Царская семья в крыму. Как император Николай II гулял по Новому Свету

«Я бы хотел никогда не выезжать отсюда...»

«Длинная лестница вела от дворца прямо к Черному морю. В день нашего приезда, прыгая по мраморным ступенькам, полный радостных впечатлений, я налетел на улыбавшегося маленького мальчика моего возраста, который гулял с няней с ребенком на руках. Мы внимательно осмотрели друг друга. Мальчик протянул мне руку и сказал: - Ты, должно быть, мой кузен Сандро? Я не видел тебя в прошлом году в Петербурге. Твои братья говорили мне, что у тебя скарлатина. Ты не знаешь меня? Я твой кузен Никки, а это моя маленькая сестра Ксения.

Его добрые глаза и милая манера обращения удивительно располагали к нему... По-видимому, я тоже понравился ему, потому что наша дружба, начавшись с этого момента, длилась сорок два года. Старший сын наследника цесаревича Александра Александровича, он взошел на престол в 1894 году и был последним представителем династии Романовых...

Ничто не может изгладить из моей памяти образа жизнерадостного мальчика в розовой рубашке, который сидел на мраморных ступеньках длинной Ливадийской лестницы и следил, хмурясь от солнца, своими удивительной формы глазами за далеко плывшими по морю кораблями. Я женился на его сестре Ксении девятнадцать лет спустя...». Так описывает великий князь Александр Михайлович свое знакомство с цесаревичем Николаем Александровичем в Ливадии далеким летом 1875 года.

И он же, присутствуя спустя 42 года при историческом отречении от престола последнего императора России, оставил нам свидетельство того, что в эти трагические для Николая дни светлые воспоминания о Ливадии скрашивали глубокое отчаяние, скрываемое им под видимым спокойствием и сдержанностью: «Старые генералы плачут. Еще мгновение, и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Никки изменить принятое им решение. Но все напрасно: Самодержец Всероссийский не берет своих слов обратно! Никки кланяется и выходит. Мы завтракаем. Мы обедаем. Разговоры не клеются. Мы говорим о годах нашего детства в Ливадийском дворце».

Личное обаяние, проявлявшееся у последнего русского царя уже с детства, отмечали многие авторы и мемуаров, и научных исследований, посвященных Николаю II. Однако особенности склада ума и черты характера Николая Александровича знала до конца разве что императрица Александра Федоровна. С молодости он отличался сдержанностью и даже замкнутостью, мало кому доверял свои мысли или откровенно делился планами.

Итак, с провозглашения в Крестовоздвиженской церкви Ливадии в октябре 1894 года Манифеста о вступлении на престол началось 23-летнее царствование Николая II.

Один из самых талантливых и объективных русских историков, работавших в эмиграции, - С.С. Ольденбург, в описании первого года правления нового императора приводит слова из доклада германского дипломата своему правительству: «Редко народ имел при восхождении на престол его монарха такое неясное представление об его личности и свойствах характера, как русский народ в наши дни».

Развивая эту мысль, Ольденбург пишет: «Мощная фигура Императора Александра III как бы заслоняла Наследника Цесаревича от глаз внешнего мира. Конечно, все знали, что ему 26 лет, что по своему росту и сложению Он скорее в свою мать, Императрицу Марию Федоровну; что Он имеет чин полковника русской армии, что Он совершил необычное по тому времени путешествие вокруг Азии и подвергся в Японии покушению азиатского фанатика. Знали также, что Он помолвлен с принцессой Алисой Гессенской, внучкой королевы Виктории, что Его невеста прибыла в Ливадию перед самой кончиной Императора Александра III. Но облик нового Монарха оставался обществу неясным...».

Интересно, что спустя 50 лет к такому же выводу пришел и историк-марксист Г.З. Иоффе, отказавшись от традиционной для советской историографии однозначно отрицательной оценки жизни и деятельности последнего русского царя: «О Николае II написано немало. Многочисленные свидетельства, исходящие из разных политических лагерей, содержат порой диаметрально противоположные оценки, часто противоречат друг другу. Высказывались даже мнения, что он - некий «сфинкс XX века » .

Единственно, в чем единодушно большинство объективных историков: цесаревич, получивший прекрасное воспитание и образование, не был, однако, подготовлен к управлению шестой частью мира, именуемой Россия.

Как поразительно отличается от приведенного в предыдущей главе свидетельства в. кн. Александра Михайловича, наблюдавшего момент вступления на престол Александра III, описанное им же поведение цесаревича Николая Александровича во время панихиды по скончавшемуся отцу: «...Смерть Императора Александра III окончательно решила судьбу России. <...> Никто не понимал этого лучше самого Никки . В эту минуту в первый и в последний раз в моей жизни я увидел слезы на его голубых глазах... Он сознавал, что он сделался Императором, и это страшное бремя власти давило его.

Сандро, что я буду делать! - патетически воскликнул он. - Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть Царем! Я не могу управлять Империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!».

21 октября, т. е. на следующий день после кончины Императора-Миротворца, в Крестовоздвиженской церкви совершилась церемония принятия православия невестой Николая II - Алисой-Викторией-Еленой-Луизой-Беатрисой, дочерью великого герцога Гессенского Людвига IV и английской принцессы Алисы. Будущая императрица была наречена русским именем Александра Федоровна.

В дневнике Николая об этом событии всего две фразы: «И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час. в присутствии только семейства моя милая дорогая Аликс была миропомазана и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама и Эллой . Аликс поразительно хорошо и внятно прочла свои ответы и молитвы!»

А на следующий день запись: «Происходило брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу; Мама, некоторые другие и я находил, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!».

Однако молодой император уступил настояниям родственников, хотя, видимо, и предвидел настрой общественного мнения против Алисы, когда она, невенчанная иностранка, пойдет в Петербурге рядом с ним за гробом усопшего царя .

Свадьба состоялась в Петербурге 14 ноября 1894 года. Официальное торжество коронации прошло в мае 1896 года в Москве.

Дневники Николая II, воспоминания министров, приближенных и родственников, камер-фурьерские журналы, фиксировавшие каждый день жизни императора, и, наконец, его личная переписка - дают возможность достаточно полно представить жизнь в Ливадии во время Высочайших приездов, которые возобновились только с 1898 года.

К этому времени у Августейшей четы было уже двое детей: в 1895 году родилась великая княжна Ольга, через полтора года Татьяна.

Так же, как и его отец и дед, Николай II отдых в Ливадии сочетал с активной государственной деятельностью: просматривал и давал дальнейший ход деловым бумагам и прошениям, принимал с докладами министров, различные делегации и частных лиц, иностранных дипломатов.

С пребыванием императора в Ливадии в 1898 году во многом связано выдающееся событие в истории мировой дипломатии - первая Гаагская мирная конференция. Весь ноябрь и первую половину декабря этого года здесь проходила основная работа по формулировке российских предложений о всеобщем сокращении и ограничении вооружений, а также о создании международного «третейского суда» для предотвращения военных столкновений между государствами, по первоначальному замыслу представлявшего прообраз современной Организации Объединенных Наций. Эти предложения были затем изложены в ноте российского правительства от 30 декабря 1898 года и легли в основу программы работы Гаагской мирной конференции, состоявшейся в мае-июне 1899 года .

Стало традицией принимать в южнобережном имении посольства средиземноморских стран, а встречи с послом Турции проходили здесь почти в каждый Высочайший приезд. Однако до Ливадии добирались и делегации из таких дальних стран и окраин России, как Тибет (1900 г.), Япония, Бурятия, Сиам (1902 г.), Монголия (1913 г.).

Интересен распорядок дня, которого обычно придерживалась царская семья, отдыхая на Южном берегу Крыма. Вот как описывает его сам Николай: «День мы проводим обыкновенно следующим образом: встаем в 8 1/2, кофе пьем на балконе и от 9½ до 11½ гуляем, я в это время купаюсь, когда вода не очень холодная; Аликс рисует, а я читаю до часу. Завтракаем с музыкой <...>. Около 3-х отправляемся на большую прогулку, возвращаемся домой не раньше 6 или 6½ ч. Я занимаюсь до 8 ч. Аликс в это время купает детей, кормит их и укладывает спать. После обеда (т. е. примерно в 9 час. вечера. - Н.К. , М.З. ) процветает безик <...> В 11½ расходимся и ложимся в 12 ч.».

По желанию Николая Александровича в том же году на территории парка оборудовали площадку для игры в лаун-теннис , ставшей вскоре одним из любимых развлечений царской семьи. Партнерами в игре чаще всего были офицеры императорской яхты «Штандарт».

За всю историю императорского южнобережного имения только один раз Романовы встречали в нем Рождество и Новый год - зимой 1900/1901 гг. Есть что-то символическое в том, как начался XX век для царской семьи: обстоятельства, заставившие их остаться в Ливадии, сама обстановка встречи первого года нового столетия как будто предрекали трагические события последующих лет...

Но первый месяц пребывания в любимом имении прошел прекрасно. В день Высочайшего приезда в Ялту - 18 сентября - туда же пришла из Афин яхта «Амфитриди» греческого королевича Георгия - того самого, который благодаря своей находчивости сумел смягчить тяжесть удара, нанесенного цесаревичу Николаю японским фанатиком во время путешествия наследника престола по странам Востока в 1890-91 гг.

Приведем одно из писем Николая II матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, датированное 10 октября 1900 года. В нем - пронизанное радостью и тонким юмором описание жизни семьи в Ливадии вплоть до начала болезни государя .

«Моя милая дорогая Мама!

Мне было очень жаль, что я не написал тебе с греч. Джоржи, но пока он был здесь мы постоянно сидели или гуляли вместе, так что я едва находил времени на чтение бумаг. Он тебе вероятно говорил про состояние Аликс! Она очень бережется, больше лежит на кушетке на балконе, так как голова часто кружится и она боится тошноты.

Мы очень надеемся, что это неприятное чувство пройдет скоро и что ей не придется пролежать два месяца, как два года тому назад!

Кроме этого она слава Богу, хорошо выглядит и ни на что не жалуется. Жаль, что начало бывает в чудном Крыму потому что она никуда не выезжает, мы оба в разлуке во время прогулок и только едим вместе.

Но с другой стороны стыдно жаловаться, для нея здесь конечно лучше, чем в Питере, она никого не принимает и весь день на воздухе!

Я себя чувствую великолепно, купаюсь каждый день, в воде 15°, делаю большие прогулки верхом с господами, часто езжу в Айтодор , там живет целое семейство. Тетя Ольга к сожалению уезжает 15-го с Георгием и Минни .

Она (т. е. Мария Георгиевна - Н.К. , М.З. ) тоже в известном положении и ее бедную сильно тошнит, она ничего не может есть и часто лежит в другой комнате во время обеда. Маленький Христо все спрашивает «why are they all sick here?» . Ему объясняют что это от крымского воздуха и он верит. <...> Наши дети здоровы и купаются по утрам в теплой соленой воде внизу в большой ванне Анмама . Они все очень выросли и маленькая baby отлично ходит, но часто падает, потому что старшие сестры толкают ее и вообще, если не смотреть за ними, грубо обращаются с ней. <...> На днях Сандро и я собираемся на два или три дня на охоту около Козмо-Демиановского монастыря. Я там никогда не был. Буду думать о тебе, милая Мама, и о незабвенном Папа; мне так помнится как ему нравилось вспоминать об этой охоте. Оказывается там есть новый домик нарочно выстроенный для жилья во время охоты в горах. Надеюсь, погода будет хорошая; до сих пор она стояла идеальная, раз был сильный дождь, очень необходимый здесь. Этот раз погода теплее и лучше, чем в 1898 г.

Из Ялты скучная публика начинает разъезжаться; теперь прямо наказание проезжать через город, густые толпы стоят справа и слева, думаешь, что находишься в большом заграничном курорте...

Но теперь прощай, моя дорогая Мама.

Аликс и я Тебя крепко обнимаем. Христос с Тобою!

Всем сердцем Твой Ники».

26 октября Николай Александрович почувствовал себя плохо. Лейб-медик Гирш, видимо, изначально поставил неверный диагноз - инфлюэнца. Поскольку состояние больного продолжало резко ухудшаться, по настоянию С.Ю. Витте из Петербурга был срочно вызван профессор Военно-медицинской Академии Попов, определивший у императора брюшной тиф.

Официальные бюллетени давали весьма оптимистичную картину течения болезни, однако о серьезности положения можно судить хотя бы по тому, что в высших кругах правительства и Синода стал обсуждаться вопрос о престолонаследии в случае смерти Николая II. Впервые за все XIX столетие, в обход Основных Законов, утвержденных еще Павлом I, среди вероятных наследников называлась и старшая дочь Николая, великая княжна Ольга Николаевна.

Крепкий организм выдержал тяжелую болезнь: с 28 ноября наступило выздоровление. В письмах к матери в этот тяжелый период - ни сетований, ни жалоб: «Благодаря Бога я перенес свою болезнь легче, чем многие другие бедные больные. Уверяю тебя, милая Мама, что я себя чувствую совсем бодрым и достаточно крепким. Я все время мог стоять на своих ногах и теперь хожу между постелью и стулом совершенно свободно, ноги не дрожат, хотя оне очень похудели. В еде я весьма осторожен и строго исполняю предписания докторов. К счастию у меня нет того волчьяго апетита, который обыкновенно бывает у выздоравливающих от тифа. Про мою дорогую женушку я могу только сказать, что она была моим ангелом-хранителем и смотрела за мною лучше чем всякая сестра милосердия!..»

До полного выздоровления Николая решили остаться всей семьей в Крыму. Через две недели врачи разрешили ему ездить верхом и совершать небольшие пешие прогулки, но обязательно по ровному месту. А 18 декабря он уже участвовал в смотре воинских частей, возвратившихся с Дальнего Востока.

Как раз к этому времени относится сооружение «горизонтальной тропы» .

В. кн. Александр Михайлович в одну из совместных прогулок показал Николаю дорожку, которую он распорядился проложить от своего имения «Ай-Тодор» по направлению к Ливадии. Она проходила среди виноградников, горного леса, нависающих скал, и с каждым ее поворотом открывался новый неповторимый вид на море и гряду Крымских гор. Несмотря на очень сложный горный рельеф, тропу удалось проложить так, чтобы избежать сколько-нибудь заметных подъемов и спусков, поэтому она и получила название «горизонтальная».

Николаю II, любившему дальние пешие прогулки, очень понравилась идея Сандро, и он отдал указание управляющему Ливадийским имением Л.Д. Евреинову о прокладке горизонтальной дорожки от «Розовых ворот» в Ливадии до стыковки в Верхней Ореанде с частью тропы, уже проложенной от Ай-Тодора. Строительство этого уникального технического сооружения проходило очень быстро: по мере того, как лечащими врачами разрешалось увеличивать физическую нагрузку на выздоравливающего, удлинялась и Горизонтальная тропа. В 1901 году работы были полностью завершены и дорожка (длиной 6 верст 143 сажени и шириной 1 сажень) стала одним из любимейших мест отдыха Романовых. Верхом или пешком они постоянно совершали по ней длительные прогулки, встречались друг с другом, ходили в гости, так как от дорожки были удобные спуски к имениям великих князей «Чаир», «Харакс» и «Кичкине» .

Наступило Рождество и затем празднование Нового, 1901-го года. Но в Ливадийском дворце не слышно было музыки и веселья в эти самые светлые и радостные зимние праздники: по случаю кончины своего дальнего родственника, великого герцога Саксен-Веймарского, Николай II повелел объявить при Высочайшем дворе траур на две недели. Приверженность традиционному этикету оказалась сильнее, чем осознание вступления страны в новое столетие...

Приезд в Крым осенью 1902 года начался с торжеств в Севастополе по поводу спуска на воду крейсера «Очаков» . А в Ливадии царская чета прежде всего осмотрела новые постройки архитектора Удельного Ливадийско-Массандровского управления А.А. Бибера. Сравнительно непродолжительное по времени пребывание последнего в этой должности оставило в облике имения свой след: сохранившиеся до нашего времени оригинальные здания домов Министра Двора барона В.Б. Фредерикса, высших офицеров охраны, учителей и ресторатора, прачечной, построенные в 1901-1904 гг.

К Высочайшему приезду строители постарались закончить и все работы по сооружению зданий Ливадийского поста Крымской пограничной бригады. Продолжая начатые отцом преобразования в деле охраны государственных рубежей России, Николай II серьезное внимание уделял укреплению «пограничной стражи». 21 ноября, в день установленного Александром III храмового праздника для этого рода войск - Введения во храм Пресвятой Богородицы, - Николай Александрович лично принимал парад крымских пограничников и участвовал в освящении всех служб Ливадийской погранзаставы.

Имение «Ливадия» в конце XIX - начале XX в. значительно модернизировали: в старом дворце появилось центральное отопление; несколько локомобильных станций подавали электрический ток не только во дворцы, но и во все здания гофмаршальской и служительских частей; появилась телефонная связь с Петербургом и Москвой, а увеличенная мощность льдодельни позволила обеспечивать льдом не только потребности кухни, но и использовать его для охлаждения жилых комнат в летнюю жару.

Тогда же начал обсуждаться вопрос о дальнейшей судьбе Большого императорского дворца, перестроенного И.А. Монигетти из дома графа Потоцкого в 1862-63 гг.

Новый управляющий имением В.Н. Качалов в рапорте Главному Управлению Уделов в ноябре 1904 года сообщал о результатах предпринятого им совместно с компетентной комиссией тщательного осмотра здания дворца. Выяснилось, что замеченная ранее повышенная влажность в комнатах первого этажа и непрочность полов в них связаны с сыростью подвальных помещений из-за недостаточного дренажа и, как следствие этого, серьезным повреждением балок междуэтажных перекрытий. Вызывало тревогу и состояние стен в некоторых залах. «Между тем, - писал В.Н. Качалов, - существующие ныне политические обстоятельства, которые едва ли могут разрешиться в скором времени, по всей вероятности, должны отсрочить решение вопроса постройки нового дворца на довольно продолжительное время...» .

В тревожные годы русско-японской войны и первой русской революции не только сам Николай II, но и члены его семьи не сочли возможным уезжать на отдых в столь далекий от столицы Крым.

Следующий Высочайший приезд на Южный берег состоялся только через 7 лет, в 1909 году. В Ливадию прибыли 5 сентября со всеми детьми - пятилетним цесаревичем Алексеем и великими княжнами Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией.

В тот год в Крыму стояла прекрасная осень, и Николай Александрович, очень любивший движение, езду и вообще занятия, связанные с большой физической нагрузкой, в письмах к императрице Марии Федоровне описывал свои дальние прогулки, удовольствие, испытываемое от купания в море, игры в теннис, археологических раскопок (правда, не увенчавшихся каким-либо успехом: «Они находят интересные вещи, когда меня там нет», - писал он, имея в виду свою сестру Ксению и ее супруга в. кн. Александра Михайловича, на территории имения которых «Ай-Тодор» находились остатки древнеримской крепости «Харакс»).

В дневниках и письмах Николай II постоянно упоминал и о своих поездках «на моторе», как тогда называли автомобиль. Начальник канцелярии Министра Двора генерал А.А. Мосолов оставил интересное описание метаморфозы отношения русского царя к этому замечательному изобретению конца XIX века.

«Пока я живу в Ливадии, автомобили не должны появляться в Крыму», - заявил Николай под впечатлением первых неудачных попыток проехаться на «этой керосиновой штуке». Но уже в 1903 году во время визита в Германию, ему пришлось сделать несколько поездок в автомобилях вместе с братом императрицы, великим герцогом Эрнстом Гессенским, после чего он стал более снисходительно относиться к ним. Видимо, окончательно это предубеждение исчезло у императора под влиянием блестящего мастерства вождения и технических знаний энтузиаста автомобильного спорта в России начальника военно-походной канцелярии князя В.Н. Орлова, на некоторое время добровольно взявшего на себя обязанности личного шофера царской семьи. Через несколько лет у Николая Александровича образовался один из самых обширных автомобильных парков в Европе, а сам он стал страстным любителем путешествий «на моторе».

Перед приездом в Крым Августейшей семьи в 1909 году в Ореанде по проекту Г.П. Гущина были построены гараж на 2 автомобиля и склад для горючего. Однако их расположение оказалось довольно неудачным и в 1910-12 гг. тот же архитектор возвел на уступе склона Чайной горки прекрасно сохранившееся до наших дней здание гаража на 25 автомобилей .

Маршруты автопутешествий по Крыму выбирались самые разнообразные: в собственные имения «Массандра» и «Ай-Даниль», к родственникам в «Дюльбер», «Харакс», «Ай-Тодор», «Чаир», «Кичкине» и приближенным (чаще всего в Алупку к Воронцовым, в Кореиз и Коккоз к Юсуповым, в Гурзуф к Губониным, в Симеиз - Д.А. Милютину), в Георгиевский и Косьмодамиановский монастыри.

Увлечение Николая II верховой ездой и поездками по Южнобережью во многом способствовало расширению сети шоссейных дорог и их усовершенствованию. В конце 90-х годов из Ялты были проложены еще две дороги - к Бахчисараю через Ай-Петринскую яйлу и т. н. «Романовское шоссе», которое вело в Алушту через Караби-яйлу и далее к царской Бешуйской охотничьей даче. В 1912-13 гг. они были заново отремонтированы и приспособлены для автомобильной езды .

Сейчас можно только восхищаться надежностью машин начала века: несравненно уступая современным по техническим данным, они, однако, прекрасно выдерживали большие нагрузки сложных крымских дорог. Забегая немного вперед, вспомним в этой связи поездку Николая Александровича в конце апреля 1914 года из Ливадии в Асканию-Нова и обратно. «Рано утром я поехал на моторе через Симферополь и Перекоп в Асканию-Нова, куда прибыл в 4 часа дня», - начинает он описание своего путешествия, а в конце подводит итог: «Итак, я сделал в два дня 587 верст, почти столько же, сколько от Петербурга до Москвы». Добавим, что в пути - ни одной поломки, да и скорость движения впечатляет, если учесть, что из этих двух дней сутки государь гостил в Аскании-Нова , а в пути еще делал остановки для осмотра новых хуторов крестьян, выселившихся из деревень .

Но вернемся к истории Большого императорского дворца, судьба которого окончательно определилась во время Высочайшего приезда 1909 года. Было решено полностью снести старое здание и на его месте возвести более вместительный и комфортабельный дворец. Составление проекта и строительство Николай II поручил известному ялтинскому архитектору Н.П. Краснову.

Вскоре Высочайший заказчик определил и архитектурный стиль для своего нового дворца, 6 октября он направился из Ливадии в двухнедельную поездку в Италию, чтобы нанести давно запланированный визит королю Виктору-Эммануилу III, имевший важное политическое значение для двух государств .

Королевская семья, находившаяся в это время в своей загородной резиденции Ракониджи, близ Турина, радушно встретила российского императора и постаралась показать ему все достопримечательности старинного пьемонтского владения Савойского королевского дома.

Более всего Николаю понравился дворец в прекрасном стиле раннего Итальянского ренессанса, который наши дореволюционные архитекторы образно называли «нежным стилем». По возвращении в Ливадию император высказал Н.П. Краснову пожелание иметь в своем южнобережном имении дворец, выстроенный именно в таком стиле.

Начиная с 27 октября 1909 года Николай II и Александра Федоровна постоянно принимали у себя архитектора, подробно обсуждали проект дворца, внутреннее убранство залов, а за 4 дня до отъезда из Ливадии, 12 декабря, царская чета окончательно утвердила проекты новых зданий в имении .

На Краснова была возложена «единоличная ответственность за полностью самостоятельную работу по возведению в Ливадии нового дворца, свитского дома и кухни с меблировкою этих зданий, с переустройством старого свитского дома в Гофмаршальский, с прокладкой новой главной подъездной дороги и с переустройством прилегающей к дворцу части Ливадийского парка». Крестовоздвиженскую дворцовую церковь надлежало сохранить, но сделать ее полный внешний и внутренний ремонт. Решено было также одновременно осуществить дальнейшую модернизацию всего имения.

Огромный объем работ четко распределялся между двумя ведущими архитекторами - Н.П. Красновым и Г.П. Гущиным. Последнему поручалось строительство комплекса технических сооружений (электростанции, гаража и пр.) и жилых домов для обслуживающего персонала на территории Ливадийской слободки и Ореанды.

Согласно составленным архитекторами общим сметам затрат, Главное Управление Уделов выделило на строительство в Ливадийском имении 4,2 млн. руб. серебром, из них 2,6 млн. предназначались на возведение нового дворца.

«Инструкция строителю Нового Дворца и других при нем зданий в Ливадии», составленная Управлением Уделов для архитектора Краснова в духе действовавшего тогда в России «Строительного Устава», поражает своей четкостью и подробным, вплоть до мельчайших деталей, разъяснением всех его прав и обязанностей.

Ведущий строительство архитектор наделялся фактически полной свободой действий в подборе всего технического персонала, закупке по своему усмотрению необходимых материалов, выборе фирм, артелей и отдельных подрядчиков, правом заключать или прекращать с ними договоры и т. д.

«Инструкцией» определялся также срок окончания запланированных строительных работ и внутренней отделки помещений, включая меблировку Дворца, свитского дома и кухни - конец августа 1911 года.

К слому старого дворца и кухонного корпуса, построенных архитектором И.А. Монигетти в 1862-64 гг., приступили 21 января 1910 года. Через полтора месяца началась закладка фундаментов для новых зданий.

Церемония освящения основания Большого Ливадийского дворца была приурочена к 23 апреля - дню тезоименитства императрицы Александры Федоровны. Торжества в Ливадии по этому поводу дают представление о том, какое значение придавали в России созданию праздничной обстановки при начале любого крупного строительства. Все его участники осознавали, что свой труд они вкладывают в то, что намного переживет их самих и на века станет прекрасным памятником их жизни.

После совершения ялтинским и ливадийским духовенством молебна на строительной площадке в специально подготовленное в фундаменте дворца место были опущены стеклянный цилиндр с запаянным в него пергаментом с текстом и большая серебряная доска с выгравированной на ней надписью следующего содержания: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. В лето от Рождества Христова одна тысяча девятьсот десятое, при Благочестивейшем Самодержавнейшем Великом Государе Императоре Николае Александровиче и супруге Его Благочестивейшей Государыне Императрице Александре Федоровне и Матери Его Благочестивейшей Государыне Императрице Марии Федоровне, Наследнике Его Благоверном Государе Цесаревиче и Великом князе Алексее Николаевиче, Благоверных Государынях и Великих княжнах Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии Николаевнах повелением Его Императорского Величества, в шестнадцатый год благополучного Его царствования, 23 апреля, в День Тезоименитства Августейшей супруги Его Государыни Императрицы Александры Федоровны; в бытность Министром Императорского Двора и Уделов генерал-адъютанта, генерала от кавалерии барона Владимира Борисовича Фредерикса и начальником Главного Управления Уделов генерал-адъютанта, генерал-майора князя Виктора Сергеевича Кочубея, при управляющем Ливадско-Массандровским Удельным Управлением действительном статском советнике Владимире Николаевиче Качалове, заведывающим Ливадскими дворцовыми зданиями полковнике Петре Николаевиче Янове и при строителе классном художнике архитектуры Николае Петровиче Краснове, по совершении молебствия местным ялтинским и удельным духовенством, положено основание сему Императорскому Дворцу в имении Его Величества «Ливадия» по проекту, составленному согласно личным указаниям Их Императорских Величеств, архитектором Н.П. Красновым».

При участии всех почетных гостей серебряная доска была закреплена в основании дворца, после чего духовенство с пением молитвы «Христос Воскрес» обошло начатые постройки, новую дорогу и территорию парка, предназначенную для переустройства, окропляя их святой водой. Торжество закончилось пением российского гимна «Боже, Царя храни» и восторженными криками «ура» рабочих стройки и присутствовавших гостей.

Затем на нижней площадке перед дворцом были собраны все православные рабочие для праздничного обеда и вручения каждому из них по рубашке. Такой же обед и подарки были даны перед свитским домом и рабочим-магометанам. Строителю же дворца - архитектору Н.П. Краснову, его ближайшим сотрудникам - архитекторам и инженерам А.К. Иванову, Л.Н. Шаповалову , П.А. Крестинскому, И.А. Брызгалову, духовенству и почетным гостям, участвовавшим в торжестве закладки фундамента, по распоряжению управляющего имением В.Н. Качалова был дан праздничный завтрак в ресторане гостиницы «Метрополь».

Время, отведенное на возведение Большого дворца и всего комплекса новых зданий - 17 месяцев, - уже само по себе поразительно. Но когда из архивных документов стали известны подлинная история строительства дворца в Ливадии в 1910-11 гг. и неожиданные осложнения, сопровождавшие его, к удивлению присоединилось чувство восхищения знаниями, находчивостью и ответственностью за порученное дело архитекторов, инженеров и рабочих, которые выдержали этот невероятный срок в столь сложных условиях.

Начальному периоду строительства благоприятствовала прекрасная погода, и работа продвигалась быстро. Однако вскоре возникло первое непредвиденное осложнение. При проведении буровой разведки грунта выяснилось, что на довольно обширной площади восточной части стройки материковые породы залегают на большой глубине. Кроме того, там же был обнаружен мощный проход подпочвенных вод, ослаблявших шиферный грунт. Пришлось дренажировать всю площадь под зданием дворца до глубины непроницаемого слоя глины, проводить большие работы по прокладке подземной водосборной галереи, перерезающей все подходы подпочвенных вод и отводящей их далеко от постройки дворца .

Одновременно со строительством дренажной системы приступили к забивке 1054 бетонных свай для устройства на них железобетонной подушки будущего фундамента .

Эти непредвиденные работы задержали почти на месяц кладку фундаментов в восточной части дворца. По этому поводу Н.П. Краснов писал в одном из своих отчетов: «Это потерянное время придется возместить путем усиленных ночных и праздничных работ». Для работы в ночное время сразу же было устроено электроосвещение.

Летом 1910 года возникло новое осложнение: в Крыму вспыхнула эпидемия холеры. Над Ливадией, где ежедневно находились от 800 до 2000 человек, нависла серьезная опасность. Красновым и его помощниками были приняты решительные санитарные меры для предотвращения заболеваний собранных на строительстве людей. Всех рабочих переселили на территорию имения, где были построены специальный изоляционный барак с кухней и временная баня, установлены котлы для кипятка, кроме того - ежедневный медицинский осмотр, купание в море, дезинфекция и употребление медикаментов. И хотя эти мероприятия также несколько задержали ход строительства, Краснов с гордостью отмечал, что благодаря принятым мерам в Ливадии не было ни одного случая заболевания.

В начале января 1911 года, подводя итоги прошедшего года, Николай Петрович писал: «С 21 января 1910 года по 1 января 1911 года прошло 11 месяцев и 11 дней. Из них <...> первые 1 месяц и 11 дней использованы на сломку и свозку старых строений, 2 месяца - на необходимое углубление и укрепление вызванных местными условиями грунта, подфундаментных сооружений, 2 месяца - на кладку фундамента, 1 месяц на кладку цокольной части и оставшиеся 5 месяцев - на доставку, обработку и укладку около 300 000 штук камней в стены, устройство железобетонных потолков и полов, установку стропил и покрытие крышей Большого дворца».

В январе 1911 года дворец был уже подготовлен к внутренним отделочным работам. И тут наступает самый тяжелый период в строительстве: беспримерная по своей суровости зима 1910/11 гг. На Южном берегу Крыма, где обычна мягкая, теплая зима, в январе внезапно ударили морозы - днем минус 5-8°C, ночью - до минус 13°. День за днем шел обильный снег, и скоро вся стройка покрылась огромными сугробами. Морозы ослабели только в марте, но и в апреле-мае стояла неустойчивая, ненастная погода. Отсыревшие стены зданий не позволяли приступить к отделочным работам.

Группа инженеров под руководством Н.П. Краснова и здесь находит выход из положения: устраивается мощное электрическое отопление для просушки дворца и свитского дома, камеры принудительной (как тогда говорили, «побудительной») вентиляции, организуются сверхурочные и ночные работы. Принятые решительные меры позволили подготовить дворец к сдаче практически к намеченному сроку - официально она состоялась 14 сентября 1911 года.

Вслед за дворцом одна за другой сдавались и другие постройки, среди них свитский дом и здание главной кухни. Новая кухня имела 90 помещений, оборудованных новейшими для того времени механическими аппаратами и специальными холодильниками для хранения продуктов, винный погреб и льдодельню, приводимую в действие электрическими машинами.

Заканчивалось также строительство целого ряда служебных зданий, возводимых под руководством архитектора Г.П. Гущина: гаража для автомобилей, электростанции, карантинного дома, насосных станций и т. д. Подъездные дороги к дворцу усовершенствовались для использования их новым видом транспорта - автомобильным.

История создания нового дворцово-паркового ансамбля в Ливадии - яркий пример выработанного в России к концу XIX - началу XX веков порядка взаимоотношений между заказчиком и подрядчиками, основанного на уважении к заключенным договорам и четком их исполнении, на компетенции руководителей и специалистов и вытекающем отсюда полном к ним доверии, на вековых традициях артельного подряда. Пример Ливадии как нельзя лучше может дать представление о дореволюционной отечественной практике организации крупномасштабного строительства.

21 сентября 1911 года газета «Русская Ривьера» поместила подробный отчет о торжественной встрече в Ялте императора Николая II с семьей, прибывших на отдых в свое южнобережное имение. Прекрасная погода как бы подчеркивала значимость для города события, намеченного на 20 сентября: освящение нового Ливадийского дворца и празднования в нем новоселья .

На набережной, убранной гирляндами цветов и зелени, многотысячная толпа восторженно приветствовала появление царского кортежа, направлявшегося в Ливадию от стоявшей у мола яхты «Штандарт». Две открытые коляски, запряженные парами великолепных лошадей, ехали достаточно медленно, и поэтому все встречающие имели возможность близко видеть и приветствовать Их Императорские Величества.

А тем временем на площади перед дворцом был выстроен почетный караул от 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка при знамени, оркестре и хоре. Пока император обходил строй почетного караула, Александра Федоровна подошла с приветствиями к В.С. Кочубею, В.Н. Качалову, П.Н. Янову и Н.П. Краснову, строительным подрядчикам и служащим. Управляющий В.Н. Качалов поднес хозяевам имения хлеб-соль на фарфором блюде с изображениями четырех дворцов различных эпох и произнес краткое приветствие: «Ваше Императорское Величество! Верные слуги Вашего Величества, служащие и рабочие имения «Ливадия» встречают Вас, всемилостивейший Государь, нашего державного хозяина, с благоговейной радостью и усердно просят Ваше Императорское Величество при вступлении в новый Ливадийский дворец принять от нас по исконно русскому обычаю хлеб-соль». Императрице и великим княжнам были поднесены прелестные букеты цветов, после чего Августейшее семейство проследовало в Крестовоздвиженскую церковь, где духовник царской семьи протоиерей Кедринский отслужил молебен.

По фотографиям, которые направлялись Качаловым в Главное Управление Уделов вместе с еженедельными отчетами о ходе строительства, Николай Александрович и Александра Федоровна могли, конечно, представить, как будет выглядеть их новый дом. Однако действительность превзошла ожидаемое.

Вот как писал Николай II матери о своих первых впечатлениях: «Мы не находим слов, чтобы выразить нашу радость и удовольствие иметь такой дом, выстроенный именно так, как хотели. Архитектор Краснов удивительный молодец - подумай, в 16 месяцев он построил дворец, большой Свитский дом и новую кухню. Кроме того, он прелестно устроил и украсил сад со всех сторон новых построек вместе с нашим отличным садовником , так что эта часть Ливадии очень выиграла. Виды отовсюду такие красивые, особенно на Ялту и на море. В помещениях столько света, а ты помнишь, как было темно в старом доме... Что редко бывает - Краснов сумел угодить всем: дамы, свита и даже femmes de chambre и люди довольны своими помещениями. Все приезжающие, после осмотра дома, в один голос хвалят то, что видели, и, конечно, самого виновника - архитектора».

Новый Ливадийский дворец оценила и художественная общественность России того времени. Академик Ф.Г. Беренштам, например, писал в журнале «Зодчий»: «Дворец спроектирован в итальянском ренессансе XV-XVI веков. Основными мотивами композиции служили памятники Флоренции, но при этом приходилось считаться с требованиями загородного дворца и современного комфорта. Надо было, сохраняя строгую красоту дворцовой архитектуры, дать уют и интимность дачи, соединить величавое впечатление дворца с мягким покоем загородного дома, расположить здание так, чтобы некоторые части его были особенно открыты солнцу и воздуху, а крыши использовались для террас, бельведеров и вышек».

Свою личную благодарность выразил Николай II и архитектору Г.П. Гущину. Осмотрев служебные постройки в имении, возведенные по проектам и под руководством этого талантливого инженера-строителя, он обратился к Глебу Петровичу со словами: «Мне все говорят, что у меня в Ливадии - гараж лучший в Европе. Мне это лестно слышать и приятно сознавать. Осмотрев отличную конюшню, красивую электрическую станцию, милый театр и превосходный гараж, считаю нужным выразить Вам за них свою благодарность. Благодарю Вас за труды, положенные за последние годы в моем имении». После чего Гущину был преподнесен ценный памятный подарок - золотой портсигар, украшенный бриллиантами и сапфирами.

Впрочем, ни один человек и ни одна фирма, участвовавшие в строительной кампании 1910-11 гг., не были забыты в тот знаменательный приезд царской семьи. Представления к награждению орденами, медалями, ценными подарками, денежными премиями и золотыми и серебряными памятными жетонами проходили по спискам, составленным управляющим имением Качаловым и главным строителем Красновым. Четыре фирмы удостоились престижного звания «поставщик Двора Его Императорского Величества» за высочайшее качество изготовленных для Ливадии оборудования и мебели. Например, мебель от фабриканта Ф.Ф. Тарасова была столь изысканна, что даже встал вопрос о показе стульев и кресла для парадной столовой дворца на Всероссийской выставке мебели в Санкт-Петербурге, а прекрасные художественные изделия и приборы из бронзы московской фабрики братьев Е., А. и Ф. Вишневских украсили экстерьер и интерьеры дворца и церкви.

Была отмечена наградами и отличная работа многих ялтинских подрядчиков: Г.С. Пасхалиди - за каменные работы, Г.П. и Н.П. Лолановых - за земляные работы, устройство фундаментов и цокольной части зданий, А.Э. Менье - специалиста по изготовлению железобетонных конструкций, А.Ф. Канащенкова и С.С. Швецова - за плотничьи работы, Х.И. Калфа - за изготовление колонн из кримбальского камня, украшающих Итальянский дворик и фасады дворца, и многих других.

Завершение строительства было отмечено столь же торжественно, как и закладка фундамента Большого дворца. Всем рабочим вновь был устроен праздничный обед, выделены подарки и большие по тем временам денежные премии.

Но прекрасный дворец, воздвигнутый напряженным трудом талантливых и умелых строителей, только из-за того, что был особенно любим последним Романовым, долгие десятилетия после октябрьского переворота не только не признавали памятником архитектуры, но и вообще пытались ставить под сомнение его художественные достоинства . Поэтому тщетно было искать в литературе советского периода по истории русского зодчества какое-либо искусствоведческое описание его архитектуры.

Сам архитектор дал очень краткую характеристику Большого Ливадийского дворца: «Проектирован и выполнен в стиле итальянского Ренессанса из штучного инкерманского камня, со всеми орнаментальными частями, высеченными из того же камня. Здание дворца имеет 116 отдельных помещений, один большой внутренний двор и три малых световых двора. Парадные официальные комнаты дворца отделаны и меблированы в том же стиле».

Беглый осмотр фасадов здания, особенно северного, обращенного к Ялте, казалось бы, подтверждает слова зодчего. Насыщенность архитектурными элементами, характерными для палаццо Венеции и Флоренции, действительно говорит о том, что перед нами дворец в стиле итальянского Возрождения. Фасад рассечен горизонтальной линией балкона, а колоннада галереи подчеркивает ордерный характер деления, введенный в практику архитектуры еще на заре Ренессанса знаменитым Л.Б. Альберти.

Сдвоенные и строенные окна ризалитов и высокой башни, поставленной на углу северного и западного фасадов, арочное оформление входа, так же как и изящная аркада балкона-бельведера в левой части этого фасада, являются своего рода архитектурными цитатами итальянских дворцов. Ордерное разделение восточного фасада, обращенного к морю, подчеркивается не только колоннадой балкона, но и пилястрами, которые четко выделяются на фоне гладкой кладки стены и поддерживают сложный карниз, разделяющий первый и второй этажи и украшенный русской геральдикой. Обращают на себя внимание прекрасные «брамантовы окна» с изящной резьбой по инкерманскому камню и ниши с яшмовыми вазами Колыванской гранильной фабрики.

Замечательным образцом Ренессанса может служить и главное украшение западного фасада - парадный вход во дворец. Архитектор оформил его в виде портика: три полуциркульные арки, спаренные коринфские колонны, портал входных дверей, скамьи - все это сделано из белого каррарского мрамора итальянскими мастерами фирмы С.Л. Уберти по эскизам Краснова. Резная орнаментация по мрамору изображает грифонов, дельфинов, гирлянды цветов и фруктов, медальоны в обрамлении аканта. Между полукружьями арок - картуши с вензелями имен членов царской семьи, для которых строился Ливадийский дворец. Верх мраморного наличника парадного входа украшает герб Романовых.

Ренессансный стиль дворца подчеркивается также одним из его важнейших структурных элементов - большим внутренним двориком, называемым «Итальянским». Именно такие дворики - патио - были характерны для палаццо Флоренции и Венеции XV-XVI столетий, являясь центрами всей пластической композиции зданий.

В оформлении четырех фасадов заметна большая разница, хотя общий архитектурный стиль выдержан для каждого из них. Это придает дворцу особую прелесть. Если же попытаться охватить взглядом всю композицию дворца, то станет понятной характеристика, данная ему академиком Ф.Г. Беренштамом.

Прежде всего, сопоставив размеры нового дворца со старым, запечатленным на старинных фотографиях, можно заметить, как рационально Н.П. Краснов разместил довольно большое здание на весьма ограниченном площадке горного склона, ранее занятой гораздо меньшим дворцом. А используемое для этой цели оригинальное пластическое решение композиции, архитектоника составляющих его частей - совершенно не свойственны итальянским дворцам, зато характерны для модного в конце XIX - начале XX века стиля «модерн».

С южной стороны Итальянского дворика архитектор расположил одноэтажный объем буфетной. Парадная столовая, прикрывающая его с запада, - тоже одноэтажная, но более высокая. Основная часть здания двухэтажная, находится с северной стороны дворика. Наконец, в восточной части дворца появляется третий этаж. Башня на углу северного и западного фасадов доминирует над всей постройкой, и от нее как бы ступенчато спускаются эти композиционные объемы, повторяя гористый характер местности. Используя пластические приемы стиля «модерн», введя в конструкцию внутренние световые дворики (атриумы), Краснов максимально использовал солнечное освещение для жилых комнат.

Внешний облик дворца очень выиграл от того, что вместо рустованного камня, традиционного для возведения стен построек эпохи Возрождения, строители использовали гладко обработанный инкерманский известняк светло-палевого цвета, что придало зданию легкость и изящество и отчетливо вырисовало его на фоне зелени старого парка и голубого неба.

А чтобы защитить пористый инкерманский камень от разрушительного воздействия ветра, атмосферных осадков и южного яркого солнца, сохранив тем самым надолго белизну стен дворца, Н.П. Краснов распорядился обработать их внешнюю поверхность раствором флюата Кесслера.

Удивительно гармонично удалось зодчему соединить в единый ансамбль два рядом стоящие здания разных архитектурных стилей - дворец и Крестовоздвиженскую церковь. С большим тактом он вносит изменения в работу своего знаменитого предшественника: увеличивает притвор церкви примерно вдвое, что дало возможность устроить новый вход в храм , и соединяет его открытой галереей с аркой ворот Итальянского дворика. Галерея выполнена в виде византийской аркады, покоящейся на мраморных колоннах и завершающейся воротами ажурной ручной ковки итальянских мастеров конца XVIII века.

Портал нового входа украсила мозаичная икона «Ангела Господня», выполненная в академической мастерской профессора П.П. Чистякова по рисунку художника А.С. Славцова. Этот же художник расписал внутри стены пристройки образами, среди которых отметим икону Божьей Матери «Федоровской», особо почитавшейся в царской семье, т. к. она в течение нескольких столетий связывалась с именем Михаила Федоровича, первого московского царя из рода Романовых.

Аркада, стены дворца и церкви образовали уютный небольшой дворик. Другой атриум находится в центре жилой части дворца и получил название «арабского» благодаря орнаментации многоцветной майолики, покрывающей стены его первого этажа, и фонтану «Мария» , выполненных в восточном вкусе.

Парадных помещений в Ливадийском дворце немного - всего пять залов. Это и понятно: он в основном предназначался для семейного отдыха, а не для официальных приемов. В их оформлении Краснов использовал лепные украшения, резные панели из каштанового, орехового и красного дерева, прекрасные мраморные камины. Последние, хотя и действующие, имели скорее декоративное назначение, т. к. дворец отапливался от котельной.

К работам по дворцовым интерьерам были привлечены мастера известных в России и Европе фирм, которые осуществляли идеи и замыслы архитектора по его эскизам и рисункам. Так, фирма по производству лепных работ братьев Аксерио прислала в Ливадию из Италии профессора Николини, до этого успешно закончившего реставрацию знаменитого собора Сан-Лоренцо в Генуе, а фирма Э.Р. Менционе по мраморным работам наняла для изготовления колонн и каминов известного скульптора К.Ф. Катто. В удивительно хорошем состоянии сохранились до наших дней обивка стен и наличники дверей из орехового дерева в бывшем ожидательном зале дворца, которые являлись только частью большого заказа, полученного поставщиком Его Императорского Величества петербуржцем Ф.Ф. Мельцером от Н.П. Краснова.

Самое большое помещение дворца - парадная столовая с прекрасным лепным потолком, огромным мраморным камином с тончайшей резьбой, прелестной «Пенелопой» скульптора Брюгера. Следует обратить внимание на то, как архитектор расположил окна и двери этого зала и какого поразительного эффекта достиг при этом. Восемь больших застекленных дверей, разделенных пилястрами, соединяют столовую с Итальянским двориком. На противоположной стене этот прием повторяется, однако здесь вместо дверей такой же величины арочные окна. Ритмический рисунок разделения этих стен пилястрами определяется колоннадой дворика.

Со стороны окон к столовой почти вплотную подходит парк, спускающийся здесь тремя террасами. Перед самыми окнами - зеленая лужайка полуоткрытого дворика - курдонера. При открытых окнах и дверях сам зал, благоухающая растительность парка и прелестный внутренний Итальянский дворик составляют единое целое - идеальный пример гармоничного единства архитектуры с окружающей природой!

Выше мы уже упоминали о мебели, изготовленной фирмой Ф.Ф. Тарасова специально для парадной столовой. Это был гарнитур в ренессансном вкусе, состоявший из большого обеденного стола и двух пристенных, ста стульев, четырех кресел и четырех банкеток. Вся мебель из орехового дерева, а стулья и кресла обиты зеленым сафьяном высокого качества. Ножки, подлокотники стульев и кресел представляли собой витые колонки, их капители и деревянные части спинок были украшены резьбой, в основу которой взят мотив коринфского ордера - волюты и акант.

Комнаты для гостей, а также личные покои царской семьи были украшены и обставлены мебелью в стиле «модерн» со свойственным ему изысканным подбором материалов и обивочных тканей. Новые технические приемы обработки дерева позволяли добиваться исключительных декоративных эффектов. Так, в малой столовой использовалась байцовка красного дерева под медь, в спальне и ванной комнате императрицы - липа, полированная под белый мрамор, в гостиной старших дочерей - т. н. отделка «под птичий глаз» и т. д.

Одним из самых красивых залов второго этажа дворца был кабинет императора. Недаром Николай II в дневнике 1911 года записал: «Я в восторге от своего верхнего кабинета».

Но недолго Новый Ливадийский дворец радовал своих владельцев. Царская семья приезжала в него всего четыре раза - осенью 1911 и 1913 и весной 1912 и 1914 годов. 12 июня 1914 года они выехали из Ливадии, не подозревая, что навсегда простились с ней. Первого августа началась мировая война.

О нежной привязанности Николая Александровича к своему южнобережному имению сохранилось много свидетельств, среди них - любопытный эпизод, описанный генералом А.А. Мосоловым: Однажды, возвращаясь верхом по тропинке высоко над шоссе из Учан-Су с дивным видом на Ялту и ее окрестности, государь высказал, как он привязан к Южному берегу Крыма.

- Я бы хотел никогда не выезжать отсюда.

Что бы Вашему Величеству перенести сюда столицу?

Эта мысль не раз мелькала у меня в голове.

Вмешалась в разговор свита. Кто-то возразил, это было бы тесно для столицы: горы слишком близки к морю. Другой не согласился:

Где же будет Дума?

На Ай-Петри.

Да зимой туда и проезда нет из-за снежных заносов.

Тем лучше, - заметил дежурный флигель-адъютант.

Конечно, это невозможно. Да и будь здесь столица, я, вероятно, разлюбил бы это место. Одни мечты...

А Ваш Петр Великий, возымев такую фантазию, неминуемо провел бы ее в жизнь, невзирая на все политические и финансовые трудности. Было бы для России хорошо или нет - это другой вопрос...».

После отречения Николай II просил Временное правительство дать ему возможность поселиться с семьей в Ливадии, где он вел бы жизнь частного лица. Керенский разрешения не дал...

В книге «Мировой кризис. 1911-1918» - фундаментальном труде, посвященном истории первой мировой войны, У. Черчилль, анализируя предреволюционную обстановку в России, писал о Николае: «...Вот Его сейчас сразят. Вмешивается темная рука, сначала облеченная безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех Его любящих предают на страдания и смерть. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его память порочат... Остановитесь и скажите: а кто же другой оказался пригодным?».

Примечания

В. кн. Александр Михайлович (1866-1933), четвертый сын в. кн. Михаила Николаевича, младшего брата Александра II, и в. кн. Ольги Федоровны, урожденной принцессы Баденской, двоюродный брат Александра III. Благодаря покровительству последнего, получил возможность посвятить свою карьеру военно-морскому флоту. Впоследствии занимал руководящие должности: с 1900 г. - Председатель Совета по делам торгового мореплавания, в 1902-1905 гг. Главноуправляющий (на правах министра) Управлением торгового мореплавания и портами. Генерал-адъютант, адмирал, великий князь, однако, более известен в отечественной истории как организатор военной авиации в России. В семье Николая II Александр Михайлович (Сандро) был одним из самых любимых родственников.

Рост Николая II был 5 футов 7 дюймов, т. е. 170 см.

В. кн. Елизавета Федоровна, родная сестра Алисы Гессенской, супруга в. кн. Сергея Александровича, дяди Николая II.

А.В. Богданович, которая благодаря служебному положению своего супруга, члена Совета Министра внутренних дел, была хорошо осведомлена о настроениях во всех социальных слоях российского общества, свидетельствовала уже в 1901 году: «В народе водворилось понятие, что молодая царица приносит несчастье, и, к ужасу, можно сказать, что это понятие оправдывается».

Первая нота - от 12 августа - по сути являлась обращением Николая II к мировому сообществу с призывом положить предел все увеличивающемуся развитию вооружений и обеспечить прочный мир на земле. Нота произвела тогда ошеломляющее впечатление. По свидетельству военного министра А.Н. Куропаткина, народы отнеслись к мирной инициативе из России восторженно, правительства - недоверчиво.

Как известно, команда этого корабля впоследствии стала одним из главных участников революционных событий 1905-1907 гг. в Севастополе. Удивительно, но последнее обстоятельство не помешало Николаю II в своем рабочем кабинете Нового дворца держать на видном месте большую фотографию «Спуск крейсера «Очаков» в Севастополе».

Предположение управляющего полностью подтвердилось. В период с 1905 до 1909 гг. деятельность двух инженеров Ливадийско-Массандровского удельного управления - И.А. Носалевича и Г.П. Гущина ограничилась устройством дополнительного дренажа у здания Большого дворца, обновлением фундамента дворцовой церкви, ремонтом Японского кабинета императрицы Марии Александровны, более всех пострадавшего от сырости, а также усовершенствованием водопроводной сети в имении, переустройством винодельни, ремонтом подпорных стен в парке и т. п.

Ныне городской таксопарк.

Иначе складывалось отношение царя к постоянно возникающим в Министерстве путей сообщения идеям прокладки на Южный берег Крыма железной дороги. Еще в 1898 году, во время пребывания в Ливадии Николая II на Высочайшее рассмотрение была представлена рельефная карта Крыма с нанесенной на ней железной дорогой, соединявшей Бахчисарай и Ялту. Проект инженера Ярцева был заслушан со вниманием, однако уже тогда целесообразность его осуществления для Южнобережья - уникального по своим природным особенностям уголка России - была поставлена под сомнение.

Предпринятая по приглашению владельца Аскании-Нова, Ф.Э. Фальц-Фейна, эта поездка произвела неизгладимое впечатление на Николая. В его описании Аскании-Нова чувствуется огромное уважение к этому талантливому и трудолюбивому человеку, сумевшему в южной засушливой степи создать огромный оазис, наполненный садами, чудесным парком, пастбищами и всевозможной живностью: «Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева ковчега».

Проверяя эффективность водосборной галереи, строители обнаружили, что после выпадения атмосферных осадков суммарный выход грунтовых вод из нее составлял до 8000 ведер в сутки. Несомненно, что такая повышенная увлажненность почвы и была причиной преждевременного разрушения старого Ливадийского дворца. Незаметные маленькие люки на поверхности земли скрывают лазы в колодцы обширной подземной водосборной галереи, охватывающей в виде подковы всю площадь, занятую дворцом.

Максимальное заглубление фундамента под дворцом 10,5 аршин (7,5 м). Вообще в ливадийских постройках 1909-12 гг. очень много железобетонных конструкций. Цемент для них привозили с Новороссийского завода, славившегося тогда качеством своей продукции не только в России, но и в Европе.

Впоследствии, когда в 1914 году ко дворцу пристроили одноэтажное здание буфетной, его соединили с кухней просторным подземным тоннелем, часть которого сохранилась до сих пор. . Горько сейчас читать, например, написанные в 1925 году известным поэтом и художником М. Волошиным высказывания по поводу императорских дворцов, носящие явно заказной характер: «Древняя Готия от Балаклавы до Алустона застроилась непристойными императорскими виллами в стиле железнодорожных буфетов и публичных домов и отелями в стиле императорских дворцов...». Кстати, Волошин тогда не был одинок в очернении зодчих и мастеров, работавших в царской России. В свое время «досталось» и знаменитому Гатчинскому дворцу под Петербургом - творению гениального А. Ринальди - от Луначарского, так как именно Гатчина была избрана Александром III своей постоянной резиденцией.

Старый вход был сохранен, но оказался уже в т. н. «теплом переходе» из дворца в церковь.

Майоликовые изразцы и восточный фонтан раньше украшали полуоткрытый дворик старого дворца. Однако для облицовки «арабского» дворика плиток, снятых при сломке старого здания, оказалось недостаточно. Поэтому было принято решение вновь заказать полный комплект изразцов (1234 шт.) петербургской фабрике Ваулина и Гельдвейна с обязательным условием сохранить все детали прежнего цветного орнамента.

Николай Романов, последний император России, по-особенному относился к Крымскому полуострову. Он любил здесь отдыхать всей семьёй и много сделал для развития Крыма.

Возможно, это связано с тем, что Николай II стал императором именно в Крыму. Здесь, царском имении Ливадия, в октябре 1894 года умер его отец Александр III и Николай взошёл на престол. «А как же празднования в Санкт-Петербурге, начавшиеся с трагедии на Ходынском поле», - спросит иной подкованный читатель. Это были именно торжества. Современная аналогия – Владимир Путин стал президентом 19 марта, а инаугурация (официальная церемония) прошла 7 мая 2018 года.

В Крыму в Крестовоздвиженской церкви приняла православие императрица Александра Фёдоровна. Осенью и весной семья Николая II часто жила в Крыму. Есть данные, что именно в Ялту хотел перенести столицу последний император России.

При Николае Александровиче Крым расцвёл. Бурно развивались курорты, возводились роскошные отели и санатории, возникли первые музеи. В Крыму работали одарённые архитекторы, первое место занимал Николай Краснов – создатель нового Ливадийского дворца. Крым получил прозвание «Русская Ривьера». Все Романовы любили Крым. Так, в эмиграции великий князь Александр Михайлович писал: «У нас у всех осталась тоска по Крыму». Николай II был так увлечён Крымом, что даже создавал дизайн бутылок для местных вин. В апреле 2017 года винный завод «Массандра» представил публике одну из таких бутылок. Последнее посещение императором Крыма фиксируется осенью 1915 года, Севастополь и Евпатория. Побывал в Свято-Георгиевском монастыре, находившемся на крутой горе на мысе Фиолент.

Естественно, что вслед за императорской семьёй в Крым приезжали представители высшего общества, за которыми тянулись купцы и промышленники, пополняя карманы местных жителей.

Крым в 1897-1917 стал точкой роста: населения, промышленности и общественной активности жителей. С переписи 1897 года городское население Крыма выросло на 43%. И это при том, что в 1897 году городское население занимало долю в 41,8%, что было запредельно высоко для Европейской России. Впрочем, увеличивалось и количество селян, на 33% за 20 лет (с 318 до 423 тысяч человек). В 1917 году 2,4% сельского населения Крыма были болгарами, 1,3% греками, 0,8% армянами, 7,9% немцами, 12,5% украинцами, 29,3% русскими и 41,9% татарами. В том же году в городах зафиксировано 326,6 тысяч: 56,6% населения были русскими, 14,5% - евреями, 11,6% - татарами, 5% - греками, 3,6% - украинцами, 2,6% - армянами, 1,6% турками, 1,5% - поляками, 1% - немцами.

Крым активно застраивался. Строительство – не только надёжный маркер высокой деловой активности, но и один из основных факторов, подстёгивающий экономику за счёт большого количества контрагентов, втянутых в производство материалов и работ для строительства. При Николае II построено 2 дворца, Массандровский (1902) и Ливадийский (1911). Ливадийский дворец построили по последнему слову техники, хотя внешне это был стиль итальянского Возрождения. Во дворец провели электроэнергию (электростанцию построили ближе к Ялте), водоснабжение, центральное отопление и телефонную связь. Был свой автопарк. На дворец потрачено около 4 млн золотых рублей (именно при Николае II в России введено золотое денежное обращение).

Активно возводились музеи. Севастопольский военно-исторический музей открылся в новом здании в октябре 1895 года. Панорама «Оборона Севастополя» открыта 14 (27) мая 1905 года. В 1913 году в центре Симферополя построили здание Офицерского собрания 51-го Литовского пехотного полка. Позже здесь был создан Симферопольский художественный музей. Во время строительства в Феодосии морского порта в конце XIX века найденные археологами артефакты переданы в Феодосийский музей древностей, старейший на Юге России. В конце XIX века основаны предшественники Центрального музея Тавриды: Музей древностей Таврической ученой архивной комиссии (1887) и Естественно исторический музей Таврического губернского земства (1899). Первый в Ялте музей открыли 27 сентября (8 октября) 1892 года при Ялтинском отделении Крымского горного клуба. В 1916 году создан Музей старины в Евпатории. В этом же году местная общественность добилась создания в Бахчисарае отдела петроградского «Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины». Одной из его задач стало создание в ханском дворце художественно-исторического музея.

Возводилась транспортная инфраструктура. Например, недавно открытый Крымский мост был задуман ещё Николаем II. Первые изыскательские работы проведены в 1903–1906 годах. Мост должен был стать частью железной дороги, которая позволит круглый год вывозить товары с Таманского полуострова. Из двух вариантов направления Николай II выбрал южное, в 1910 году началась активная разработка проекта. Будущими выгодоприобретателями были: Керчь, Бердянск, Мариуполь, Темрюк, Прикубанский край и Майкопский нефтеносный район. Мост планировался в 11 пролётов на каменных опорах. Для пропуска морских судов создали разводной пролетный механизм на электродвигателях, питающихся от специальной электростанции на крымском берегу. Мост планировалось оснастить подсветкой, сигнализацией и небольшими ледорезами со стороны Азовского моря. Первая мировая война прервала работы над проектом.

"Орианда, Юрьянда, Урьянда суть изменения одного и того же названия в устах татарских», — писал знаменитый исследователь Крыма первой половины XIX века П.И. Кеппен. Еще в 1480 году на месте нынешней Ореанды находилось небольшое греческое поселение с созвучным наименованием, полностью исчезнувшее задолго до присоединения Крыма к России.

До начала XIX века малонаселенная пустынная часть Южного берега, протянувшаяся от Балаклавы до Феодосии, считалась владением чинов балаклавского греческого батальона, несущего в Крыму пограничную службу. Затем отдельные земельные участки стали сосредотачиваться в руках нескольких лиц и, например, столь известные впоследствии Нижняя и Верхняя Ореанда, Ливадия, Алупка, Кучук-Ламбат оказались собственностью командира батальона Феодосия Ревелиоти.

Н.К. Шильдер, биограф Александра I, описывая пребывание государя в Крыму незадолго до его загадочной смерти в Таганроге, особо отмечает Ореанду. Там, наконец, Александр Павлович нашел тот уголок в Европе, о котором мечтал все последние годы и где желал бы навсегда поселиться: «Я скоро переселюсь в Крым, — говорил он приближенным, — я буду жить частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку». После 1815 года император Александр представлял уже собою усталого мученика, мечущегося между возраставшим влиянием временщика графа А.А. Аракчеева и собственными убеждениями, сложившимися в молодости. Отсюда его все более проявлявшаяся религиозность, принимавшая форму мистического созерцания.

Однако мечте об уединенной жизни в Ореанде не суждено было осуществиться. 27 октября (8 ноября) 1825 года после непродолжительной остановки в Алупке у Новороссийского генерал-губернатора графа М.С. Воронцова император отправился через Байдары и Балаклаву в Георгиевский монастырь, где сильно простудился, и в Таганрог приехал уже тяжелобольным. 19 ноября в этом небольшом городке юга России, не дожив трех недель до 48 лет, умер победитель Наполеона Бонапарта Александр I Благословенный.

Вскоре скончалась и его супруга, императрица Елизавета Алексеевна, и владельцем Нижней Ореанды стал Николай I. По указу последнего с 1830 года надзор за имением стал осуществлять граф М.С. Воронцов, которому было доверено распоряжаться всеми хозяйственными и денежными делами Нижней и Верхней Ореанды, назначать в них управляющих, садовников, виноградарей и других служащих.

По инициативе графа здесь стали проводиться большие работы по созданию плантаций лучших европейских сортов винограда, а в царском владении — и великолепного парка, который получил статус «Императорского Сада в имении Ореанда».

С августа по октябрь 1837 года Николай I предпринял большую инспекционную поездку по западным и южным губерниям России и Закавказью, причем по приглашению графа М.С. Воронцова в маршрут было включено и посещение Южного берега.

В Крым он решил поехать вместе с императрицей Александрой Федоровной и цесаревичем Александром Николаевичем. Встретились все в конце августа в Вознесенске, небольшом городке-пристани на Южном Буге. Александра Федоровна прибыла сюда из Москвы вместе с дочерью, великой княжной Марией Николаевной, а 19-летний наследник престола из Харькова, одного из многочисленных городов, с которыми он знакомился во время своего путешествия по России. Из Вознесенска на корабле они прибыли в Севастополь, а затем в колясках и верхом проехали через Бахчисарай и Симферополь в имение Воронцовых «Массандра». Александра Федоровна была в восторге от Ореанды, и Николай сразу же принял решение построить здесь для нее дворец. Роскошное имение стало одним из бесчисленных драгоценных подарков, которыми Николай Павлович осыпал свою супругу.

Возведение дворца растянулось на 10 лет; был даже длительный перерыв в строительных работах с 1847 до 1850 г. из-за «недостатка денег», как объяснялось в отчетах комиссии.

Руководство строительством осуществляли известный «каменных дел мастер» англичанин В. Гунт, который до этого возводил в Алупке дворец графа М.С. Воронцова, и некоторое время одесский архитектор Камбиаджио. В начале 1850 года заведующим ореандскими строениями назначается архитектор К.И. Эшлиман. При нем работы по достройке дворца, оформлению его интерьеров и возведению служебных зданий заметно ускорились и, наконец, осенью 1852 года к Высочайшему приезду в Крым полностью завершились.

Парк Ореанды являл тогда собой пример блестящей творческой фантазии архитекторов и садовников. Представьте себе, читатель, многочисленные, оригинально оформленные бассейны, прелестные маленькие водопады, скрывающиеся в густой зелени, или фонтан, бьющий прямо из дупла огромного дуба — вода к нему была подведена столь незаметно, что создавалась полная иллюзия естественного родника; наконец, представьте маленьких ланей — «даниэлек» и благородных оленей, свободно пасущихся на лужайках парка. Растительность же была подобрана так, что отдельные уголки парка представляли различные районы субтропиков всего земного шара. А высоко над парком и дворцом, на краю круто обрывающейся скалы, парила корона белоснежной греческой ротонды, построенной в 1842 году — тогда же, когда приступили к возведению дворца.

Простой образ жизни царской семьи в Ореанде, прогулки по окрестностям и парку, купание в море, охота в горном лесу изредка прерывались визитами в Воронцовский дворец, посещениями Ялты, Ливадии. Своей церкви в имении не было, поэтому в православные праздники Рождества Богородицы, Воздвижения Честного Креста и в Покров день ездили в Иоанно-Златоустовский собор в Ялту. Наносили визиты царю тогда еще немногочисленные дворяне Ялты, депутации местных жителей — греков, татар, караимов. Частым гостем императорской четы был таврический губернатор граф А.В. Адлерберг.

Перед отъездом Александра Федоровна, словно предвидя недалекое будущее, обронила: «...Этот дворец будет моим вдовьим домом». Предчувствие не обмануло ее. Вскоре началась Крымская война, столь печально закончившаяся для России. 18 февраля 1855 года Николай I скончался. Здоровье Александры Федоровны после смерти мужа резко ухудшилось, и в свое южное имение она больше не приезжала.

После ее кончины 20 октября 1860 года, согласно завещанию, «Ореанда» перешла во владение второго сына Николая I в. кн. Константина Николаевича и вплоть до 1894 года пребывала в статусе великокняжеских, а не царских имений.

«Завидую о милой Ливадии…»

Первый Высочайший приезд сюда состоялся в конце августа 1861 года. Уже с ранней весны Департамент Уделов начал подготавливать имение к приему Августейшей семьи. Удельному архитектору В.С. Эсаулову было поручено выехать в Ливадию и совместно с садовником Потоцких Л. Гейслером и ялтинским городским архитектором К.И. Эшлиманом провести работы по приведению всех зданий и парка «в надлежащий вид».

Царская чета была в восторге от своего нового приобретения. Этот прелестный уголок Южнобережья совершенно очаровал Марию Александровну. Впоследствии императрица в письмах к близким свое имение называла не иначе, как «моя милая Ливадия».

Пребывание в Крыму семья посвятила знакомству с Ялтой и ее окрестностями: интересовались бытом и традициями народов, проживающих в Крыму, ездили в татарскую деревню на свадьбу, посетили древнюю греческую церковь в Аутке, встречались с представителями разных сословий. Внешне простая жизнь ежедневно наполнялась новыми, необычными впечатлениями.

В августе 1867 года состоялся большой Высочайший приезд в полностью обустроенное имение. За исключением наследника престола, в. кн. Александра Александровича, в Крым прибыла вся царская семья.

Заранее было решено, что в день тезоименитства Александра Николаевича, 30 августа, в обновленном имении будет устроено народное гуляние.

Здесь, на Южном берегу, сложился свой, отличный от петербургского, ритм жизни императора, который почти не изменялся в последующие приезды. Вот как его описал корреспондент «Московских ведомостей»: «В Ливадии придворный этикет насколько возможно устранен. Утром царь по обыкновению встает рано, прогуливается по парку пешком, потом занимается делами; иногда садится на лошадь и спускается к морю, к купальне. Обыкновенно он ходит в белом кителе, императорская свита тоже. Обедают, как в деревне, в 2 часа, ужинают в 9 часов. После обеда подаются экипажи и предпринимаются поездки по ближайшим живописным местностям. Государь по обыкновению садится с Императрицею в плетеный из соломы фаэтон. Иногда они ездят со свитою экипажей, а чаще вдвоем, как простые туристы. Местные жители не тревожат их восклицаниями и не сбегаются к их пути, благоговейно сознавая, что и царям отдых нужен. Вечер царская семья проводит большей частью в тесном кругу приближенных. Мирный день кончается рано, и день следующий повторяет предыдущий. По воскресеньям некоторые известные лица приглашаются слушать обедню в придворной церкви. Ливадия с каждым днем становится все красивее и цветистее, не только Южный берег, но и весь Юг, все Черное море смотрит на нее с любовью и надеждой».

А в это время внутри царской семьи стремительно разыгрывалась драма, поначалу скрытая от всех, кроме самого близкого окружения. Романтическое увлечение уже немолодого императора юной княжной Екатериной Долгорукой вскоре переросло в страстную любовь к ней. Рождение внебрачных детей, появление у Александра Николаевича второй семьи было жестоким ударом для императрицы и обожавших ее детей. С этого времени болезнь легких стала необратимо прогрессировать.

Начиная с 1873 года Мария Александровна, приезжая в Ливадию, старалась бо́льшую часть времени проводить теперь в Эреклике, где можно было уединиться и не чувствовать так остро двусмысленность своего положения.

Весной 1879 года состоялся последний кратковременный приезд смертельно больной, задыхающейся до обморочного состояния императрицы в свое любимое имение. Уже без всякой надежды на выздоровление, она вскоре выехала отсюда в Киссинген, а затем в Канн. Александр Николаевич, проводив ее, вернулся в Ливадию и оставался там до самой зимы, открыто встречаясь с Екатериной Долгорукой.

3 июня 1880 года императрица Мария Александровна тихо скончалась в Зимнем Дворце. А уже 18 июля в Царском Селе прошло весьма скромно обставленное тайное венчание Александра II с Екатериной Михайловной Долгорукой. К моменту бракосочетания у них уже было трое детей — Георгий, Ольга и Екатерина. Морганатическая супруга царя по его указу отныне стала именоваться Светлейшей княгиней Юрьевской, а ее дети защищены всеми правами по обеспечению своего будущего, кроме права престолонаследия.

Через полтора месяца, в конце августа Александр вместе с молодой женой отправился в свою последнюю поездку в Ливадию. Вот как об этом пишет М. Палеолог: «Впервые Екатерина Михайловна ехала в царском поезде. Свита Государя, адъютанты, церемониймейстеры и другие придворные чины были изумлены честью, оказанной царем княгине Юрьевской и не понимали ее причины. Изумление еще более усилилось, когда княгиня Юрьевская остановилась не в Биюк-Сарае, как раньше, а во дворце. Она уже была раньше там однажды, но тогда ее пребывание скрывалось».

Для Александра Николаевича и Екатерины Михайловны осенние дни 1880 года пролетали спокойно и счастливо, в обратный путь они собрались только 1 декабря.

«По дороге в Севастополь Александр приказал остановить экипаж у Байдарских ворот. Оттуда открывался чудесный вид на Черное море, голубоватые вершины Яйлы. Небо было чистым, и последний день здесь был сказочно прелестен. Очарованный открывшимся перед ним видом император приказал накрыть стол на воздухе <...>. Прислуживал единственный слуга. Обед прошел весело и оживленно, и счастье сияло на всех лицах».

Так закончился последний приезд Александра II в Крым...

Согласно завещанию Марии Александровны, Ливадия после ее смерти должна была перейти «в пожизненное распоряжение и владение» Александру Николаевичу, а в случае его кончины — наследнику цесаревичу.

Со вступлением императора Александра III в права наследования началась новая страница в истории имения «Ливадия».

Обычно приезды Александра III в Крым отличались многочисленностью сопровождавших его и Марию Федоровну родственников и приближенных. Для размещения последних пришлось даже часть так называемой «оранжереи Потоцкого» переоборудовать под жилые комнаты.

Чаще всего императрица приезжала первой в начале лета вместе с младшими детьми. Александр Александрович прибывал позднее, ближе к осени, сопровождаемый обер-прокурором Синода К.П. Победоносцевым, министром иностранных дел Н.К. Гирсом, министрами Д.А. Толстым, И.Н. Дурново, С.Ю. Витте и другими известными деятелями того времени, необходимыми ему здесь, в Ливадии, для решения вопросов государственного управления.

При Александре III увеличилось и число воинских подразделений, несших охрану имения. «В Ливадии были для караулов сначала Эриванская рота, а потом прибыла Кабардинская, кроме того стояла все время рота Виленского полка», — записал он в дневник в 1884 году.

Примечательно, что и должность управляющего имением стали занимать военные — с 1882 года полковник В.А. Плец, с 1890 — генерал-майор Л.Д. Евреинов.

В 1891 году было решено отметить 25-летний юбилей свадьбы Августейшей четы в любимой всеми Ливадии. Незадолго до торжества Мария Федоровна отправила в Копенгаген к своим родителям — королю Христиану IX и королеве Луизе — цесаревича Николая, великих княжон Ольгу и Ксению и великого князя Михаила. Туда же прибыла английская королева Александра, родная сестра Марии Федоровны, и принцессы Мод и Виктория, племянницы русской императрицы. После краткого визита в датскую столицу они вместе направились в Крым: до Данцига на императорской яхте «Полярная звезда», затем по железной дороге до Севастополя, откуда крейсер «Орел» доставил почетных гостей в Ливадию.

Из кавказского имения «Абас-Туман» срочно прибыли на торжество брат Николая — Георгий и в. кн. Александр Михайлович.

28 октября все собрались за праздничным столом. Цесаревич Николай Александрович записал тогда в своем дневнике: «28 октября. Понедельник. Радостный день 25-летия свадьбы дорогих Папа и Мама; дай Бог, чтобы они еще много раз праздновали подобные юбилеи. Все были оживлены, да и погода поправилась. Утром они получили подарки от семейства: мы пятеро подарили Папа золотые ширмочки с нашими миниатюрами, а Мама брошку с цифрою 25! Кроме подарков было поднесено много замечательных красивых образов; самый удачный по-моему — это складень от всех служивших в Аничкове до 1881 г. А.Н. Стюрлер обратился от имени всех с кратким приветствием. Главное, что было приятного в этом торжестве то, что не было ничего официального, все были в сюртуках, вышло совершенно патриархально! После молебна был завтрак, и тем дело закончилось. Гуляли у берега моря, день был совсем хороший».

Перед Высочайшими родственниками из Европы предстало уже окончательно сформировавшееся южнобережное имение, с развитыми службами и прекрасно организованным хозяйством.

Но именно этому прекрасному южнобережному городу суждено было первому прощаться со скончавшимся в Малом Ливадийском дворце осенью 1894 года любимым в народе императором.

В тот год царская семья прибыла в Крым в начале сентября. Чудесная погода, казалось, приободрила очень плохо себя чувствовавшего государя. Внезапно 5-го октября наступило резкое ухудшение. При больном находились выдающиеся медики России и Германии — Вельяминов, Захарьин, Лейден, Попов, Клейн, Белоусов и др., однако все усилия спасти его были безуспешны, и 20 октября 1894 года в муках, но поистине с царским достоинством, 49-летний Александр III тихо скончался в кресле своей спальни. После вскрытия и бальзамирования тела консилиум врачей обнародовал акт о причине смерти: «...мы полагаем, что Государь Император Александр Александрович скончался от паралича сердца при перерождении мышц гипертрофированного сердца и интерстициальном нефрите (зернистой атрофии почек)».

Многие дореволюционные историки справедливо считали, что преждевременная смерть царя, всегда отличавшегося могучей физической силой и здоровьем, была, отчасти, следствием тех ушибов, которые он получил, возвращаясь из Крыма в октябре 1888 года, при крушении императорского поезда у станции Борки под Харьковом. По свидетельству очевидцев, удар в правое бедро был такой силы, что серебряный портсигар, лежавший в кармане, оказался сплюснутым, а верхняя одежда настолько порванной, что ее пришлось снять там же. Сказалось и нравственное потрясение, которое ему пришлось пережить: если к членам царской семьи судьба оказалась милостивой, то несколько приближенных, прислуга, погибли в этой страшной катастрофе. Говорили, что «во время панихиды по ним Государь неудержимо плакал».

Из дневника Николая II от 20 октября 1894 года: «Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого дорогого горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобным ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него! Дыхание было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины третьего он причастился св. Тайн; вскоре начались легкие судороги... и конец быстро настал! О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал его голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни! Бедная дорогая Мама!..

Похороны Александра III оказались для русской истории последними, проведенными для главы династии Романовых с соблюдением вековых традиций. Было решено, что «тело в Бозе почившего Государя Императора будет перенесено из Ливадии в Ялту на руках; затем из Ялты проследует до Севастополя, в Москву и далее в Санкт-Петербург на особом траурном поезде».

Однако море штормило, и церемония откладывалась. Чтобы дать возможность проститься с покойным всем сословиям, гроб перенесли в более просторную Вознесенскую Ливадийскую церковь, а 27 октября, когда море немного успокоилось, траурная процессия двинулась к ялтинскому молу.

Весь трехкилометровый путь был устлан венками из вечнозеленых растений, при приближении шествия стоящие вдоль него войска отдавали честь, играли траурную музыку, барабаны били поход, а по вступлении в Ялту начался перезвон трех городских церквей и пальба из орудий с минутными промежутками между выстрелами.

Итак, с провозглашения в Крестовоздвиженской церкви Ливадии в октябре 1894 года Манифеста о вступлении на престол началось 23-летнее царствование Николая II.

21 октября, т. е. на следующий день после кончины Императора-Миротворца, в Крестовоздвиженской церкви совершилась церемония принятия православия невестой Николая II — Алисой-Викторией-Еленой-Луизой-Беатрисой, дочерью великого герцога Гессенского Людвига IV и английской принцессы Алисы. Будущая императрица была наречена русским именем Александра Федоровна.

В дневнике Николая об этом событии всего две фразы: «И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час. в присутствии только семейства моя милая дорогая Аликс была миропомазана и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама и Эллой. Аликс поразительно хорошо и внятно прочла свои ответы и молитвы!»

Так же, как и его отец и дед, Николай II отдых в Ливадии сочетал с активной государственной деятельностью: просматривал и давал дальнейший ход деловым бумагам и прошениям, принимал с докладами министров, различные делегации и частных лиц, иностранных дипломатов.

С пребыванием императора в Ливадии в 1898 году во многом связано выдающееся событие в истории мировой дипломатии — первая Гаагская мирная конференция. Весь ноябрь и первую половину декабря этого года здесь проходила основная работа по формулировке российских предложений о всеобщем сокращении и ограничении вооружений, а также о создании международного «третейского суда» для предотвращения военных столкновений между государствами, по первоначальному замыслу представлявшего прообраз современной Организации Объединенных Наций. Эти предложения были затем изложены в ноте российского правительства от 30 декабря 1898 года и легли в основу программы работы Гаагской мирной конференции, состоявшейся в мае-июне 1899 года.

Стало традицией принимать в южнобережном имении посольства средиземноморских стран, а встречи с послом Турции проходили здесь почти в каждый Высочайший приезд. Однако до Ливадии добирались и делегации из таких дальних стран и окраин России, как Тибет (1900 г.), Япония, Бурятия, Сиам (1902 г.), Монголия (1913 г.).

Интересен распорядок дня, которого обычно придерживалась царская семья, отдыхая на Южном берегу Крыма. Вот как описывает его сам Николай: «День мы проводим обыкновенно следующим образом: встаем в 8 1/2, кофе пьем на балконе и от 9½ до 11½ гуляем, я в это время купаюсь, когда вода не очень холодная; Аликс рисует, а я читаю до часу. Завтракаем с музыкой <...>. Около 3-х отправляемся на большую прогулку, возвращаемся домой не раньше 6 или 6½ ч. Я занимаюсь до 8 ч. Аликс в это время купает детей, кормит их и укладывает спать. После обеда процветает безик <...> В 11½ расходимся и ложимся в 12 ч.».

По желанию Николая Александровича в том же году на территории парка оборудовали площадку для игры в лаун-теннис, ставшей вскоре одним из любимых развлечений царской семьи. Партнерами в игре чаще всего были офицеры императорской яхты «Штандарт».

За всю историю императорского южнобережного имения только один раз Романовы встречали в нем Рождество и Новый год — зимой 1900/1901 гг. Есть что-то символическое в том, как начался XX век для царской семьи: обстоятельства, заставившие их остаться в Ливадии, сама обстановка встречи первого года нового столетия как будто предрекали трагические события последующих лет...
Следующий Высочайший приезд на Южный берег состоялся только через 7 лет, в 1909 году. В Ливадию прибыли 5 сентября со всеми детьми — пятилетним цесаревичем Алексеем и великими княжнами Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией.

В тот год в Крыму стояла прекрасная осень, и Николай Александрович, очень любивший движение, езду и вообще занятия, связанные с большой физической нагрузкой, в письмах к императрице Марии Федоровне описывал свои дальние прогулки, удовольствие, испытываемое от купания в море, игры в теннис, археологических раскопок (правда, не увенчавшихся каким-либо успехом: «Они находят интересные вещи, когда меня там нет», — писал он, имея в виду свою сестру Ксению и ее супруга в. кн. Александра Михайловича, на территории имения которых «Ай-Тодор» находились остатки древнеримской крепости «Харакс»).

Было решено полностью снести старое здание и на его месте возвести более вместительный и комфортабельный дворец. Составление проекта и строительство Николай II поручил известному ялтинскому архитектору Н.П. Краснову.

Вскоре Высочайший заказчик определил и архитектурный стиль для своего нового дворца, 6 октября он направился из Ливадии в двухнедельную поездку в Италию, чтобы нанести давно запланированный визит королю Виктору-Эммануилу III, имевший важное политическое значение для двух государств.

Королевская семья, находившаяся в это время в своей загородной резиденции Ракониджи, близ Турина, радушно встретила российского императора и постаралась показать ему все достопримечательности старинного пьемонтского владения Савойского королевского дома.

Более всего Николаю понравился дворец в прекрасном стиле раннего Итальянского ренессанса, который наши дореволюционные архитекторы образно называли «нежным стилем». По возвращении в Ливадию император высказал Н.П. Краснову пожелание иметь в своем южнобережном имении дворец, выстроенный именно в таком стиле.

Начиная с 27 октября 1909 года Николай II и Александра Федоровна постоянно принимали у себя архитектора, подробно обсуждали проект дворца, внутреннее убранство залов, а за 4 дня до отъезда из Ливадии, 12 декабря, царская чета окончательно утвердила проекты новых зданий в имении.

21 сентября 1911 года газета «Русская Ривьера» поместила подробный отчет о торжественной встрече в Ялте императора Николая II с семьей, прибывших на отдых в свое южнобережное имение. Прекрасная погода как бы подчеркивала значимость для города события, намеченного на 20 сентября: освящение нового Ливадийского дворца и празднования в нем новоселья.

На набережной, убранной гирляндами цветов и зелени, многотысячная толпа восторженно приветствовала появление царского кортежа, направлявшегося в Ливадию от стоявшей у мола яхты «Штандарт». Две открытые коляски, запряженные парами великолепных лошадей, ехали достаточно медленно, и поэтому все встречающие имели возможность близко видеть и приветствовать Их Императорские Величества.

Но недолго Новый Ливадийский дворец радовал своих владельцев. Царская семья приезжала в него всего четыре раза — осенью 1911 и 1913 и весной 1912 и 1914 годов. 12 июня 1914 года они выехали из Ливадии, не подозревая, что навсегда простились с ней. Первого августа началась мировая война.

Н. Калинин М. Земляниченко "Романовы и Крым"

100 лет назад в ночь на 17 июля в подвале Ипатьевского дома Екатеринбурга по приказу большевиков расстреляли всю семью последнего русского императора.

Это один из самых трагических юбилеев истории России , - считает Алексей Васильев , председатель Союза ревнителей памяти императора Николая II.

По нашей просьбе лидер крымских монархистов вспомнил факты, имеющие отношение как к семье последнего императора, так и к Крыму .

1. Впервые на русской земле встретился со своей невестой

В Алуште на даче «Голубка» (сохранилась до наших дней) 10 октября 1894 года будущий император Николай II, тогда еще цесаревич Николай Александрович, впервые на русской земле встретился со своей невестой - принцессой Алисой Гессен -Дармштадтской. В тот день Николай записал в своем дневнике: «…из Симферополя подъехала моя ненаглядная Аликс с Эллой. Сели завтракать в доме отставного генерала Голубова . После завтрака сел вдвоем с Аликс в коляску, и вдвоем поехали в Ливадию. Боже мой! Какая радость встретиться с ней на родине и иметь близко от себя - половина забот и скорби как будто спала с плеч. На каждой станции татары встречали с хлебом-солью…»

В Ливадии отец Николая Александровича, умирающий император Александр III, успел благословить молодых.

2. Почетный воин Крымского конного полка

Крымские татары, в том числе служившие в Крымском конном полку, не только встречали, но и сопровождали кортеж будущей императрицы. Николай II не забыл об этой казалось бы формальной услуге: 10 октября 1909 года «в воспоминание высокой чести, выпавшей на долю крымцев», встретить и сопровождать невесту наследника цесаревича, впоследствии императрицу Александру Федоровну, Крымский конный полк получил наименование «Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк». А в следующем месяце, 5 ноября, император Николай II зачислил себя в списки этого полка.

Считается, что мост между Крымом и Кубанью хотели построить еще в начале двадцатого века, причем Николай II был инициатором этого проекта. Изыскательские работы были проведены еще на заре прошлого века. Предполагалось, что мостовое полотно будет держаться на одиннадцати каменных опорах. Для пропуска морских судов планировался пролетный механизм на электродвигателях, питающихся от собственной электростанции на крымском берегу. Мост хотели укрепить ледорезами со стороны Азовского моря. К сожалению, Первая мировая война не дала осуществить задуманное.

4. Родоначальник русской военной авиации

Именно Николай II настаивал на создании военной, в том числе морской, авиации в России. Создание первой в стране военной летной школы в Севастополе император доверил великому князю Александру Михайловичу. Инициативу монарха многие военачальники всерьез не восприняли. По воспоминаниям Александра Михайловича, когда речь зашла о применении самолетов в современном бою, военный министр генерал Сухомлинов затрясся от смеха: «Я вас правильно понял, Ваше Высочество, - спросил он меня между двумя приступами смеха, - вы собиpaeтесь применить эти игрушки в нашей армии?»

Несмотря на возражения скептиков, к 1914 году в императорском военном воздушном флоте состояло 600 самолетов! И только Германия опережала Россию.

5. Инициатор установки памятников героям Крымской войны

Уделяя обороне страны особое внимание, Николай II не забывал и о защитниках Отечества былых времен. Так, к полувековой годовщине Крымской войны, ознаменовавшейся одиннадцатимесячной героической обороной Севастополя, государь император, «желая увековечить в памяти потомства места, прославленные непоколебимой стойкостью и беззаветной храбростью русских войск», «высочайше соизволил» возложить эту задачу на великого князя Александра Михайловича и учрежденный им особый комитет. При этом император повелел отпустить из Государственного казначейства средства, необходимые для выполнения «этого обширного дела».

6. Первый зритель первого русского полнометражного фильма

Николай II понимал важность воспитания молодежи на героических примерах прошлого. Государь с энтузиазмом поддержал создание первого русского игрового полнометражного фильма «Оборона Севастополя». Создатели ленты не только заручились высочайшей поддержкой, но и добились частичного финансирования из казны. По распоряжению Николая II к работе над картиной была привлечена большая группа историков и военных консультантов. Разумеется, первыми зрителями «исторического блокбастера» стали Николай II и члены его семьи. Премьерный показ состоялся 26 октября 1911 года в Ливадийском дворце.

7. Ценитель крымских вин

Николай II не злоупотреблял спиртными напитками, но толк в хорошем вине понимал. Из крымских вин государь предпочитал портвейн красный «Ливадия». Это высококачественное марочное крепкое красное вино вырабатывается из винограда сорта Каберне-Совиньон, произрастающего на южном берегу Крыма. Если портвейн «Ливадия» производится с 1891 года, то с 1892 года в Крыму стало популярным десертное вино «Лакрима Кристи » («Слезы Христа»), изготавливаемое из винограда сорта Алеатико, ставшее любимым крымским вином императрицы Александры Федоровны. Эти вина знаменитая «Массандра» выпускает до сих пор.

8. Занимался государственными делами без личного секретаря

Примечательно, что даже на отдыхе, в Ливадии, Николай II занимался государственными делами. Причем самостоятельно: секретаря у государя не было. Поначалу молодой император, осознав объемы ежедневной работы и уровень ответственности, был, мягко говоря, в растерянности и пытался привлекать друзей к обработке деловых бумаг: они занимались просмотром представленных Николаю II докладов. Но вскоре самодержец сумел настроиться на рабочий лад и самостоятельно разобраться в ворохе государственных бумаг. Иногда монарх обсуждал спорные вопросы с императрицей Александрой Федоровной, которая, к слову, имела своего личного секретаря.

9. Владелец самой большой в мире яхты

Императорская яхта «Штандарт», самая большая и красивая яхта начала XX века, была любимым судном императора Николая II. Приезжая в Крым на поезде, в Севастополь, государь на катере приплывал к своей яхте, где принимал гостей, а затем через день-другой отправлялся на «Штандарте» в Ялту . В тридцатых годах яхту переоборудовали в минный заградитель «Марти».

В начале Великой Отечественной войны при выполнении боевого задания заградителем была потоплена первая подводная лодка противника. После войны героический корабль сменил название на «Ока » и был переоборудован в плавказарму. В начале шестидесятых из него сделали плавучую мишень для ракетных стрельб, а потом распилили на металл.

10. Любитель животных, особенно собак

На отдыхе в Крыму были счастливы не только члены царской семьи, но и привезенные из Северной столицы их животные. В семье Николая II их очень любили: у самого императора были собаки, у княжны Ольги - кот, а у царевича Алексея - кот и спрингер-спаниель Джой . Спаниель стал незаменимым товарищем по играм юного наследника: мальчик брал его с собой везде - на отдых в поездки - не только к морю, но потом и на фронт, куда отправлялся вместе с отцом. Когда свершалось страшное злодеяние в Екатеринбурге - палачи расстреливали царскую семью, были также убиты поднявшие вой две собаки княжон. Третьей собаке - спаниелю Джою цесаревича Алексея - «добрые» убийцы сохранили жизнь, так как собака не выла. Спаниеля взял к себе охранник Михаил Летемин . Рассказывают, когда, через восемь дней белые войска вошли в Екатеринбург, Летемина арестовали, так как кто-то из белых

КСТАТИ

А Думу заслать на Ай-Петри

Интернет пестрит «историческими откровениями» о том, что император Николай II, якобы серьезно планировал перенести столицу с Санкт-Петербурга , в Крым, в Ливадию. Удивительно, но этот иронический пассаж, некоторые принимают за чистую монету. История же «переноса столицы» основывается на воспоминаниях генерал-лейтенанта, начальника канцелярии Министерства императорского двора Александра Мосолова.

В книге «При дворе последнего российского императора» Александр Александрович приводит разговор с императором, когда монарх, вместе со свитой, возвращался с конной поездки по Ялтинской яйле: «государь высказал, как он привязан к Южному берегу Крыма»:

Я бы хотел никогда не выезжать отсюда.

Что бы Вашему Величеству перенести сюда столицу?

Эта мысль не раз мелькала у меня в голове .

Вмешалась в разговор свита. Кто-то возразил, что было бы тесно для столицы: горы слишком близки к морю. Другой не согласился:

Где же будет Дума?

На Ай-Петри.

Да зимою туда и проезда нет из-за снежных заносов.

Тем лучше, - заметил дежурный флигель-адъютант.

Конечно, это невозможно. Да и будь здесь столица, я, вероятно, разлюбил бы это место. Одни мечты…».

Императорские балы и развлечения на Юге

Традиционными стали встречи в Крыму с Эмиром Бухарским Сеид-Абдул-Ахад-ханом. Авторитетного в Средней Азии властителя связывала с императором скорее не вассальная зависимость от России, а чувство взаимной личной симпатии. Эмир приобрел в Ялте большие земельные участки, построил два прекрасных дворца в восточном стиле. Ялта была многим обязана ему: когда город испытывал недостаток средств при строительстве общественных зданий, Эмир делал щедрые пожертвования. Его не только избрали почетным гражданином города и назвали в его честь улицу в Заречной части...

Но и в состав Черноморского российского флота вошел легкий крейсер «Эмир Бухарский».

Сюда, в Крым, приходили бесчисленные телеграммы и документы, требующие безотлагательного решения. В дневнике Николая II, страницы которого посвящены пребыванию в Ливадии, постоянные записи: «занимался делами», «читал бумаги», «принял Фредерикса» и т. п.

Но и отдыху, конечно же, уделялось достаточно времени. Недаром одна из царских дочерей писала: «В Крыму была жизнь, в Петербурге служба».

Конная прогулка. 1914 год. Семейная фотография

Пожалуй, вся семья, кроме Александры Федоровны, увлекалась ездой по крымским дорогам на автомобилях. На «моторе» можно было уезжать далеко, быстро добираясь до всех своих имений, в том числе и до «Кучук-Ламбата», приобретенного в 1906 году у наследников французского маршала Иоахима Мюрата. Стали более частыми поездки на Бешуйскую дачу - к этому времени туда, к охотничьему домику, проложили так называемое «Романовское шоссе», проходившее через самое высокое плато Крымских гор - Бабуган-яйлу.

Езду на автомобилях сменяли прогулки на комфортабельной яхте «Штандарт», принадлежавшей императорской семье. Судно было построено в Дании в 1893 году, его длина превышала 112 м, ширина 15,4 м, а крейсерская скорость 15,4 узла. Сначала «Штандарт» плавал только в районе Балтийского моря, в Финском заливе, в шхерах которого Николай II с семьей часто отдыхал от петербургских забот. Но начиная с 1902 года, яхта прибывала в Севастополь, где принимала на борт приехавших в Крым Романовых и доставляла их в Ялту.

Много времени уделялось спорту, особенно модному тогда лаун-теннису (теннис на траве), для игры в который Николай еще в 1902 году заказал специально оборудованную площадку. В теннис играли все, кроме Александры Федоровны.

И еще одно интереснейшее событие российской культурной жизни произошло тогда в Ливадии: в здании «Музыкальной казармы», переоборудованной в кинозал, в присутствии царской семьи, всего обслуживающего персонала, солдат и офицеров охраны, впервые демонстрировался полнометражный фильм «Оборона Севастополя». Его создал крупный русский предприниматель и кинодеятель А. А. Ханжонков, впоследствии основавший в Ялте киностудию.

Модный тогда лаун-теннис (теннис на траве)

В 1912 году Николай II с семьей прибыл в Ливадию ранней весной, на Пасху. Как всегда, жизнь здесь, в любимом всеми южном имении, была насыщена яркими впечатлениями.

Ялтинская пресса того времени широко освещала проведение на Южном берегу Крыма благотворительного праздника Белого цветка и участия в нем императрицы, великих княжон, цесаревича, фрейлины Анны Вырубовой.

Праздник с таким романтическим названием впервые был организован в Швеции, но сразу же завоевал популярность в России и уже в 1911 году был устроен во многих городах страны. Особенно успешно и красочно он прошел в Ялте, которую тогда образно величали «всероссийским госпиталем» для лечения больных туберкулезом.

Императорские дети на празднике Белого цветка

Представим себе теплый апрельский день в Ялте: сверкающее море, бездонное голубое небо, цветущие глицинии, фиалки, сирень. Но в этот день главным цветком стала стилизованная маленькая ромашка, гирляндами которой увиты высокие шесты в руках молодых женщин и детей, одетых во все белое. Венчают шесты зеленые пышные банты и маленькие щитки с крестом и надписью «На борьбу с чахоткою».

Через плечи несущих эти эффектные цветочные гирлянды переброшены на зеленых лентах кружки для сбора денег. С радостной улыбкой нарядные женщины протягивают прохожим вынутые из гирлянд цветочки, смело входят в рабочие мастерские, дома, магазины, кофейни, заходят в татарские деревни - и везде встречают ответную веселую улыбку, доброжелательность и понимание. Плата за ромашки добровольная и посильная для каждого - от копеек до десятков рублей.

Все семейство императора Николая Второго

Все охотно покупают у продавщиц белые цветочки, обступают декорированные гирляндами автомобили, и к концу дня почти все жители города оказываются украшенными этим скромным символом человеческой доброты и отзывчивости.

Выручка от продажи «белых цветков» в Ялте и близлежащих дачных поселках, а также от устроенных гуляний в городском саду и сборов в царском имении «Ливадия» составила свыше 12 тыс. рублей, что для того времени считалось значительной суммой. Эти сборы дали возможность поддержать деятельность только что организованного Ялтинского отдела Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом. Основатели отдела - известные крымские врачи, общественные деятели, ялтинское земство - поставили перед собой благородную цель: максимально помочь десяткам тысяч ищущих исцеления туберкулезных больных, стекающихся на Южный берег Крыма со всех концов Отечества и прежде всего - неимущим людям.

Император с детьми по росту

Завершение Дня белого цветка в Ялте совпало с днем тезоименитства императрицы Александры Федоровны 23 апреля. В этот день в Итальянском дворике дворца ялтинские гимназисты и учащиеся Ливадийского училища преподнесли Александре Федоровне сделанные собственными руками скромные подарки. А затем в честь императрицы на площади перед дворцом состоялся парад воинских частей, стоящих на охране имения. Его принимали самолично Николай II и цесаревич.

Вечером рейд Ялты осветился огнями праздничного фейерверка, устроенного кораблями «Штандарт», «Двенадцать Апостолов» и «Алмаз». «Русская Ривьера» на следующий день сообщила, что Ялта выглядела сказочной.

В этот же приезд решили осмотреть имение князя Феликса Феликсовича Юсупова графа Сумарокова-Эльстон в Коккозе (село Соколиное Бахчисарайского района), где недавно Николай Краснов по заказу князя построил оригинальный охотничий дом, в архитектуре которого использовал татарские мотивы.

Великие княжны с матерью на яхте

С семьей Юсуповых последнего императора связывали родственные узы - его племянница, красавица княгиня Ирина Александровна, в 1914 году вышла замуж за Феликса Юсупова-младшего. По пути в имение сделали привал на Ай-Петри, доставивший всем участникам путешествия большое удовольствие. В окрестностях Коккоза была устроена охота, а затем снова на автомобилях направились осматривать отреставрированный Ханский дворец в Бахчисарае.

В мае 1913 года в центре России - Москве, Ярославле, Костроме и Нижнем Новгороде - торжественно отмечалось 300-летие династии Романовых. Осенью вся семья вновь прибыла в Ялту и, хотя официальная часть празднеств закончилась, в Крыму прошла как бы вторая, малая, волна юбилейных торжеств.

Великие княжны и цесаревич Алексей

Августейшей чете приходилось принимать в Ливадии многочисленные делегации, участвовать в устроенных в их честь праздниках. О некоторых приемах и праздниках стоит упомянуть особо, так как, судя по записям в дневнике Николая Александровича, они оставили у него весьма приятное впечатление.

Так, из далекой Монголии прибыло в Ливадию посольство, вручившее российскому императору орден Чингисхана. Приветствовать августейшую семью пришла вся Черноморская эскадра, встав на якорь напротив Ливадии. Вечером корабли осветились столь красивой иллюминацией, что Николай Александрович с дочерьми специально ездил на «моторе» поближе полюбоваться этим прекрасным зрелищем.

Семейные фотографии на яхте

Гардемарины эскадры удостоились в Ливадии высокой чести быть произведенными в мичманы в присутствии царской семьи, после чего возле дворца Николай II и наследник сфотографировались с ними на память.

А 5 ноября в Ливадийском дворце собрался весь многонациональный Крым в лице предводителей дворянства и председателей уездных управ Таврической губернии. Тепло встреченные главой государства, они были приглашены на торжественный завтрак в Белый зал, а затем сфотографировались у парадного входа нового дворца вместе с Николаем.

Татьяна с отцом

В Ялте был устроен такой же, как и в 1911 году, большой благотворительный базар, которым руководила сама императрица, после чего и в городе, и в самом имении начались выступления известных артистов, музыкальные концерты, просмотры новых кинофильмов.

Однако в дневниках членов семьи, в воспоминаниях близких очевидцев постоянно находим прямые и косвенные указания на то, что императрица, в отличие от дочерей, вела в Ливадии крайне замкнутый образ жизни, подолгу никого не принимая и довольно редко появляясь на торжествах или приемах. Тогда мало кто знал, что это было вызвано тяжелым состоянием здоровья наследника: долгое время на уровне государственной тайны скрывалось, что Алексей был болен гемофилией.

Ольга на пляже. 1911 год

1 августа началась Первая мировая война. Вырученные же от благотворительных базаров средства пошли на строительство Дома для выздоравливающих и переутомленных и Санатория имени императрицы Александры Федоровны для чинов флота. Оба здания начали возводиться в имении «Массандра» на земельных участках, пожертвованных для этой цели царской семьей. Ранее, в 1902 году, там же, в Массандре, был построен Санаторий в память Александра III. Это были первоклассные госпитали для раненых солдат и офицеров русской армии.

С начала войны в Ливадии, тоже на средства Александры Федоровны, была построена новая хирургическая больница, а в имении «Кучук-Ламбат» по проекту архитектора Юрия Стравинского, брата знаменитого композитора, - еще один Санаторий для раненых и утомленных.

Татьяна, 1914 год

Примеру императорской семьи последовали многие владельцы богатых дач и доходных домов на Южном берегу Крыма - в Феодосии, Севастополе, Евпатории, Саках, - передав их под временные госпитали. Оборудование и медикаменты для них приобретались на средства от добровольных пожертвований.

В мае 1916 года вся царская семья приехала в Николаев, где присутствовала на церемонии спуска на воду линкора «Императрица Мария». Затем краткое пребывание в Севастополе на смотре Черноморского флота и далее по новой железнодорожной ветке - в Евпаторию на открытие Военного госпиталя имени императрицы Александры Федоровны.

Мария, Татьяна, Ольга, 1916 год

Остаток дня в Евпатории был посвящен отдыху у моря на даче, которую снимала Анна Вырубова.

В новый Ливадийский дворец царская семья приезжала четыре раза - осенью 1911 и 1913 и весной 1912 и 1914 годов. 12 июня 1914 года они выехали из Ливадии, не подозревая, что навсегда простились с ней...

Великие княжны на пляже

По материалам «ЖЖ»

 

Возможно, будет полезно почитать:

• Аббатство - это католический монастырь ;
• Самые распространенные расклады ;
• Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
• К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
• Основные характеристики марса ;
• Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
• Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
• Журавль толкование сонника ;