Язык как система систем. Возникновение, эволюция и развитие языка

1. Понятие о системе и структуре языка

Сохранность языка объясняется устойчивостью его звукового и грамматического строя. Другими словами, устойчивость языка опирается на его системность и структурность .

Термины система и структура нередко заменяют друг друга, но они совпадают не во всех значениях.

В «Толковом словаре русского языка»: слово система (греч. происх., букв. «целое из составных частей»), слово структура (лат. происх., «строение, расположение»)

Система и структура языка подразумевают, что язык имеет внутренний порядок , организацию частей в единое целое .

Системность и структурность характеризуют язык и его единицы как единое целое с разных сторон. Под структурой понимается единство разнородных элементов в пределах целого. Система – это единство однородных взаимообусловленных элементов.

Для языка типична сложная структура взаимосвязанных и разнородных элементов. В структуру языка входят разные элементы и присущие им функции. Ее образуют следующие уровни (ярусы ):

Ø фонетический ,

Ø морфологический ,

Ø лексический ,

Ø синтаксический ,

Ø (текстовый ),

Ø (культурный ).

Представление о последних двух уровнях/ярусах введено в научный обиход сравнительно недавно, однако не все ученые придерживаются мнения, что эти уровни следует рассматривать в рамках лингвистического анализа языковой системы. Действительно, эти два уровня/яруса выводят нас за пределы собственно языковой системы в традиционном лингвистическом смысле и связывают язык непосредственно с социумом и культурой, в которых язык функционирует.

2. Единицы языка (элементы уровней) и их функции

Единицами фонетического яруса являются фонемы (звуки ) – материальные воплощения языка; они реализуют две основные функции: перцептивную (функцию восприятия) и сигнификативную, или дистинктивную (способность различать значимые элементы языка – морфемы, слова, предложения, ср.: тот, рот, кот, стал, стол и т.п.).

Единицы морфологического яруса – морфемы – выражают понятия:

а) корневые (вещественные ), ср.: [-стол-] [-зем-] и т.п.;

б) некорневые 2-х видов: значения признаков , ср.: [-ость], [без-], [пере-], и значения отношений , ср.: [-у], [-ишь] и пр., например, сиж-у, сид-ишь, стол-а, стол-у.

Это – семасиологическая функция выражения понятий, но не называния . Морфема не называет, только слово обладает номинативной функцией. Называя что-либо, мы превращаем морфему в слово. Например, корень красн- выражает понятие определенного цвета, но краснота (существительное) называет явление. Поэтому считается, что морфема как мельчайшая значимая единица языка обладает значением, но это значение – связанное, оно реализуется только в сочетании с другими морфемами. Правда, это утверждение в полной мере справедливо для аффиксов, и лишь частично справедливо для корневых морфем (см. приведенный выше пример).

Единицы лексического уровня – лексемы (слова) – называют вещи и явления действительности, они выполняют номинативную функцию. Лексический уровень системы языка особенный в том смысле, что его единицы считаются основными единицами языка. На лексическом уровне наиболее полно представлена семантика . Изучением лексического состава языка занимается целый ряд лингвистических дисциплин: лексикология , фразеология , семантика , семасиология , ономастика и др.

Единицы синтаксического уровня – словосочетания и предложения – выполняют коммуникативную функцию, то есть необходимы для общения. Этот уровень называют еще конструктивно-синтаксическим или коммуникативно-синтаксическим . Можно сказать, что основной единицей этого уровня является модель предложения . Вопросами изучения предложения занимается синтаксис .

Элементы всех уровней в языке образуют единство, которое выражается в том, что каждая низшая ступень является потенциально следующей высшей и, наоборот, каждая высшая ступень состоит как минимум из одной низшей. Например, предложение может состоять из одного или более слов, слово – из одной морфемы или более, морфема – из одной фонемы или более.

Языковые единицы формируются на более низком уровне, а функционируют на более высоком.

Например, фонема строится на фонемном уровне, но функционирует на морфемном уровне как смыслоразличительная единица.

Это свойство языковых единиц связывает уровни языка в единую систему.

В пределах каждого уровня/яруса языковой структуры (фонетического, морфологического, лексического, синтаксического) его единицы образуют свою отдельную систему, то есть все элементы данного уровня выступают как члены системы. Системы отдельных ярусов языковой структуры образуют общую систему данного языка.

3. Основные типы отношений между единицами языка.

Чтобы говорить об отношениях между единицами языка, необходимо ввести и определить следующие понятия: единицы языка , категория языка , уровень /ярус , языковые отношения .

Единицы языка – его постоянные элементы, отличающиеся друг от друга строением, назначением и местом в системе языка.

По своему назначению единицы языка делятся на:

Ø Номинативные – слово (лексема)

Ø Коммуникативные – предложение

Ø Строевые – фонемы и морфемы, формы слов и формы словосочетаний

Категории языка – группы однородных единиц языка; категории объединяются на основе общего категориального признака, обычно семантического. Например, в русском языке имеются категории времени и вида глагола, падежа и рода, категории собирательности, одушевленности и др.

Уровень (ярус ) языка – совокупность однотипных единиц и категорий языка: фонетических, морфологических, лексических, синтаксических.

Языковые отношения – взаимосвязи между ярусами и категориями языка, его единицами и их частями.

Основные типы отношений между единицами языка: парадигматические , синтагматические и иерархические .

Парадигматические отношения (греч. paradigm – пример, образец) – это отношения, которые объединяют единицы языка в группы, разряды, категории. Элементы, состоящие в парадигматических отношениях, составляют класс однотипных явлений. Парадигматические отношения – это отношения выбора.

Например, на парадигматику опираются система согласных, система склонения, синонимический ряд. При использовании языка парадигматические отношения позволяют выбрать нужную единицу, а также образовывать слова, их формы по аналогии с уже имеющимися в языке, например, падежные формы одного слова, синонимические ряды.

Синтагматические отношения объединяют единицы в их одновременной последовательности. Это отношения единиц, расположенных линейно, например, в потоке речи. На синтагматических отношениях строятся морфемы как сочетания фонем, слова как совокупности морфем и слогов, словосочетания и предложения как совокупности слов, сложные предложения – как совокупности простых предложений.

Иерархические отношения связывают уровни языка между собой, это отношения структурно более простых единиц к более сложным (вспомните: единицы формируются на более низком уровне, а функционируют на более высоком).

Все эти типы отношений в системе языка не изолированы, они в той или иной степени определяют друг друга.

4. Фонология. Основные понятия фонологии

Первоначально звуки речи определялись как звуковые образования, которые соответствовали буквам: буквы «произносились», они были «твердыми» и «мягкими», «гласными» и «согласными». С развитием языкознания в XIX веке дало возможность по иному посмотреть на соотношение букв и звуков, поскольку к этому времени накопился достаточный материал по сопоставлению звуков современных и древних языков, а также звуков родственных языков.

Звуки речи имеют сложную природу, поэтому в рамках языкознания со временем выделились отдельные фонетические дисциплины, которые изучают различные аспекты звуков речи: фонетика фонология (функциональная фонетика).

Фонетика изучает звуковой строй языка: звуки речи и правила их сочетания в слова в потоке речи, инвентарь звуков языка, их системные свойства, звуковые законы. В сферу интереса фонетики входят также слог, ударение, интонация.

Как природное явление звук речи может рассматриваться в трех аспектах:

Ø акустическом (изучается акустикой речи );

Ø артикуляционном (артикуляционная фонетика );

Ø функциональном (фонология ).

Фонология изучает звуки речи в их функциональном, или социальном аспекте. Здесь важно не физическое качество звуков речи. Но их функции в системе языка.

Звуки речи с этой точки зрения представляют собой способ материализации морфем и форм слова, выступающих как единство звучания и значения.

Многоаспектность звука речи вызвала неоднозначность основных фонетических терминов звук речи и фонема .

Звук речи – акустическое явление, артикуляционный комплекс, необходимый для произнесения конкретного звука, единица звуковой системы языка.

Фонема – мельчайшая единица языка, она не имеет собственного значения и служит лишь для различения звуковых оболочек слов. Это звуковая единица языка, т.е. звук речи в системе фонем данного языка. Количество фонем в языке невелико, в любом языке мира оно ограничивается двузначным числом.

Описание единиц фонетического уровня началось давно, еще до становления лингвистики как науки. К настоящему времени этот уровень языковой системы может считаться предельно описанным. Как уже говорилось, характеристикой единиц фонетического уровня занимаются фонетика (акустическая и артикуляционная) и фонология (функциональная фонетика).

Создателем учения о фонеме является Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ. Он заложил основы фонологии. Его учение основывается на двух базовых положениях:

Ø фонема – совокупность артикуляционных и акустических представлений;

Ø фонемы сами по себе значения не имеют, но и они выполняют смыслоразличительную функцию (сигнификативную).

Идея фонемы была подхвачена другими учеными. Представитель пражской лингвистической школы, русский ученый Николай Сергеевич Трубецкой в 1939 г. написал книгу «Основы фонологии». С этого момента фонология становится отдельной лингвистической дисциплиной.

Для Николая Сергеевича Трубецкого и других ученых Пражской лингвистической школы фонема является единицей противопоставления , способной различать морфемы или слова.

Ядро фонологической концепции Трубецкого – смыслоразличительная функция фонемы. Звуки объединяются в фонемы не по артикуляционной или акустической близости, но по функциональной общности . Если в зависимости от позиции в слове звуки произносятся по-разному, но выполняют одну и ту же функцию, образуют одни и те же слова, они рассматриваются как разновидности одной и той же фонемы. Следовательно:

Ø фонема – кратчайшая языковая единица, служащая для различения материальной оболочки слова и морфем;

Ø фонема – сложная звуковая единица, совокупность разных акустических и артикуляционных свойств, которая по-разному проявляется в звуковой цепи и по-разному выполняет сигнификативную функцию.

Центральное понятие учения Николая Сергеевича Трубецкого – фонологические оппозиции , звуковые противопоставления, способные дифференцировать значении слов данного языка. Например, противопоставление согласных по признаку звонкости/глухости в русском языке.

Фонологические оппозиции образуют фонологические системы конкретных языков.

Во всех языках мира всего 12 пар дифференциальных признаков (ДП). Для разных типов звуков характерны разные пары ДП. Например, для гласных характерны подъем, ряд, лабиализация. В разных языках пары ДП различны, существует определенный набор ДП для фонем данного национального языка. Например, в русском языке ДП долгота/краткость гласных не “работает”, т.е. не является существенным, а в английском это признак различает смыслы, т.е. является существенным, ср.:

Ø русский: звонкость/глухость, шумность/сонорность, твердость/мягкость, переднеязычность/заднеязычность;

Ø английский: долгота/краткость, лабиальность/нелабиальность;

Ø французский: носовой/неносовой и пр.

Каждая фонема представляет собой пучок дифференциальных признаков , которые отличают фонемы друг от друга и способствуют распознаванию слов и морфем. У фонем имеются также и несущественные (неинтегральные ) признаки, которые не используются для разграничения фонем языка.

Условия, в которых произносятся фонемы, называются позициями .

Понятие фонемы тесно связано с понятием позиции , т.е положения звука в слове или морфеме. Выделяют сильные позиции, в которых фонема реализует все свои дифференциальные признаки, и слабые, в которых некоторые из этих признаков утрачиваются. Систему сильных и слабых позиций в русском языке можно представить следующим образом.

В сильной позиции фонема реализует все свои дифференциальные признаки, в слабой – нейтрализует (утрачивает) некоторые из них.

Фонемы выступают в вариантах и вариациях .

Вариация – это позиционная разновидность одной и той же фонемы (ми р – жи р ).

Варианты – это общие позиционные разновидности разных фонем (роз – рос ).

Только в сильных позициях выявляется система фонем данного языка.

Все фонемы конкретного языка образуют его фонологическую систему , т.е они взаимосвязаны, взаимообусловлены и объединяются общей смыслоразличительной функцией.

Фонетические системы разных языков различаются:

Ø количеством фонем (английский – 44, русский – 41, французский –35, немецкий – 36);

Ø соотношением гласных и согласных (русский – 6 гласных:: 35 согласных; английский – 12 гласных:: 8 дифтонгов:: 17 согласных; французский – 18 гласных:: 17 согласных; немецкий – 15 гласных:: 3 дифтонга:: 18 согласных);

Ø специфическими законами сочетаемости фонем в потоке речи (в разных языках (в русском языке, несмотря на небольшое количество гласных фонем, их встречаемость в речи составляет почти половину фонемного состава).

5. Основные фонологические школы

Дальнейшая разработка идей Ивана Александровича Бодуэна де Куртенэ и Николая Сергеевича Трубецкого в России привела к образованию основных фонологических школ: Московской (МФШ) и Ленинградской (ЛФШ).

Представители МФШ (Р.И. Аванесов, П.С. Кузнецов, А.А. Реформатский, В.Н, Сидоров и др.) рассматривают фонему как кратчайшую звуковую единицу, являющуюся элементов звуковой оболочки значимых единиц языка (лексем и морфем). В основе концепции МФШ лежит понятие позиции , т.е условий употребления и реализации фонем в речи (см. выше). Здесь сильная позиция рассматривается как благоприятная для выявления функций фонем, а слабая – как неблагоприятная. Фонемы выполняют две функции: узнавания (перцептивная) и различения (сигнификативная). В зависимости от функции в одних и тех же слабых позициях будут проявляться совершенно разные результаты: перцептивно слабая позиция дает вариации, а сигнификативно слабая – варианты.

ЛФШ (Л.В. Щерба, Л.Р. Зиндер, Н.И. Матушевич и др.) рассматривает фонему как звуковой тип , связанный с конкретными фонетическими представлениями. По мнению ЛФШ, фонема – это не только пучок дифференциальных признаков, но конкретная звуковая единица.

Теоретические разногласия МФШ и ЛФШ связаны именно с этим различием в понимании фонемы. Так, в словах дуб, роз, пруд и т.д. представители первой школы увидят варианты фонем [б], [з], [д], а представители второй – фонемы [п], [с], [т]. С точки зрения МФШ мягкие звуки , , не являются самостоятельными фонемами, поскольку никогда не встречаются в одинаковых с твердыми звуками позициях, а с точки зрения ЛФШ – это фонемы, акустически отличные от твердых.

Однако, общим во взглядах этих двух фонологических школ является то, что они

Ø признают социальную природу фонемы;

Ø опираются на связь фонетики и фонологии;

Ø рассматривают фонему как единицу языка;

Ø исходят из наличия фонологической системы конкретного языка и ее исторической изменчивости.

6. Грамматика. Основные грамматические традиции

Морфология и синтаксис являются частями грамматики – науки о грамматическом строе языка , под которым понимаются:

Ø способы и средства изменения лексических единиц (морфология);

Ø построение предложений из лексических единиц в речи соответственно выражаемой мысли.

Морфология – это учение о грамматической форме слова и его структуре. Морфология занимается изучением единиц морфологического уровня. Она предлагает классификации морфем, описывает их характеристики и законы функционирования в языке.

Синтаксис – учение о правилах сочетаемости единиц в предложении и отношениях между ними. Изучает способы построения словосочетаний и предложений.

Современные положения грамматической теории испытали на себе большое влияние греко-латинской традиции, так как древние ученые внесли большой вклад в разработку грамматических проблем.

Платон пытался классифицировать части речи на логической основе, он выделил имя и глагол. Глагол – это то, что относится к действиям, имя – обозначение того, кто совершает это действие.

Аристотель исследовал структуру предложения. Он считал, что в предложении выражается мысль. Кроме того, Аристотель занимался анализом частей речи: имени, глагола и союза. Он ввел понятие падежа имени или глагола, под которым понимал косвенные формы этих частей речи.

Во 2-м веке до н.э. в Древней Греции была создана Александрийская грамматическая школа, представителями которой являются Аристарх Самофракийский, Аполлоний Дискол, Дионисий Фракиец. Александрийцы определяют слово как наименьшую значимую часть связной речи, а предложение – как соединение слов, выражающее законченную мысль. Этой школой подробно разработано учение о частях речи. Дионисий выделял 8 частей речи: имя, глагол, наречие, причастие, местоимение, артикль, предлог, союз. Аполлоний изучал синтаксические свойства и функции частей речи. Но александрийцы еще не дошли до понимания необходимости анализа морфологической структуры слова.

Римская грамматика в целом следовала правилам греческой грамматики, используя их для анализа латинского языка. Разработка грамматики латинского языка стала очень важна в Средние века, когда латинский язык становится языком религии, науки и образования.

В XVII-XVIII веке появляются разработки в области грамматических различий европейских языков (английского, французского, немецкого, русского). «Российская грамматика» Михайло Васильевича Ломоносова появилась в 1757 г.

В развитии лингвистической мысли XVII века особое положение занимает так называемая «Общая и рациональная грамматика», или грамматика Пор-Рояля., написанная аббатами монастыря Пор-Рояль А. Арно и К. Лансло. Философскую основу этой грамматики составляют идеи Рене Декарта, подчеркивавшего всесилие человеческого разума, который должен служить критерием истины.

Целью Грамматики Пор-Рояля являлось изучение логических принципов , лежащих в основе всех языков мира, т.е. существование языка исследовалось в точки зрения способности выражения логически правильной мысли. Авторы исходили из отождествления логических и языковых категорий и ставили своей задачей выявление универсальных категорий, встречающихся во всех языках.

Универсальные грамматики, созданные на материале разных языков – это, по существу, попытка осмыслить структуру языка.

Грамматика как лингвистическая наука изучает форму и содержание, строение и функционирование грамматических единиц и категорий. Сложная природа грамматических единиц и категорий привела к возникновению различных подходов к их изучению. Эти подходы лежат в основе классификации типов грамматик. Основные типы грамматик:

Ø формальная грамматика изучает, прежде всего, грамматические формы, их строение, группировки по частям речи и правилам словоизменения (парадигмам), сочетания (синтаксическим связям). Основные единицы грамматики – словообразовательная и словоизменительная модель, форма слова и словосочетания;

Ø функциональная грамматика изучает потенциальные функции языковых единиц и категорий и их функционирование в пределах одного современного состояния языка. Для функциональной грамматики характерно рассмотрение языковых единиц во взаимодействии грамматических и лексических единиц языка в пределах схематического и реального контекста;

Ø Абстрактно-языковым грамматикам противопоставлены речевые, коммуникативные грамматики, в которых объектом исследования является речевое общение, речевая деятельность.

7. Грамматические категории

Совокупность грамматических форм, выражающих одинаковые или взаимопротивопоставленные значения, составляет грамматическую категорию . Например, все падежи составляют категорию падежей. Наборы грамматических категорий в разных языках не совпадают.

Грамматическая форма – это единство грамматического значения и выражающих это значение грамматических средств. Грамматические формы представляют собой такие разновидности слов, которые, имея одно и то же лексическое значение, различаются грамматическим значением. Грамматические формы образуют парадигмы , представляющие собой совокупность грамматических форм, установленную в определенном порядке.

8. Свойства слова. Лексикология

Словарный состав языка называется лексика (гр.: lexicos – словарный, logos – учение).

Лексикология – раздел языкознания, который изучает закономерности, свойственные всей лексике языка, а также особенности различных групп слов. Поскольку у слова множество разных сторон, выделяется целый ряд разделов лексикологии.

Ø Семасиология – изучает значения слов (структуру значения, семантические противопоставления, семантические признаки и пр.).

Ø Ономасиология – изучает процесс наименования.

Ø Ономастика – имена собственные. Делится на антропонимику (учение об именах людей), топонимику (учение о географических наименованиях), этнонимику и пр.

Ø Фразеология – устойчивые словосочетания.

Ø Этимология – происхождение слов.

Ø Лексикография – наука о методах описания лексики и принципах составления словарей и т.д.

Лексикология может быть синхронической и диахронической (исторической), а также общей и частной.

Совокупность всех слов языка – его словарный состав (лексика ). В развитых языках – сотни тысяч слов. Словарь В.И. Даля содержит 200 000 слов, Большой академический словарь (БАС) – 120 тыс., Современный словарь русского языка – 500 тыс. Ни один человек не употребляет все слова: в словарном составе выделяется основной фонд слов (слова активного употребления ). Для конкретного человека различаются активный и пассивный словарь. Словарь ребенка составляет ок. 3 тыс. слов, подростка – ок. 9 тыс. слов, а взрослого человека – 11-13 тыс.

Слово – одна из основных единиц языка. В отличие от других единиц обладает номинативной функцией – функцией называния.

Можно сформулировать множество определений слова, но ни одно из них не может быть исчерпывающим. Все определения будут различаться в зависимости от того, в каком аспекте рассматривается слово (например, с точки зрения графики слово – это цепочка графем между двумя пробелами). Для того, чтобы дать определение слова, необходимо выделить его основные признаки.

Слово – это:

Ø звуковое единство по законам фонетики данного языка;

Ø грамматическое единство по законам грамматики данного языка;

Ø значимая единица языка, обладающая номинативной функцией;

Ø обладает позиционной самостоятельностью (т.е. характеризуется отсутствием жесткой линейной связи с соседними словами, ср.: Сегодня теплая погода – Погода сегодня теплая );

Ø обладает синтаксической самостоятельностью (т.е. способностью получать синтаксическую функцию члена предложения или отдельного предложения).

Таким образом, слово – это фонетическое, грамматическое и лексическое единство. Обратите внимание на то, что указанные характеристики представляют разные стороны слова с точки зрения разных уровней системы языка.

Не у всех слов соотношение этих характеристик одинаково.

Можно дать рабочее определение слова : это минимальная относительно самостоятельная единица языка, которая обладает лексико-грамматической отнесенностью и свободно воспроизводится в речи для построения высказывания .

Слово как единица языка (в системе) называется лексемой . Лексема – это “идеальное слово”. В речи мы имеем дело с аллолексами (вариантами реализации отдельной лексемы), или словоформами , ср. Человек человеку друг (3 слова, но 2 лексемы).

Всякое слово представляет собой единство звучания и значения. Связь между звучанием и значением произвольна, она закрепляется общественной практикой. В значении слова проявляется связь языка с внешним миром. Однако лексикология описывает слова , а не предметы окружающего мира.

Лексическое значение – это то, что данное слово обозначает, это значение соотносится с понятием и относит слово к определенному разделу лексико-семантической системы языка. Грамматическое значение – это принадлежность слова к определенной грамматической категории, определяет сочетаемость слова и способы его видоизменения.

Ядро лексического значения – мыслительное отображение того или иного явления действительности, предмета или класса предметов. Обозначаемый словом предмет называется денотат .

Александр Афанасьевич Потебня говорил о ближайшем и дальнейшем значении слова, а также указывал на диалектическое единство языкового и внеязыкового содержания слова.

Различают денотативное и коннотативное значение слова. Денотативные значения бывают конкретные (собака, зеленый ), абстрактные (радость, честно ), воображаемые (русалка ). Коннотативное значение – это эмоциональные, экспрессивные, оценочные и стилистические характеристики слова (ср.: собака – собачонка ).

Лексические значения конкретны и индивидуальны, т.е. каждое лексическое значение принадлежит одному слову, но по отношению к предмету каждое лексическое значения оказывается обобщенным.

Лексические значения классифицируются в зависимости от отношению к предметам и явлениями действительности:

Ø Номинативные (дом, береза ) сигнальные (этот, он )

Ø Прямые (голова, рука ) переносные (время бежит )

Ø конкретные абстрактные

По характеру предметной отнесенности значения бывают собственные (единичные) и нарицательные (общие).

В основе лексического значения лежит понятие : обобщенная мысль о данном предмете или явлении. Разные типы слов по-разному соотносятся с понятием, хотя каждое понятие может быть выражено словом или словосочетанием. Но слово не равно понятию. Понятие – это категория логики . Можно сказать, что значение шире, а понятие – глубже. Например, одно слово может иметь несколько значений, т.е. соотноситься с несколькими понятиями; одно понятие может обозначаться несколькими словами; понятие может быть выражено составным наименованием.

Отношение между звучанием и значением возникает случайно, но, однажды возникнув, оно становится обязательным для всех носителей данного языка.

Лексическое значение может содержать и внутреннюю форму (мотивированность , т.е. указание на причину, по которой данное значение оказалось выраженным именно данным сочетанием звуков (например, звукоподражательные слова, или такие как луноход , самолет и т.п.).

Не у всех слов мотивировка сохранилась. В каждом языке существуют свои основания для мотивировки. Ср.: подоконник , самолет . Со временем слово претерпевает процесс деэтимологизации (т.е забвения мотивировки; ср. капуста от caput – голова). В случае домысливания мотивировки возникает такое явление, как ложная (народная ) этимология ; ср.: полуклиника , полувер, гусеница и т.п.

Весь словарный состав языка может рассматриваться как система, структуру которой определяют типы лексических значений и лексико-грамматические разряды слов. Так, все слова могут быть распределены по категориям частей речи в соответствии с их лексико-грамматической отнесенностью. В зависимости от отношений лексического значения могут выделяться полисемантичные слова, омонимы , синонимы , антонимы , паронимы и т.д. С точки зрения изменения языка в лексическом составе выделяются неологизмы (появившиеся в языке новые слова, являются результатом разного рода заимствований или изменениями семантической структуры существующих в языке слов – компьютер , дилер ), историзмы (слова, называющие вышедшие из обихода реалии – кольчуга , лапти ), архаизмы (устаревшие слова – очи , ланиты ).

Понятие о системности языка и его структуре пришло в науку о языке на рубеже XIX-XX веков. Этим языкознание в какой-то мере отразило общую тенденцию формирования научного знания (ср. появление представлений о системности в других науках: теория происхождения видов Чарльза Дарвина, система химических элементов Дмитрия Менделеева и т.д.).

Нужно добавить, что система языка находится в процессе постоянного изменения. Правда, разные уровни языка изменяются по-разному как в качественном, так и в количественном отношении. Самым подвижным оказывается лексический уровень: появляются новые слова и новые значения, какие-то слова выходят из употребления и пр.

Таким образом, система языка, с одной стороны, стремится к изменению, а с другой стороны, она должна сохранять целостность, иначе язык перестанет выполнять свои функции, поскольку люди перестанут понимать друг друга. Это два противоположных процесса, которые воздействуют на систему, поэтому принято говорить, что система языка всегда находится в состоянии относительного равновесия .

ЗАДАНИЯ ПО ТЕМЕ 5

Вопросы и практические задания

1. Как Вы думаете, почему люди пришли от понимания связей между предметами и явлениями окружающей действительности к описанию этих связей в соответствии с принципом системности именно в XIX веке?

2. Какие примеры системного описания из других наук Вы можете привести?

3. Почему говорят, что язык – это «система систем»?

А . Изобразите систему языка в виде схемы. Постарайтесь показать на этой схеме все типы отношений между единицами языка.

Б . Решите задачу.

Даны предложения

· Слон удивляет всех большими ушами.

· Он вел машину пыльной дорогой.

· Я знал ее маленьким мальчиком.

· Он читал книгу теплым вечером.

· Ракета пронзила облака черной молнией.

· Он вскопал грядку острой лопатой

· Я знал его маленьким мальчиком.

· Я считал его круглым дураком.

· Он покинул Курск вечерним поездом.

В этих предложениях творительный падеж последнего существительного имеет разные значения. Чтобы выяснить эту разницу, достаточно переделать (трансформировать) данные предложения так, чтобы смысл их сохранился, но вместо оборота с творительным падежом в них содержалась какая-либо другая грамматическая конструкция (разрешается трансформировать все предложение, а не только оборот с творительным падежом).

При помощи таких трансформаций попытайтесь отличить друг от друга как можно больше (все?) из этих предложений.

Придумайте свои предложения для подобного задания.

В . Решите задачу.

Даны слова тоже и также . Найдите: а) такое предложение со словом тоже, где вместо тоже нельзя употребить также (предложение станет неправильным); б) такое предложение, где вместо также нельзя употребить тоже ; в) такое предложение, где эти слова взаимозаменяемы.

Г. Прокомментируйте высказывание Джин Эйтчисон. К чему автор хочетт привлечь наше внимание?

ЛИТЕРАТУРА

1. Рождественский В.С.. Лекции по общему языкознанию.

2. Хроленко А.Т. Общее языкознание.

3. Лингвистический энциклопедический словарь.

4. Степанов Ю.С. Основы языкознания.

Читайте также: II. Организм как целостная система. Возрастная периодизация развития. Общие закономерности роста и развития организма. Физическое развитие……………………………………………………………………………….с. 2 Автоматизированные системы управления в здравоохранении (клиничекий, городсокй. Областной, уровни управления. Администрация Президента РФ: понятие, правовы основы, внутренняя структура. Биологические теории происхождения языка. Социальные теории происхождения языка. Биологическое значение боли. Современное представление о ноцицепции и центральные механизмы боли. Антиноцицептивная система. Нейрохимические механизмы антиноцицепции. Бюджет домогосподарства, його структура. Сукупні ресурси і сукупні витрати домогосподарства

Язык как система знаков. Язык рассматривается как система знаков. Знак - можно определить как своеобразную материальную единицу, создающую язык как явление.

Применительно к языку термин знак можно определить следующими пунктами:

1. Знак должен быть материален, то есть он должен быть доступен чувственному восприятию, как и любая вещь.

2. Знак не имеет значения, но направлен на значение, для этого он и существует.

Система существует в виде продигмы и эпидигмы.

Продигма – система, с помощью которой можно передавать только такую инф-ю, которая исходно заложена в знаковом коде, она однозначна (азбука Морзе).

Эпидигма – знаковая система, которая способна на основе конечного обозримого числа исходных знаков создавать бесконечное число знаков (система избыточная).

Любая система типа эпидигмы – открытая, а продигма – закрытая, поэтому только для эпидигмы характерны понятия инварианта (обобщения) и инвариантов.

Если знаки продигмы симметричны, то знаки эпидигмы ассиметричны, т.е. план выражения и план содержания при их изменении могут не совпадать.

Уровень языка - подсистема общей языковой системы, основанная на относительно однородных единицах, отношения между которыми определяются специальными правилами. Выделяются фонетический, фонемный, морфемный, лексический, синтаксический уровни (иногда также выделяется уровень текста).

Уровни языка:

Текстовый (текст)

Синтаксический (синтагма)

Лексический (лексема)

Морфологический (морфема)

Фонологический (фонема)

Дифференциаьных признаков (дп)

Все языковые единицы – знаки для передачи внеязыковой информации. Весь мир в языке заключен в систему знаков. Для человеа язык – важнейшая знаковая система, т.к. распространена на всех индивидов в любой момент времени и развивается, изменяется вместе с его насителями. Впервые о носителях как важнейших элементах языковой системы заговорил Соссюр. Наука о языке как знаковой системе называется семиология. Эта наука рассматривает знак как явление социальное. Предметом изучения семиологии являюся языковые единицы в их отнесенности к носителям, т.е. рассматриваются понятия нормы, узуса (общего употребления), диахронии. Общая наука, изучающая все языковые системы, называется семиотика. Семантика изучает языковые единицы. Помимо Соссюра проблемами семиологии занимался Пирс (именно он вводит понятие семиотики)

В семиотике различают 2 типа знаков:

Естественные (знаки-признаки)

Искусственные (условные) (знаки-информаторы) предназначены для формирования, хранения и передачи информации. Нужен для репрезентации и замещения предметов и явлений действительности, причем функция замещения является основополагающей для знака.

Несколько видов знака:

1) сигнал – информации сам по себе не содержит, его нужно интерпретировать (звуковой, зрительный или другой, связанный с ощущениями)

2) символ – свободен от ситуации, носит образный характер и строится на ассоциациях. Символ мотивирован (флаг, герб)

3) знак, в первую очередь языковой – основной вид коммуникативного или информативного знака. Единица двусторонняя. План выражения и план содержания. Знаки естественного языка первичны

4) субститут (вторичный знак) – замещает не предмет и понятие, а другой знак (буква – субститут звука, структурная схема предложения – субститут предложения)

во-1, язык не является простой номенклатурой единиц. Во-2, язык – это единое целое, нечто организованное, т.е. система ив-3, язык имеет внутреннюю организацию, членение, значит, это структура. Существуют две структуралистические системы:

1)Б. де Куртене: представлял фонему, морфему, синтагму через указание их места в сетке отношений между другими языковыми единицами и изучал языковые единицы в синхронии

2)Ф де Соссюр: изучал языковые единицы в синхронии как систему знаков. В дальнейшем его теорию развил Пражский лингвистический кружоки Копенгагенская школа.

Структура – отображение предмета, но отображение направленное, заинтересованное, это та модель предмета, которая является внутренней его часть. Структура всегда составляется из элементов в некую общую организацию.

Система – рассмотрение предметов в их взаимосвязанности и взаимообусловленности. Обязательные условия существования системы: целостность, упорядоченность, дискретность (членимость)

Различные трактовки языковой системы и ее компонентов:

1) инвентарно-таксонологическая (рассматривается основная проблема: из каких элементов складывается языковая система, начиная от элементарных единиц в их комбинаторике и заканчивая более сложными. Причем именно это направление рассматривает не только единицы речи, но и единицы языка – инварианты)

2) функциональное направление (рассматривает проблему функции языковых единиц. Пражский лингвистический кружок, ленинградская аспектологическая школа. Направлено на изоляцию языковой системы от явлений внеязыковой действительности. Любая частная система является частью другой системы юолее высокого порядка. Вводится понятие среда как обобщенное представление обо всех языковых и речевых окружениях

3) собственно-структурное направление (система языка рассматривается как незамкнутая, постоянно взаимодействующая со средой и подвижная. Язык рассматривается как система средств выражения, служащая определенным целям, т.е. как теологическая система (целенаправленность)

4) стратификационное (уровневое)

5) семиологическое (знаковое)

процесс формирования понятий системы и структуры продолжается до сих пор. Мельничук: «система – это совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, образующих более сложное единство, рассматриваемое со стороны элементов. Структура – это состав и внутренняя организация единого целого, рассматриваемого со стороны его целостности»

виды отношений в системе:

различие:

а) неорганизованное (контрастное) – не носит определенного характера. Например, в слове дом все звуки звучат по-разному

б) организованное (упорядоченное) – единицы находятся в отношениях оппозиции друг к другу, т.е. противопоставлены по какому-то одному принципу: том-дом

а) синтагматическая. Связь едениц одного уровня на горизонтальной плоскости. Синтагма – ассоциация по смежностям

синтагматические отношения – сочетания единиц в цепочку по принципу одна за другой, т.е. сцепление единиц в линейной последовательности. Рассматривает разные единицы.

Эти отношения выявляют законы и правила сочетания языковых единиц, т.е. валентностные отношения (возможность или невозможность сочетаемости элементов друг с другом)

б) парадигматическая. Отношения по вертикали по Б. де Куртене, нелинейные и неодновременные в потоке речи. Например, парадигма склонения, спряжения

парадигма – это, по возможности, минимальное множество единиц, откуда мы запрашиваем такую единицу, которую хотим наделить актуальным смыслом. Парадигматические объекты связаны с другими объектами своего класса отношениями сходства и несходства. Парадигма связана с разными формами одной единицы.

ЯЗЫК это:

• 1.Система фонетических, лексических и грамматических средств, являющаяся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средством общения людей. Будучи неразрывно связан в своем возникновении и развитии с данным человеческим коллективом, язык представляет собой явление социальное. Язык образует органическое единство с мышлением, так как одно без другого не существует.
• 2.Разновидность речи, характеризующаяся теми или иными стилистическими признаками. Книжный язык. Разговорный язык. Поэтический язык. Газетный язык. См. речь во 2-м значении. По вопросу о соотношении понятий "язык" и "речь" выявились в современном языкознании разные точки зрения. Впервые взаимосвязь и взаимодействие обоих явлений отметил швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр: "Без сомнения, оба эти предмета тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понята и производила свое действие; речь же в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку". Введенская Л.А., Павлова Л.Г., Кашаева Е.Ю. Русский язык и культура речи. Феникс, 2002

Многие исследователи (В. Д. Аракин, В. А. Артемов, О. С. Ахманова, Л. Р. Зиндер, Т. П. Ломтев, А. И. Смирницкий и др.) разграничивают эти понятия, находя для этого достаточные общеметодологические и лингвистические основания. Язык и речь противопоставляются по разным основаниям: система средств общения - реализация этой системы (фактический процесс говорения), система лингвистических единиц - их последовательность в акте общения, статическое явление - динамическое явление, совокупность элементов в парадигматическом плане - их совокупность в синтагматическом плане, сущность - явление, общее - отдельное (частное), абстрактное - конкретное, существенное - несущественное, необходимое - случайное, системное - несистемное, устойчивое (инвариантное) - переменное (вариативное), узуальное - окказиональное, нормативное - ненормативное, социальное - индивидуальное, воспроизводимое -производимое в акте общения, код - обмен сообщениями, средство - цель и т. д. Отдельные лингвисты последовательно проводят это разграничение применительно к коррелятивным единицам разных уровней языка и речи: фонема - конкретный звук, морфема -слог, лексема - слово, словосочетание - синтагма, предложение - фраза, сложное синтаксическое целое - сверхфразовое единство. Другие ученые (В. М. Жирмунский, Г. В. Колшанский, А. Г. Спиркин, А. С. Чикобава) отрицают различие между языком и речью, отождествляя эти понятия. Третьи исследователи (Е. М. Галкина--Федорук, В. Н. Ярцева), не противопоставляя и не отождествляя язык и речь, определяют их как две стороны одного явления, характеризующиеся свойствами, по своей природе взаимодополняющими и взаимосвязанными.

Язык и речь

Прежде всего, в чем разница между тем и другим?
Язык представляет собой коммуникационное средство и потому отвечает строгим законам и правилам грамматики, интонационным нормам и нормам произношения. Пользуясь языком, мы находимся в непрерывной нормирующей рефлексии, фиксирующей отклонения от правил.

В обыденной жизни мы редко пользуемся родным языком и не обращаем особого внимания на то, насколько правильно мы говорим или пишем. Дети также не владеют языком - они пользуются речью, на первых порах даже нечленораздельной. Речь (от слова "река") есть поток говорения, писания, чтения, слушания, понимания, в котором коммуникация и мышление склеены, нерасчленены, неразрывны: мы думаем как говорим и говорим, как думаем. Прихотливость и обрывочность мыслей полностью отражается в речевом потоке.

В языке присутствуют только эксплицитные лингвистические средства, речь полна недоговоренностей, недомолвок, межстрочного содержания, имплицитных средств, намеков и скрытых цитат. Плещенко Т.П., Федотова Н.В., Чечет Р.Г. Стилистика и культура речи. ТетраСистемс, 2001

Язык существует достаточно самостоятельно от своих носителей. Язык с неочевидностью для нас формирует свои законы и тренды и в этом смысле все они для нас сомнительны, хотя, с другой стороны, мы сами сомнительны относительно языка, постольку, поскольку не владеем им (мы владеем речью), не в полной мере владеем им и, конечно же, не управляем им.

Тот, кто крепко на руку речист, вовсе необязательно знает в совершенстве язык. Знание родного языка для большинства людей более, чем поверхностно: даже в школе вспашка идет не более, чем в пол-лопаты, после же школы язык многими забывается, по сути, напрочь: нормальная жизнь не требует этих знаний, а подавляющему большинству людей рефлексия и мышление претят, поэтому так редки, даже среди филологов и лингвистов, знания языка - вместо знаний мы стараемся обходиться нормами, а нормы не требуют ни рефлексии, ни размышления, их просто надо соблюдать, по возможности. Это - в лучшем случае. В худшем же мы заменяем знание языка догмами: "жи, ши пиши через и" не знание, а догма, если за этим не стоит ничего, например, не стоят фонетические знания.

Философию можно понимать и интерпретировать как рефлексию языка, рефлексию того, что говорится и мыслится. Народы, язык которых не претерпевал серьезного влияния на протяжении значимого исторического промежутка времени, успевали впасть в рефлексию собственного языка и породить тем самым собственную, национальную, философию: китайцы, индийцы, египтяне, греки, римляне, англичане, германцы. Те же, кому история не дала такой передышки и кто живет в суете изменений и влияний, существуют без рефлексии своего языка, не успевая выработать собственную философию: русские, американцы. И, стало быть, все эти ригористы и блюстители "чистоты языка", хотят они того или не хотят, понимают они это или не понимают, но ратуют и борются за то, чтобы настало, наконец, затишье перемен и пришло время рефлексии, время размышлений над собственным языком, время формирования и создания философии.

Отсутствие или рудиментарность философии - беда и горе вполне утешаемые - зато в таких языках обычно очень хороша и сильна литература, поскольку язык постоянно обновляется и пополняется и им так легко и вольготно играется. Нет особой философии у русских, французов, латиноамериканцев и японцев - зато какая литература!

Речь, лишенная рефлексии, имеет зато нечто уникальное в нашем сознании - внутренний голос, находящийся с нами в непрерывном диалоге и - вот уж где полная свобода от грамматического и любого иного строя! Этот внутренний голос - поток сознания, некоторым образом, шизофрения - постольку, поскольку это не монолог, а именно диалог в рамках и пределах одной личности. Мы создаем себе и внутри себя партнера, с которым и общаемся, называя его то внутренним "я", то голосом души, то голосом совести, то Богом.

При всем волюнтаризме речи мы, как правило, лишены четких представлений о языке. Мы, например, зная о постепенной и последовательной редукции падежей в русском языке, не вольны определить, какой из них следующий выйдет из употребления - нам кажется, что они все строго необходимы: отсутствующие в европейских языках творительный и предложный не только весьма распространены, но и агрессивно вытесняют другие, общеевропейские падежи (именительный, винительный, дательный и родительный) Плещенко Т.П., Федотова Н.В., Чечет Р.Г. Стилистика и культура речи. ТетраСистемс, 2001 .

Наконец, речь действует на сознание и побуждает к действию, язык склонен к пониманию и мышлению.

Знаменитая фраза И. Тургенева о богатстве русского языка большинством понимается буквально, дословно и на самом примитивном, морфологическом уровне.

По объему слов русский сильно уступает английскому , да и большинству других языков. Однако из-за неаналитичности, флексичности, обилия приставок, суффиксов и окончаний, из-за свободы в порядке слов в предложении (надо только уметь пользоваться этой свободой!), из-за свободной пунктуации (а этой свободой тоже надо уметь владеть!), русский, безусловно, гораздо богаче любого другого европейского языка. К этому надо также добавить: несомненным богатством русского языка является тот факт, что это - лингвистический коктейль: к славянским и финно-угорским корням сильно подмешаны греческий, татарский, монгольский, немецкий, французский, английский, в меньшей степени - итальянский (макароны-спагетти) и испанский (каналья-кавалерия) - и не только коктейль слов, но и грамматический коктейль.

Еще богаче - русская речь : интонациями, идиоматически, алюзиями, аллитерациями, какой-то невероятной и изощренной эзопностью, но главное богатство русской речи - в молчании. Народ безмолвствует - но как выразительно! Страна, где свобода слова - опасная экзотика уже более тысячи лет, умеет молчать так, что затыкатели и мучители этой свободы не выдерживают и кричат на нас в истерике: "Не молчи, скажи хоть слово!".

В советском языкознании принимается положение, согласно которому язык развивается по своим внутренним законам. Но если признать, что язык и речь являются разными объектами, что единицы языка и речи изучаются в разных науках, то необходимо вывести умозаключение, что у речи должны быть свои особые внутренние законы развития. Если же такое умозаключение не может быть подкреплено наблюдаемыми фактами, то оно должно рассматриваться как свидетельство ложности исходной предпосылки. Так как нет никакой эмпирической базы для признания особых законов развития в языке и в речи, то мы вынуждены рассматривать язык и речь не как разные явления, представляющие собой объекты разных наук, а как разные стороны одного явления, представляющие собой один предмет одной науки.

Преодоление взгляда на язык и речь как на разные явления достигается с помощью выдвижения категории сущности и ее проявления в качестве основания противопоставления языка и речи. Такое понимание основания различения языка и речи исключает возможность отнесения одних фактов к языку, а других - к речи. С этой точки зрения в речи не может быть таких единиц, которые не имели бы места в языке, а в языке нет таких единиц, которые не имели бы места в речи. Язык и речь различаются не по различию явлений, а по различию сущности и ее проявления.

С этой точки зрения единицами языка являются не только слова и их формы, но и свободные словосочетания, а также предложения. В словосочетаниях и предложениях имеется не только то, что всякий раз производится заново, но и то, что во всяком акте общения воспроизводится, - это модели предложений.

Язык представляет собой такую сущность , способом существования и проявления которой является речь. Язык как сущность находит свое проявление в речи. Язык познается путем анализа, речь - путем восприятия и понимания. В выражении "он читает книги" факт употребления слова книги относится к проявлению того, что может найти свое проявление в другом слове, например, "он читает журналы". Есть некое тождество, которое сохраняется и в первом, и во втором предложениях и которое по-разному в них проявляется. Эти предложения со стороны своего различия относятся к речи, а со стороны своего тождества - к языку.

Рассмотрим основания противопоставления языка и речи как разных сторон одного явления. 1. И язык, и речь имеют общественную, социальную природу . Но в акте общения социальная природа языка принимает форму индивидуальной речи. Язык в акте общения не существует иначе, как в форме индивидуального говорения. Для Соссюра язык и речь - разные явления. Язык как социальное явление противопоставляется речи как индивидуальному явлению. По его мнению, в речи нет ничего коллективного, а в языке нет ничего индивидуального. Такое понимание отношения между языком и речью оказывается возможным только в том случае, если предположить, что язык и речь - разные явления, представляющие предметы разных наук. И это понимание совершенно исключается, если отношение языка в речи рассматривается как отношение сущности к ее проявлению. Язык социален по своей природе; индивидуальная форма проявления социальной природы языка свидетельствует, что и индивидуальная форма по своей сущности также социальна. Индивидуальное не противоположно социальному, оно является только формой бытия социального.

Некоторые комментаторы де Соссюра истолковывают соотношение социального и индивидуального как соотношение объективного и субъективного: но их мнению, язык объективен, а речь субъективна. Возможность такого истолкования социального и индивидуального вытекает из предпосылки, согласно которой индивидуальное и социальное противоположны по своей сущности и представлятот собой разные явления. Но если индивидуальное рассматривать как форму существования социального, то необходимо сделать вывод, что первое не является противоположностью второго, что если языку приписывается объективный характер, то он должен быть приписан и речи.

Противопоставление языка и речи по данному основанию предполагает необходимость рассматривать одни и те же единицы и как единицы языка, и как единицы речи. Не может быть единиц, которые, относясь к языку, не относились бы к речи, и наоборот.

2. Язык и речь противопоставляются по основанию общего и единичного, постоянного и переменного. Но опять-таки общее и единичное, постоянное и переменное нельзя рассматривать как отдельные явления, существующие порознь.

Общее и постоянное существует в форме единичного и переменного , а во всяком единичном и переменном есть общее и постоянное. Поясним это на примерах. В предложении "Он смотрел картину" мы можем заменить слово картина словом фотография. В результате этой операции мы получим новое предложение: "Он смотрел фотографию". Но в том, что находится в отношениях взаимной заменяемости, содержится общее, постоянное. Это общее, постоянное проявляется в отдельных словах, имеющих форму винительного падежа. Язык есть речь, взятая со стороны общего и постоянного. Речь есть язык, взятый со стороны единичного и переменного. Всякая лингвистическая единица одной стороной обращена к языку, а другой - к речи. Каждая лингвистическая единица должна рассматриваться и со стороны языка, и со стороны речи. Противопоставление языка и речи по рассматриваемому основанию исключает возможность относить одни единицы к языку, а другие - к речи. 3. Язык и речь различаются по основанию некоего установления и и процесса. Есть язык как средство общения и есть речь как процесс общения с помощью языка. Речь обладает свойством быть громкой или тихой, быстрой или медленной, длинной или краткой; к языку эта характеристика не приложима. Речь может быть монологической, если собеседник только слушает, и диалогической, если в общении принимает участие и собеседник. Язык не может быть ни монологическим, ни диалогическим. Чтобы в речи были свои единицы, отличные от единиц языка, они должны быть выделены по тем свойствам, которыми обладает процесс и которыми не обладает орудие, с помощью которого он совершается Граудина Л.К., Ширяев Е.Н. Культура русской речи. Норма, 2005.

В отличие от языка как орудия общения в речи мы можем выделить моменты, характеризующие процесс общения. В речи различаются частота повторения тех или других элементов языка в в тех или других условиях процесса общения.

Математическая статистика изучает частоты в форме исчисления разного рода средних величин. Частотность характеризует не единицу структуры, а ее повторяемость в процессе общения. Сила характеризует не фонему как единицу языка, а произношение звука в процессе общения. Можно пользоваться единицами для измерения силы звука. Помехи характеризуют не единицы языка, а осуществление процесса общения. Можно пользоваться единицами для измерения степени помех. Такими единицами не могут быть не только слова или их формы, словосочетания или предложения, но даже и абзацы.

Мы не будем здесь обсуждать, являются ли сложные целые, а также и абзацы единицами языковой или неязыковой структуры. Однако ясно, что они не являются единицами действий, процессов; они представляют собой единицы каких-то структур, скорее неязыковых, чем языковых.

Выделение сложных целых или абзацев в качестве единиц речи, а не языка также не опирается на основание противопоставления языка и речи, как и выделение в качестве единиц речи свободных словосочетаний или предложений.

Нам представляется, что не правы те лингвисты, которые, признавая единицами языка не только слова и формы слов, но и словосочетания и предложения, считают все же, что речь должна обладать своими особыми единицами, каковыми они считают абзац, сложное целое, фразу и т. д.

Итак, язык, речь и общение - не разные явления, а разные стороны одного явления. Все лингвистические единицы являются единицами языка и речи: одной стороной они обращены к языку, другой - к речи Граудина Л.К., Ширяев Е.Н. Культура русской речи. Норма, 2005 .

Язык – это средство выражения мыслей и желаний людей. С помощью языка люди также выражают свои чувства. Обмен подобной информацией между людьми называется общением. Язык – это «стихийно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система дискретных (членораздельных) звуковых знаков, предназначенных для целей коммуникации и способная выразить всю совокупность знаний и представлений человека и мире» 2 . Это особая система знаков, которая служит средством общения людей друг с другом.

Центральным в этом определении является сочетание «особая система знаков», которое нуждается в подробном пояснении. Что такое знак? С понятием знака мы встречаемся не только в языке, но и в повседневной жизни. Например, видя, как из трубы дома идет дым, мы заключаем, что в доме топят печь. Услышав звук выстрела в лесу, мы делаем вывод, что кто-то охотится. Дым – зрительный знак, признак огня; звук выстрела – слуховой знак, признак выстрела. Даже два этих простейших примера показывают, что знак имеет видимую или воспринимаемую на слух форму и некое содержание, которое за этой формой стоит («топят печь», «стреляют»).

Языковой знак также двусторонен: он имеет форму (или означающее) и содержание (или означаемое). Например, слово стол имеет письменную или звуковую форму, состоящую из четырех букв (звуков), и означаемое – «вид мебели: плита из дерева или другого материала, укрепленная на ножках».

В отличие от знаков, имеющих природный характер (дым – знак огня, звук выстрела – знак выстрела), между формой слова (означающим) и его смыслом (содержанием, означаемым) нет причинной связи. Языковой знак условен: в данном обществе людей тот или иной предмет имеет такое-то название (например, стол ), а в других национальных коллективах он может называться иначе (der Tisch – в немецком языке, la table – во французском, a table – в английском).

Слова языка действительно замещают в процессе общения другие объекты. Подобные «заместители» других объектов принято называть знаками, однако то, что обозначается с помощью словесных знаков, – это далеко не всегда предметы действительности. Слова языка могут выступать как знаки не только объектов реальной действительности, но и действий, признаков, а также разного рода мысленных образов, возникающих в сознании человека.

Кроме слов важным компонентом языка являются способы образования слов и построения из этих слов предложений. Все единицы языка не существуют изолированно и неупорядоченно. Они связаны между собой и образуют единое целое – систему языка.

Система – (от греч. systema – «целое, составленное из частей; соединение») объединение элементов, находящихся в отношениях и связях, образующих целостность, единство. Следовательно, каждая система обладает некими признаками:

состоит из множества элементов;

ее элементы находятся в связи друг с другом;

эти элементы образуют единство, одно целое.

Характеризуя язык как систему, необходимо определить, из каких элементов он состоит, как они связаны друг с другом, какие отношения устанавливаются между ними, в чем проявляется их единство.

Язык состоит из единиц: звуков; морфем (приставок, корней, суффиксов, окончаний); слов; фразеологических единиц; свободных словосочетаний; предложений (простых, сложных); текстов.

Каждая из единиц обусловливается другими знаками, и сам, в свою очередь, обусловливает их. Различают три вида отношений языковых единиц: синтагматические, парадигматические и конститутивные.

Синтагматические (или линейные) отношения определяют соединение знаков в речевом потоке: на основании этих отношений единицы одного порядка сочетаются друг с другом именно в тех формах, которые определены законами языка. Так, при образовании слова подуш еч ка к основе существительного подуш к а прибавляется уменьшительно-ласкательный суффикс - к -, который влияет на трансформацию базовой основы: конечный согласный основы изменяется (к заменяется на ч ), а перед ним появляется гласный. Образуя глагольное словосочетание, мы ставим зависимое местоимение или существительное в ту падежную форму, которой требует глагольное управление (увидеть (что? – вин. п.) здание; подойти (к чему? – дат. п.) к зданию ).

На основании парадигматических отношений единицы одного порядка объединяются в классы, а также группируются внутри классов. Так, однородные языковые единицы объединяются и образуют уровни языка (табл. 1).

Таблица 1

Внутри каждого уровня единицы вступают в более сложные парадигматические отношения. Например, сочетания мягкий вагон – жесткий вагон , являясь обозначениями определенных типов пассажирских вагонов, противопоставлены друг другу и образуют минимальную знаковую систему – антонимическую пару. Уберите одно из сочетаний, и система разрушится; более того, оставшийся знак потеряет смысл (неясно, что такое мягкий вагон , если нет вагона жесткого ).

Другие языковые знаки находятся друг с другом в многомерных отношениях, взаимно обусловливая друг друга и, тем самым, образуя частные системы внутри общей системы языка. Например, стройную систему составляют термины родства. Знаки в этой системе противопоставляются друг другу не по одному признаку (как в паре мягкий вагон – жесткий вагон ), а по нескольким: полу (отец – мать , сын – дочь ), поколению (бабушка – мать – внучка ), прямой / непрямой линии родства (отец – сын , дядя – племянник ).

Языковые знаки – самые сложные. Они могут состоять из одной единицы (слово, фразеологизм) или их комбинации (предложение), в последнем случае комбинация простых единиц создает сложную единицу. Такая способность языковых единиц низшего порядка быть строительным материалом для единиц высшего порядка определяется конститутивными отношениями языковых единиц. Например, самостоятельный языковой знак – слово. Морфема самостоятельно не функционирует в языке. Она проявляет себя только в слове, поэтому считается минимальным, несамостоятельным языковым знаком, служащим для построения слов. Слова, в свою очередь, строят словосочетания и предложения. Предложение, высказывание, текст – составные знаки разной степени сложности.

Остается выяснить, почему язык определяют как особую систему знаков. Оснований для такого определения несколько. Во-первых, язык во много раз сложнее, чем любая другая знаковая система. Во-вторых, сами знаки языковой системы разной сложности, одни являются простыми, другие – состоящими из ряда простых: например, окно – простой знак, а образованное от него слово подоконник – сложный знак, содержащий приставку под- и суффикс -ник , также являющиеся простыми знаками. В-третьих, хотя отношения между означающим и означаемым в языковом знаке немотивированны, условны, в каждом конкретном случае связь между этими двумя сторонами языкового знака устойчива, закреплена традицией и речевой практикой и не может изменяться по воле отдельного человека: мы не можем стол назвать домом или окном – каждое из этих слов служит обозначением «своего» предмета.

И, наконец, главная причина того, почему язык называют особой знаковой системой, заключается в том, что язык служит средством общения людей друг с другом. Любое содержание, любую мысль мы можем выразить с помощью языка, и в этом заключается его универсальность. Никакие другие знаковые системы, способные служить средствами общения, – о них будет сказано ниже (см. 1.3) – таким свойством не обладают.

Таким образом, язык – это особая система знаков и способов их соединения, которая служит орудием выражения мыслей, чувств и волеизъявлений людей и является важнейшим средством человеческого общения.

Возникновение языка

Возникновение языка является важнейшей составляющей эволюции человека на пути от человекообразной обезьяны к гомо сампиенс. Без языка человека бы просто не было. Вместе с тем, возникновение языка в процессе эволюции человека остается одной из самых больших тайн науки о происхождении человека.

Существует несколько традиционных гипотез происхождения языка.

Звукоподражательная гипотеза. Согласно этой гипотезе, язык возник вследствие подражания человека различным звукам природы, крикам животных, звукам про­изводимых самим человеком действий и т.д.

Междометная гипотеза. Эта гипотеза исходит из того, что звуковой язык воз­ник из невольных выкриков человека в процессе трудовой деятельности, охоты, со­бирательства под воздействием внешних обстоятельств или внутренних состояний.

Звукосимволическая гипотеза. Согласно данной гипотезе, в возникновении язы­ка ведущую роль сыграл звукосимволизм - бессознательно улавливаемая людьми связь звуков с некоторыми качествами или признаками предметов. Так, замечено, что названия маленьких предметов или понятий типа «близко», «здесь» содержат обычно звуки И, Е, а названия больших предметов и понятий типа «далеко» содер­жат У, О.

Гипотеза общественного договора. Эта гипотеза принадлежит Ж.Ж.Руссо - люди договорились, как будут называть предметы.

Шестовая гипотеза. Данная гипотеза исходит из того, что звуковому языку пред­шествовал развитый ручной язык - язык жестов, и только потом жесты стали со­провождаться звуковыми возгласами.

Трудовая гипотеза. Эта гипотеза известна как гипотеза Л.Нуаре и Ф.Энгельса и основывается на том, что первые собственно человеческие слова возникают в процессе совместной деятельности людей как обозначения трудовых процессов.

Все эти гипотезы имеют право на существование, и все они частично подтвержда­ются фактами языка, исследованиями антропологов, наблюдениями над становле­нием речи ребенка в онтогенезе. Не выдерживает критики лишь гипотеза обществен­ного договора, так как неясно, как, не имея языка, люди могли бы договориться о своем языке.

Любопытно, однако, что все перечисленные гипотезы исходят из того, что у пер­вобытного человека языка не было вообще, и пытаются объяснить, как язык вдруг появился. При этом не учитывается то, что у первобытного человека уже была дос­таточно развитая коммуникативная система, доставшаяся ему от обезьяньих пред­ков. Эта коммуникативная система никуда не исчезла, как не исчез никуда мозг че­ловекообразной обезьяны: мозг человека не возник на пустом месте, он эволюцио­нировал из мозга человекообразной обезьяны. Представления о коммуникативной системе человекообразных обезьян, полученные современными антропологами и это­логами, позволяют выдвинуть естественную гипотезу происхождения языка - язык сформировался из коммуникативной системы человекообразной обезьяны эволюци­онным путем, путем ее усложнения и развития, приспособления к растущим потреб­ностям развивающегося человека.

Коммуникативная система человекообразной обезьяны включает жесты, мимичес­кие сигналы и звуки, многие из которых носили аффективный характер. Все эти ком­муникативные средства обнаруживаются и в языке современного человека. Кроме того, наблюдения над формированием речи у ребенка показывают, что сначала в речи ребенка преобладают жесты, мимические сигналы и аффективные вербализации, а

затем постепенно они уступают место все более и более членораздельным вербализа­циям, а роль жестов и мимики, очень высокая на начальном этапе развития рече­вой способности, постепенно сокращается и занимает место, которое соответствует нормам «взрослого» языка. Жестикуляция сыграла свою роль в подготовке звуко­вого языка; Вячеслав Всеволодович Иванов предполагает, что принципы построения последовательностей жестов рук, служивших в «языке жестов» гоминидов (семей­ство приматов, включающее Homo sapiens) главным способом передачи сложных зна­чений, были позднее перенесены на звуковые последовательности.

Анализируя с этой точки зрения остальные гипотезы происхождения языка, на­званные выше, можно констатировать, что все они не противоречат естественной ги­потезе, а дополняют ее, раскрывая возможные пути развития звуковой стороны языка.

Однако все названные гипотезы тем или иным способом объясняют механизм воз­никновения звукового языка, объясняют пути возникновения звуковых обозначений предметов, но они не отвечают на важнейший вопрос - а почему возникает язык у человека, почему человек не удовлетворился имевшимися в его распоряжении ком­муникативными средствами, а создал развитый язык с многочисленными обозначе­ниями предметов и процессов внешнего и внутреннего мира?

Создание языка явилось следствием совершенствования трудовой деятельности че­ловека, результатом накопления человеком знаний, следствием развития его мышления. Лежащие в основе развития цивилизации потребности передавать и на­капливать во времени растущий объем знаний, сохранять накопленный опыт про­изводственной деятельности пришли в противоречие с возможностями наглядной пе­редачи знаний и опыта путем демонстрации способов и приемов деятельности по прин­ципу «от человека к человеку». Это и потребовало создания разветвленной системы знаков, которые могли бы фиксировать опыт и знания и передавать их от поколе­ния к поколению.

С другой стороны, наблюдения за многими племенами показывают, что охоту эти племена описывают в виде пантомимы с описательной песней, причем пантомима по­степенно уступает место звуковому сопровождению с повелительной интонацией, ко­торое носит управленческий характер и исходит от лидеров и доминирующих инди­видов. Усложнение регулирующих функций в обществе - вторая причина возник­новения звукового языка. Решающую роль в формировании звукового языка игра­ло, видимо, общение доминирующих особей с остальными членами сообщества - звуковые сигналы «изобретали» вожаки и доминирующие особи.

Жестовая и мимическая составляющие коммуникативной системы первобытного человека как средства коммуникации выявили свою ограниченность в процессе эво­люции - они предполагают необходимость смотреть на говорящего человека, жес­ты отвлекают руки от труда, жесты и мимика не видны ночью, не видны за препят­ствием. Звуковые сигналы всех этих недостатков лишены, поэтому звуковой язык и оказался наиболее пригодным для коммуникации и начал интенсивно развиваться. Впоследствии была изобретена и письменность, что означало дальнейшее существен­ное совершенствование средств эффективной передачи знаний в обществе.

Процесс возникновения языка в хронологии

Процесс становления естественного звукового языка человека называют глотто-генезом. Глоттогенез может быть представлен в виде условных этапов развития че­ловеческого языка - условных потому, что эти этапы, как свидетельствует совре­менная наука, часто накладываются друг на друга, что связано с особенностями раз­вития человека - в определенные исторические периоды, к примеру, питекантроп сосуществовал с человеком умелым, а неандерталец - с кроманьонцем.

Схематически процесс глоттогенеза может быть представлен следующим образом.

1-ая стадия. Австралопитек.

Жил 3-5 миллионов лет назад - 600 тыс. лет назад. Ходил по земле, руками хва­тал предметы, орудий труда не изготовлял, пользовался камнями и дубинами. Мозг 420-650 см 3 , челюсть укорочена. Австралопитеки - еще обезьяны, последнее звено

в эволюции животного мира.

Пользовался коммуникативной системой животных.

2-ая стадия. Первобытный человек

Человек умелый (homo habilis). Обнаружен Л. Лики в 1959 г. в Олдувайском уще­лье в Танзании. Жил около 2 млн. лет назад. Обладал прямохождением, изготовлял орудия труда.

Питекантроп.

Жил 1,3-0,8 млн. лет назад. Изготовлял орудия труда, объем мозга около 900 см 3 . Лоб покатый, узкий. Средняя продолжительность жизни - 20 лет.

Человек умелый и питекантроп пользовались коммуникативной системой живот­ных. Речь нечленораздельная. Звуковых сигналов 10-15, не больше.

Синантроп.

Жил 800 тыс.-300 тыс. лет назад, найден в Китае. Стал обогреваться огнем.

Гейделъбергский человек.

Жил 300-40 тыс. лет назад. Найден в Европе.

У синантропа и гейдельбергского человека, которые жили одновременно с неан­дертальцем, речь нечленораздельная, как у питекантропа. Используется коммуни­кативная система животных. Возможно, возрастает число звуковых сигналов.

3-ья стадия.

Неандерталец (древний человек).

Жил 500 тыс.-40 тыс. лет назад. Крупные размеры тела, большая мышечная масса. Начал изготавливать специализированные орудия труда из кости и камня. Объем моз­га 1300-1400 см 3 .

У неандертальца примерно 200 тыс. лет назад начинают появляться зачатки язы­ка. Начинает формироваться голосовой мускул, благодаря которому напряжение го­лосовых связок становится независимым от работы стенок гортани. Этот мускул был предназначен для передачи голосовым связкам команд из мозга, однако специаль­ного речевого центра в мозге еще не было, и голосовой мускул не мог правильно ис­пользоваться. Это означает, что у неандертальца произнесение любого звука вызы­вало колебание голосовых связок (то есть гласный призвук) и эти гласные не могли дифференцироваться, они были все похожи друг на друга. Звуки неандертальца были негармоничными, пронзительными, сопровождались визгом, писком, было много носовых гласных, поскольку небная занавеска у неандертальца отстояла дальше от стенки гортани, чем у современного человека.

Нижняя челюсть неандертальца управлялась мощными, но малоподвижными же­вательными мышцами и не могла двигаться быстро. Отсутствие оформленного под­бородка сужало возможности для дифференцированных движений языка во рту, что не позволяло членораздельно произносить звуки.

Поздний неандерталец уже обладает начатками членораздельной речи - зарабо­тал голосовой мускул, более подвижной становится нижняя челюсть.

Постепенно формируются речевые центры в коре головного мозга, происходит пе­рестройка межполушарных связей, что меняет психику человека. У разных особей про­цесс развивался неравномерно, стали выделяться более яркие индивидуальности.

4-ая стадия.

Кроманьонец (современный человек).

Появляется примерно 100 тыс. лет назад, сосуществует с неандертальцем.

Объем мозга 1500 см 3 , 17 миллиардов нервных клеток. Небольшой рост, неболь­шая мышечная масса. Оформился подбородок, что позволяет осуществлять члено­раздельную артикуляцию. Развивается звуковысотный слух, в мозге появляются речевые центры.

В онтогенезе и в филогенезе развития мозга раньше всего формируются зоны пра­вого полушария, отвечающие за семантику жестов иероглифического типа, позже - задние зоны левого полушария, которые ответственны за словесное название отдель­ных предметов. Позднее всего формируются височно-лобные зоны левого полушария, занятые построением синтаксически сложных структур.

Язык кроманьонца был моновокалическим, использовался один гласный звук. Сло-

ги различались согласными, появились односложные слова. Моновокалические сло­ги различались тоном, тон использовался для смыслоразличения.

Примерно 30-50 тыс. лет назад появляется членораздельный устный язык в его современном понимании.

В 8-6 тыс. до н.э. появляется пиктография - рисуночное письмо (ряд рисунков передает связный рассказ), 6 тыс. лет назад появляется первая письменность - шу­мерское клинописное письмо, 5 тыс. лет назад - китайское иероглифическое пись­мо, 4-3 тыс. лет назад появляется фонетическое письмо - сначала слоговое (Индия, Персия, Эфиопия), затем, в начале 1-го тысячелетия до нашей эры - буквенное (Египет, финикийцы, греки).

Становление языковой системы в филогенезе

Можно реконструировать определенную последовательность, в которой возника­ли разные участки языковой системы.

Важный материал для подобного описания дают наблюдения над формированием речи у детей, поскольку известно, что человек в своем внутриутробном и младенчес­ком развитии в онтогенезе повторяет основные этапы филогенеза. Кроме того, ис­следователи установили, что высшие приматы и ребенок в возрасте до 2 лет имеют очень много общего в поведении и средствах коммуникации: оперируют категория­ми субъект и объект, место, направление, экзистенциальность и принадлежность. У них общие формы первичной коммуникации - волевые сигналы, слова-предложе­ния, двусоставные категориальные бинарные предложения. Это позволяет строить гипотезы о последовательности формирования различных участков языковой систе­мы по наблюдениям за последовательностью формирования системы родного языка у новорожденного ребенка.

Сначала возникают эмоции - команды, сигналы благополучного или неблагопо­лучного состояния. Так, у ребенка с 0 до 8 месяцев выделяются 5 типов сигналов: призыв к общению с матерью, сигнал дискомфорта, сигнал благополучного пребы­вания во сне, сигнал о нормальном кормлении, сигнал о благополучном пребывании на руках у матери.

Далее, с 9 месяцев до 1 г. 8 мес, формируются слова-предложения, которые со­провождаются жестами. Два основных типа таких предложений: требование (дац - дай; мака - дай молока) и констатация наличия предмета (му - вот корова, мама - вот мама). В этот же период начинают формироваться двусловные грамматичес­ки неоформленные предложения (ми бух - мишка упал, мама сёска - мама щет­ка, то есть мама метет). Запас слов в этот период небольшой -10-15 единиц.

С 1 г. 9 мес. появляются многословные несинтаксированные высказывания из 3-4 слов и резко и быстро начинает расти словарный запас - 80, 100, 200 слов (лек­сический взрыв). Начинают появляться образования по аналогии.

Грамматическое оформление высказывания осваивается к 5, иногда - к 7 годам.

Формирование системы частей речи в языковом сознании ребенка выглядит сле­дующим образом:

существительные - появляются раньше всех; после усвоения примерно 100 су­ществительных ребенок начинает образовывать их по аналогии;

глаголы - появляются после предметного словаря, долгое время опускаются. После освоения 50 глаголов появляются первые глагольные категории;

прилагательные - появляются поздно, после существительных; долго ставятся после существительных - козлик маленький; после освоения примерно 30 прилага­тельных появляются их грамматические формы;

местоимения - появляются в числе первых и с самого начала употребляются пра­вильно;

отдельные наречия - появляются рано, в числе первых слов (наречия места, вре­мени и температуры);

служебные слова - появляются после всех знаменательных частей речи, первы­ми появляются предлоги.

Имеющиеся данные, полученные индоевропеистами, историками языка, специа­листами по лингвистическим универсалиям, исследователями детской речи и афа­зии, позволяют гипотетически представить облик древнейшего языка следующим образом.

Сначала появляются согласные с вокалическим призвуком, фонема включает в себя целый слог, структурно неделимый. Позднее появляются гласные.

В этом языке существовали слоги трех типов: типа ТА, типа А, типа S-S-S, L-L-L, М-М-М (с фрикативным или сонорным согласным). Эти слоги комбинировались в речи. Смыслоразличительную роль играли место артикуляции звука и его высота, затем носовой призвук.

Первыми возникшими согласными были сонорные в противопоставлении шумным, затем к ним присоединились фрикативные, а потом возникло противопоставление глухие-звонкие.

Первые лексемы представляли собой, по-видимому, имена предметов и личные ме­стоимения, а также некоторые наречия. Позднее появляются глаголы и другие части речи, служебные слова и, наконец, в некоторых языках - морфемы, формально закрепляющие те или иные лексические и синтаксические значения. Состав морфем постепенно увеличивается, а их функции усложняются.

В пополнении словарного запаса, появлении новых слов большую роль играла ана­логия.

Развитие синтаксиса шло от обозначения эмоций-команд и эмоций-состояний к предложениям-требованиям и констатациям наличия предмета. Язык долгое время был «несинтаксирован», основу синтаксиса составляли простые двусоставные пред­ложения; сложные предложения сформировались в языке уже в новейший период.

Все предложения первоначально были простыми, а связи между словами формаль­но не выражались. Это наглядно прослеживается и на примерах из детской речи (мама книжка читать), и из речи больных афазиями (Саша пить молоко, я жить город). Появление грамматически выраженных связей было более поздним событием в раз­витии языка. От простых предложений, сополагающихся друг с другом, к развитию специальных средств и структурных схем сложного предложения - это общечело­веческое движение в синтаксической подсистеме языка.

Развитие сложного предложения связано с появлением письменности и особенно книгопечатания. Младописьменные языки, как правило, не имеют развитого инвен­таря сложных предложений.

Основу первобытного общества составляло племя - группа людей, связанных кров­ным родством. Мужчины и женщины выполняли разные работы - мужчины зани­мались охотой и рыболовством, женщины - собиранием плодов и кореньев. Это обус­ловило важную роль гендлерлектов в первобытном языке - языки мужчин и жен­щин обладали существенными различиями.

Для древнейшего племенного языка была характерна быстрая обновляемость сло­варя. У ряда современных народов, ведущих родоплеменной образ жизни, это сохра­нилось до сих пор: в 20-ых г.г. исследователь языка эскимосов описал их язык, а когда через несколько лет вернулся, застал многочисленные новые слова, даже игла была переименована.

Наблюдалась большая территориальная дробность языков. Миклухо-Маклай в Но­вой Гвинее второй половины 19-го века описал ситуацию, когда он посещал одну за другой соседние деревни, и ему понадобилось несколько переводчиков, которые пе­реводили друг другу. Эту особенность древнейшего языка обозначают термином «пер­вичная языковая непрерывность» - каждый язык похож на соседний, но меньше - на следующий.

Таковы сегодняшние представления о древнейшем, дописьменном состоянии че­ловеческого языка.

Язык письменного периода также претерпел существенные изменения на пути к своему современному состоянию. Каждый язык имеет свою судьбу, но многие изме­нения были общими для большинства языков, функционировавших в сходных об­щественных условиях. Так, в рабовладельческий период развития общества в боль-

шинстве культур возникают понятия языковой нормы и языкового стиля, возника­ет понятие правильной и неправильной речи, хорошей речи, возникают многочис­ленные синонимы, которые обеспечивают выбор выразительных средств.

В период феодализма появляются кастовые языки, обслуживающие отдельные со­циальные слои. В Индонезии до 15-го века знать говорила на санскрите, а крестьяне на малайских наречиях, в Ирландии крестьяне использовали кельтский язык, а знать - английский. В Англии в период французского владычества народ говорил по-анг­лийски, а знать - по-французски и т.д. Однако постепенно кастовые языки исчеза­ют, и к концу феодального периода побеждают народные языки. Появляются литера­турно-письменные языки, формируется книжная и народная подсистемы языка.

В период развивающегося капитализма происходит формирование наций, а зна­чит, и национальных языков. Происходит четкая дифференциация языковых сти­лей. Широкое развитие получают социальные диалекты и жаргоны при ослаблении влияния территориальных диалектов. В многонациональных государствах возника­ют языки межнационального общения.

Основные закономерности эволюции и развития системы языка Синхрония и диахрония системы, языка

Человеку всегда кажется, что язык, на котором он говорит в течение всей своей жизни, остается одним и тем же. Действительно, времени человеческой жизни не­достаточно, чтобы заметить сколько-нибудь существенные изменения в системе языка. Этим объясняется то, что и наука о языке поднялась до осознания изменяемости язы­ка во времени только в XIX в., после того как лингвисты сопоставили разные индо­европейские языки. Стало очевидным, что общая древнейшая индоевропейская па­радигма склонения и спряжения преобразовалась в разошедшихся родственных язы­ках самым различным образом. Обращение к письменным памятникам прошлых эпох также показало, что система языка, сохраняя много стабильных элементов и струк­тур, в то же время постоянно изменяется, по-разному в разных частях.

Это открытие так поразило лингвистов, что почти на сто лет приковало все их помыслы и интересы к изучению изменений, произошедших в индоевропейских язы­ках на протяжении их истории. Но к концу XIX в. волна исторического изучения языков стала спадать, а соотношение работ по современным языкам и по их исто­рии стало приходить в равновесие.

Соссюр разграничил историю языков (диахронию), и их современное состояние - (синхронию). Из его работ, которые произвели огромное впечатление на современ­ных ему лингвистов и лингвистов последующих поколений, был сделан вывод, что противопоставление диахронии и синхронии абсолютно и не терпит компромисса, а изучение системы современного языка может осуществляться без исторических зна­ний. Эту установку довел до логического конца американский лингвист Блумфильд. Он полагал, что знание истории языка при описании его современного состояния не только не нужно, но и вредно, так как оно мешает исследователю непредвзято опре­делить отношения в системе современного языка.

Иначе решался вопрос о соотношении синхронии и диахронии в русском языко­знании. И.А. Бодуэн де Куртенэ и его ученики полагали, что диахроническое изуче­ние важно и нужно для понимания и объяснения явлений синхронии. А.А. Потебня писал, что поверхность языка всегда более или менее пестреет образцами разноха­рактерных пластов. Не зная истории языка, нельзя понять соотношения старых и новых элементов в современном языке, нельзя выявить тенденции их развития.

Познание системных отношений в современном языке позволяет глубже и полнее осознать исторические изменения в языковых системах, понять диалектическую взаимосвязь сдвигов в разных подсистемах языка. Академик А. Чикобава отмечает, что лингвистика как объяснительная и гуманитарная наука невозможна без исто­ризма. Не противопоставление и разрыв синхронического и диахронического изуче­ния языка, а диалектическое объединение их для познания системы языка и зако-

нов его функционирования - таков путь решения вопроса о соотношении диахро­нии и синхронии в отечественном теоретическом языкознании.

Тенденции развития системы языка

Основной движущей силой развития языка является мышление народа, отража­ющее все новые и новые явления объективного мира, выявляющее и устанавливаю­щее между ними все более и более глубокие и существенные связи. Через мышле­ние на развитии языка сказываются многочисленные обстоятельства жизни челове­ческого общества, общественные процессы, экстралингвистические обстоятельства. Но многие изменения в системе языка имеют и собственно лингвистические причи­ны, вызываются особенностями артикулирования и слухового восприятия звуков, за­кономерностями развития самого языка как объективно существующего обществен­ного явления.

Тенденции изменений в языке под воздействием обстоятельств жизни человечес­кого общества называют внешними законами, а тенденции, обусловленные собственно лингвистическими причинами, - внутренними законами развития языка. Действие внутренних законов обусловлено сущностью языка, его механизмом, специфическими особенностями его устройства; они панхроничны, то есть действуют всегда. Внешние же законы историчны, действуют в определенных конкретно-исторических обществен­ных условиях. Внешние и внутренние законы приводят к изменениям, которые пред­ставляют собой либо эволюцию, либо развитие языка.

Эволюция - это изменения внутри языка, происходящие под влиянием его соб­ственных внутренних законов.

Развитие языка - это изменения, связанные с воздействием на язык общества, приспособление языка к изменяющимся и усложняющимся условиям его функцио­нирования.

Можно провести аналогию с человеком: человек стареет, изменяются его органы, увеличивается или уменьшается вес, появляются морщины - это эволюция его орга­низма. При этом человек умнеет, становится образованным, все больше знает и уме­ет - это его развитие.

Эволюция и развитие в равной мере определяют изменения в языке.

Среди внутренних законов можно разграничить законы общие и частные. Общие законы присущи всем языкам и вытекают из свойств языка, выполняющего функ­цию средства общения людей. К таким законам относятся устойчивость системы языка и постепенность ее изменения, вариантность языковых средств, действие за­кона аналогии и другие.

Частные законы проявляются в конкретных изменениях, протекающих либо в од­ном языке, либо в группе родственных языков, и касаются конкретного звукового изменения, конкретных перестроек в системах склонения и спряжения, изменений в составе лексико-семантических групп и т. п.

Приведем отдельные примеры, иллюстрирующие изменения в разных подсисте­мах языка.

Изменения в подсистеме фонем

Изменения в произношении звуков идут в языке непрерывно. Они обусловлены естественной вариантностью произношения разных людей, к тому же поддерживае­мой разнообразными дефектами речи, такими, например, как шепелявость, гнуса­вость, картавость и многими другими.

В условиях развитого литературного языка с хорошо отработанными и закреплен­ными нормами произношения (правилами орфоэпии) подобные отклонения оцени­ваются как ошибки. Их исправляют, иногда игнорируют, часто высмеивают. На общеязыковой системе фонем такое варьирование произношения не отражается.

Иначе обстояло дело в дописьменный период, когда норма произношения скла­дывалась стихийно и никак не закреплялась. Смены поколения было достаточно, что-

бы то или иное отклонение в речи детей от речи родителей было принято как норма. Отклонение, осознанное как норма, порождало новый фонемный образ и вело к ут­рате старого фонемного образа. Там, где раньше произносили ке, ге, хе, появлялись че, же, ше; на месте да, ба появлялись та, па, а на месте старых та, па произносили тха, пха и т. д. Изменение состава и структурных связей фонем в языковом созна­нии говорящих проявляется сразу во всех лексемах данного языка, имеющих тож­дественные позиции фонем. Всюду, где раньше слышали к, г, х перед гласными пере­днего ряда, начинают слышать ч, ж, ш или з, ц, с, как это было в славянских языках после первой и второй палатализации.

Последовательность в изменении фонемного облика всех лексем с тождественной позицией для изменяющейся фонемы была открыта младограмматиками, которые поняли это явление как результат действия звуковых законов. Младограмматики создали культ звуковых законов и поначалу приписывали им ту же неотвратимость и непреложность, с какими действуют силы природы. Дальнейшие исследования по­казали, что «звуковые законы» не всегда последовательны, результаты изменений могут утрачиваться; то, что изменялось в одном веке, не изменяется в другом; то, что изменялось в одном языке, не изменяется в другом, и т. д. Например, измене­ние звука j в ж или дж отмечено в итальянском, иранских, тюркских языках, но оно не происходило в славянских языках. Появление р между гласными на месте з отмечено в латинском, германских, тюркских языках. Но в славянских языках его также не было.

В звуковых изменениях часто реализуются смещения места артикуляции звуков, очень близких по положению языка или губ. Например, во многих языках отмеча­лись мены р/л, с/х, л/у (неслоговое), ч/ц и т. п. Такие изменения находят параллели в расстройствах произношения. Картавость р - широко распространенное отклоне­ние от обычного переднеязычного р, но, например, во французском языке оно полу­чило признание как произношение нормативное. Свистящее, то есть произносимое сквозь зубы т, возможно в любом языке, но, например, в английском оно закрепи­лось как самостоятельный фонемный образ, обозначаемый буквами th, и т. п.

Звуковые изменения могут быть однонаправленными и разнонаправленными. Древ-неславянские дифтонги он, ом, ен, ем, став гласными у, а, уже не могут вернуться к исходному состоянию. Не возвращаются к исходному звучанию дж из у, х из с, р из з и ряд других.

Разнонаправленными являются изменения звонких в глухие и обратно (п->б- »тг, с -м->с и т. п.); обратимы изменения с-^ш^с, а^>о^>а, и^е-ъи и ряд других.

Источник изменений звуков во всех языках мира один и тот же: естественная ва­риантность артикулирования. Одинаковы и тенденции изменений: смещение арти­куляции близких по месту и способу образования звуков. Но какие именно звуко­вые изменения приведут к сдвигам фонемных образов, какие старые фонемы исчез­нут, какие новые фонемы образуются в системе языка - это будет решаться для каждого языка отдельно.

Конкретный набор имевших место в истории данного языка перестроек системы фо­нем составляет его неповторимую фонологическую историю. Точное знание этой исто­рии позволяет научно обоснованно определять родство языков, контакты языков, про­исхождение слов и словоформ языка и другие события в истории данного языка.

Изменения в лексической подсистеме языка

Семантические изменения слов могут протекать без фонологических изменений, и наоборот. Мы уже знаем, что к развитию лексической подсистемы языка толкает расширяющийся мыслительный кругозор людей. В.Г. Гак указывает четыре прин­ципиальные возможности в изменении состава словесных знаков языка.

1. Использование старого знака для нового денотата.

2. Введение нового знака для старого, уже обозначенного денотата.

3. Введение нового знака для нового денотата.

4. Прекращение употребления знака.

Рассмотрим выделенные В.Г. Гаком тенденции на некоторых примерах.

1. В сфере семантического словообразования, т. е. в сфере использования старого знака для нового денотата, прослеживаются следующие важнейшие тенденции: 1) закон Шпербера, 2) антропоморфизм, 3) переход от конкретного к абстрактному, 4) синестезия (букв, соощущение).

Закон Шпербера состоит в том, что основным источником метафорических пере­носов значения слова в каждую эпоху служит комплекс идей, имеющих важное зна­чение и вызывающих общий интерес в данном обществе. В средние века такой ком­плекс идей порождала охота, с появлением спортивных игр общий интерес вызыва­ет футбол, а в США - бейсбол; в начале XX в. внимание приковали автомобили, во время первой и второй мировой войны - военные действия, в 60-ые г.г - освоение космоса (ср. в русской фразеологии: выйти на орбиту, вывести на орбиту, сойти с орбиты, мягкая посадка, состояние невесомости, стыковка и т. п.).

Популярные в Англии петушиные бои оставили след в английской фразеологии: that cock won"t fight (букв.: этот петух не будет драться) - этот номер не пройдет; to live like a fighting cock (букв.: жить как боевой петух) - кататься как сыр в мас­ле; to feel like a fighting cock (букв.: чувствовать себя как боевой петух) - быть в форме для борьбы и др.

В послевоенный период в России на протяжении нескольких десятилетий наблю­далась широкая экспансия военной лексики {битва за урожай, штаб уборки, коман­диры производства, захватить плацдарм, наступление по всему фронту, быть в аван­гарде (арьергарде), направить огонь критики на что-либо, выйти на рубежи, осуще­ствить прорыв, командовать строительством и мн.др.).

В 90-ые годы XX века наблюдается постепенное ослабление употребления воен­ной лексики и экспансия спортивной лексики {играть в свою игру, фальстарт изби­рательной кампании, забег кандидатов на длинную дистанцию, провести двуххо-довку, играть на поле соперника, политические тяжеловесы, игра в одни ворота, установить правила игры, ключевой игрок, взять высоту, нарастить политические бицепсы, считать разменной пешкой, равные стартовые возможности, играть на гра­ни фола, сходить с дистанции, отфутболить, стартует избирательная кампания, предвыборная гонка, рокировка в администрации, ключевая фигура на политической доске, перевести мяч на сторону противника и мн.др.).

Принцип антропоморфизма заключается в том, что познание мира человек на­чинает с себя самого; в центре субъективного мира людей стоят они сами. Все окру­жающее осмысляется в зависимости от степени близости / удаленности от жизнен­ных интересов людей. В частности, названия частей тела человека, одежды, домаш­ней утвари, частей жилища и т. п. широко используются для номинации более уда­ленных от человека предметов. Ср., например, в названиях растений: медвежьи ушки, львиный зев, кукушкины слезки, или названия частей тела в названиях предметов: ручка чайника, двери, кресла; голова сахару, головка луку, горлышко бутылки, кувшина; ребро доски, колено реки, язык колокола, бородка ключа и мн. др.

Переход от конкретных понятий к абстрактным отражается в семантическом развитии многих слов. От лат. pensare (взвешивать) развивалось франц. penser (ду­мать). От греч. basis (ступенька) ведет начало современное базис - основание, ис­ходные постулаты теории, общественного устройства и т. п. Лат. aevum (шествие) развило значение время, возраст. От образа ставить перед (собой) родилось слово представление, обозначающее мыслительный образ. Волноваться (вздыматься вол­нами, о море, водной глади) стало названием беспокойного психологического состо­яния человека. От лат. matrix (корневой ствол дерева) образовано лат. materia (дре­весина, строительный материал), а затем и материя - самое абстрактное философс­кое понятие.

Синестезия - способность человека одновременно воспринимать объекты внеш­него мира несколькими органами чувств. Благодаря этому одно и то же явление может быть названо словами, относящимися к разным сферам восприятий: обонятельных и вкусовых, зрительных и слуховых или тактильных, переживаемых как приятные или неприятные.

Вкусными называют не только продукты питания, но и запахи, и красивые вещи, и приятные переживания. Ср.: бархатный голос и режущий голос, яркий звук и ма­товый звук, светлый ум и темный человек, тяжелый труд и легкая работа, тяже­лый человек и легкая улыбка, острый язык и медовые речи и т. п. На явлении синес­тезии основано использование наименований сильных эмоций (страх, ужас, сумасше­ствие и под.) для обозначения экспрессии, высокой степени признака. Ср.: рус. ужас­но много, страшно доволен, франц. terriblement bien (ужасно замечательно), нем. toll, verruckt (букв.: бешеный, сумасшедший) в значении шикарный, великолепный. Подоб­ные переносы значений, объясняемые синестезией, исследователи отмечают в самых разных языках: русском, венгерском, индонезийском, узбекском, греческом и др.

2. Введение нового знака для старого, уже обозначенного денотата, может быть
проиллюстрировано таким языковым процессом как эвфемизация.

Эвфемизация - процесс создания эвфемизмов для табуированных слов и выра­жений: если то или иное слово или понятие табуировано, то для его называния со­здается смягченная форма - эвфемизм.

Многие слова в разных языках являются по своему происхождению эвфемизма­ми. Так, в русском языке это такие слова как медведь (варианты - хозяин, сам, топ­тыгин), змея (от земля, земляная), блаженный (в зн. сумасшедший) и др.

В английском языке гробовщика называют undertaker - букв, предприниматель; говорят: desease (болезнь) - букв, неудобство, imbecile (сумасшедший) - от лат. imbecillus «слабый», silly (глупый) - букв, счастливый. Греческое слово idiot эти­мологически означает «частное лицо, мирянин», фр. cretin происходит от диалект­ной формы chretien (христианин), фр. benet (глупец) - от лат. benedictus «благо­словенный» и т.д.

В современном западном мире, особенно в США, кампания по так называемой по­литической корректности приводит к появлению многочисленных эвфемистических номинаций: афроамериканец вместо негр, лицо с ограниченными физическими воз­можностями - вместо инвалид, «горизонтально отягощенный» вместо толстый и под.

Эвфемизмы пополняют словарный состав языка, обогащают его.

3. Введение нового знака для нового денотата осуществляется путем словообра­
зования и заимствования.

В средние века в России было слово толмач - переводчик (заимствование из не­мецкого языка), но это был только устный переводчик, а когда появилась потреб­ность переводить и письменные тексты, государственные документы, было образо­вано современное слово переводчик, которое означает «переводчик устных и пись­менных текстов». Новый денотат получил новое обозначение.

В первые годы советской власти возникло множество новых учреждений, органи­заций и должностей, которые должны были получить наименования. Возникли со­вет народных комиссаров, народные комиссариаты, народные комиссары, партийный комитет, партийное бюро, профсоюзный комитет, профсоюзное бюро, партийный орга­низатор, профсоюзный организатор, спортивный организатор, областной комитет, районный комитет, местный комитет, комитет бедноты и т.д. Это были новые наименования, которые обладали в речи высокой частотностью, вследствие чего в силу действия закона экономии они были сокращены, что и привело к массовому возник­новению аббревиатур - совнарком, нарком, наркомат, профком, обком, райком, парторг, профорг, местком и т.д.

Заимствование - универсальная тенденция в развитии лексических систем язы­ков мира. Наиболее развитые в функциональном отношении языки в своем основ­ном словарном фонде насчитывают минимум 30-40% заимствованной лексики. В английском языке насчитывают до 60% заимствований из романских языков, в корейском языке - до 75% лексики китайского происхождения. В русском языке на букву А исконно русскими являются только слова азбука, ага, агу, ау, авось, авось­ка, аляповатый, остальные заимствованы; на букву Э - только э, эй, эх, экий, эдак, этак, остальные заимствованы, а на букву Ф в русском языке вообще нет ни одного исконного слова, все слова заимствованные.

Заимствованные слова быстро адаптируются, осваиваются народом, приспосабли­ваются по произношению к национальным произносительным нормам, и большин­ство из них сознанием народа перестает восприниматься как заимствования - часто носители языка и не знают о заимствованном характере используемых ими слов (ср. рус. матрос, катер, опера, ария, матч, чемпион, гол, символ, олимпиада, аптека, бульон, такси, крем, тротуар, портфель, альбом, штопор, слесарь, плуг, флаг, штраф, артель, базар, шалаш, чулок, сундук, булка, фляжка, адмирал и мн. др.)

Заимствование нельзя рассматривать как засорение языка - это объективный про­цесс, который регулируется самим обществом: заимствуются слова, обозначающие за­имствованные народом предметы, явления и понятия. Язык регулирует пополнение своего состава заимствованиями - заимствованные слова могут конкурировать с близ­кими по значению «родными» и побеждает та единица, которая оказывается более удоб­ной в языковом и смысловом отношении. К примеру, в начале века в русском языке для обозначения лица, пилотирующего самолет, конкурировали слова авиатор, лътец, летун и летчик, и победу одержала русская лексема летчик.

В 70-80-ые г.г. в русском языке конкурировали единицы компьютер, электронно-вычислительная машина, ЭВМ, и победу одержало заимствованное слово компьютер. Заимствованные слова либо осваиваются языком (или отдельным профессиональным диалектом - например, подъязыком политики, подъязыком финансов, музыкальным подъязыком и др.) либо не допускаются в него, быстро выходят из употребления.

В современную эпоху число заимствований быстро растет во всех языках, что отражает процессы глобализации в мире. Заимствование ведет к обогащению словар­ного состава языка, его количественному и качественному росту.

4. Прекращение употребления знака.

Слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением из общественной прак­тики называемого ими объекта (историзмы), уходят из активного словоупотребле­ния, из современной лексической системы, но остаются в письменных памятниках соответствующей эпохи.

Историзмами русской лексической системы являются такие единицы как алтын, боярин, забрало, кольчуга, терем, соха, тысяцкий, вече, палица, сеча; более поздний пе­риод - стряпчий, полицейский, урядник, лакей, лавочник, купец, половой, царь, приказ­чик; историзмы советской эпохи - нэп, промфинплан, пятилетка, коминтерн, выд­виженец, лишенец, комбед, красногвардеец, белогвардеец, коллективизация, генсек, по­литбюро, стиляга, диссидент и др.

Историзмами периода перестройки в России можно считать такие единицы как перестройка, новое мышление, ускорение, гласность, общеевропейский дом, застой, ад­министративно-командная система, уравниловка, зона молчания, закрытая зона, бе­лые пятна истории, торможение, неформалы, холодная война, мирное сосуществова­ние, кооператор и др.

Слова в языке могут выйти из употребления, и в условиях сохранения соответ­ствующего объекта в общественной практике слово просто заменяется на более со­временное. Такие единицы, как известно, называются архаизмами, и они сохраня­ются в письменных источниках, как и историзмы.

Различают лексические архаизмы - слова, вытесненные словами другого корня (шея вместо выя, рулевой вместо кормчий, пахарь вместо ратай, актер вместо лицедей, свидетель вместо послух, ученик вместо школяр, убийца вместо головник), лексико-словообразователъные - вытесненные однокорневыми синонимами (бед­ствие вместо бедство, воин вместо воитель, чувство вместо чувствие, фантазия вместо фантазм, различие вместо разнота), лексико-фонетические - вытесненные вариантами, отличающимися отдельными звуками в составе слова (героизм вместо ироизм, вокзал вместо воксал).

Существуют также семантические архаизмы - устаревшие значения в семанте­ме используемого сегодня слова. Так, в слове художество ранее присутствовало зна­чение «искусство», злокачественный - «обладающий плохими, дурными качества­ми», вертеп - «пещера», вор - «бунтовщик», сволочь - «те, которых сволокли, собрали в одно место с разных сторон», негодяй - «негодный к военной службе»,

истукан - «статуя», живот - «жизнь», прозябать - «расти», позор - «зрели­ще», общественник - «член общины» и др.

Возможна в языке и реактивация лексики. Реактивация лексики представляет собой возвращение в активное употребление лексем, на какой-то исторический пе­риод ставших историзмами. Так, в русском языке в период перестройки были ре­активированы некоторые лексемы и устойчивые словосочетания, относящиеся к сфе­ре политики и рыночных отношений: Дума, думская фракция, думский комитет, суд присяжных, забастовка, пособие по безработице, голодовка, биржа, торги, акциз, вексель, предприниматель, банкрот, полиция, коммерческий банк, торговля недви­жимостью.

Появление новых лексем и развитие семантем у старых лексем, выход лексем и семем из активного употребления с неизбежностью ведут к перестройкам структур­ных отношений между словами и осложнению системы.

Изменения в синтаксической подсистеме языка

Изменения в синтаксической подсистеме языка протекают значительно медлен­нее, чем в лексической. Осознание изменений в отношениях предметов обычно про­исходит после того, как познаны предметы и осмыслено их место в той или иной ситуации. Накопление изменений в лексической подсистеме языка ведет к перестрой­кам синтаксических структур. Формируются новые структурные схемы и новые словоформы, появляются новые служебные слова и другие средства.

Познание начинается с отношений между деятелем и объектом действия, с про­странственных отношений; позднее осмысляются более абстрактные отношения вре­мени, причины, цели, условия и т. д. Мы уже отмечали что развитие речи ребенка (онтогенез) во многом проходит те же ступени, которые прошло человечество в ходе создания языка (в филогенезе). Изучение группы детей - американских, финских, самоа и луо в возрасте от 18 до 31 месяца, выполненное зарубежными психолингви­стами, показало, что дети овладевают структурными схемами в следующем поряд­ке: деятель - действие, действие - объект действия, указатель - объект указания, владелец - объект владения.

Позднее появляются структурные схемы для выражения отношений определяе­мого и определяющего, действия и места действия. Еще позднее дети овладевают спе­циальными вопросами и пассивными конструкциями. Освоение структурных схем сложных предложений происходит в школьном возрасте по мере того, как мышле­ние подрастающего человека становится способным строить умозаключения, пости­гать связи событий.

Изучение истории синтаксических конструкций в разных языках мира показы­вает, что развитие синтаксической семантики идет именно по таким этапам. Про­стые синтаксические структуры, части которых располагаются в соответствии с по­рядком следования действия во времени, появляются раньше структур со сдвинутыми соотношениями, которые А.Р. Лурия называет дистантными предложениями. Напри­мер, последовательность Наступила зима, пошел снег, стало холодно состоит из про­стых структур. А дистантной является структура Не опоздай я на поезд, не встре­тил бы вас. Такое высказывание требует мысленной перестройки, чтобы стало по­нятно, опоздал говорящий или нет, встретил он вас или не встретил. Дистантные предложения отражают своеобразные мыслительные коды, которые возникли в пос­леднем столетии, после становления и закрепления норм литературных языков.

Познание человека движется от отражения наблюдаемых в повседневной трудо­вой деятельности отношений к отражению отношений абстрактных, умозрительных; соответственно этому постепенно возникают синтаксические конструкции разных сте­пеней сложности и абстрактности.

Изменения в составе морфологических типов и категорий

Формальные морфологические показатели, обслуживающие лексическую и син­таксическую подсистемы языка, перестраиваются, чтобы лучше соответствовать из­менениям в семантике языка. По замечанию А.А. Потебни, язык легко расстается с формальными приметами, за которыми уже нет различий смысловых.

Все индоевропейские языки утратили формы двойственного числа, сохранив формы единственного и множественного. Произошли значительные перестройки типов скло­нения и спряжения. В большинстве славянских языков утрачены различия четырех форм прошедшего времени глаголов.

Появление новых лексических и синтаксических значений может стимулировать создание новых формально-морфологических показателей для их обозначения. На­пример, в славянских языках постоянно появляются новые префиксы и суффиксы для выражения видовых значений и способов действия в глаголах. Увеличивается число словообразовательных морфем для создания новых словообразовательных моделей. Новые служебные морфемы всегда создаются из лексических средств, ко­торые утрачивают лексические и приобретают грамматические семемы. Например, русский аффикс -ся в прошлом был энклитической формой винительного падежа местоимения себя, а частица бы - одной из форм аориста от глагола быть. Франц. homme (человек) дало неопределенное местоимение on, из существительных pas (шаг), point (точка) получились отрицательные частицы pas, point. Формант наречий -ment восходит к слову mens (разум). Английское man (человек) входит в качестве морфе­мы в слова seaman (моряк), airman (летчик), tankman (танкист) и др.

Морфемы могут заимствоваться из других языков. Например, слова спутник и лунник, попав во французский язык, были осмыслены как слова с морфемой -ик. Когда запустили ракету в сторону Венеры и в сторону Марса, во французском языке появились Venusik и Marsik. Суффикс -ik стал формальным показателем для обозна­чения искусственных космических тел.

По мере развития языка формируются новые предлоги и союзы, помогающие вы­ражать все более и более сложные синтаксические отношения причины, времени, уступки и др.

Утраты и приобретения в составе морфем с неизбежностью ведут к изменениям в словообразовательной подсистеме и морфологической парадигматике языка. Эти из­менения протекают очень медленно, в течение нескольких веков. Формы, утратив­шие семантику, сохраняются по традиции (например, формы грамматического рода у русских неодушевленных существительных). Способствуют перестройкам звуковые изменения, затрагивающие флексии и префиксы, а также действие закона аналогии.

Как «работает» аналогия в сфере, например, словообразования, показывают изоб­ретения детей: нарядник и нарядница (дети, которые любят наряжаться), король и королица (по аналогии с царь и царица), конъкеист (ср. хоккеист), гребло (ср. вес­ло), кинокль (ср. бинокль) и мн. др.

Аналогия и создает парадигматические ряды, и разрушает их, и переводит рече­вые явления в систему языка, и выводит из нее. Изолированные формы всегда тяго­теют к формам массовым. Аналогия сводит теоретически возможное бесконечное раз­нообразие словоизменения, формо- и словообразования к сравнительно немногим типам парадигм склонения, спряжения, словообразовательным моделям. Это позво­ляет лучше запоминать и удерживать в памяти необходимый для общения запас словоформ.

В языках без морфем изменения идут в сфере фонем и просодем, в сфере сочета­емости лексем и структурных синтаксических конструкций.

Движущие силы изменений в системе языка Проблема скачка в развитии языковой системы

Развитие языка, как и развитие любого другого объекта природы и общества, под­чиняется основным законам диалектики, согласно которым постоянное движение, изменение и развитие - это неотъемлемые свойства всего сущего. Во всеобщем не­прерывном движении все взаимосвязано и взаимообусловлено, изменение одного ведет к изменению другого. Диалектика видит источник постоянного развития в единстве и борьбе противоположностей. Все законы диалектики проявляются в развитии языка и анализируются лингвистами на множестве фактов.

Острую полемику вызвало изучение на языковых примерах закона перехода ко­личества в качество, т. е. перехода от незначительных и незаметных количествен­ных изменений к изменениям качественным, коренным. Момент перехода количе­ственных изменений в качественные некоторыми философами понимался только как скачок, т. е. быстрое, внезапное изменение.

Положение о скачках Н.Я. Марр применил к объяснению развития языка прямо­линейно, вульгаризаторски. Он утверждал, что скачок в развитии языка происхо­дит как взрыв, который одним ударом отбрасывает старый язык и вводит новый. Моменты скачков Марр также прямолинейно увязывает с моментами социальных революций в жизни общества. История языка в «новом учении о языке» Марра - это последовательная смена стадий, которая происходит путем цепи взрывов-скачков.

Факты не подтверждают такого понимания скачков в языке. Ни один язык не дает примера внезапного изменения его системы. Переходы от одного качественного со­стояния системы к другому длятся столетиями. Переход языка от старого качества к новому происходит не путем взрыва, не путем уничтожения существующего язы­ка и создания нового, а путем постепенного накопления элементов нового качества и постепенного отмирания элементов старого качества.

Лингвистические данные показывают, что качественное изменение системы язы­ка занимает два-три столетия. Древнерусский язык распался на русский, украин­ский и белорусский в течение ХП-ХШ вв. Старорусский язык изменился в совре­менный русский за период с конца XVII по начало XIX в. На месте латинского язы­ка возникла семья романских языков за период с VI по IX в. Английский язык сло­жился в результате взаимодействия норманнского и англосаксонского диалектов с VIII по XI в.

В самом деле, для перехода общества к новому языку необходимо, чтобы смени­лось два-три поколения людей: ведь язык, усвоенный человеком в детстве, сохраня­ется в памяти на всю жизнь. Чтобы принять новую языковую систему как родную, говорящие должны усваивать ее в детстве, т. е. принадлежать уже к поколению внуков и правнуков в обществе, переживающем переход на новую языковую систему.

Со временем философы стали разграничивать скачок со взрывом (острая форма, проявляющаяся внезапно) и скачок без взрыва (мирная форма, подготавливающая­ся постепенно), то есть признали относительность отрезка времени, занятого скач­ком. Не всякий «скачок» укладывается в пределы человеческой жизни, а если обра­тить взор на космические явления, - то и в пределы жизни всего человечества. Стало быть, «скачки» имеют разные формы, зависящие от природы объекта и условий, в которых протекает «скачок». Но этот факт не отменяет существования качествен­ных изменений в каждом явлении материального мира и, в частности, в языке.

Темп накопления элементов нового качества может быть и очень медленным, если жизнь общества не испытывает серьезных перемен, и очень интенсивным в периоды социальных революций и усиления научно-технического прогресса. Быстрое накоп­ление новых элементов (например, в эпоху Петра I, в советскую эпоху после Октябрь­ской революции, в период общественных изменений в России 80-90-ых г.г. XX века) ведет к серьезным перестройкам в организации лексической парадигматики, а за ней и в развитии синтаксических структур разного рода. В той или иной мере эти сдви­ги могут отразиться на перестройках морфологической парадигматики.

По отношению к периоду существования языка до «скачка» и после него время, занятое перестройкой системы языка, является относительно небольшим. Следует также учесть, что между старым и новым качеством языка сохраняется живая связь в виде множества общих элементов. Но, вступив друг с другом и с новыми элемен­тами в иные отношения, чем раньше, они образуют новую систему. Это очень хоро­шо видно на примере русского, украинского и белорусского языков, родившихся на заре нашей истории из единого древнерусского языка. Сущность скачка - корен­ное перемещение сторон противоречия. Однако механизмы скачка в языке, процес­сы коренного изменения в устройстве языковой системы до настоящего времени де­тально не изучены и не прояснены.

Факторы, обусловливающие изменения в языковой системе

Вопрос о причинах языковых изменений давно занимал лингвистов разных тео­ретических направлений, лишь крайние структуралисты считали этот вопрос псев­довопросом, недостойным обсуждения.

В. Гумбольдт видел причину языковых изменений в деятельности Духа. Младог­рамматики считали, что источник языковых изменений находится в «темной сфере подсознательного в душе человека», а все имеющие место изменения в языке подчи­нены жестким звуковым законам и принципу аналогии.

И.А. Бодуэн де Куртенэ придавал большое значение проблеме причин языковых изменений, он писал, что нельзя серьезно изучать язык, не выявляя причины его развития. Он, в отличие от младограмматиков, выдвигал идею о множественности причин языковых изменений: привычка («бессознательная память»), бессознатель­ное забвение, стремление к удобству, бессознательное обобщение, бессознательная абстракция и др.

Н.В. Крушевский полагал, что процесс языкового развития обусловлен вечным ан­тагонизмом между прогрессивной силой, вызываемой ассоциациями единиц по сход­ству, и консервативной силой, вызываемой ассоциациями по смежности.

Ж.Вандриес считал, что развитие языка определяется борьбой тенденций к уни­фикации и дифференциации.

Ш. Балли полагал, что изменения в языке возникают в процессе борьбы тенден­ций к экспрессивности и стандартизации выражения мысли.

Большинство ученых учитывали внутренние и внешние факторы изменений в язы­ке, но были и односторонние концепции. Так, А. Шлейхер, считавший язык есте­ственным явлением, полагал, что человек никак не может повлиять на свой язык, как не может запеть жаворонком соловей; его единомышленник К. Мюллер писал, что язык не поддается влиянию человека, как не поддается влиянию человека его рост или кровообращение, и, следовательно, есть только внутренние законы разви­тия языка.

Г. Шухардт высказывал противоположную точку зрения - все изменения в язы­ке являются результатом заимствования или скрещивания языков, все определяет­ся внешними факторами.

В настоящее время лингвисты исходят из положения, что развитие языка не определяется какой-либо одной тенденцией или причиной, действуют сразу несколько тенденций как внешнего, так и внутреннего характера.

Существует несколько теорий, которыми лингвисты пытаются объяснить причи­ны и механизмы внутренних исторических изменений в языке.

Теория давления системы

Понятие «давление системы» было введено для объяснения языковых изменений младограмматиками. Содержание этого понятия у младограмматиков исчерпывалось действием аналогии. По мере разработки понятия «система языка» углублялось и понимание принципа «давления системы» на изменения в составе и соотношениях ее элементов.

Российский лингвист Никита Ильич Толстой считает, что давление системы мак­симально в фонологии, меньше ощущается в морфологии и минимально - в лекси­ке. Энвер Ахмедович Макаев объясняет это тем, что для большего давления систе­мы нужно ее более простое устройство, меньше элементов, меньше вариантов. Чем больше вариативность в системе, тем меньше ее давление на элементы.

Примером давления системы могут служить процессы ассимиляции иноязычных слов. Французское слово пальто в русском литературном языке относится к нескло­няемым существительным, но в просторечии под давлением парадигм словоизмене­ния слов среднего рода на -о (типа село) пальто приобрело почти все русские падеж­ные формы: нет палъта, пришел в палъте, лежат полъта, нет полът и др. Давле­ние системы проявляется во включении каждого нового слова в какую-либо часть речи, если в системе языка есть части речи, и в присвоении слову всех словоформ, присущих этой системе. Если язык не имеет морфем, то каждое новое значение, лек­сическое или синтаксическое, будет под давлением системы находить лексемный спо­соб выражения.

Признавая «давление системы» в качестве одного из факторов, влияющих на на­правление языковых изменений, большинство лингвистов не считают этот фактор определяющим. «Давление системы» регулирует, ограничивает возможности тех или иных изменений.

Теория вероятностного развития языка

Естественная вариативность языка создает основу для множества возможных из­менений каждой единицы языка. Так, в одном из экспериментов дети в возрасте до пяти лет предложили шесть вариантов образования сравнительной степени от при­лагательного сладкий: сладкей, сладей, сладче, сластей, слаще, сладней; четыре вари­анта от прилагательного высокий: высокей, высочей, высей, выше; пять вариантов от прилагательного глубокий: глубокей, глубее, глубинен, глубже, глубочей.

Основываясь на явлении вариативности, Тимофей Петрович Ломтев построил теорию вероятностного развития языка. По его мнению, каждая из возможностей из­менения языковой единицы имеет свою меру вероятности для осуществления. Система языка в любой точке своего развития содержит множество вероятных пре­образований, одно из которых и реализуется. Например, в древнерусском языке существовали вариантные формы для выражения значения конечного пункта пере­мещения: к + дат. падеж, в + вин. падеж, до + род. падеж, на + вин. падеж. Перво­начально эти формы употреблялись после глаголов перемещения, имевших соответ­ствующие приставки в, на, до, при. После расхождения русского, украинского и белорусского языков взаимодействие между этими четырьмя предложно-падежны-ми формами происходило в каждом из восточнославянских языков в отдельности и привело к разным результатам.

В русском языке дифференцировались все формы по значению. К + Дат. падеж обозначает конечный пункт перемещения без непосредственного контакта с ним (идти к столу); до + род. падеж обозначает конечный пункт перемещения, заканчивающе­гося касанием с указанным пунктом (дойти до стены); в + вин. падеж указывает ко­нечный пункт, внутри которого заканчивается перемещение (приехать в город); на + вин. падеж обозначает окончание перемещения на поверхности конечного пункта (прийти на площадь).

Иначе осуществлялся этот процесс в украинском и белорусском языках. Форма к + дат. падеж в них практически утрачена, форма до + род. падеж употребляется как указание конечного пункта перемещения без различия таких семантических призна­ков, как касание объекта или его отсутствие: укр. до Шева послал, пришол до мктечка, бел. падбегла да воза, пайшоу да азёр. Активно вытесняются и формы в + вин. падеж, на + вин. падеж, хотя в ряде выражений они еще употребляются. В некоторых украинских диалектах реализована еще одна возможность устранения дублетных форм, выработано сложение и контаминация данных предлогов: йде дов школу, щи ид коров1 (до + к = д, ид).

Как видно из этого примера, три возможности избавиться от дублетности форм, а именно: дифференциация по значению, вытеснение лишних форм и совмещение ряда форм в одной, нашли свою реализацию в разных языковых системах.

Звук [г] на основе особенностей артикуляции имеет такие возможности варьиро­вания: преобразование во фрикативное Y, преобразование в фарингальное h, преоб­разование в мягкое г" (ср. гы - ги), оглушение вк. В разных языках и диалектах славян в разные исторические эпохи все эти возможности фактически реализовались. Вопрос состоит в том, какая из возможностей имеет высокую меру вероятности осу­ществления в интересующий нас момент развития данного языка. Однако ответ на этот вопрос вряд ли может быть точным, поскольку наметившиеся в системе языка сдвиги могут быть пресечены сознательной деятельностью по сохранению культур­ной традиции, каким-либо неожиданным воздействием другого языка и иными со­циальными факторами.

Не существует каких-либо обязательных сроков для реализации наметившихся из­менений. Интенсивно протекающий процесс типа падения редуцированных в славян­ских языках или передвижения согласных в германских языках занимает 200-300 лет. Но есть и такие процессы, которые текут очень вяло, растягиваясь на тысячи лет. Например, вытеснение родительного падежа при глаголах восприятия (типа: видеть дыма) винительным (типа: видеть дым) происходило с индоевропейской эпохи до XIX в. в русском языке и до XX в. в украинском и белорусском. Родительный падеж при отрицании (типа: не вижу моря) вытеснялся винительным (типа: не вижу море) уже в старославянском языке; в русском языке этот процесс начался в XVII в. и тянется до сих пор; далее всего в славянском мире он зашел в сербохорватском языке.

 

Возможно, будет полезно почитать:

• Аббатство - это католический монастырь ;
• Самые распространенные расклады ;
• Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
• К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
• Основные характеристики марса ;
• Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
• Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
• Журавль толкование сонника ;