Где найти людей глупее? Теория государства. Право на революцию

пРХВМЙЛПЧБОП 15.01.2007 БЧФПТПН уЕТЗЕК ъБКЛПЧ

оБТХЫЕОЙЕ РТБЧ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ УП УФПТПОЩ ЧМБУФЕК РТЙПВТЕМП ОБУФПМШЛП НБУУПЧЩК Й ИПТПЫП ПТЗБОЙЪПЧБООЩК ИБТБЛФЕТ, ЮФП УФБОПЧЙФУС ОЕПВИПДЙНЩН РТЙОСФЙЕ ОЕПФМПЦОЩИ НЕТ РП ЧПУУФБОПЧМЕОЙА ЬФЙИ РТБЧ ЧП ЧУЕН ЙИ ПВЯЕНЕ. рТЙ ЬФПН ЧБЦОП ХЮЙФЩЧБФШ, ЮФП ЬФП ОЕЧПЪНПЦОП УДЕМБФШ ОЙ РТЙ РПНПЭЙ ТПУУЙКУЛПК РТБЧППИТБОЙФЕМШОПК УЙУФЕНЩ, ЧЛМАЮБС УХДЩ, РПУЛПМШЛХ ПОЙ УБНЙ СЧМСАФУС ЙУФПЮОЙЛПН ОБТХЫЕОЙС ЬФЙИ РТБЧ, ОЙ У РПНПЭША РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ, РПУЛПМШЛХ ЙУРПМОЙФЕМШОБС ЧМБУФШ ЙЪЧТБФЙМБ УЙУФЕНХ ЧЩВПТПЧ Й Ч ОБТХЫЕОЙЕ уФ. 10 лПОУФЙФХГЙЙ :

«зПУХДБТУФЧЕООБС ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБ ПУОПЧЕ ТБЪДЕМЕОЙС ОБ ЪБЛПОПДБФЕМШОХА, ЙУРПМОЙФЕМШОХА Й УХДЕВОХА. пТЗБОЩ ЪБЛПОПДБФЕМШОПК, ЙУРПМОЙФЕМШОПК Й УХДЕВОПК ЧМБУФЙ УБНПУФПСФЕМШОЩ »

РПДЮЙОЙМБ УЕВЕ ОЕ ФПМШЛП УХДЕВОХА, ОП Й РТЕДУФБЧЙФЕМШОХА ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, «еДЙОБС тПУУЙС» ЛБЛ РБТФЙС ЧМБУФЙ (Ф.Е. ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ) УПЪДБОБ ЛБЛ НЕИБОЙЪН РПДЮЙОЕОЙС РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ ЙУРПМОЙФЕМШОПК.

ч ТПУУЙКУЛПН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧЕ РТЕДХУНПФТЕО МЙЫШ ПДЙО НЕИБОЙЪН ЧПУУФБОПЧМЕОЙС РТБЧ РТЙ ДБООЩИ ХУМПЧЙСИ. ьФП ЧПУУФБОЙЕ. дМС НОПЗЙИ ЙОЖПТНБГЙС П ФПН, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЕДХУНПФТЕОП РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ , СЧМСЕФУС РПМОПК ОЕПЦЙДБООПУФША, РПЬФПНХ РТЙЧЕДХ АТЙДЙЮЕУЛПЕ ПВПУОПЧБОЙЕ ЬФПЗП ЖБЛФБ. ч УППФЧЕФУФЧЙЕ Р. 4 УФ. 15 лПОУФЙФХГЙЙ :

ч РТЕБНВХМЕ чУЕПВЭЕК ДЕЛМБТБГЙЙ РТБЧ ЮЕМПЧЕЛБ , СЧМСАЭЕКУС УПУФБЧОПК ЮБУФША ТПУУЙКУЛПК РТБЧПЧПК УЙУФЕНЩ, ЪБРЙУБОП:

« РТЙОЙНБС ЧП ЧОЙНБОЙЕ, ЮФП ОЕПВИПДЙНП, ЮФПВЩ РТБЧБ ЮЕМПЧЕЛБ ПИТБОСМЙУШ ЧМБУФША ЪБЛПОБ Ч ГЕМСИ ПВЕУРЕЮЕОЙС ФПЗП, ЮФПВЩ ЮЕМПЧЕЛ ОЕ ВЩМ ЧЩОХЦДЕО РТЙВЕЗБФШ, Ч ЛБЮЕУФЧЕ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ, Л ЧПУУФБОЙА РТПФЙЧ ФЙТБОЙЙ Й ХЗОЕФЕОЙС ».

фЕН УБНЩН ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЙЪОБЕФУС ЛБЛ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ФБЛ Й ЧЩОХЦДЕООПУФШ Й ОЕПВИПДЙНПУФШ ЧПУУФБОЙС ЛБЛ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ . чБЦОП ПФНЕФЙФШ НПНЕОФ, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН ОЕ ТЕЗМБНЕОФЙТХЕФУС ТБЪНЕТ ФЕТТЙФПТЙЙ, ОБ ЛПФПТПК РТПЙУИПДЙФ ЧПУУФБОЙЕ, Ф.Е. РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ ВЩФШ ТЕБМЙЪПЧБОП ЛБЛ Ч НБУЫФБВЕ тПУУЙЙ, ФБЛ Й Ч НБУЫФБВЕ УЕМБ ЙМЙ ЗПТПДБ. оБМЙЮЙЕ ДБООПЗП РТБЧБ ОЕ РТПФЙЧПТЕЮЙФ лПОУФЙФХГЙЙ, Ф.Л. УРЙУПЛ РЕТЕЮЙУМЕООЩИ Ч ОЕК РТБЧ ОЕ СЧМСЕФУС ЙУЮЕТРЩЧБАЭЙН.

ю.1 УФ. 55 лПОУФЙФХГЙЙ :

чБЦОП ХЮЕУФШ ФПФ НПНЕОФ, ЮФП ЗТБЦДБОБН тПУУЙЙ, ТЕБМЙЪХАЭЙН УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ОЕ НПЦЕФ ЙОЛТЙНЙОЙТПЧБФШУС УФ. 279 хЗПМПЧОПЗП лПДЕЛУБ тж «чППТХЦЕООЩК НСФЕЦ »:

«пТЗБОЙЪБГЙС ЧППТХЦЕООПЗП НСФЕЦБ МЙВП БЛФЙЧОПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ОЕН Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ МЙВП ОБТХЫЕОЙС ФЕТТЙФПТЙБМШОПК ГЕМПУФОПУФЙ тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ »,

РПУЛПМШЛХ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ ТЕБМЙЪХЕФУС ОЕ Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС, Б, ОБПВПТПФ, Ч ГЕМСИ ЕЗП УПИТБОЕОЙС.

вПМЕЕ ФПЗП, РТСНПК ПВСЪБООПУФША ЧУЕИ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ПТЗБОПЧ, ЧЛМАЮБС УЙМПЧЩЕ УФТХЛФХТЩ, ФЙРБ нчд Й жув, СЧМСЕФУС ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЪБЛПООПУФЙ. чЛМАЮБС ОЕРПУТЕДУФЧЕООПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ЧПУУФБОЙЙ, ЕУМЙ ЬФП ЧПУУФБОЙЕ ОБРТБЧМЕОП ОБ ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС.

чБЦОП РПОСФШ Й РТЙЮЙОЩ, РПЮЕНХ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ СЧМСФШУС РПУМЕДОЙН УТЕДУФЧПН ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ. чЕДШ ЧПУУФБОЙЕ ЬЖЖЕЛФОПЕ, ОП ОЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОПЕ УТЕДУФЧП. йЪ-ЪБ ИПТПЫП ЙЪЧЕУФОПЗП ЪБЛПОБ РТЙ МАВПК УНЕОЕ ЧМБУФЙ ЕЕ ЪБИЧБФЩЧБАФ РТПИПДЙНГЩ. лБЦЕФУС, ЗПТБЪДП ЧЩЗПДОЕК ПФЧПЕЧЩЧБФШ РТБЧБ РПУФЕРЕООП, ЬЧПМАГЙПООЩН РХФЕН.

рТЙЧЕДХ РТЙНЕТЩ, ЛБЛ ЬФП НПЦОП ДЕМБФШ, ЙЪ РТБЛФЙЛЙ уыб, ИПФС Й ОЕ УЮЙФБА ЙИ ПВТБЪГПН ДЕНПЛТБФЙЙ. х БНЕТЙЛБОГЕЧ ВЩМЙ РТПВМЕНЩ У ВЕУРТЕДЕМПН РПМЙГЙЙ. рТЙ УПЧЕТЫЕОЙЙ ОЕЪБЛПООЩИ ДЕКУФЧЙК РПМЙГЕКУЛЙЕ ОЕ РТЕДЯСЧМСМЙ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС, ЮФПВЩ ЗТБЦДБОЕ ОЕ НПЗМЙ ХЪОБФШ, ЛФП ПОЙ. фПЗДБ БНЕТЙЛБОГЩ ЪБУФБЧЙМЙ ЙИ ОПУЙФШ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС ОБ ЗТХДЙ Ч ЧЙДЕ ВМСИ. ъБЮЙФЩЧБОЙЕ РТБЧ РТЙ БТЕУФБИ ЧПЧУЕ ОЕ ЛБЛПК-ФП БНЕТЙЛБОУЛЙК РТЙЛПМ, ЛБЛ НОПЗЙЕ УЮЙФБАФ. рПМЙГЕКУЛЙЕ УЙУФЕНБФЙЮЕУЛЙ ОБТХЫБМЙ РТБЧБ БТЕУФПЧБООЩИ, РПЬФПНХ ЙИ ЪБУФБЧЙМЙ ЪБЮЙФЩЧБФШ РТБЧБ РТЙ БТЕУФЕ. оЕ УФПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ БТЕУФПЧБООЩЕ ЪОБМЙ УЧПЙ РТБЧБ, УЛПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ЬФЙ РТБЧБ ЪБРПНОЙМБ РПМЙГЙС. бНЕТЙЛБОУЛЙЕ УХДЩ РТЙЪОБАФ ОЕЪБЛПООЩНЙ БТЕУФЩ, ЛПФПТЩЕ УДЕМБОЩ У ОБТХЫЕОЙЕН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧБ, УП ЧУЕНЙ ЧЩФЕЛБАЭЙНЙ ПФУАДБ РПУМЕДУФЧЙСНЙ.

чУЕ ЬФП БЛФХБМШОП Й ДМС тПУУЙЙ. чУРПНОЙФЕ, ЛБЛ НЙМЙГЙС ЪБДЕТЦЙЧБЕФ МАДЕК, ОЕ ПВЯСУОСС РТЙЮЙО Й ОЕ РТЕДЯСЧМСС ХДПУФПЧЕТЕОЙК. еУМЙ ЧУЕ ЬФЙ ЪБДЕТЦБОЙС РТЙЪОБФШ ОЕЪБЛПООЩНЙ У ЧЩРМБФПК УППФЧЕФУФЧХАЭЕЗП НПТБМШОПЗП ХЭЕТВБ Й РТЙЧМЕЮЕОЙЕН Л ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ ЪБДЕТЦБЧЫЙИ

ч тПУУЙЙ РТПВМЕНЩ У РТПЛХТБФХТПК, ЛПФПТБС ЙЪ ЧУЕИ ЧЙДПЧ РТБЧБ РТЙЪОБЕФ ФПМШЛП ФЕМЕЖПООПЕ РТБЧП. рПЮЕНХ ВЩ ОЕ ЧПУРПМШЪПЧБФШУС БНЕТЙЛБОУЛЙН ПРЩФПН Й ЧЧЕУФЙ ДМС ОЙИ РТПЛХТПТУЛХА ЛМСФЧХ, ЛПФПТХА ПОЙ ДПМЦОЩ ЕЦЕДОЕЧОП ХФТПН РТПЙЪОПУЙФШ Х ДЧЕТЙ УЧПЕЗП ЛБВЙОЕФБ: «с ЛМСОХУШ, ЮФП ОЕ ВХДХ МЙЪБФШ ЪБДОЕЕ НЕУФП ЗХВЕТОБФПТХ (ХЮЙФЩЧБС ТПУУЙКУЛХА УРЕГЙЖЙЛХ, ПВМБУФОЩЕ РТПЛХТПТЩ ДПМЦОЩ РТЙ РТПЙЪОЕУЕОЙЙ ЛМСФЧЩ РПЧФПТЙФШ ЬФХ ЖТБЪХ 100 ТБЪ, ПУФБМШОЩН ДПУФБФПЮОП ДЕУСФЛБ РПЧФПТПЧ). с ЛМСОХУШ, ЮФП РТЙЧМЕЛХ МАВПЕ МЙГП, РЩФБАЭЕЕУС РПЧМЙСФШ ОБ УМЕДУФЧЙЕ, ВХДШ ФП РТЕЪЙДЕОФ, ЗХВЕТОБФПТ ЙМЙ НЬТ, Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 294 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ. еУМЙ С ЬФПЗП ОЕ УДЕМБА, ФП РХУФШ НПЙ ЛПММЕЗЙ РТЙЧМЕЛХФ НЕОС Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 300 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ». оЕ УПНОЕЧБАУШ, ЮФП ЕЦЕДОЕЧОПЕ РТПЙЪОЕУЕОЙЕ ФБЛПК ЛМСФЧЩ РПЧЩУЙФ ХТПЧЕОШ РТБЧПЧПК ЛХМШФХТЩ РТПЛХТБФХТЩ.

л УПЦБМЕОЙА, РТПФЙЧ ЬЧПМАГЙПООПЗП РХФЙ ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ БТЗХНЕОФЩ. чП-РЕТЧЩИ , ЙЪ-ЪБ РТПЧПДЙНПЗП ТПУУЙКУЛЙНЙ ЧМБУФСНЙ ЗЕОПГЙДБ ТПУУЙКУЛПЗП ОБТПДБ. лПЗДБ ЪОБЮЙФЕМШОБС ЮБУФШ ОБУЕМЕОЙС ЙНЕЕФ ДПИПД ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ ЕЕ РПУФЕРЕООПЕ ЧЩНЙТБОЙЕ. й МАВБС РПФЕТС ЧТЕНЕОЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС тПУУЙЙ.

хЧЩ, ДБЦЕ лПОУФЙФХГЙС ОЕ УМХЦЙФ ЪБЭЙФПК ПФ ЗЕОПГЙДБ, РПУЛПМШЛХ Ю.3 УФ. 37 лПОУФЙФХГЙЙ УЖПТНХМЙТПЧБОБ ФБЛ:

б НЙОЙНБМШОЩК ТБЪНЕТ ПРМБФЩ ФТХДБ УЕКЮБУ ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЮФП СЧМСЕФУС РПМОЩН БВУХТДПН ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛ НПЦЕФ ЦЙФШ ОБ ЪБТРМБФХ, ЛПФПТБС ОЕ УРПУПВОБ ПВЕУРЕЮЙФШ ЕЗП УХЭЕУФЧПЧБОЙЕ?

лТПНЕ ФПЗП, ОБДП ХЮЕУФШ, ЮФП УЕКЮБУ ТПУУЙКУЛПК ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФША (ТХЛБНЙ ЕДЙОПТПУПЧ) РТПЧПДЙФУС ОБУФХРМЕОЙЕ ОБ РТБЧБ ЗТБЦДБО У ГЕМША МЙЫЕОЙС ЙИ УЧПВПДЩ ЧЩТБЦЕОЙС УЧПЕЗП НОЕОЙС Й ПЗТБОЙЮЕОЙС ЧПЪНПЦОПУФЙ ЧМЙСФШ ОБ ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, РПРТБЧЛЙ Л ЪБЛПОХ ПВ ЬЛУФТЕНЙЪНЕ. й ОПЧБГЙЙ Ч ЙЪВЙТБФЕМШОПН РТБЧЕ. пФ ХВЙКУФЧБ ЕДЙОПТПУБНЙ УБНПЗП ЮЕУФОПЗП Й РПТСДПЮОПЗП ЛБОДЙДБФБ Ч ДЕРХФБФЩ ЛБОДЙДБФБ «рТПФЙЧ ЧУЕИ» Ч ПФНЕУФЛХ ЪБ ФП, ЮФП ПО УЧПЙН УХЭЕУФЧПЧБОЙЕН ТБЪПВМБЮБМ ЙИ НБИЙОБГЙЙ ОБ ЧЩВПТБИ. дП ЧЕМЙЛПЗП РЕТЕИПДБ Л ОХМШРТПГЕОФОПК МЙЗЙФЙНОПУФЙ ЧЩВПТПЧ ПФ 20-25-РТПГЕОФОПК. нОПЗЙЕ УЮЙФБАФ, ЮФП ГЕМШ ЬФЙИ ДЕКУФЧЙК ЧМБУФЕК УПУФПЙФ ЙУЛМАЮЙФЕМШОП Ч ХУФБОПЧМЕОЙЙ ФПФБМЙФБТОПЗП ЙМЙ ДЙЛФБФПТУЛПЗП ТЕЦЙНБ. й ОЕ ЪБНЕЮБАФ, ЮФП ПОБ ФБЛЦЕ УПЪДБЕФ ХУМПЧЙС ДМС РМБОЙТХЕНПЗП ХОЙЮФПЦЕОЙС ПУФБФЛПЧ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ, ЪБТБОЕЕ РПДЗПФБЧМЙЧБС РПДБЧМЕОЙЕ ПФЧЕФОПЗП ОБТПДОПЗП ЧПЪНХЭЕОЙС. б ХОЙЮФПЦЕОЙЕ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ РТЙ НЙЪЕТОЩИ ЪБТРМБФБИ ЪОБЮЙФЕМШОПК ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС ПЪОБЮБЕФ ЗЕОПГЙД ЬФПК ЮБУФЙ.

чП-ЧФПТЩИ , ХРПТОПЕ ОЕЦЕМБОЙЕ ЧМБУФЙ РПКФЙ ОБ ЛБЛЙЕ-МЙВП ХУФХРЛЙ Й ПВЕУРЕЮЙФШ ИПФШ ЛБЛПК-ФП НЙОЙНХН ЪБЛПООПУФЙ. оБПВПТПФ, ОБМЙГП ФЕОДЕОГЙС Л «ЪБЛТХЮЙЧБОЙА ЗБЕЛ» Й ХУФБОПЧМЕОЙА ВПМЕЕ ОБЗМПЗП ВЕУРТЕДЕМБ ЮЙОПЧОЙЛПЧ. дМС ЬФПЗП ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ ЬЛПОПНЙЮЕУЛЙЕ РТЙЮЙОЩ.

ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ НОПЗЙЕ ЬЛПОПНЙУФЩ ЧЙДЕМЙ ВХТОПЕ ТБЪЧЙФЙЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ЛПФПТХА ПОЙ ПЫЙВПЮОП РТЙОЙНБМЙ ЪБ ТЩОПЮОХА. й ЪБДБЧБМЙ ЧПРТПУ: «пФЛХДБ РПСЧЙМБУШ ТПУУЙКУЛБС ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ?» дЕКУФЧЙФЕМШОП, ВЩМП УФТБООП. рТЙ лруу ОЕ ВЩМП МАДЕК У ПРЩФПН ТЩОПЮОЩИ ПФОПЫЕОЙК. оП Ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ ПОЙ РПСЧЙМЙУШ ЙЪ ОЙПФЛХДБ Ч ЗТПНБДОПН ЛПМЙЮЕУФЧЕ. пФЧЕФ РТПУФ. тПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЛ» ЧЩМХРЙМУС ЙЪ УЙУФЕНЩ «ВМБФБ». тБОШЫЕ ДЙТЕЛФПТ ВБЪЩ УЙДЕМ ОБ ДЕЖЙГЙФЕ Й РТПДБЧБМ ЕЗП ЪБ ПРТЕДЕМЕООХА НЪДХ. фЕРЕТШ ТПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЮОЙЛ» ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН УЙДЕМ ОБ ОЕЖФСОПК ЧЩЫЛЕ, ЗБЪПЧПК ФТХВЕ, БМНБЪБИ, НЕФБММЕ, цли, ОБ ВБОЛЕ ЙМЙ ОБ ЮЙОПЧОЙЮШЕН ЛТЕУМЕ, Й ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН ЙНЕМ УЧПА НЪДХ У РТПИПДСЭЕЗП ЮЕТЕЪ ЕЗП ТХЛЙ ФПЧБТОПЗП РПФПЛБ, РТПУФП ПФЛТЩЧБС ЙМЙ ЪБЛТЩЧБС ЛТБО. тПУУЙКУЛБС ЬЛПОПНЙЛБ ВЩМБ Й ПУФБЕФУС РП УЕК ДЕОШ РТЕЙНХЭЕУФЧЕООП НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПК. тЩОПЮОЩК УЕЛФПТ Ч ОЕК ПЮЕОШ НБМ.

жПЛХУ Ч ФПН, ЮФП ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ ОХЦДБЕФУС Ч ЪБЛПООПУФЙ. б ДМС «ЬЛПОПНЙЛЙ ЛТБОПЧ», ОЕЪБЧЙУЙНП ПФ ФПЗП, ПФОПУЙФУС МЙ ПОБ Л ЗПУХДБТУФЧЕООПНХ ЙМЙ ЮБУФОПНХ УЕЛФПТХ, ЪБЛПООПУФШ УНЕТФЕМШОП ПРБУОБ. еУМЙ ОБЮБФШ ЧПУУФБОБЧМЙЧБФШ ЪБЛПООПУФШ Ч тПУУЙЙ, ФП ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ПЮЕОШ ВПМШЫЙИ ДЕОЕЗ ЛБЛ ДМС МЙГ, УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ» Ч НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПН УЕЛФПТЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ФБЛ Й ДМС ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ, ФБЛЦЕ УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ». вПМШЫХА ТПМШ Ч ОЕЦЕМБОЙЙ ТПУУЙКУЛЙИ ЧМБУФЕК УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ ЙЗТБЕФ ОЕ УЛПМШЛП РПЪЙГЙС РТЕЪЙДЕОФУЛПК БДНЙОЙУФТБГЙЙ, УЛПМШЛП ЙОФЕТЕУЩ ЬФЙИ МЙГ, ЛПОФТПМЙТХАЭЙИ МШЧЙОХА ДПМА ТПУУЙКУЛПК ЬЛПОПНЙЛЙ.

рТЙ ТБУУНПФТЕОЙЙ ЧПРТПУБ П ЧПУУФБОЙЙ ЧБЦОП ЧЩСУОЙФШ, ЮФП АТЙДЙЮЕУЛЙ СЧМСЕФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША ТПУУЙКУЛПЗП ЗПУХДБТУФЧБ Й ЛФП СЧМСЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч ТПУУЙКУЛПН ЗПУХДБТУФЧЕ.

уФ. 2 лПОУФЙФХГЙЙ :

«юЕМПЧЕЛ, ЕЗП РТБЧБ Й УЧПВПДЩ СЧМСАФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША. рТЙЪОБОЙЕ, УПВМАДЕОЙЕ Й ЪБЭЙФБ РТБЧ Й УЧПВПД ЮЕМПЧЕЛБ Й ЗТБЦДБОЙОБ - ПВСЪБООПУФШ ЗПУХДБТУФЧБ ».

йОЩНЙ УМПЧБНЙ, лПОУФЙФХГЙС ФЕТСЕФ УНЩУМ, ЕУМЙ Ч тПУУЙЙ РТПЙУИПДЙФ РПДНЕОБ ЕЕ ЧЩУЫЕК ГЕООПУФЙ , ЕУМЙ УЙУФЕНБ ТПУУЙКУЛПК ЗПУХДБТУФЧЕООПУФЙ ОЕ ВХДЕФ ПТЙЕОФЙТПЧБОБ ОБ РПМШЪХ ЕЕ ЗТБЦДБОБН, ОБ ТЕБМЙЪБГЙА ЙИ РТБЧ Й УЧПВПД. чУЕ ПТЗБОЩ ЗПУХДБТУФЧЕООПК ЧМБУФЙ ПВСЪБОЩ РТЙЪОБЧБФШ, УПВМАДБФШ Й ЪБЭЙЭБФШ РТБЧБ ЧУЕИ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ. оП ПОЙ ЬФПЗП ОЕ ДЕМБАФ

ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

оЕВПМШЫПЕ ОЕАТЙДЙЮЕУЛПЕ ПФУФХРМЕОЙЕ. вПМШЫЙОУФЧП ЙУФЙО МАДЙ ХУФБОБЧМЙЧБАФ, ЙУИПДС ЙЪ УЧПЕЗП ЦЙЪОЕООПН ПРЩФБ. б ОЕ ОБ ПУОПЧБОЙЙ АТЙДЙЮЕУЛЙИ ДПЛХНЕОФПЧ. чУРПНОЙФЕ ЧУЕ ЮЙОПРПЮЙФБОЙЕ Й НОПЗПЮЙУМЕООЩЕ ЧПУИЧБМЕОЙС ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ ТБЪОПЗП ХТПЧОС. рТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РПТФТЕФЩ Ч ЛБВЙОЕФБИ Й РТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РТПЗТБННЩ. зХВЕТОБФПТУЛЙЕ ТЩОЛЙ Й НЬТУЛЙЕ ЛЧБТФБМЩ. лБЛ НБМП ЪОБЮБФ НОЕОЙЕ Й РТБЧБ РТПУФЩИ МАДЕК РЕТЕД ВЕУРТЕДЕМПН ЮЙОПЧОЙЛПЧ. б ФЕРЕТШ УЛБЦЙФЕ, ДЕКУФЧЙФЕМШОП МЙ ОБТПД УЮЙФБЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч тПУУЙЙ? йМЙ Ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ ЛБЦЕФУС чБН ОБЙЧОПК Й УНЕЫОПК

рПУЛПМШЛХ ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ СЧМСЕФУС ОБТПД, ФП УЙУФЕНБФЙЮЕУЛПЕ ОБТХЫЕОЙЕ РТБЧ Й УЧПВПД ЗТБЦДБО тПУУЙЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩНЙ ПТЗБОБНЙ СЧМСЕФУС ОЕЪБЛПООЩН РТЙУЧПЕОЙЕН Й ЪБИЧБФПН ЧМБУФЙ, РТЙОБДМЕЦБЭЕК ОБТПДХ, ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ ПТЗБОПЧ .

р. 4 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

«оЙЛФП ОЕ НПЦЕФ РТЙУЧБЙЧБФШ ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ. ъБИЧБФ ЧМБУФЙ ЙМЙ РТЙУЧПЕОЙЕ ЧМБУФОЩИ РПМОПНПЮЙК РТЕУМЕДХЕФУС РП ЖЕДЕТБМШОПНХ ЪБЛПОХ».

уХЭЕУФЧХАЭБС Ч ОБУФПСЭЕЕ ЧТЕНС Ч тПУУЙЙ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС ОЕ СЧМСЕФУС ТЕЪХМШФБФПН УМХЮБКОПУФЙ. пОБ УРЕГЙБМШОП УПЪДБОБ Й РПУФПСООП РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ТБУУФБОПЧЛПК УППФЧЕФУФЧХАЭЙИ ЛБДТПЧ ОБ ЛМАЮЕЧЩИ РПУФБИ. гЕМШ ЬФПК УЙУФЕНЩ ПВЕУРЕЮЙФШ ТБУЫЙТЕОЙЕ ЖБЛФЙЮЕУЛПК ЧМБУФЙ ЮЙОПЧОЙЛПЧ РХФЕН ОБТХЫЕОЙС ЙНЙ ЪБЛПООПУФЙ. еУМЙ ЪБУФБЧЙФШ ТПУУЙКУЛЙИ ЮЙОПЧОЙЛПЧ УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ, ФП ЙИ ТЕБМШОБС ЧМБУФШ ХНЕОШЫЙФУС, ЛБЛ НЙОЙНХН, Ч ДЕУСФПЛ ТБЪ. еУМЙ чЩ РТПБОБМЙЪЙТХЕФЕ ПУОПЧОЩЕ ТПУУЙКУЛЙЕ УПГЙБМШОЩЕ ВЕДЩ, ФП ХЧЙДЙФЕ ЙИ РТЙЮЙОБ Ч ОБТХЫЕОЙЙ ЪБЛПООПУФЙ ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ.

л УПЦБМЕОЙА, ЬФБ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ОБУЙМЙЕН РХФЕН ЙУРПМШЪПЧБОЙС РТБЧППИТБОЙФЕМШОЩИ ПТЗБОПЧ Ч ЛБЮЕУФЧЕ ТЕРТЕУУЙЧОПЗП БРРБТБФБ. юФП ДБЕФ ПУОПЧБОЙС ХФЧЕТЦДБФШ, ЮФП РТЙУЧПЕОЙЕ Й ХДЕТЦБОЙЕ ЧМБУФЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБУЙМШУФЧЕООЩН РХФЕН. ч РПУМЕДОЕЕ ЧТЕНС ХУЙМЙЧБЕФУС ФЕОДЕОГЙС ЙУРПМШЪПЧБОЙС УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙК ДМС ЧОЕЪБЛПООЩИ ТБУРТБЧ У ОЕХЗПДОЩНЙ ЧМБУФСН МАДШНЙ. ъБ ТХВЕЦПН БОБМПЗЙЮОЩЕ УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙС РТЙОСФП ОБЪЩЧБФШ «ЬУЛБДТПОБНЙ УНЕТФЙ».

рП ТПУУЙКУЛПНХ ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧХ ОБТПД ЧРТБЧЕ ТЕБМЙЪПЧБФШ УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ МЙЫШ РТЙ ОБМЙЮЙЙ ПУОПЧБОЙС Ч ЧЙДЕ ОБТХЫЕОЙС ЕЗП РТБЧ. рТЙ ЬФПН ДПМЦОП ВЩФШ ПЮЕЧЙДОП, ЮФП ЬФЙ РТБЧБ ЖБЛФЙЮЕУЛЙ ОЕ ПИТБОСАФУС ЧМБУФША ЪБЛПОБ, ДПЛБЪБФЕМШУФЧПН ЮЕЗП СЧМСЕФУС НБУУПЧПУФШ ОБТХЫЕОЙС РТБЧ. тЕБМЙЪБГЙС РТБЧБ ОБ ЧПУУФБОЙЕ ВЕЪ ОБМЙЮЙС ФБЛПЗП ПУОПЧБОЙС ДПМЦОБ ЛЧБМЙЖЙГЙТПЧБФШУС ЛБЛ ЪМПХРПФТЕВМЕОЙЕ РТБЧПН.

Где найти людей глупее или … «Как Лавров хотел запретить революцию»

Мне 50. Я ужe в тoм возрасте, кoгда могу позволить себе смeяться нaд глупостью — нe притворяться, бyдто бы уважаю старых козлов.

Кoгда Лавров предложил Генеральной ассaмблее ОНН принять Декларацию o непризнании государственных переворотов, кaк метода смены власти — выглядeло этo полным абсурдом и глупoстью.

Тaкую глупость мoжно печатать в российских СМИ для «политически подкованных», нo в штабе ООН тaкой бред нe катит. Представляете себе, приходит Лавров и говорит: Америкосы! Давайте пошлём куда подальше вашу Декларацию о независимости, запретим революцию, пошлём на фиг основополагающие ваши принципы — право нации на революцию, и отменим 4 июля.

Кто в Совете Безопасности ООН его поддержит? Кто запретит совершать революции? США? Никогда! Франция с её Великой революцией? Никогда в жизни! Англичане? По-джентльменски промолчат. Китайцы? Они спят и видят революцию. Коммунистическая партия Китая пришла к власти благодаря революции.

Революция — любимое слово для многих стран. Кого можно заставить проголосовать за этот бред? Американского президента легче заставить себе яйца отрезать, чем за такое проголосовать.

И тогда возникает вопрос: для кого этот спектакль приготовил Лавров? Для внутреннего потребления — для российской аудитории? Сейчас расскажут по телевизору, что Лавров родил умную Директиву — привёз её в ООН, чтобы её подписали, а там не захотели её подписать. А почему? А потому что грязные пиндосы, грязные технологии, хотят совершить грязную революцию и оранжевую в России и растоптать замечательного Путина. А то, что у Путина всегда один и тот же путь, и путь этот Норд-Ост — об этом помолчим.

Если сегодня в России предельно отрицательно относятся к революции как к насильственной, вооруженной смене власти, то почему по всей стране стоят памятники Ленину — главному теоретику и практику революции? Не странно ли это выглядит?

Нельзя запретить революцию!

ООН находится в США
Главный национальный праздник США — День независимости, 4 июля
Томас Джефферсон написал декларацию Независимости США

Суть текста Декларации тaкова: «Кoгда ход событий привoдит к тoму, чтo один из народов вынyжден расторгнуть политические узы, связывaющие его c другим народом, и занять самостоятельное рaвное место срeди держав мира, нa которoе он имеет право пo законам природы её Твoрца, уважительное отношение к мнeнию человечества требует oт него разъяснения причин, пoбудивших егo к тaкому отделению.

Мы исхoдим из тoй самоочевидной истины, чтo вcе люди созданы равными — наделены иx Творцом определенными неотчуждаемыми прaвами, к числу котoрых относятся жизнь, свобода, стрeмление к счастью.

Для обеспечения этиx прав людьми учреждаются правительства, чeрпающие свoи законные полномочия из сoгласия управляемых. В слyчае, еcли кaкая-либo форма правительства становится губительной для сaмих этиx целей, народ имeeт право изменить или упрaзднить eё и учредить новое правительство, оснoванное нa тaких принципах и формaх организации власти, кoторые, кaк ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безoпасность и счастье.

Разумеeтся, благоразумие требует, чтoбы правительства, установленные c давних пор, нe менялись бы пoд влиянием несущественных и быстротeчных обстоятельств; соoтветственно, вeсь опыт прошлого подтверждает, чтo люди склонны скoрее сносить пороки дo тeх пор, пoка иx можно терпеть, нeжели использовать свoё право упразднять правительственные формы, стaвшие для ниx привычными.

Нo кoгда длинный pяд злоупотреблений и насилий, нeизменно подчиненных одной и тoй жe цели, свидетельствует o коварном замысле вынyдить народ смириться c неограниченным деспотизмом, свержение тaкого правительства и создание нoвых гарантий безопасности нa будущee становится правом и обязaнностью народа.»

Неоднократно встречал в украинских и российских блогах и в публикациях идею о том, что "в Конституцию необходимо включить право народа на восстание". В конституционных документах целого ряда стран содержится упоминание о таком праве. Вот как формулируется эта идея в двух основополагающих документах Нового времени - Декларации независимости США (1776 год) и французской Декларации прав и свобод человека и гражданина):

"Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности."

"Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность."

Любопытно другое. Ни во Франции, ни в США наличие подобных конституционных положений никогда никого и ни от чего не спасало. О Франции можно говорить долго, вкусно и отдельно, но пример США наилучший и прямо бросается в глаза. Когда южные штаты захотели отделиться от правителей в Вашингтоне, против них использовали армию. Это было нарушением самых фундаментальных прав субьектов федерации США, поскольку сецессия (отделение) не воспрещалась тогдашними законами. Южная Конфедерация стала жертвой тирании центрального правительства; в ходе кровопролитной войны погибло в общей сложности 600 тыс человек с обеих сторон.

Да, южане были сторонниками рабства, что отвратительно и не имеет оправданий. Это одна сторона правды, но говоря о гражданской войне в США часто забывают другую сторону. Северяне были сторонниками деспотии центрального правительства, власти крупных корпораций и архитекторами системы, в которой у любого федерального агента есть право тыкать американцу в нос пистолетом, а у того нет права в ответ поступить так же.

Федерация, которой США отчасти являлись до переворота Авраама Линкольна, предусматривает право на установление свободных отношений и на их разрыв в случае, если одну из сторон что-то не устраивает. При всей проблемности тогдашней американской политической системы, местное самоуправление в ней не было пустым звуком, местный закон значил на практике зачастую гораздо больше общефедерального; местные общины скорее сами устанавливали удобные им порядки, чем подчинялись центральному правительству. Именно это и было тогдашней "американской мечтой", привлекая в США сотни общин диссидентов и просто свободолюбивых людей. Ты приезжаешь, некоторое время работаешь по найму, чтобы накопить деньги, потом, покупаешь семена и инструменты и с другими переселенцами создаешь практически независимую общину где-нибудь в глубинке. Линкольн совершил государственный переворот в интересах крупнейших компаний Севера и централизованной бюрократии Большого Правительства. Итог был таким, что США превратились в полицейское государство: все общины были жестко подчинены центру. Американский федерализм был уничтожен. Получилось обыкновенное централизованное государство, которое мало чем отличается от европейских.

История повторилась позднее, когда в 1960-1970 е гг негритянское движение Черные Пантеры приобрело массовую поддержку и выдвинуло идею референдума черных общин об отделении от США. Оно так же было разгромлено вооруженными силами правительства.

Надо отдать должное руководству США: оно ни для кого не делало исключений. Оно громило и уничтожало (организационно и физически) и южных конфедератов-расистов, и черных националистов, и индейцев Сломанного Колена (стоило последним заявить о выходе из-под власти режима), и ультралевое рабочее движение IWW (Индустриальные Рабочие Мира, ИРМ), добивавшееся методами оккупационных стачек и прямого действия взятия фабрик в самоуправление федерацией трудовых коллективов в начале 20го столетия. Правительство США разгромило и некоторые вооруженные правые милиции (militia) в конце того же столетия, заподозрив их в нелояльности. Мирное движение Оккупаев, распространившееся на все крупные города Америки в 2012 г., разогнали полицейскими дубинками, газом и резиновыми пулями, хотя его участники, в отличие от IWW, даже не помышляли о вооруженном восстании (90% были убежденными пацифистами).

Это правда, что вся история Нового времени наполнена восстаниями и революциями. Мы живем в эпоху, когда самые широкие массы населения периодически претендуют на власть (в самом широком смысле слова), настаивая на переделе политического влияния и собственности. Если Виктор Пелевин и не совсем прав, говоря, что "история человечества за последние 10 тысяч лет есть ни что иное, как пересмотр итогов приватизации", то он более чем прав применительно к последним двум столетиям, когда люди перестали считать правителей помазанниками божьими или носителями абсолютной духовной истины.

Но только, причем тут конституция... Реальная жизнь определяется совсем другими вещами. Всегда надо задавать себе один и тот же вопрос, какой вам фактически задают правители, принимающие непопулярные решения: "а что вы сделаете?". Право народа на восстание было бы реальностью только в одном единственном случае: если бы после поражения повстанцев, их бы не преследовали и не бросали в тюрьмы. Но так не бывает.

В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые "беспорядки", потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная.

Но это - не так.

Подробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам "Право на восстание" ( , ). В очень схематичном изложении мысль звучит так - согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю. Это и понятно - иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока - до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источником власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).

США: "Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности" .

Франция: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность" .

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:

"Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства" . Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.

Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:
"...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения" - т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.

Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
- Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
- Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
- Принятие "партией власти" пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
- Начало силового сопротивления - реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.

Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:

Q: Революция - это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?
A: Революция - это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание "революция - это всегда кровь" неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).

Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?
A: Право на восстание - это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах - не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват (наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит), но в контексте данного обсуждения - это просто исторический факт. Моя версия - тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.

Q: Так что, ты поддерживаешь гопников со щитами, на которых написано "1488"?
A: Любой народ - это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй - так и должно быть. Победят, проведут выборы - и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.

Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?
A: Отсутствие явного лидера - и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана - это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

"Абсолютно лживый тезис, что против народа оружие применять нельзя"

Г.О. Павловский

Революция - здесь и сейчас

Новейший исторический опыт наших соседей по бывшему СССР показал, что революция - это наиболее ожидаемый "вариант развития" на постсоветском пространстве. Этот радикальный сценарий транзита затрагивает в первую очередь те страны, в которых политический режим исчерпал внутренний ресурс для проведения социальных преобразований "эволюционного" типа. На одну из причин исчерпания легитимности власти указал уже цитировавшийся в первой части статьи философ Николай Устрялов : "Властвующие имеют власть не ради своих выгод, а ради блага государства. Власть есть не личное преимущество, а общественное служение, иногда тяжелая повинность ".

Однако сегодняшняя постсоветская элита является таковой исключительно по своему формальному "положению", но не по исполняемым (и ожидаемым от нее народом) общественным "функциям". Основная функция элиты - управление всеми ресурсами, существующими в социуме, в соответствии с осознанными целями развития и сохранения Целого. Занимая доминирующие позиции во всех сферах общественной и государственной, и прежде всего, экономической жизни России, родимая элита положенную ей "элитарную" роль.

Вместо этого постсоветская элита доверила обременительный для нее уровень целеполагания "внешнему управляющему", пришедшему в Евразию всерьез и надолго, а сама добровольно опустилась на ступень ниже. Сегодня вся деятельность элиты 90-х направлена на формирование собственной семейной экономики. Фактически, наши "элитарии" заняли нишу верхнего среднего класса и стали исполнять его социальные функции, в том числе и функцию "демонстративного потребления". Этот образ жизни вполне характерен для неоколониальных "элит", старательно копирующих шаблон поведения представителей "высшего среднего класса"из притягательных для них "цивилизованных" стран.

Но такая жлобская стратегия политически оказывается провальной уже в среднесрочной перспективе. Причина поражения власти столь же проста, сколь и невообразима для разума удовлетворяющего свои все возрастающие потребности "элитария". Как только имеющие власть начинают использовать государственные инструменты для создания себе экономических и прочих преференций, ткань власти неизбежно разрушается. Тут достаточно напомнить о внезапном крахе государственно-семейного бизнеса академика Акаева, условно досрочно лишившего поста президента Киргизии.

Да и в самой России можно привести немало поучительных примеров из истории построения "капитализма для своих". Нельзя, например, одновременно провозглашать "равноудаленность олигархов", а затем пытаться равно обелить и черного кобеля залоговых аукционов, и модную суку-лабрадора от "бакалфинансов". Двести лет назад российский историк Н.М. Карамзин в "Записке о древней и новой России" так сформулировал эту проблему верховной власти: "Первая обязанность государя есть блюсти внутреннюю и внешнюю целостность Государства; благоволить состояниям и лицам есть уже вторая ".

Всякое корыстное злоупотребление властью извращает самый смысл властвования и может приводить в состояние действия толпу. Приведем в подтверждение несколько подзабытое высказывание средневекового мыслителя Фомы Аквинского: "Тираническое правительство несправедливо, ибо оно стремится не к общему благу, а к частному благу того, кто правит… и поэтому восстание, поднимаемое против такого правительства, не имеет мятежного характера ". Выходит, что представитель католической церкви сформулировал "право на восстание ". Причем задолго до отцов-основателей Соединенных Штатов, которые публично признавали за народом право обороны против незаконных действий проворовавшихся представителей государства.

Священная обязанность свергнуть правительство

Один из главных принципов, провозглашенных 4 июля 1776 года в Декларации независимости 13 бывших английских колоний в Северной Америке, гласит: "Если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство , основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье". Конечно, респектабельные отцы-основатели Североамериканских штатов призывали к осторожности и советовали не менять правительств "из-за маловажных или временных причин". Они понимали, что "люди скорее готовы терпеть зло до последней возможности, чем восстановить свои права, отменив правительственные формы, к которым они привыкли ".

Но любому терпению и всякой привычке обычно приходит предел. Поэтому "право на восстание" в демократической модели устройства общества выполняет жизненно необходимую роль финального корректора ошибок власти. "Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастью .

Таким образом, в молодых демократиях восставший народ исполняет роль, если не "бога из машины", то уж точно - антикризисного контура управления. И американская Декларация независимости, лежащая сегодня в основе общепринятого в мире "демократического стандарта", содержит отнюдь не призыв к насильственным действиям против существующего строя. Она, скорее, напоминает о священной обязаности всякого свободного гражданина: "Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпаций, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее время вверить свою безопасность другой охране ".

Точно такие идеи, столь опасные для вороватой власти, никуда не собирающейся уходить от общественного корыта, наиболее радикально были выражены в французской "Декларации прав" (образца 1793 г.). Именно там содержался знаменитый "тридцать пятый пункт" - " 35.Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность ". Эта первая из всех прочих Деклараций прав считала незыблемой основой общественного устройства естественные права, поэтому логическим и практическим выводом из этого принципа была возможность законного восстания.

Можно ли вырвать у революции жало?

Выходит, что "право на восстание" было изначально заложено в фундамент демократических обществ. Но этот краеугольный камень был, как метко заметил Михаил Ремизов, словно "кусок динамита, лишенный своего детонатора ". Правящая верхушка сразу попыталась создать такое политическое пространство, в котором идея легитимного восстания была бы совершенно невозможной. Недаром же современная Декларация прав человека называет в Преамбуле восстание крайней мерой. ЕЕ составителям хотелось бы считать это священное "право на восстание" неким историческим реликтом, который лишь ритуально упоминается, но почти неприменяется на практике: "Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства , к восстанию против тирании и угнетения ".

Как уже отмечалось ранее, для зрелых демократий это "последнее средство" народа было постепенно блокировано нарастающем отчуждением. Народ (экс-суверен) уже довольно давно был превращен в управляемый электорат, и "право на восстание", как считается, стало надежно изолированным отлаженным механизмом массовых выборов. Понятно, что "анархический" принцип французской "Декларации прав" (1793 г.), провозглашающий "право на восстание", был впоследствие изменен законодателями. Недаром, в новой редакции Декларации (да и во всех последующих) речь шла исключительно о "правах человека в обществе", а не об "естественных правах человека", как это постулировалось в 1789 и 1793 годах.

Историки знают, как очень скоро депутаты французского Конвента попытались подкорректировать текст Декларации прав 1793 года. Уже 23 июня 1795 г. в Конвенте был оглашен доклад специальной Комиссии одинадцати, члены которой "тщательно позаботились о том, чтобы избавить Декларацию от всех анархических идей, внесенных в нее тиранией, желавшей все ниспровергнуть и всех поработить ". Такой "анархической идеей", прежде всего, было сочтено декларированное навеки "право на восстание".

В Конвенте тогда разгорелись жаркие споры, выглядящие и сегодня вполне актуальными. Одни депутаты считали, что восстание отчасти допустимо, но только если правительство грубо нарушит конституцию. Другие были уверены в насущной необходимости юридически пояснить, в каком случае и в какой форме возможно восстание. Третьи полагали, что в принципе статьи о праве на восстание "не нужны при хорошем управлении и могут разжечь гражданскую войну ". Вместо того, чтобы прибегать к восстанию, вполне по-современному предлагалось предусмотреть механизм отзыва депутатов.

Тогда члены Комиссии одиннадцати сумели настоять на своем: Конвентом из Декларации были исключены наиболее "опасные" статьи. Причем сама Декларация прав не только была сохранена, но и дополнена еще одним текстом - Декларацией обязанностей. Более того, французская Конституция сразу "обогатилась" таким средством, как законные репрессии. Этот механизм подавления собственного народа был предусмотрен статьей 365 - "Всякое вооруженное скопление народа является покушением на конституцию; оно должно быть немедленно рассеяно с помощью вооруженной силы " . И затем был заметно усилен статьей 366 - "Всякое невооруженное скопление народа также должно быть рассеяно - сначала предъявлением устного требования, а в случае необходимости путем применения вооруженной силы ".

Если современные нам депутаты Федерального Собрания РФ пожелают внести аналогичные поправки, можно, не долго думая, быстро скопировать француский исторический опыт. Но при этом возникает вопрос - а можно ли прямым насилием или механическим исправлением законов вырвать у революции жало?

Сила есть - ума не надо?

"Надо закончить революцию, чьи принципы были похвальны и хороши, чьи цели имели размах, течение которой было безумно и порочно, а события жестоки ", - писал 1795 году Дюпон де Немур, известный журналист и политический деятель. Этот историческая аналогия завершения революции выглядит очень притягательной для идеологов современной российской власти. Сегодня в ходу оказался довольно спорный тезис о том, что силовое действие против бунтующего народа не только возможно, но и полезно . Или, по крайней мере, как представляется кабинетным умам, является неразрушительным для власти.

Однако в современной ситуации применение силовых санкций и вообще насилия со стороны власти - это явный симптом ее слабости или знак близящегося крушения режима. Понятная даже монетаристам аналогия между властью и деньгами приобретает здесь особую актуальность. Власть, подобно деньгам, представляет собой ограниченный ресурс, поэтому когда политик прибегает к насилию, этот ресурс оказывается безвозвратно растраченным. Чем больше власть способна предложить населению соблазнительных альтернатив, тем большим числом "степеней свободы" она располагает. Отказ от попыток прибегнуть к пограничным вариантам поведения (подавлению, принуждению, насилию) - "альтернативам избежания" - делает власть более устойчивой к изменениям общественной среды.

На языке Никласа Лумана это можно выразить так: "Для сильной власти в современных обществах характерно широкое число степеней свободы и ее способность "добиваться признания своих решений при наличии привлекательных альтернатив действия или бездействия ". (Никлас Луман. Власть / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001). Применение насилия резко ухудшает само "качество власти", которое определяется, в частности, степенью доверия к власти и способностью власти не актуализировать имеющиеся в обществе конфликты. Иначе говоря, предреволюционное общество может еще формально признавать действующую власть законной, но уже активно не доверять ей - игнорировать ее запросы и саботировать ее решения. Силовое воздействие способно сразу перевести существующий конфликт между властью и обществом на качественно новый уровень: в данном случае речь пойдет уже не о "качестве", а о легитимности власти.

Для тех, кто уже открыто призывает стрелять в народ, можно напомнить чему предшествовало и к чему привело "кровавое воскресение". Более свежий пример со скандальной монетизацией льгот показывает тот же тревожный симптом - отсутствие внимания к сигналам, исходящим от общества. Этот разрыв коммуникаций является неизбежным сопутствующим условием принуждения, как способа преодоления общественной глухоты. Однако активно практикуемое насилие необратимо деформирует код существующей власти, обращающейся в своем риторическом пакете к "стабильности" и "безопасности". Более того, сама устойчивость власти, по Луману, основывается на том, что "существуют возможности, реализации которых стараются избежать… Когда власть вынуждают обращаться к альтернативам избежания, власть разрушается ".

Следовательно, при прибегании к насильственным действиям необратимо меняется структура социальной коммуникации, определяемая кодом власти. Постоянное сужение поля власти и выталкивание все большего числа "людей власти" на уровень субэлиты приводит к тому, что действующая власть почти не способна предложить новых альтернатив. Она все больше и больше склоняется к "альтернативам избежания", сначала в форме публичных угроз применения насилия. Тем самым, становится очевидным, что постсоветская (в том числе и российская) власть в последнее время со все нарастающей интенсивностью генерируют "код революции ".

Летят журавли революции

Таким образом, участившиеся в СМИ призывы к "репрессиям" - это явный симптом слабости власти. Это бессилие проявляется, с одной стороны, в падении уровня доверия населения , а с другой - в нарастающем отчуждении власти, открыто пренебрегающей созданием альтернативных возможностей. Что может предложить сегодня гражданам действующая власть? Лояльность и порядок? Удвоение ВВП и вступление в ВТО? Ипотеку и ЖКХ? Остается только посулить еще необманутым молодым отдать власть "оптом" через пять лет…

Контрэлиты могут предложить народу все остальное - все, что захотите! И эти парящие журавли революции внезапно оказываются более привлекательными, чем замызганные синицы в руке власти. В зияющей пустоте власти ее оппоненты выглядят как яркая противоположность казенной бедности альтернатив. Явное отсутствие каналов вертикальной мобильности и соблазнительных перспектив жизни неизбежно замещается нарастающим валом проективных утопий , предлагаемых оппонентами режима.

Здесь надо подчеркнуть, что успех восстания во многом определяется тем, что всякая революция реализуется не против конкретного политического лица в пользу другого лица. Скажем, "единого кандидата от оппозиции", каким бы привлекательным (или наооборот!) не было это лицо. Революция всегда направлена против сложившегося дисциплинарного порядка. Например, киевское городское восстание вовсе не сводилось к "свержению Януковича". Оно не было также выступлением "всех украинских сил против России". Целью оранжевой революции был демонтаж опостылевшего "коррумпированного режима", а также изменение принципов легитимности власти в пользу устойчивой процедурной демократии.

В самой ближайшей перспективе такая революционная корректировка демократического правления ожидает все постсоветские режимы. Это не означает, что "оранжевая" революция будет прямо экспортирована на площади Москвы из Киева или Бишкека. Строго говоря, всякая революция имеет "контекст", она не подчиняется некой универсальной революционной технологии. Однако совершенно очевидно, что сложившаяся форма организации "демократической власти" на постсоветском пространстве будет радикально преобразована. И это трансформация не является результатом исключительно злой воли внешних сил, но является следствием родовой травмы молодой "управляемой демократии". "Право на восстание " изначально оказалась заложенной в самой форме организации постсоветской власти, и рано или поздно это неотчуждаемое право будет востребовано пробуждающимся сувереном.

Возможно, будет полезно почитать: