Почему европа стала европой. Почему европейские женщины не делают макияж, маникюр и прически

MENSBY

4.7

Во времена великих держав и империй только в одном регионе мира был отмечен огромный экономический рост. Успехи Европы не были результатом какого-то изначального превосходства культуры. Почему Европа стала такой богатой?

Как и почему возник современный мир и его беспрецедентное процветание? Историки, экономисты, политологи и специалисты из других областей заполняют полки многочисленных библиотек своими томами, в которых объясняют, каким образом и почему в Западной Европе в XVIII веке начался процесс современного экономического роста, или как его еще называют, «Великое обогащение». Одно из наиболее старых и широко распространенных объяснений заключается в многовековой политической раздробленности Европы. На протяжении столетий ни один правитель не мог объединить Европу так, как Китай объединили монголы и династия Мин.

Следует подчеркнуть, что успехи Европы не были результатом какого-то изначального превосходства европейской (и тем более христианской) культуры. Скорее, это было некое классическое эмерджентное свойство, сложный и непреднамеренный результат каких-то более простых связей и взаимодействий. Современное экономическое чудо Европы стало результатом неких непредвиденных и обусловленных обстоятельствами институциональных изменений. Никто ничего не планировал и не изобретал. Но это случилось, и когда данный процесс начался, он создал самоускоряющуюся динамику экономического прогресса, благодаря которой рост на основе знаний стал возможен и жизнеспособен.

Как так получилось? Если говорить об этом вкратце, то политическая раздробленность Европы подхлестнула производственную конкуренцию. Это означало, что европейским правителям пришлось соперничать в борьбе за получение самых производительных интеллектуалов и ремесленников. Специалист по истории экономики Эрик Джонс (Eric L Jones) называл это «системой государств». Последствия политического разделения Европы на множество соперничающих государств были значительны, включая в себя нескончаемые войны, протекционизм и прочие изъяны взаимодействия. Однако многие ученые полагают, что в конечном итоге преимущества такой системы смогли перевесить ее недостатки. В частности, существование многочисленных конкурирующих государств способствовало возникновению научных и технических новшеств.

Идея о том, что европейская политическая раздробленность, несмотря на очевидные издержки, принесла огромные преимущества, давно уже возникала у выдающихся ученых. В заключительной главе «Истории упадка и крушения Римской империи» (1789 год) Эдвард Гиббон (Edward Gibbon) писал: «В настоящее время Европа разделена на 12 могущественных, хотя и неравных королевств». Три из них он называл «почтенными содружествами», а остальные - «множеством мелких, хотя и независимых государств». «Злоупотребления тирании, - писал Гиббон, - сдерживаются взаимным влиянием страха и стыда. Республики обрели порядок и стабильность, монархии впитали принципы свободы, или по крайней мере, умеренности и сдержанности. А нравы нашего времени внесли некоторые чувства чести и справедливости в самые испорченные учреждения».

Иными словами, соперничество между государствами и тот пример, который они показывали друг другу, помогли Европе избежать многих проявлений политического авторитаризма. Гиббон отмечал, что «в мирное время успехи знаний и промышленности ускоряются за счет соревнования стольких деятельных соперников». С ним соглашались и другие писатели эпохи Просвещения, например, Дэвид Юм и Иммануил Кант. Конкуренция между государствами лежала в основе многих важнейших экономических процессов, от реформ Петра I до панической, но тем не менее логичной мобилизации США в ответ на запуск советского спутника в 1957 году.

Таким образом, межгосударственная конкуренция стала мощной движущей силой в экономике. А самое важное, система государств ограничивала контроль политических и религиозных властей над интеллектуальными новшествами. Если бы консервативный правитель решил полностью заглушить еретические и подрывные (то есть, оригинальные и прогрессивные) мысли, лучшие из его подданных просто ушли бы куда-нибудь еще (и подобное случалось неоднократно).

Против этой теории можно выдвинуть возражение, заключающееся в том, что одной только политической раздробленности недостаточно для прогресса. Индийский субконтинент и Ближний Восток, не говоря уже об Африке, были раздроблены на протяжении большей части своей истории, но никакого «Великого обогащения» там не произошло. Совершенно очевидно, что должны быть и другие факторы. Одним из них мог быть размер рынка новых идей и технических новшеств. В 1769 году Мэтью Болтон (Matthew Boulton) писал своему партнеру Джеймсу Уатту (James Watt): «Для меня было бы неоправданным производство Вашего двигателя всего для трех округов. Я считаю, он стоит того, чтобы производить его для всего мира».

Этот принцип оказался верен не только для паровых двигателей, но и для книг и статей по астрономии, медицине и математике. Написание таких книг связано с фиксированными затратами, и поэтому размер рынка имеет большое значение. Если бы раздробленность ограничивала аудиторию каждого новатора и изобретателя, то их идеям при отсутствии должных стимулов было бы сложнее распространяться.

Но в ранней современной Европе политическая и религиозная раздробленность не ограничивала аудиторию идей и инноваций. Политическая раздробленность сосуществовала с весьма удивительным интеллектуальным и культурным единством. Европа представляла собой довольно взаимосвязанный рынок идей, где образованные люди свободно обменивались ими и новыми знаниями. Такое культурное единство Европы уходит корнями в ее классическое наследие и тесно связано с использованием латыни как интеллектуального языка межнационального общения. Значительную роль сыграла и средневековая христианская церковь. Еще задолго до того, как термин «Европа» получил широкое распространение, ее жители считали себя единым христианским миром.

Конечно, на протяжении большей части средневековья интеллектуальная активность Европы (как по количеству участников, так и по интенсивности шедших там дебатов) была ничтожна по сравнению с нашим временем. Так или иначе, после 1500 года она стала транснациональной. Для малочисленного, но активного и мобильного сообщества интеллектуалов национальные границы ранней современной Европы мало что значили. Несмотря на длительность и неудобства путешествий, многие ведущие интеллектуалы европейского континента регулярно перемещались из одного государства в другое. Наглядный пример такой подвижности - биографии двух выдающихся представителей европейского гуманизма XVI века. Хуан Луис Вивес родился в Валенсии, учился в Париже, а большую часть своей жизни прожил во Фландрии. Но при этом он был членом колледжа Корпус-Кристи в Оксфорде и какое-то время являлся наставником дочери Генриха VIII Мэри. Эразм Роттердамский перемещался между Левеном, Англией и Базелем, а какое-то время провел в Турине и Венеции. Такая мобильность интеллектуалов стала еще более наглядной в XVII веке.

Хотя интеллектуалы перемещались по Европе легко и быстро, их идеи распространялись по континенту еще стремительнее, особенно после появления печатного станка и надежной почтовый системы. В относительно плюралистической среде ранней современной Европы, особенно в сопоставлении с Восточной Азией, консервативные попытки подавить новые идеи неизменно терпели крах. Ведущие мыслители, такие как Галилей и Спиноза, пользовались широкой известностью и имели такую репутацию, что если местная цензура пыталась запретить публикацию их произведений, они легко могли найти издателей за рубежом.

«Запрещенные» книги Галилея были быстро вывезены из Италии и опубликованы в протестантских городах. Его трактат «Беседы и математические доказательства» был опубликован в Лейдене в 1638 году, а «Диалог о двух главнейших системах мир» был переиздан в Страсбурге в 1635-м. Издатель Спинозы Ян Риверц (Jan Riewertz) написал «Гамбург» на титульной странице его «Богословского политического трактата», чтобы ввести в заблуждение цензуру, хотя на самом деле книга была опубликована в Амстердаме. Политическая раздробленность и отсутствие координации в государственном устройстве Европы обеспечили интеллектуалом свободу идей, которая была бы просто невозможна в Китае или в Османской империи.

После 1500 года уникальное сочетание в виде политической раздробленности Европы и единения ее научных сил вызвало драматические изменения в распространении новых идей. Книги, написанные в одной части Европы, появлялись и в других ее частях. Уже очень скоро их читали, цитировали, копировали (не чураясь плагиата), обсуждали и комментировали повсюду. Когда в какой-то стране Европы совершалось новое открытие, его уже очень скоро начинали обсуждать и применять во всех ее регионах. В 1628 году во Франкфурте был опубликован труд Гарвея «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных». 50 лет спустя английский врач и интеллектуал Томас Браун (Thomas Browne) написал, что «сперва все европейские школы зароптали… и единогласно осудили этот трактат… но вскоре она (новая модель кровообращения) была признана и подтверждена выдающимися врачами».

Известные мыслители того времени служили всей Европе, а не местной аудитории, и их авторитет носил общеевропейский характер. Они считали себя гражданами «Республики ученых», которую, по словам французского мыслителя Пьера Бейля (он был одной из ее центральных фигур), они рассматривали как свободное содружество и империю истины. Конечно, в политическом смысле они выдавали желаемое за действительное, и это в значительной степени было желание польстить самим себе. Однако такая характеристика отражает черты сообщества, которое формировало кодекс поведения на рынке идей. Это был рынок, на котором существовала серьезная конкуренция.

Прежде всего, европейские интеллектуалы с готовностью оспаривали почти все, неизменно демонстрируя свою готовность вести на убой священных коров. Они совместно и свободно присягнули на верность идеалам открытой науки. Гиббон отмечал, что философу, в отличие от патриота, позволительно рассматривать Европу как единую «великую республику», баланс сил в которой мог постоянно меняться, а ее народы могли поочередно усиливаться или приходить в упадок. Однако представление о «великой республике» гарантировало «всеобщее счастье, систему искусств, законов и нравов». Это выгодно выделяло Европу на фоне других цивилизаций, писал Гиббон.

Следовательно, в этом отношении европейские интеллектуалы пользовались двойными преимуществами: это преимущества интегрированного транснационального академического сообщества и преимущества системы конкурирующих между собой государств. Результатом стали многочисленные культурные факторы, которые и привели к «Великому обогащению»: вера в социальный и экономический прогресс, растущее признание научных и интеллектуальных новшеств и приверженность беконовскому (то есть, основанному на методах и эмпирических выводах) познанию, находящемуся на службе у экономического развития. Философы и математики Республики ученых XVII века приняли идею экспериментальной науки как основного средства и обратились к математике как к главному методу понимания и описания природы.

Представление о том, что движущей силой промышленной революции стала идея экономического прогресса, основанного на знаниях, до сих пор вызывает споры, причем далеко не без оснований. Примеров чисто научного подхода к изобретениям в XVIII веке не так уж и много, хотя после 1815 года их число быстро увеличилось. Однако, заявляя, что научная революция не имеет никакого отношения к современному экономическому росту, мы забываем о том, что без постоянного расширения знаний о природе все достижения и успехи ремесленников XVIII века (особенно в текстильной промышленности) были бы обречены на постепенный упадок и неудачу.

Даже те новшества, которые родились не совсем на научной основе, не могли бы существовать без определенных подсказок со стороны ученых людей. Так, морской хронометр, ставший одним из главных изобретений эпохи промышленной революции (хотя так о нем почти никогда не говорят), появился на свет лишь благодаря работе математиков и астрономов прошлого. Первым из них был голландец (точнее, фриз) из XVI века, математик и астроном Гемма Ренье (известный как Гемма Фризиус), который заявил о возможности создания того, что веком позже в 1740 году сделал Джон Харрисон (изобретатель-часовщик, решивший эту серьезную проблему).

Интересно отметить, что научные достижения был обусловлены не только появлением открытого и постоянно развивающегося наднационального рынка идей, но и созданием все более совершенных приборов и инструментов, которые способствовали проведению исследований в области естественных наук. Главными из них были микроскоп, телескоп, барометр и современный термометр. Все они были созданы в первой половине XVII века. Более точные приборы помогли таким наукам, как физика, астрономия и биология развенчать многочисленные мифы и заблуждения, унаследованные от классической древности. Новые представления о вакууме и давлении способствовали изобретению атмосферных двигателей. В свою очередь, паровой двигатель вдохновил ученых на исследования в области преобразования тепла в движение. Через 100 с лишним лет после появления первой паровой машины Ньюкомена в 1712 году (знаменитый двигатель из замка Дадли) были разработаны основы термодинамики.

В Европе в XVIII веке связь между чистой наукой и деятельностью инженеров и механиков становилось все более тесной. Дескриптивное знание (описательное) и прескриптивное знание (предписывающее) стали взаимно поддерживать и направлять друг друга. В такой системе процесс после его запуска идет самостоятельно. В этом смысле развитие на базе знаний оказалось одним из самых стойких исторических явлений, хотя условия такой стойкости были необычайно сложны, и прежде всего требовали существования конкурентного и открытого рынка идей.

Мы обязаны признать, что Великое обогащение Европы (и мира) не было неизбежным. Если бы изначальные условия сложилbсь немного иначе, или если бы случились какие-то непредвиденные обстоятельства, то промышленная революция могла бы никогда не наступить. При несколько ином развитии политических и военных событий могли победить консервативные силы, которые стали бы враждебно относиться к новому и прогрессивному представлению о мире. Триумф научного прогресса и устойчивый экономический рост были предопределены не более, чем превращение Homo Sapiens (или любого другого вида) в доминирующий вид на планете.

Работа на рынке идей после 1600 года стала основой европейского Просвещения, в котором вера в научный и интеллектуальный прогресс превратилась в амбициозную политическую программу. Эта программа, несмотря на многочисленные недостатки и изъяны, до сих пор занимает господствующее место в политике и экономике стран Европы. Хотя время от времени реакционные силы огрызаются, они не могут создать серьезную угрозу научно-техническому и технологическому прогрессу, который, придя в движение, становится непреодолимым. В конце концов, наш мир по-прежнему состоит из конкурирующих между собой субъектов и нисколько не ближе к объединению, чем Европа в 1600 году. Рынок идей сейчас активен и деятелен, как никогда прежде, а инновации происходят все быстрее и стремительнее. Мы пока еще не насладились даже самыми доступными плодами прогресса, а впереди нас ждет гораздо больше интересного.

Джоэль Мокир - профессор, преподаватель экономики и истории, работающий в Северо-Западном университете в Иллинойсе. В 2006 году он получил премию Heineken по истории от Королевской академии наук Голландии. Его последняя книга, вышедшая в 2016 году, называется A Culture of Growth: Origins of the Modern Economy (Культура развития. Происхождение современной экономики).

Каждый, кто хоть однажды бывал в Европе, замечал, что европейские женщины выглядят иначе, чем русские: они практически не красятся, не делают броский маникюр, не укладывают волосы. Что же стоит за таким поведением: банальное неумение, лень или что-то большее? Вот несколько мнений.

— Считается, что европейки — одни из самых прогрессивных женщин в мире. По большей части они стараются максимально отстраниться от стереотипов традиционного общества. Среднестатистическая европейская женщина предпочитает, чтобы к ней относились не к как красивой, хрупкой девушке, а как к человеку. Им нравится, когда их считают равными, и при этом совсем не обязательно быть женственными.

Кроме того, европейские женщины, как и европейцы в целом, настроены на внутренний комфорт больше, чем на общественное мнение. Людей Старого Света мало волнует, как они выглядят в глазах окружающих, конечно, если это не званый ужин или офис, где действует определенный дресс-код. Поэтому они одеваются и выглядят так, как им удобно. Они очень четко различают, когда, куда и как нужно одеться и нужно ли краситься. Как правило, каблуки надеваются либо в офис, либо на вечеринку, но никак не на повседневной основе, как это делают, например, россиянки. То же самое с макияжем.

Европейки также убеждены, что макияж и прочие украшательства – это выбор тех, кто перманентно находится в поиске мужчины. Европейские женщины же не стремятся замуж – они ценят свою независимость и не считают, что должны подстраиваться под мужчину, радуя его глаз. Да и зачем тратить столько денег на косметику и одежду, когда можно вложить их во что-то более важное для твой личности, будущего?

_________________________________________

— Это большое заблуждение, что европейские женщины не ухаживают за собой. Уже больше года живу в Амстердаме, где женщины одни из самых феминистически настроенных в Европе, и тем не менее:

— Макияж: это личное дело каждого. Обычно девушки обходятся небольшим тоном, румянами, тушью и помадой/блеском на любой вкус. Стрелки, смоки — тоже имеют место быть, но по случаю. Мне кажется, в Москве в последние годы такая же тенденция намечалась, макияж без макияжа — тред как минимум с 2013 года.

— Волосы: я заметила за собой, что укладка здесь на самом деле не требуется, и большого ухода при хорошем качестве воды тоже. Достаточно правильной стрижки/окрашивания, и здесь я просто мою голову, расчесываю волосы, и они сами собой хорошо ложатся. Я больше не использую практически никакие маски, сыворотки, очень редко и по настроению. Волосы шикарные, не пачкаются к концу дня. Опять же укладка — это по случаю и по настроению. В моем фитнес-клубе, например, вместе с фенами недавно поставили плойки для волос, нормально, все пользуются.

— Маникюр: нужно понимать, что маникюр — это прежде всего гигиеническая процедура. Здесь так же, как и с макияжем, красный лак — это вечерний вариант. Рисовать цветочки и бабочки — это, по-моему, в любом приличном общества считается моветоном.

___________________________________________

В России перекос в соотношении количество мужчин/женщин выше, чем в Европе (на 100 женщин у нас меньше мужчин). Соответственно, среди женщин желающих найти себе пару конкуренция выше. Женщины, находящиеся в поисках пары, стараются выглядеть лучше конкуренток, и таким образом повышают планку для всех остальных. Каждый раз, когда приезжаю в Барнаул, например, просто поражаюсь обилию девушек модельной внешности в паре с какими-то унылыми гопниками и колхозниками. Демографическая ситуация.

Из раза в раз Россия во всевозможных рейтингах и индексах - процветания, качества жизни или благополучия - занимает место во второй части списка. Страны Старого Света в большинстве своём компактно размещаются в топ-30 перечня. Конечно, относиться к рейтингам можно и нужно с некоторой долей условности. Но, в целом, они демонстрируют, что Россия не живет как Европа.

Исходные позиции

Россия - богатая страна: первая в мире по размеру территории, вторая - по добыче нефти и лишь шестая по валовому внутреннему продукту, рассчитанному по паритету покупательной способности. Европейский союз , если считать это объединение представителем целой части света, наоборот, лишь седьмой по площади, но первый - по ВВП. И если оценивать валовый внутренний продукт на душу населения, то разрыв будет ещё больше.

Хвалить ЕС, правда, можно только с некоторой оглядкой. Союз 28 стран - по определению объединение не однородное, и условия жизни в каждом из его государств-членов далеко не одинаковые. Например, в 2017 году самая большая средняя зарплата до вычета налогов была в Люксембурге - свыше 4700 евро. Самая «бедная» по этому показателю - Болгария, где в среднем работникам платили 413 евро.

Однако в странах, о которых, в первую очередь, думают, сравнивая Россию и Европу, к средней зарплате нет никаких претензий. В Австрии она была равна 2700 евро, в Бельгии - 3400 евро, Германии - 3700, Франции - почти три тысячи. И хотя после вычета налогов эти выплаты уменьшаются на добрую треть, они всё равно в разы больше, чем в России, где средний доход после перевода в единую европейскую валюту оказывается равен примерно 550 евро.

Откуда деньги

Для богатства «ядра» Евросоюза есть вполне конкретные причины. Наиболее обеспеченные страны Центральной Европы с самого начала развивались в достатке. Благодаря историческому шансу в виде отсутствия на протяжении долго времени катастроф и революционных потрясений, им удалось достичь технологического задела и создать мощную экономику, на удовлетворение потребностей которой в дальнейшем работали многие народы.

В Новое время для этого колонизировались целые материки, а в современности под предлогом европейской интеграции - страны.

Хотя об этом и не говорится открыто, но одной из причин пятого расширения Евросоюза, которое началось в 2004 году с присоединения 10-ти государств и закончилось в 2013 году включением в объединение Хорватии, считается необходимость торговой экспансии на новые рынки со стороны основных европейских экономик.

Столкнувшись с трудностями в своём развитии, они не нашли ничего лучше, чем навязать свои условия «свободной» торговли другим странам Европы. В результате новичкам уже через несколько лет пришлось столкнуться с развалом целых отраслей экономики. Зато ЕС в целом начал хвалиться тем, что его торговля с остальным миром составляет пятую часть мирового экспорта и импорта, а 62% торговли стран союза осуществляется между собой.

При этом поддержка всей машины под названием «Европейский союз» обходится учредителям недёшево. Бюджет объединения образуется из взносов стран-участниц, из которого государствам начисляются выплаты. Самая большая разница между предоставленными и выделенными средствами как раз у Германии, Франции, Великобритании и Италии, которые, по сути, платят за возможность навязывать другим странам свои товары.

Отягощённая размерами

Россия же выбрала совершенно другой путь развития. В её истории не было экспансии и колониализма в классическом их понимании, а новые территории присоединялись зачастую добровольно. Сложившаяся в итоге воедино огромная площадь страны - одновременно и её преимущество, и тяжёлый груз.

Просторы государства - это то, что требует постоянного ухода. Любое пренебрежение такой заботой, как это случилось в 90-е, мгновенно отбрасывает страну назад в развитии.

В России есть множество факторов, которые не позволяют ей жить как в Европе. Это и перепады температур, и количество часовых поясов, коих в стране насчитывается 11. Немаловажно и то, что россиян почти в три раза меньше чем европейцев - приблизительно 145 миллионов против 510 миллионов.

Не менее значимы и исторические факторы. Потрясения XX века не могли не сказаться на поступательном развитии страны, у которой есть все основания претендовать на место среди мировых лидеров.

Однако сама постановка вопроса «почему мы не живём как в Европе» не обязательно означает, что в России - хуже. Подобное сравнение было бы слишком эфемерным, ведь у каждой из сторон есть свои сильные и слабые стороны. Вот всего несколько примеров.

Налоги

Существует мнение, что США, Япония, Германия и другие развитые страны смогли добиться высокого уровня жизни только после того, как они добились с помощью введение дифференцированного налога более справедливого распределения доходов.

Сейчас налоги в Европе находятся в диапазоне от 5% до 45% в зависимости от заработка.

В России о переходе от плоской шкалы налога на доходы к прогрессивной пока только говорят. Сейчас в стране уровень НДФЛ установлен на уровне 13%, а расслоение между богатыми и бедными всё усиливается. Сторонники такой ставки утверждают, что это стимулирует экономический рост.

Коммунальное хозяйство

Положение дел в России во многом определяет её богатство природными ресурсами. Ещё в 2015 году стоимость электроэнергии в стране не превышала трёх рублей за кВт*ч. В Европе же этот показатель был значительно выше, поскольку мощности преимущественно приходится импортировать. В ряде государств он превышал 20 рублей за кВт*ч, как в Дании (21,4) и Германии (20,5).

В итоге, как оказалось, на средний заработок россиянин может приобрести энергии как минимум не меньше, чем испанец, итальянец или немец.

К слову, отражается достаток России в ресурсах и на разнице в стоимости топлива. Для россиян бензин обходится от двух до трёх раз дешевле, чем для европейцев.

Медицина

Средняя продолжительность жизни в России в 2017 году достигла 73 лет - это абсолютный рекорд в истории страны. В ближайшие шесть лет власти ставят задачу войти в клуб стран, где этот показатель составляет «80+». Среди них уже давно находятся Франция и Германия - в первую очередь, благодаря развитым медицинским технологиям.

Вместе с тем в России в положительную сторону отличается от стран Старого Света ситуация с детской смертностью. В 2017 году показатель у нас достиг исторического минимума - 5,2 смерти на тысячу человек, что ниже уровня в целом ряде европейских государств.

Может похвастаться Россия и одним из лучших показателей по числу врачей на 1000 человек среди развитых государств.

Социальная сфера

В 2018 году прожиточный минимум в России едва превысил 11 тысяч рублей. А с 1 мая к этому уровню подтянут и минимальный размер оплаты труда. Эти цифры, конечно, трудно сопоставимы с европейскими.

Например, в 2017 году минимальная зарплата в Люксембурге составила 1999 евро, Германии - 1498 евро, Франции - 1480 евро. Хуже дела обстоят в недавно присоединённых Румынии и Болгарии: там минимальная оплата труда равна 275 и 235 евро соответственно, но и это выше российских цифр.

При этом, по официальной статистике, бедность в России составляет порядка 13%. В той же Германии получают меньше необходимого 19,7% населения, а во Франции - 18,2%. При всём при этом основные продукты: хлеб, молоко, яйца, мясо - обходятся россиянам дешевле. Разница только в том, что затраты на еду в России составляют около трети дохода, тогда как в Европе на эти цели тратят почти в два раза меньше.

Пенсии в большинстве европейских стран зависят от стажа и зарплаты. При соблюдении всех условия на старости в Германии и Франции можно получать по 1200 евро - сумма, совсем не сопоставимая с российской. При этом европейцы в большинстве своём не могут рассчитывать на бесплатную медицинскую помощь и обучение.

Чуть лучше, чем у соседей, в России обстоят дела с безработицей. У нас она одна из самых низких в Европе - в районе 5,2%. У всех крупнейших экономик Старого Света: Великобритании, Германии, Испании, Италии и Франции - этот показатель выше. А у испанцев он даже больше 20%.

Приведённые примеры наглядно показывают, что разница в условиях жизни не позволяет однозначно сказать, что в Европе или в России ситуация хуже или лучше. Логичнее констатировать, что живётся россиянам просто по-другому.

При этом нельзя не обратить внимание, что наша страна находится в самом начале своего пути.

Долгое время Европа представляла собой ряд малонаселенных, находящихся на периферии Евразии аграрных государств. Но за считанные века она превратилась в культурный и экономический центр мира. Разгадываем секрет «европейского чуда».


Наследство

Европейская цивилизация выросла не на пустом месте, а наследовала богатейшую античную культуру, в первую очередь, Древнего Рима. Искусство, архитектура, строительные технологии, право, система управления, религия, военное дело – все это было адаптировано на почве зарождающихся средневековых феодальных государств Европы.

Великое переселение

Массовые этнические перемещения, охватившие Европу в IV-VIII веках нашей эры привели к многочисленным войнам, но они также способствовали культурному, языковому и религиозному обогащению народов. Европа была сродни гигантскому плавильному котлу, в котором выкристаллизовывались и сохранялись наиболее жизнеспособные элементы.

Европейцы развили и усовершенствовали подход к науке, который сочетал в себе экспериментальные исследования и математический анализ. Наиболее наглядно это выразилось в трудах Галилея, Коперника, Гюйгенса и Ньютона.

Одним из ключевых факторов в развитии наук стало использование инструментального подхода. Применение телескопа, микроскопа, барометра, хронографа, секстанта, вакуумного насоса, электростатического генератора способствовало прорыву в области научных знаний.

В период Промышленной революции экономический рост стимулировала опора на богатый научный опыт и инновационные технологии. Использование квалифицированной рабочей силы значительно ускорило прогресс.

География и климат

Европа, в отличие от многих других мест на Земле, занимает максимально благоприятное географическое положение. Американский биолог Джаред Даймонд, объясняя «европейское чудо», отмечает подходящие для одомашнивания растений и животных условия в этой части Евразийского континента.
Экономист из Колумбийского Университета Джеффри Сакс выдвинул гипотезу, согласно которой умеренный климат Европы создал преимущество перед жаркими странами, благодаря которому здесь образовались более «продуктивные почвы», а также отсутствовали тропические болезни.

Колониальная политика

Эпоха Великих географических открытий создала возможность для ведущих европейских держав максимально использовать свои заокеанские колонии, эксплуатируя их человеческие и природные ресурсы и извлекая из этого баснословную прибыль.

Профессор антропологии Джеймс Блаут триумф капитализма связывает с трансатлантической торговлей, породившей торгово-финансовый капитал, а доступность к множественным колониям объясняет все тем же выгодным географическим положением.

Макс Вебер в своей «Протестантской этике» выражал мнение, что страны, исповедующие «правильную» религию опережают в своем развитии все прочие. В первую очередь успех европейских стран он связывает с протестантизмом, который лучше стимулирует «дух капитализма».

Атмосфера терпимости и плюрализма, которую обеспечил «Акт веротерпимости», принятый в 1689 году английским парламентом создал условия для свободного развития философской и научной мысли. Более того, Англиканская церковь способствовала популяризации ньютоновской теории и экспериментальной науки.
Следует также назвать и религиозные войны XVI-XVII веков, которые привели к зарождению либерализма. Теперь протестантские страны смогли сами определять вектор своего развития, смело внедрять научные и социальные эксперименты.

Экономические институты

Французский историк Фернан Бродель сравнивая европейскую экономику с экономикой остального мира отмечал, что она «обязана своим более быстрым развитием превосходству своих экономических инструментов и институтов – биржам и различным формам кредита».

Экономисты Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон при объяснении европейского прогресса вводят такое понятие как «вовлекающие экономические институты», которые, по мнению ученых, «позволяли наилучшим образом использовать человеческие таланты и способности, и которые дают возможность индивидуумам принимать самостоятельные решения».

Среди характерных черт «вовлекающих экономических институтов» – свободный выбор профессий, защита частной собственности, непредвзятая судебная система, а также общедоступные службы, обеспечивающие единые правила игры.

Демография

Исследователей всегда интересовал вопрос, почему не густонаселенная и богатая Азия, а Европа стала местом взрывного экономического роста. Австралийский историк Эрик Джонс в книге «Европейское чудо» выдвигает демографическую гипотезу этого феномена. По его мнению, «нуклеарная» семья и поздние браки, которые обеспечивали контроль над численностью населения Европы, позволяли оптимально распределять ресурсы и выстраивать экономическую политику.

Культурная особенность

Страны Ближнего и Дальнего Востока в сравнении с Европой обладали отнюдь не меньшей, а может быть даже и большей духовной и материальной культурой, но европейцы продемонстрировали способность накапливать знания и технологии. «Компас и порох были изобретены в Китае, а вот ружья и заморские колонии появились у европейцев», – пишет историк и экономист Дэвид Ландэс. По его мнению, важно не кто «первым придумал», а кто «первым пустил в дело».

Дополняя «культурную теорию» профессор экономики Дейдр МакКлоски отмечает «буржуазное достоинство» и высокий этический статус занятия бизнесом в Европе, невиданные для других стран и эпох.

Конкуренция

Промышленная революция в Европе была обязана высокому уровню конкуренции на экономическом рынке. Объясняя это, американский экономист Дуглас Норт вводит понятие «неестественных государств», которые в противовес «естественным странам» не могли существовать в нищете, а создали условия для роста благосостояния наиболее целеустремленных индивидов.

В отличие от тоталитарных деспотий Востока в «неестественных государствах» Европы сложились механизмы ограничения насилия и появились «порядки открытого доступа» для желающих попасть в элиту – то есть для тех, кто решил заработать больше чем это необходимо для жизни.

Случайность

Необычную версию «экономического чуда» Европы выдвигает американский социолог и политолог Джек Голдстоун. Он считает, что вплоть до 1750 года не было никаких предпосылок для возвышения Европы, так как она мало отличалась от других территорий планеты. Небогатые аграрные государства Европы, управляемые монархами находились в тех же условиях, что и Россия или Османская империя. А эпоха Великих географических открытий означала лишь выход провинциальных португальских и голландских торговцев на развитые азиатские рынки.

Согласно Джеку Голдстоуну Европе просто повезло: «цепь благополучных случайностей привела к созданию условий для постоянного опережающего роста». Именно из-за этого Европа стала регионом опережающего развития, исходя из изменения модели накопления, распространения и применения знаний.

В течение почти 25 лет Европейский союз (ЕС) являлся образцом демократии, свободной торговли и братства между народами. Или, по словам других, ЕС был кормушкой для плутократов и сомнительных корпораций, которые лишь порочили доброе имя кланового капитализма. Это спорный вопрос, и хотя в Евросоюзе можно найти и что-то хорошее, и что-то плохое, вопрос этот уже не имеет смысла, и вот почему.

10. Выход Великобритании из Европейского союза

Давайте начнём с дежурной горячей темы. Выход Великобритании из Союза – это не только фрагментация ЕС, членами которого большинство британцев так и не успело себя почувствовать, он расколол и само британское общество. Если вы проголосовали за выход – можно быть уверенным, что вы расист. Если вы проголосовали за то, чтобы остаться – вы пешка в руках элит.

Ещё до того, как начались переговоры о выходе, политики по всему континенту вступили в дискуссию по этому вопросу со всем уважением и многозначительностью стаи терьеров, столпившихся возле гниющего трупа. Независимо от того, к чему склонилась бы старушка Британия, все признавали, что эффективность этого удара по Союзу была огромной. Теперь, когда был создан прецедент, евроскептики из националистических движений в странах ЕС приободрились и стали раскручивать идею независимости от Брюсселя. Даже если британцы что-то напутали, первая доминошка упала. Держитесь крепче.

9. Отказ от европейского неолиберализма

Средний европеец видит, что его богатство за последние 10 лет сократилось на 5 процентов – в отличие от его коллег в Канаде (50 процентов роста) и Австралии (100 процентов роста). С политической точки зрения, люди всё больше недовольны правительствами на федеральном и национальном уровнях из-за постоянного повышения налогов и снижения социальных услуг.

В тех странах, где консерваторы находятся у власти, бедные демонизируются и угнетаются, в то же время в более социалистических странах средний класс выдавливается высокими налогами. 30 процентов молодых европейцев подвергаются риску бедности и социальной изоляции. Армия безработных пополняется, и молодёжь не видит никакого смысла в походах к избирательным урнам. Ситуация настолько обострилась, что исследование, проведённое при финансовой поддержке ЕС, показало: более половины молодых людей (18-34-летнего возраста) готово активно участвовать в масштабном восстании против поколения, находящегося у власти. Выборка охватила более полумиллиона людей. Эти результаты показывают, что проект ЕС не отвечает интересам многих миллионов людей. Но почему?

8. Иммигранты

В течение длительного времени краеугольным камнем политики ЕС является массовая иммиграция. Европейцы не спешат размножаться с той же скоростью, что и раньше (и, чёрт возьми, не торопятся умирать достаточно быстро), ответом на это стал импорт большого количества работников-иммигрантов. Это неплохая идея на бумаге, когда вам нужно просто подбить баланс в финансовых книгах, но для многих людей это оборачивается ростом конкуренции за рабочие места и искусственным занижением заработной платы. Не меньшей проблемой становится также отсутствие интеграции иммигрантов в европейское общество.

В то же время население Африки растёт ударными темпами. Как мы уже видели, относительное богатство и открытость европейского общества являются привлекательными для мигрантов с Южного континента. В настоящее время существуют те, кто по своей мстительной природе считает, что Европа должна расплатиться за вековую эксплуатацию африканцев колонизаторами, но надежды на эту перспективу глупо-самодовольны. Европейский союз в любом случае решит иммиграционную проблему, пока его окончательно не загнали в угол политкорректной риторикой, и, возможно, политики сделают это драконовскими методами, основанными на новых законах.

Как мы узнали из дискуссии по выходу Британии из ЕС, эти люди, несомненно, расисты и должны быть осуждены за неправильное мышление. Но…

7. Навешивание ярлыков больше не работает

В течение нескольких десятилетий Европа движется по пути, который называется «равенство». Хотя нет никаких сомнений в том, что никто не должен подвергаться дискриминации по признаку сексуальной ориентации, расы или любой другой произвольно взятой черты, которая не зависит от самих людей, в текущем году эта тема политизирована, как никогда раньше. Выступать против политической эксплуатации идеи равенства считается "wrongthink" – «неправильным мышлением», даже если это «равенство» противоречит собственным национальным интересам.

Проблемой левых политиков, которые были главными сторонниками этой тактики, является то, что у многих людей кончилось терпение, о чём свидетельствуют рост правого крыла и «евроскептических» партий в Великобритании, Польше, Франции, Нидерландах и многих других странах ЕС.

Именно эта мало понимаемая политиками истина способствовала избранию Дональда Трампа в Соединённых Штатах. Когда страны действуют в условиях демократии, мы не можем ожидать, что население впадёт в политически целесообразный альтруизм. С политикой национальной идентификации было покончено – и теперь левые пожинают плоды.

6. Корпоратизм

Не успели подсчитать итоги референдума по выходу Британии из ЕС, как Германия и Великобритания подняли крик на тему, кто из них может стать лучшим другом для крупного бизнеса. С одной стороны, Англия находится в довольно хорошем положении, так как получила возможность делать всё, что посчитает нужным без оглядки на ЕС. С другой стороны, Германия является экономическим локомотивом Европы. Возможно, что Фриц не хочет слишком сильно раздражать Томми, потому что англичане могли бы поступить с Германией более жёстко, оставив немцев в одиночку расхлёбывать все европейские долги, и отплыть, оставив кредитный рейтинг ЕС в руинах.

Но существуют ещё, по крайней мере, несколько сотен других сдержек и противовесов, которые сглаживают ситуацию. Мы постепенно приходим к пониманию, что, в конечном счёте, вся эта болтовня выглядит не как переговоры между избранными народом правительствами, а как чрезвычайно сложная игра с целью произвести впечатление на Большой Бизнес с его непомерно раздутыми аппетитами. И мы понимаем, что это значит.

5. Экономический застой

Эй, дети Европы, вспомните, сколько времени в течение последних 15 лет вы сидели без работы? Угадайте, почему! И вас продолжают давить.

Если у вас есть степень, ваши шансы найти работу в течение последних 15 лет только ухудшились. Мы получаем степени, которые никого не интересуют, приобретаем навыки, которые никому не нужны и распространяем данные о безработице, которые далеки от реальности. Не удивительно, что греки бунтуют.

Если вам что-то не нравится, то вы расист. Мы подразумеваем те 67 процентов молодых людей, которые готовы свергнуть правительство в Греции. Это отвратительно.

4. Исламский терроризм и крайние правые

Нет ничего хорошего в отказе от решения этой проблемы. Отказ либералов от сотрудничества с Европейским конгрессом этнических религий дал возможность заняться этой проблемой Марин Ле Пен. Франция является очень хорошим примером. На французских президентских выборах у нас есть клон Тони Блэра, центрист Макрон, который, кажется, не предлагает вообще ничего, а просто хотел бы, чтобы мигранты сами собой исчезли с его земли. Он выступает против Ле Пен. Отец Марин, Жан-Мари Ле Пен, был по всем статьям законченным психом, и, судя по тому, как Марин реорганизовала партию, она остаётся на тех же националистических позициях – это традиционно не самая популярная позиция во Франции.

В нормальных условиях мы ожидали бы увидеть достойное выступление на выборах во Франции социалистов. Но обстоятельства не являются нормальными. Бенуа Амон и Жан-Люк Меланшон были разбиты, потому что их традиционная социальная база, рабочий класс, после более 200 смертей от рук исламских террористов в течение двух лет качнулась вправо. Неспособность решить проблему исламского терроризма в Европе отдала инициативу в руки политиков, которые понимают общественные настроения: крайние правые. Сейчас появился реальный шанс, что Ле Пен может стать президентом, и левые сами виноваты в своём проигрыше. Чем больше растёт терроризм, тем сильнее дуют политические ветры в сторону националистического популизма.

3. Европейская валюта умирает, и Союз становится головной болью мировой экономики

Несколько лет назад, когда Греция дошла до состояния полного краха, вновь избранное правительство получило мандат на кредиты Европейского центрального банка. Правительство оказалось крайне неэффективным, и сегодня, семь лет спустя, долг Греции выглядит настолько неподъёмным, что единственной возможностью для Греции от него избавиться может быть только полный крах всего Евросоюза.

К счастью для поклонников апокалиптических сценариев конца света, это вполне может случиться. Евро зависит от множества очень разных экономик, которые, тем не менее, неразрывно связаны между собой. Это сковало одними наручниками и сильных, и слабых. Они связаны вместе искусственным денежным стандартом, в итоге Германия находится в той же дырявой лодке, что и Греция, Португалия и Ирландия. Между тем, дальневосточные экономические тигры покидают Европу, устав бороться с волокитой, отставанием и низкими темпами развития.

2. Миссия ЕС уже выполнена

Весь смысл Европейского Союза (и различных торговых соглашений, которые предшествовали ему) состоял в том, чтобы дать возможность французам и немцам найти способ на некоторое время прекратить убивать друг друга.

Это увенчалось оглушительным успехом. По большому счёту, даже Нобелевская премия мира могла бы стать лишь небольшим вознаграждением за это. Если верить Юлию Цезарю, галлы и германцы успешно убивали и грабили друг друга ещё со времён до рождения Иисуса.

Мы также не должны забывать, что во второй половине ХХ века французам и немцам приходилось поддерживать друг друга, чтобы противостоять коммунистическому режиму Москвы. И это пошло им на пользу.

В настоящее время не существует ни одного стоящего у ворот врага в форме враждебного государства, а отсутствие конкуренции между этими двумя европейскими тяжеловесами наносит ущерб обоим. Конечно, мы можем избежать ещё одного франко-прусского вооружённого конфликта и без ЕС.

1. Европейский Союз антидемократичен

Многие европейские страны являются относительными новичками в вопросах демократии. Пока Европейские империи беспрерывно меняли свои границы в течение всего XIX века, весёлая старая Британия самоустранилась от кровавого беспорядка, происходившего на половине планеты. В результате на большей части Западной Европы современная демократическая система начала создаваться только по окончании Второй мировой войны, после падения Третьего рейха и других фашистских режимов.

Конечно, страны восточного блока имеют ещё меньший опыт демократии, после распада СССР прошла всего четверть века.

Де-факто руководство ЕС осуществляют Германия и, в меньшей степени, Франция. Вследствие истории прошлого века эта ситуация не удобна. Тевтонская эффективность стремится прибрать к рукам этого бездельника, залитого солнцем южного соседа, но имидж Германии сильно подпорчен. Поэтому Германия пытается проводить экспансию под флагом ЕС и делает Союз архиконсервативным – всё должно быть под контролем, и никто не должен задавать вопросов.

Специально для читателей моего блога сайт - по статье с сайта listverse.com - перевёл Дмитрий Оськин

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.

Copyright сайт © - Данная новость принадлежит сайт, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Вы это искали? Быть может это то, что Вы так давно не могли найти?




 

Возможно, будет полезно почитать: