составляло особого труда. В начале 1960-х годов подобные письма даже публиковались в прессе.

Не менее распространенный метод ломки – медицинский. Авторитету заявляли после осмотра, что у него обнаружено серьезное заболевание, к примеру, рак. И тут же добавляли, что если не начать мгновенное лечение, то жить «законнику» осталось недолго, а значит, и воли больше не видать. В обмен на лечение необходимо было сложить с себя «корону» и отказаться от воровской идеи. На самом же деле никакого заболевания не было.

Перевоспитание через боль

Однако самым действенным способом «раскороновки» было физическое насилие. Корреспондент Владимир Буев в десятом номере журнала «Столица» от октября 1992 года приводил воспоминания заключенных, побывавших в «Белом лебеде». Все как один отмечали чудовищные условия содержания в камерах: грязь, вонь, вши.

Бывало, что зимой заставляли прогуливаться в одном нижнем белье. Многие не выдерживали, заболевали ангиной и воспалением легких. «Там существовала система пыток, от которой люди мерли как мухи», – писал журналист.

Били, приводил Буев слова заключенных, постоянно и за все: за медленный бег, за курение, за «подозрительный взгляд». Но самое страшное для «законника» – попасть в пресс хаты «Белого лебедя». Это специальные камеры, где сидят ссучившиеся «шерстяные», работающие на администрацию. Избиением они выбивают у законника показания, ломают его волю и способность к сопротивлению, «сбивают» гордость и спесь. Многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.

«Корона» или жизнь

В заключении закончилась и жизнь вора в законе Васи Бриллианта (Владимир Бабушкин). Бриллиант был «законником» старой закалки: практически непрерывно «чалился» за колючей проволокой в течение 35 лет, на сотрудничество с представителями органов власти принципиально не шел.

Он отбывал наказание во Владимирском централе и других известных тюрьмах СССР, но «Белый лебедь» стал его последним пристанищем. По некоторым сведениям, в соликамской колонии Бриллиант не изменил себе: за нежелание сотрудничать с администрацией, брань в адрес надзирателей и другие нарушения режима он постоянно получал взыскания и наказания.

По официальной версии, он покончил самоубийством в 1985 году. По другим данным, вора в законе до смерти забили «шерстяные» пресс хаты за принципиальный отказ авторитета снимать «корону».

Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.) Сидоров Александр Анатольевич

«Белый лебедь»

Именно в этих условиях в 1980-м году возникает самая жуткая «крытка» Советского Союза - печально известный в арестантском мире «Белый лебедь».

Идею создания специальной тюрьмы для «воров» и уголовных «авторитетов» подал В. И. Снырцев (позже получивший звание генерала за блестящее воплощение этой идеи в жизнь). Он поначалу и возглавил своё детище, расположенное в Соликамске Пермской области (Усольское управление лесных исправительно-трудовых учреждений).

Сам Василий Снырцев расшифровал экзотическое название «Белый лебедь» следующим образом:

Когда первая партия «воров» прошла через профилактический центр, она сразу определила его будущее название. Здание центра построено из белого силикатного кирпича, отсюда и название «белый», а вторую часть дала «лебединая» (последняя) песня.

Объясняя, как пришла ему в голову мысль о создании «тюрьмы для воров», Снырцев поведал историю собственного детства. Когда он осваивал рабочую специальность в ФЗУ, там же якобы учился и молодой «вор в законе» Витя Пахан. По словам Снырцева, этот Витя сумел приобщить к уголовщине всех ребят из училища, за исключением самого Василия (видимо, потому, что тот был сыном фронтовика). А дальше вот что:

В 52-м году приезжаю в отпуск с Колымы в Томск и случайно встречаюсь с одним из своих товарищей по ФЗУ и, представляете, узнаю от него, что из 50 пацанов один я не стал вором. Все были повязаны и посажены в колонию благодаря этому Вите Пахану… И тогда я окончательно понял, что такое один вор в законе. Всего один! И именно тогда пришла мне в голову мысль, что с ворами в законе нужно работать на их уничтожение. Вот и работаю до сих пор. Посвятил этому делу всю свою жизнь.

Эту душещипательную историю нельзя оставить без комментариев. Прежде всего, она не имеет никакого отношения к «ворам в законе» . Нехороший Витя Пахан никак не мог быть «законником». Во-первых, по возрасту (в фабрично-заводское училище, по словам Снырцева, ребят отобрали прямо из школы - наиболее рослых): 15-летних «законников» в природе не наблюдалось даже в послевоенные годы. Во-вторых, в то время невозможно было числиться «вором» и… получать рабочую специальность! Это представлялось абсолютно диким! Не зря даже в песне Михаила Танича иронично замечено:

До воровского строгого закона

Меня не допускали потому,

Что целый год меня на «гегемона»

Учили в штукатурном ПТУ…

Наконец, говоря о криминализации подростков послевоенных лет, следовало бы в первую очередь, видимо, обратить внимание на социальные условия, в которых ребята росли. На условия, которые способствовали росту преступности, подталкивали мальчишек в объятия уголовников, помогали легко и жадно усваивать «блатную романтику». Именно обстановка тех лет приводила к тому, что какой-то мелкий «шпанёнок» вроде Витьки Пахана мог запросто сколотить вокруг себя полсотни доверчивых пацанов и сделать из них преступников. Так что претензии к «ворам в законе» по поводу «совращения несовершеннолетних» выглядят недостаточно основательными.

Все это мы говорим не в оправдание «честных воров». В конечном-то итоге юные «уркаганы» приходят в их объятия и подвергаются их обработке. Однако толкает туда ребят общество! Сводить всё к «нехорошему влиянию» злобных «отцов преступного мира» - значит лгать себе и другим, подменять борьбу с преступностью борьбой с отдельными преступниками (какими бы опасными и изворотливыми они не были). «Вешать лапшу» вроде снырцевских побасенок можно только доверчивым и малоопытным журналистам.

Но вернёмся к «Белому лебедю». На самом деле это исправительное учреждение не является ни тюрьмой, ни колонией. Оно представляет собой новый для тех лет тип учреждения - «единое помещение камерного типа».

Любопытно, что подобный вид ИТУ в те годы не был предусмотрен действовавшим исправительно-трудовым кодексом. Существовали, правда, ПКТ - помещения камерного типа. Но они действовали непосредственно внутри исправительно-трудовых колоний для изоляции нарушителей режима из числа арестантов. Водворяли в ПКТ не более чем на шесть месяцев.

ЕПКТ в Соликамске на правах отдельного исправительно-трудового учреждения фактически действовало В НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА! Такого учреждения в природе быть не могло! Если это было помещение камерного типа (как оно и числилось в официальных документах), то содержать здесь осуждённых могли не более чем полгода. На самом же деле «воров» и «отрицалов» (а нередко - просто строптивых зэков, неугодных администрациям различных колоний) содержали - и содержат! - в «Белом лебеде» годами, стремясь их «сломать». Уже сам по себе этот факт является юридическим беспределом.

Дело в том, что изолировать «авторитетов» в исправительном учреждении обычного типа авторам прожекта казалось малоэффективным. Ведь там у арестанта остаются хоть какие-то права - на свидания, передачи, личные вещи и пр. В помещениях же камерного типа устанавливался режим, предусмотренный для содержания осуждённых на строгом режиме в тюрьме! А именно: запрет на любые свидания, посылки и передачи, разрешение всего двух бандеролей в год, на «ларёк» - всего 2 рубля в месяц (и это только при безупречном поведении, иначе арестант лишается права приобретения продуктов и предметов первой необходимости) и пр. Эти ограничения, естественно, были предусмотрены не более чем на полгода!

Поэтому и нынешнее руководство «Белого лебедя», и генерал Снырцев, ставший начальником Усольского УЛИТУ, предпочитают называть учреждение «профилактическим центром», избегая слова ЕПКТ. Ведь даже ныне действующий уголовно-исполнительный кодекс РФ, наконец-то воплотивший в жизнь изобретение Снырцева, предусматривает «перевод осуждённых мужчин, являющихся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, в единые помещения камерного типа на срок до одного года» (статья 115).

А теперь - о способах «перековки» уголовных «авторитетов» в «Белом лебеде».

В Усольском УЛИТУ… было принято решение создать профилактический центр для осуществления специальной режимно-воспитательной работы. Для этого на базе транзитно-пересыльного пункта при ИТК-6 было создано единое (для всех видов режима) помещение камерного типа на 240 мест, где концентрируются наиболее опасные лидеры преступных группировок.

…Администрации профилактического центра удалось добиться выполнения всеми правонарушителями норм выработки, выполнения своих обязанностей, в том числе связанных с уборкой жилых помещений, территории ПКТ, ремонтом и благоустройством охранных и других сооружений, что убедительно свидетельствует об отказе бывших лидеров от своих ярко выраженных антиобщественных установок. Многие из них дают письменные обязательства о прекращении преступной деятельности, склонны к явке с повинной, выступают перед осуждёнными, призывая их покончить с преступным прошлым.

Но, во-первых, «воров» в ИТУ вообще раз-два - и обчёлся. Их очень трудно привлечь к уголовной ответственности, поскольку они сами практически не совершают преступлений. Во-вторых, ни один «вор» никогда не станет лично что-то отнимать у арестанта. В-третьих, именно в эти годы - годы расцвета «воровского ордена» - прошёл ряд всесоюзных «воровских сходок», посвящённых искоренению беспредела в местах лишения свободы и укреплению авторитета «воровских законов» и «воровской идеи» в среде «сидельцев».

В частности, в конце 70-х была запрещена процедура так называемых камерных «прописок», когда новички подвергались издевательствам, всевозможным «проверкам на вшивость» при помощи «игр», «загадок» и «подъёбок». Тот, кто не проходил «подписку», мог перейти в разряд изгоев или просто получал свои порции побоев (затрещины, удары тяжёлыми арестантскими ботинками, мокрым полотенцем и т. д.). К концу 70-х «прописка», по большому счёту, существовала уже в основном среди «малолеток». Но и здесь «крёстные отцы» преступного мира решительным образом её искореняли. Ведь раскол в арестантском сообществе, увеличение числа униженных, озлобленных зэков было на руку «ментам», которые потом использовали эту недовольную массу против «отрицалов».

Кстати, это видно и на примере «Белого лебедя», где, по свидетельствам многих очевидцев, в хозяйственной обслуге состояли нередко «обиженные». Именно в этом свете следует понимать фразу Снырцева о том, что «хозяйственная обслуга подобрана из числа осуждённых, твёрдо вставших на путь исправления и имеющих отрицательное отношение к лидерам преступных группировок».

В начале 80-х годов «на продоле» (в межкамерном коридоре) ростовского следственного изолятора № 1 было выжжено на стене примерно следующее: «Пацаны! Решением воровской сходки (указывалось место и время сходки) прописки в камерах запрещены. Каждая «хата» отвечает за кровь». (Интересно, что сами сотрудники СИЗО не стирали эту надпись, поскольку она служила стабилизации обстановки в камерах, снижению количества конфликтных ситуаций).

То же самое и в отношении «обиженных». Сам «воровской мир» был настроен резко отрицательно к процедуре так называемого «опетушения» - то есть изнасилования осуждённых за какие-то провинности. В «правильных хатах» (камерах под контролем «братвы», воровских «смотрящих») за подобную попытку можно было серьёзно ответить. Во многих воровских «прогонах» тех лет читаем: «Мужики! Прекратите плодить «обиженных»! «Менты» после используют их против вас».

В «зонах» «воровской мир» тоже всячески пытался пресечь беспредел и «обжималовку», наказывать за лагерные грабежи. «Элита» стремилась сделать так, чтобы «мужик» сам нёс ей необходимое. Как мы уже говорили выше, в условиях необдуманных ограничений колонистской жизни со стороны власти «чёрные» имели возможность выказывать себя «благодетелями» и «защитниками» «мужика», создавая в «зонах» «чёрный рынок». Здесь можно было купить всё - от шоколада с колбасой до водки и анаши. В колониях спокойно ходили деньги. Это был для «мужика» единственный способ облегчить своё существование.

Поэтому рассказы Снырцева опять-таки извращают действительность, обвиняя в лагерном беспределе «воров в законе». Это заведомое искажение фактов. А то, что такой беспредел существовал, - разумеется, факт. Но именно там, где сама администрация ему попустительствовала. Убирая из «зоны» «воровских положенцев» и «смотрящих», «начальники» не в состоянии были самостоятельно поддерживать дисциплину и режим - даже драконовскими методами. Когда в «зоне» исчезал «чёрный рынок» (снимавший во многом напряжённость в арестантской среде, дававший зэкам возможность использовать по своему разумению заработанные и обналиченные с помощью «воровского мира» деньги), на смену ему приходило чувство нищенской безысходности. Переставали жёстко действовать арестантские и воровские «законы», каравшие беспредел. Наступала эпоха безвластия (официальная власть в расчёт не принималась), и наиболее наглые, злые и крепкие «отморозки» начинали диктовать свои «законы джунглей».

Против «отморозков», а вовсе не против «воров», следовало направить главный удар. В «зоне», у администрации были зачастую связаны руки. Штрафной изолятор и ПКТ в колонии не являлись действенными средствами наказания: «братва» давно научилась «греть» своих «корешей» и там, нелегально передавая им всё, что необходимо. На тюремный же режим можно было отправить очень немногих: чрезвычайно сложной была процедура такой отправки, да и подобными поступками начальство как бы расписывалось в собственной слабости. Мол, не можете сами с нарушителями справиться, всех сплавляете на «крытую»! (Перевод же в «Белый лебедь» означал не смену режима, а как бы меру воздействия в рамках того же самого режима - просто «перевод в помещение камерного типа»).

Сама по себе идея создания отдельного учреждения для изоляции лагерных подонков может быть признана целесообразной и разумной. Однако изначально усилия были направлены не только (и не столько) против конкретных беспредельщиков, сколько против «чёрной идеологии» - конкурентов лагерной администрации в борьбе за власть в местах лишения свободы.

Попытка убедить общественность в том, будто в условиях строгой изоляции можно «перевоспитать» настоящего вора или «авторитета» - это, мягко говоря, заблуждение. На эти грабли власть уже наступала в 60-е годы. К тому же и «изоляция» в «Белом лебеде» - понятие довольно условное. Об этом - чуть ниже.

«Письменные обязательства о прекращении преступной деятельности» - после исторической сходки и принятия предложений Черкаса эти «подписки» потеряли всякий смысл. Они годились только для бумажных отчётов перед московским начальством «о проделанной работе».

Остаются только «приобщение к общественно полезному труду» и «выступления перед осуждёнными». Это действительно серьёзно.

Однако и здесь не всё просто. Прежде всего - работа на производстве, согласно классическому «воровскому закону», «вору» не западло. В 60-е, в период «ломок», «законники» отказывались от труда не потому, что запрещал «закон», а «на характер», в пику тем, кто их принуждал. Так что просто труд на производстве ещё не ведёт к развенчанию «авторитета» - особенно тогда, когда он вкалывает с такими же «братьями».

Другое дело - уборка ПКТ, ремонт охранных сооружений. Это, конечно, позор. Однако в Усольское ЕПКТ попадает не только элита уголовного мира. Здесь немалую часть составляют просто злостные нарушители режима колоний, арестанты, «неудобные» для администрации. В том числе даже из «мужицкой» или «фраерской» (в нынешнем понимании - «воровская пристяжь») среды. Они-то (и слабовольные, сломавшиеся «блатари») в основном и занимаются «позорной» работой. То же можно сказать и о «публичных выступлениях» «авторитетов».

И всё же будем справедливы: за долгие годы существования «Белого лебедя» здесь научились «ломать» арестантов - в том числе и «авторитетных». С особой гордостью Снырцев перечисляет имена «перевоспитанных»:

Это такие особо опасные рецидивисты, как Сидоренко по кличке «Кукла», Попов - «Жаркун», Кравцов - «Кравец», Бобохидзе - «Гиви»…

Конечно, развенчание даже одного лидера - дело далеко не простое. На некоторых из них уходят годы. Например, с Сидоренко (кличка «Кукла») мы работали семь лет (это был самый изворотливый «вор» из тех, кто к нам попадал), с Кравцовым - около двух лет.

Кстати, вопрос по ходу дела: если многих лидеров приходится развенчивать по много лет, как понимать утверждение, что «удалось добиться выполнения всеми правонарушителями норм выработки»? Мягко говоря, одно с другим не вяжется…

К тому же начальник УЛИТУ малость покривил душой, заявляя в 1992 году о «перевоспитании» осуждённого Сидоренко. Уже в следующем году начальник «Белого лебедя» майор внутренней службы Александр Шерстобаев случайно проговорился:

Недавно пришлось наказать Рогова. Я делал обход, зашёл в камеру, там Рогов и Сидоренко. Последний не встал при моём появлении. Рогов бросил мне: «Места мало!» В результате получил десять суток штрафного изолятора в одиночке… («Серые будни «Белого лебедя»)

Значит, «исправившийся» Сидоренко может позволить себе не вставать при появлении начальника ИТУ?! Поступок вызывающий даже в обычной колонии - тем более в «воровской крытке»! Ой, не вяжется что-то у «воспитателей»…

Зная историю «воровского братства», психологию «воров», приходится сомневаться, что их можно «сломать» «строго по закону» (как утверждал сам Снырцев). Если уж в обычных «зонах» никогда не стеснялись в средствах, то «Белому лебедю» просто по статусу положено!

Ну не будет настоящий «вор» или «авторитет» «ломаться» только потому, что ему якобы «перекрыли каналы информации» и «дороги» с волей! Тем более что такое «перекрытие» - не более чем миф. Это даже в лучшие времена косвенно признавал сам Снырцев, рапортуя:

Очень трудно поддаётся нашему воздействию «вор» Кутателадзе… Его щупальцы простираются далеко за пределы колоний нашей области… Существующие каналы связи Кутателадзе со «свободой» надёжно контролируются администрацией центра.

В августе 1992 года начальник Усольского УЛИТУ Василий Снырцев с гордостью рапортовал о том, что «в течение всего времени существования в профилактическом центре не допущено ни одного преступления». И следом, в ноябре того же года, в «Белом лебеде» рвануло с такой силой, что грохот разнёсся по всей стране. Рвануло и в прямом, и в переносном смысле.

Причиной послужило открытое предательство служебных интересов двумя офицерами «Белого лебедя», причём офицерами достаточно высокого ранга - командиром войскового подразделения, охранявшего ЕПКТ, подполковником внутренней службы О. Большаковым, и начальником отделения боевой подготовки подполковником внутренней службы В. Юрьевым. Большаков передал осуждённому Таранюку гранаты и боеприпасы, украденные Юрьевым на службе! Хороша «изоляция», о которой с гордостью поведал всей стране Снырцев! Если подполковники проносят оружие, что говорить о каких-нибудь лейтенантах или тем паче прапорщиках? Что говорить о проносе жалкой колбасы или спиртного? Кстати, любопытные подробности сообщил в ведомственном журнале «Преступление и наказание» журналист Владимир Грибов:

Как выяснилось, О. Большаков давно уже наведывался к осуждённому, который заведовал в колонии выпуском ширпотреба из дерева. За дешёвые поделки, за водку (выделено мною. - А.С.) и купился офицер. ..(«Серые будни «Белого лебедя»)

То есть оказывается, что дело дошло до того, что САМИ АРЕСТАНТЫ имели возможность угощать сотрудников водкой! И это - «изоляция»?!

Но если разговоры об изоляции, перекрытии каналов информации и прочем - желаемое, выдаваемое за действительное, - как же в таком случае «перевоспитывались» уголовные лидеры?

С началом 90-х годов во все инстанции хлынули потоки жалоб от арестантов учреждения АМ-244-6 (так на официальном языке называется Соликамское ЕПКТ). Причём писали часто люди, уже освободившиеся, никогда не имевшие корней в уголовном мире, так называемые «мужики». Писали о пережитом, о страшных испытаниях, о бесчеловечном отношении к арестантам…

Волна жалоб была связана с верой в так называемую горбачёвскую «гласность». Но дальнейшие события показали, что надежды эти были беспочвенными. Правда, - по центральному ТВ прошёл жуткий по своей откровенности фильм о «Белом лебеде», однако многочисленные ведомственные комиссии, разумеется, после проверок ЕПКТ в один голос сообщали, что «факты не подтвердились».

«День добрый!!!

Пишет вам осуждённый Никулов Э. Д. Мой протест против насилия, беззакония прошу опубликовать в газете.

…Блеск кафеля и идеальная чистота на территории учреждения - это лишь внешний фон «Белого лебедя». Сколько людей они загнали в могилы, но кое-кто и жив остался чудом. Я проехал много пересылок и нахожусь в местах не столь отдалённых девятый год, но такого беспредела я не встречал. На этом «Белом лебеде» диктаторский режим. Люди страдают годами. В 50-градусный мороз раздевают их донага и загоняют в прогулочный дворик…

(Из письма осуждённого в редакцию газеты «Советская Россия»)

И грянул гром… 23 ноября 1992 года в кабинет начальника помещения камерного типа Голованова вошёл осуждённый Шафранов и, угрожая ему гранатой, потребовал ключи от камеры, куда был водворён его приятель Таранюк. (Обратим внимание: в едином помещении камерного типа существует ещё одно помещение камерного типа! С точки зрения закона и здравого смысла - это абсурд…). После освобождения Таранюка оба арестанта захватывают в заложники начальника транзитно-пересыльного пункта майора Мякишева и требуют предоставить им машину для выезда из колонии.

Однако администрация, привыкшая только к одному методу общения с зэками, и в этот раз пытается решить конфликт при помощи грубой силы. В результате чего погиб местный прокурор, получил ранение Игорь Мякишев (у ног его разорвалась граната), был убит осуждённый Таранюк… Шафранов, потерявший обе ступни, был позже расстрелян по приговору суда.

Мы не знаем истинных причин трагедии. И Шафранов, и Таранюк были бригадирами, так что, казалось бы, находились в более-менее привилегированном положении. Разинкин и Тарабрин в исследовании «Цветная масть» называют поэтому захват заложников «бунтом избалованных и зарвавшихся холуёв, или «отмороженных». К тому же они указывают, что по «понятиям» «правильные арестанты» не должны сотрудничать с администрацией.

Авторы, однако, не задумываются над тем, что могло толкнуть на безумный поступок людей, которые, по лагерным меркам, были неплохо устроены. За что попал в ПКТ Таранюк? И что это вообще такое - ПКТ в «Белом лебеде», если для того, чтобы выручить приятеля, Шафранов решился штурмовать «бур» (жаргонное название помещения камерного типа) с гранатой в руке? И были ли Таранюк и Шафранов в своём лагерном прошлом «авторитетами» или же просто строптивыми «мужиками», посланными в ЕПКТ, чтобы с них «сбили гонор»?

В общем, факт остаётся фактом: легенда о «непогрешимости» «профилактического центра» для уголовных лидеров рухнула, как карточный домик. Легенда об «эффективных методах» «перековки» «воров» - тоже.

Наконец, огромный общественный резонанс вызвало в следующем, 1993-м году, из ряда вон выходящее событие: УЛЬТИМАТУМ нескольких бывших осуждённых Соликамского ЕПКТ, предъявленный… правительству России!

ЧЁРНЫЕ ДНИ «БЕЛОГО ЛЕБЕДЯ»

Группа бывших осуждённых учреждения АМ-244-6, расположенного в Соликамске, предъявила правительству России ультиматум

Если в ближайшее время в названном учреждении не прекратятся повальные избиения, изнасилования, поборы, наказания двенадцатичасовым рабочим днём и лишением заключённых пищи, то инициативная группа оставляет за собой право выразить свой протест иными способами - вплоть до взрыва двух спаренных кумулятивных снарядов в одном из общественных мест Москвы или области. Такой шаг бывшие заключённые считают актом отчаяния, на который они вынуждены пойти после многочисленных безответных жалоб в правоохранительные органы. Угрозы Москве звучат не только из Соликамска, но и из других мест заключения.

Московская милиция всерьёз приняла ультиматум из Соликамска и выразила согласие на мирные переговоры. Так что, дай Бог, может, и не взорвёмся. Но террор, как известно, никогда не приводил к добру. И осуществись эта акция, она печальным эхом отозвалась бы на самих организаторах.

Геннадий Жаворонков («Московские новости», 1993 г.)

Трудно сказать, был ли инициирован этот «ультиматум» элитой уголовного сообщества - «ворами». Такой возможности исключать нельзя. Особенно учитывая угрозы из разных мест заключения, а не только из Пермской области. Говорить о «провокации органов» вряд ли имеет смысл: до подобных масштабов и уровня провокаций органы тогдашней исправительно-трудовой системы ещё не доросли, а у КГБ были проблемы куда серьёзнее, чем разыгрывать малоперспективную «зэковскую карту». Хотя кто знает…

Во всяком случае, приводить угрозу в исполнение «воровской мир» никогда не стал бы. Это значило бы полное крушение авторитета «законников» и фактически - самоубийство: правоохранительные органы полностью развязали бы себе руки, пользуясь безоговорочной поддержкой всего населения страны.

И без того подавляющее большинство законопослушных граждан было возмущено «ультиматумом». В некоторых изданиях появились гневные отклики. Одна из газет писала:

Представьте только на минуту, что правительство России принимает правила игры уголовного сообщества и выпускает следующий Указ:

«В связи с тем, что в последнее время криминогенная обстановка в стране постоянно ухудшается, стремительно растёт преступность, уголовный мир угрожает здоровью, собственности и жизни российских граждан, постановляем - РАССТРЕЛЯТЬ КАЖДОГО ДЕСЯТОГО ОСУЖДЁННОГО НЕЗАВИСИМО ОТ СРОКА, СТАТЬИ И ТЯЖЕСТИ СОДЕЯННОГО».

Абсурд? Но ведь фактически по содержанию такой Указ аналогичен «ультиматуму» «несчастных узников». Более того, он даже в чём-то был бы справедливее: несмотря на элемент случайности, погибла бы часть той сволочи, которая мешает обществу жить. Но ведь уверены же мы, что никто никогда в России на это не пойдёт. Потому что мы, в отличие от НИХ - люди, а не скоты. Потому что мы стараемся жить по человеческим, а не по волчьим законам». («Психология подонков»).

Правда, «ультиматум», видимо, дал какой-то результат. Во всяком случае, высокое начальство в свете целого «букета» чрезвычайных происшествий, надо думать, приструнило ретивых подчинённых: вы что там, совсем одурели?! Притормозите на время, не ищите приключений на свои головы!

В «Белый лебедь» стали заглядывать даже наблюдательные комиссии из представителей общественности. Со временем хоть немного, но стал смягчаться режим (сказалась общая гуманизация законодательства). В общем, администрация оказалась несколько ограничена в своём «воздействии» на «отрицалов».

Подобная ситуация не радует администрацию «Белого лебедя». Майор Шерстобаев с раздражением замечает, что пора

отбросить лишнее и формальное в законодательстве. Дать больше прав начальнику учреждения. Не будем скрывать, все эти наблюдательные комиссии - фарс. Я считаю, что время нахождения осуждённого в ПКТ не должно входить в общий срок. И пусть это санкционирует прокурор. А сегодня у нас нет рычагов управления. Штрафного изолятора не боятся. У зеков нет сдерживающих факторов…

У меня создаётся впечатление, что законы сейчас создают те, кто скоро сам сюда попадёт, или заботится о своих, уже сидящих в зоне.

Читая эту тираду, с горечью ловишь себя на мысли: ведь человек, облечённый властью над осуждёнными - огромной властью! - даже не понимает, ЗАЧЕМ он поставлен во главе пенитенциарного учреждения. Он искренне возмущён тем, что ему не позволяют поступать с арестантами так, как он считает нужным, наплевав на все законы. ЕМУ ВИДНЕЕ! Несмотря на то, что содержание в российских местах лишения свободы уже во всём мире оценивается как ПЫТКА, Шерстобаев убеждает, что у него «нет рычагов управления». Он видит свою задачу в ПОДАВЛЕНИИ арестантов. Суд определил преступникам наказание в виде лишения свободы - но начальнику ЕПКТ этого мало. Просто следить за исполнением этого наказания ему кажется неправильным. Ему «мало прав». Ему не нужны наблюдательные комиссии. Это - «фарс». Контроль со стороны общественности «мешает работать». Попытка привести условия содержания «за колючкой» хоть в какое-то соответствие с понятием цивилизованных - заставляет его думать, что законы пишут уголовники…

Между тем в конце концов и нынешние исследователи российской уголовно-исполнительной практики постепенно приходят к выводу о неэффективности системы ЕПКТ, закреплённой в нынешнем законодательстве. Даже такой ярый сторонник жёстких методов подавления «отрицаловки», как профессор Кузьмин, убеждая себя и других в «эффективности» работы ЕПКТ, пишет:

И всё же ЕПКТ не позволяют полностью решить проблему, поскольку «авторитетов» по истечении установленного срока (согласно закону, этот срок составляет не более года. - А.С.) приходится возвращать в колонии соответствующих видов режима, и «акции» тех, кто не сломился в необычных условиях, стремительно возрастают.

Если бы «экспериментаторы» потрудились изучить опыт конца 50-х - начала 60-х годов, к такому выводу они бы пришли гораздо раньше. Пока же ЕПКТ фактически работают на создание «авторитетам» репутации «страдальцев за идею», «несгибаемых личностей» стойких борцов против «беспредела» «ментов», и т. д. Для будущего «вора» пребывание в ЕПКТ - вроде строки о поощрении в производственной характеристике…

Таким образом, приходится сделать неутешительный для правоохранительных органов вывод: вся система так называемых «ментовских ломок» привела к результату, обратному тому, на который рассчитывали сами борцы против «воров» - к всемерному укреплению «воровского ордена», усилению воровского авторитета в уголовном сообществе и арестантском мире, романтизации образа «законника» в глазах обывателя.

Это стало возможным не только (и не столько) из-за применения неправовых методов морального и физического подавления «воров», сколько из-за одновременного «закручивания гаек» в отношении общей массы осуждённых, заключённых и подследственных, введения необоснованных запретов, создания тяжёлых условий отбывания наказания… Именно это качнуло маятник арестантского сочувствия в сторону «честных воров». А значит, войну с ними «менты» проиграли подчистую.

Из книги Безумные короли. Личная травма и судьба народов автора Грин Вивиан

XIV. Король-лебедь Людвиг II, король Баварии с 1864 по 1886 г., был последним европейским монархом, безумие которого заметно отразилось на культурном и политическом наследии современного ему мира. Крест, одиноко возвышающийся в мелких водах озера Штарнберг, где, признанный

Из книги Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира автора Бартон Элизабет

Интерьер лондонскою театра «Лебедь». Интерьер лондонскою театра «Лебедь». Рисунок пером И. де Витти. Около 1596

Из книги Корсары Кайзера автора Бунич Игорь

«БЕЛЫЙ ЛЕБЕДЬ» ИНДИЙСКОГО ОКЕАНА

Из книги Женщины на российском престоле автора Анисимов Евгений Викторович

«Лебедь белая» или Анхен? До этого дня семейная жизнь Петра складывалась из рук вон плохо. В 1689 году – Петру не исполнилось еще и семнадцати – его, даже не спросив согласия, женили на Евдокии Лопухиной – такой же юной и несмышленой особе. Молодожены были игрушками в

Из книги Мифы и легенды Средневековья автора Бэринг-Гулд Сэбайн

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Из книги Генштаб без тайн автора Баранец Виктор Николаевич

Лебедь против Грачева И до, и после молдавско-приднестровской войны 1992 года часто невозможно было понять логику политики России в отношении ПМР. Москва упорно не признавала Приднестровье, но в то же время и не отворачивалась от него полностью.Летом 1992 года в своих

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Лебедь Александр Иванович Биографическая справка: Александр Иванович Лебедь родился в 1950 году в Новочеркасске. Образование высшее, в 1973 году окончил Рязанское высшее воздушно-десантное училище, в 1982–1985 годы учился в Военной академии им. М.В. Фрунзе.Родители: Лебедь Иван

Из книги Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца) автора Полищук Виктор Варфоломеевич

Николай Лебедь - главный архитектор мордований Такой архитектор был. К сожалению, его не замечают даже такие авторы, как Эдвард Пруссак, который написал книгу "Герои из-под знака трезубца", в которой показал деятельность Евгения Коновальца, Степана Бандеры и Романа

Из книги Сократ: учитель, философ, воин автора Стадничук Борис

Лебедь на коленях Платон познакомился с Сократом в поздний период жизни философа, лет на двадцать позже, чем Ксенофонт, и лет на тридцать – чем Алкивиад. К моменту встречи он был постарше своих предшественников, значительно их умнее и образованнее и уже имел большой

Из книги Без права на реабилитацию [Книга І, Maxima-Library] автора Войцеховский Александр Александрович

Из книги Стрелков и другие [Анатомия одного стратегического конфликта] автора Кургинян Сергей Ервандович

Павел Гурьянов. Лебедь 2.0 Часть IНемыслимый «Героизм» сдачи Славянска Стрелковым продолжают раскручивать многие политики, публицисты и блогеры, несмотря на свидетельства самих славянских ополченцев. Любопытно, что прославлением Стрелкова занимаются как люди с

Из книги Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии автора Кононенко Алексей Анатольевич

Лебедь Птица, которая благодаря грациозной шее и чистому белому оперенью стала символом благородной чистоты. В древнегреческой легенде Зевс в подобии лебедя искушал доверчивую Леду. В Древней Греции лебедь связан с Аполлоном, он присутствует при рождении бога, несет его

Возможно, будет полезно почитать: