Правовая культура понятие и виды антикультура. Правовая культура: понятие и виды
Типологию юридической антикультуры можно проводить по различным основаниям.
1. По их природе обычно выделяются правонарушения (противоправные деятельности) и юридические казусы , юридические конфликты , ошибки, пробелы и коллизии в праве и правосознании, злоупотребления субъективными правами и субъективными юридическими обязанностями, юридический нигилизм и фетишизм, догматизм и цинизм, инфантилизм и нигилизм, романтизм и др.
2. В зависимости от того, в какой правовой системе (семье) она существует, можно говорить о юридической антикультуре в рабовладельческом и феодальном, буржуазном и социалистическом обществе, в романо-германской и англо-саксонской, мусульманской и иных правовых семьях.
По данному критерию в качестве самостоятельной разновидности следует выделять юридическую антикультуру в национальной и международной (общей и региональной) правовых системах.
3. Важным критерием деления юридической антикультуры служит тот или иной элемент правовой системы (право, юридическая практика, правосознание). Для права, например, характерны такие разновидности юридической антикультуры, как правовой вакуум, пробелы, противоречия, коллизии и другие аномалии. Применительно к правосознанию можно говорить о деформациях, присущих юридической психологии и идеологии, социально – психологическому механизму поведения субъектов (виновных и невиновных, корыстных и бескорыстных, пробелах и противоречиях в юридических знаниях и навыках, неправильных оценках и интеллектуальных решениях, ложных идеях и понятиях, теориях и т.д.).
Нужно четко различать аномалии в правотворческой и правореализующей, интерпретационной и правосистематизирующей, судебной и следственной, нотариальной и других разновидностях юридических практик .
4. По ее носителям (агентам) можно выделять юридическую антикультуру индивидов (Смирнова, Сидорова и т.п.), социальных групп и слоев населения (например, пенсионеров и студентов), классов (например, рабочего класса), наций (например, французов) и общества в целом (антикультура российского общества). Особое место в этом ряду занимает юридическая антикультура должностных лиц , поскольку незнание и непонимание ими права, ошибочное его толкование, безграмотные юридические действия, использование негодных средств и методов подрывает не только авторитет самих должностных лиц, но и соответствующих органов власти, нарушает права и законные интересы граждан и их коллективов, снижает эффективность преобразований во всех сферах общественной жизни.
5. Можно выделять обыденный и теоретический типы (уровни) юридической антикультуры..
6. Особое внимание необходимо уделять разнообразным юридическим деформациям в профессиональной и непрофессиональной типах юридической антикультуры.
7. В любом обществе можно выделить массовую и элитарную правовую культуру. Первая может быть осмыслена как в позитивном, так и в негативном аспектах. Негативный смысл выражения «массовая правовая культура » или юридической антикультуры заключатся в том, что населению (отдельным лицам, социальным группам) прививаются примитивные юридические знания, представления и действия, которые приводят порой к «юридическому одичанию».
В элитарной правовой культуре, которой обладают обычно немногие юристы (ученые и практики), государственные, политические и общественные деятели, также можно обнаружить немало различного рода деформаций: ложных юридических понятий, идей, идеалов, предубеждений, установок, безграмотных действий.
8. Наряду с «гражданской » юридической антикультурой в любом обществе определенное место занимает криминальная (преступная и т.д.) субкультура.
9. По доминирующей роли в том или ином пространстве антиценностей следует выделять господствующую и подчиненную ей юридическую антикультуру. Подобная градация имеет особенно заметное и существенное значение при анализе массовой и криминальной антикультуры.
10. Все проявления юридической антикультуры по своим вредным результатам и последствиям различаются на социальные и юридические , ожидаемые и неожиданные , промежуточные или окончательные , основные и второстепенные .
11. По степени опасности для отдельных людей, их коллективов и организаций, государства и общества в целом можно разграничивать юридические аномалии на существенные и незначительные , особо опасные и другие.
12. По способам внешнего выражения нужно выделять юридические дефекты, выраженные в устной и письменной формах . Данные критерии служат основанием для разграничения их на явные и латентные .
13. В зависимости от причин их возникновения выделяют объективные и субъективные юридические аномалии, дефекты , обусловленные экономическими и политическими, социальными и демографическими, духовными и организационными, юридическими и иными причинами (условиями).
14. По возможности (необходимости) устранения бывают устранимые и неустранимые юридические деформации.
15. По степени завершенности девиантного юридического поведения нужно выделять оконченные и неоконченные правонарушения, юридические конфликты и другие разновидности юридической антикультуры.
16. Все изъяны в правовой системе общества можно разграничить на типичные и нетипичные . Типичными считаются наиболее распространенные дефекты, характеризующиеся обобщенными чертами. К нетипичным относятся такие юридические аномалии, которые необычны для той или иной сферы жизнедеятельности, имеют значительное своеобразие, стоящие особняком в юридической антикультуре.
17. В зависимости от того, какие по своей природе юридические предписания «игнорируются» субъектом, можно выделить юридические погрешности, связанные с нарушением национальных и международных, материальных и процессуальных, нормативно-правовых и интерпретационных, индивидуально-конкретных (например, правоприменительных, договорных) и других предписаний.
18. По времени появления можно различать первичные (первоначальные ) и последующие (вторичные) юридические деформации.
19. Юридические погрешности могут носить технический (описка в акте применения) и содержательный (изменение в решении суда показаний свидетелей, подсудимых и других участников процесса) характер.
20. В зависимости от сферы общественной жизни, где они обнаруживаются, необходимо выделять юридические погрешности (например, деликты) в экономической и политической системах, социальной и духовной среде, государственном управлении и осуществлении правосудия. Если брать вышеуказанные критерии в более широком смысле, то важное теоретическое и практическое значение имеет разграничение юридических аномалий, присущих частной и публичной сферам жизнедеятельности.
Можно рассматривать, видимо, и другие типы, виды и подвиды юридической антикультуры (мгновенные и длящиеся, оспоримые и неоспоримые ). Все они в той или иной степени характеризуют определенные ее особенности, обусловливают средства и методы их установления, предупреждения и устранения.
52 Понятие, состав и виды правонарушений
Похожая информация.
| Редакционная коллегия: В.Н. Карташов, Л.Л. Кругликов, М.В. Лушникова, В.В. Бутнев, Н.Н. Тарусина | |||||
| Рекомендовано Редакционно-издательским советом университета в качестве учебного издания. План 2004 года Рецензенты: докторюридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ Н.А. Власенко; кафедра государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД РФ | |||||
| К 27 | Карташов, В.Н. Теория правовой системы общества: учебное пособие. В 2 т. Т. II / В.Н. Карташов; Яросл. гос. ун-т. – Ярославль: ЯрГУ, 2006. – 491 с. (Серия "Ярославская юридическая школа начала ХХI века") | ||||
| ISBN 5-8397-0381-8 Данное учебное пособие является продолжением разработки общетеоретических юридических проблем, начатой в курсе лекций «Введение в общую теорию правовой системы общества» (Ярославль, 1995 – 2004., части 1 – 10) и томе I учебного пособия «Теория правовой системы общества» (Ярославль, 2005). В первом томе автором была предложена модель новой концепции курса «Теория государства и права», а также предпринята попытка доказать необходимость выделения в качестве фундаментальной юридической науки и учебной дисциплины «Теории правовой системы общества». Самостоятельные разделы посвящены общей характеристике правовой системы общества, месту в ней права и юридической практики, правоотношениям и юридическим связям. Во втором томе рассматриваются правосознание и правовая культура, юридическая антикультура и отдельные ее разновидности, ответственность и формы (виды) правовой защиты. Ограниченный объем работы не позволил исследовать особенности юридического образования и воспитания, правового наследия и преемственности, правовой аккультурации и экспансии, механизма детерминации юридических явлений, значение правовой системы в прогрессивном развитии гражданского общества. По этим темам будут изданы самостоятельные книги. Учебное пособие предназначено для студентов, обучающихся по специальности 021100 Юриспруденция (дисциплина «Актуальные проблемы теории права», блок ДС), всех форм обучения. Рекомендуется также аспирантам и научным работникам. Библиогр.: 466 назв. | |||||
| УДК 340.1(075) ББК Х 0я73 | |||||
| ISBN 5-8397-0381-8 | © Ярославский государственный университет, 2006 | ||||
| © В.Н. Карташов, 2006 | |||||
Светлой памяти
любимой дочери Наташи
посвящается
Раздел V
Правосознание, правовая культура, юридическая антикультура и правовая система общества.
От Ньютона до Куна, сна-покоя не зная,
развивалась наука, парадигмы меняя…
И решила наука, что в Сознании сила,
а не только в Материи – как раньше учила.
А. Ильин
Глава 18. Правосознание
в правовой системе общества
Понятие правосознания
Проблема правосознания (далее – ПС) достаточно обстоятельно разрабатывается учеными-юристами (см., например, ). Поэтому мы акцентируем внимание лишь на некоторых принципиально важных ее аспектах. Сразу же отметим, что к исследованию природы ПС в отечественной юриспруденции существуют самые разнообразные подходы. По мнению Е.А. Белканова, который в кандидатской диссертации подробно анализирует данный методологический аспект проблемы, «к основным таким подходам можно отнести: а) позитивистский; б) марксистский; в) подход Л.И. Петражицкого» .
П.П. Баранов полагает, что основной акцент должен быть сделан на гносеологическом и социологическом подходах изучения ПС (см. ), хотя анализ содержания последних его работ показывает, что в них используется более богатый методологический арсенал (см., например, ).
В целом же в юридической литературе превалируют, пожалуй, пять основных подходов: исторический, философско-гносеологический, социологический, формально-логический и структурно-функциональный.
Историческая методология характерна, как правило, для исторических юридических наук (история государства и права России и зарубежных стран, история политических и правовых учений), некоторых отраслевых и прикладных дисциплин (см., например, ). Данный подход позволяет понять насколько существенным является воздействие на ПС (его структуру, функции и т.д.) внутренних и внешних, экономических и политических, социальных и национальных, юридических и нравственных, религиозных и других конкретно-исторических факторов. В его рамках анализируются становление и эволюция разнообразных теорий и концепций ПС, взятых на различных исторических этапах развития юридической науки и конкретного общества.
Философско-гносеологический анализ показывает связь правосознания с другими формами сознания, его отношение к общественному бытию, механизм отражения в ПС разнообразных аспектов юридической и иной действительности.
Социологический подход раскрывает место и активную роль ПС в правовой системе общества, в частности в правотворчестве, систематизации, реализации и т.п. права.
И философский, и социологический аспекты исследования тесным образом связаны со структурно-функциональным изучением ПС, когда, с одной стороны, определяется строение, основные его элементы и связи между ними (структура), с другой – выделяются относительно обособленные направления воздействия ПС на объективную и субъективную реальность (функции).
Формально-логические исследования преследуют цель выявить содержание и объем понятий "правосознание", "правовая психология", "юридическая идеология" и других, дать их определения, характеристику существенных признаков.
На наш взгляд, изучать ПС следует более многопланово. Обусловлено это тем, что, во-первых, сам процесс правового осознания действительности является неосязаемым и довольно сложным, включающим социальные и биоприродные, эмоциональные и рациональные, аксиологические и иные аспекты. Во-вторых, правовое сознание составляет неотъемлемую сторону, идеальную, внутреннюю детерминанту любой юридической деятельности. В-третьих, в нем заложены громаднейшие ориентационно-регулятивные ресурсы, позволяющие большинству людей при незнании конкретных юридических предписаний вести себя законопослушно, правомерно, праведно.
Поэтому нужен комплексный, интегративный подход к ПС, включающий историческое и лингвистическое, антропологическое и нейрофизиологическое , этнографическое и педагогическое , этическое и культурологическое , юридическое и т.п. его обоснование. Лишь подобная методология позволит показать роль ПС в духовной сфере жизни общества, раскрыть социально-психологический и идеологический механизмы детерминации юридически значимого поведения.
К сожалению, ограниченный объем работы не дает возможности обстоятельно остановиться на всех этих аспектах проблемы, где нередко возникает больше вопросов, чем существует вразумительных ответов на них.
В отечественной юридической литературе существуют разнообразные определения правосознания – от весьма лаконичных до достаточно объемных. Так, В.С. Нерсесянц пишет, что «правосознание – это форма осознания права как специфического явления социальной действительности» . Дефиниция, как видим, весьма абстрактная.
Многие авторы полагают, что под правосознанием следует понимать совокупность (систему) представлений и чувств, выражающих отношение людей и социальных общностей к действующему или желаемому праву (см., например, ).
В приведенных определениях можно отметить несколько недостатков. Во-первых, не совсем ясно, почему в содержание ПС включаются только представления и чувства и не акцентируется внимание на эмоциях, оценках, идеях, понятиях, теориях и т.д. Во-вторых, исходя из данных дефиниций, объектом ПС выступает право, а не все правовые явления и иные сферы общественной жизни, оцениваемые с юридических позиций. В-третьих, ПС отражает не только отношение людей к действующим и желаемым, но и существующим ранее (в прошлом) юридическим феноменам.
Некоторые авторы, стремясь наиболее полно и всесторонне отразить существенные признаки и стороны ПС, на наш взгляд, не совсем оправданно включают в его содержание неосознанные и поведенческие компоненты. Для наглядности приведем несколько примеров подобных дефиниций. Так, Ф.Ш. Ямбушев полагает, что правосознание есть «специфическая нормативная форма общественного сознания, отражающая правовую действительность, воздействующая на нее и формирующая определенные представления и суждения о внутригосударственных, международно-правовых явлениях и выражающаяся на основе правовых традиций и социального опыта в системе идей, взглядов, доктрин, а также психически осознанном и неосознанном отношении к ним, правовому поведению субъектов, деятельности властных органов посредством чувств, эмоций, мотивов, установок и воли как процесса саморегуляции поведенческого акта в достижении определенной социально-значимой цели в сфере действия права» . Изучение «правовой психологии, – продолжает автор, – будет неполным без анализа неосознанного ее компонента. Мы имеем в виду так называемый предсознательный компонент правового сознания , который является неотъемлемой составной частью правовой психологии» .
По мнению Р.С. Байниязова, наряду с идеями, взглядами, теориями, эмоциями и т.п., в ПС можно выделить еще «юридические мотивы, (привычки, интуицию, ментальные установки, стереотипы, правовое внушение, подражание, реакции, импульсы и многое другое» ), т.е. бессознательные элементы.
И.М. Максимова также полагает, что в ПС включается «область бессознательного (правовые стереотипы, психологический аффект, паника и др.) – мир психических явлений и процессов, обусловленных фактами действительности, о влиянии которых субъект не отдает себе отчета» .
Р.С. Байниязов, И.М. Максимова, Ф.Ш. Ямбушев и другие авторы по сути дела отождествляют элементы ПС (осознания реальной действительности) с компонентами психического в поведении (деятельности) субъектов, психикой в целом, что, на наш взгляд и по мнению других ученых (философов, психологов, юристов и т.д.), совершенно недопустимо. В принципе, с этим, например, согласен и Ф.Ш. Ямбушев, когда он пишет: «Что касается предсознания, то это состояние психики (выделено нами. – В.К .) человека ближе всего находится к сознанию и способно проявлять себя в нем при нормальном его качестве. Предсознание способно «демонстрировать» себя в поведении субъектов в сфере действия права» . Но ведь даже бессознательное также в той или иной степени проявляется в сознании и деятельности субъектов, что ни одним из авторов не оспаривается в науке.
В.В. Сафронов, А.Д. Магденко, И.А. Шаповалов и некоторые другие юристы включают в правосознание поведенческий элемент (см. ). Так, по мнению В.В. Сафронова, правосознание – это «одна из форм общественного сознания, представленная в совокупности психологических, идеологических и поведенческих компонентов, выражающих отношение индивидов, социальных групп, общества в целом к действующему или желаемому праву, к поведению людей в сфере правового регулирования» .
Позиции указанных авторов, к сожалению, никак не аргументированы. Поэтому затруднительно высказать по данному поводу какие-либо контраргументы. Можно лишь отметить два существенных момента. Во-первых, ПС является внутренней (субъективной, идеальной и т.п.) детерминантой правового поведения людей и их общностей. Во-вторых, поведенческий компонент (наряду с правовой психологией и идеологией), исследуемый в качестве позитивного, ценностного аспекта в механизме правового регулирования, на наш взгляд, все-таки характеризует одну из сторон правовой культуры, но никак не правосознания.
В целом же, если рассматривать все определения ПС, то можно сделать однозначный вывод: их существует несколько сотен; практически каждый ученый, занимающийся данной проблемой, старается сформулировать свою, авторскую дефиницию данного феномена.
Обстоятельный анализ разнообразных определений и выделяемых в связи с этим свойств (черт и т.п.) ПС позволил нам обратить внимание на наиболее существенные его признаки. К ним, по нашему мнению, относятся следующие.
1. Правосознание представляет собой определенную сторону, аспект человеческого сознания, переплетено и взаимосвязано с экономическим, политическим, нравственным, религиозным и другими сферами сознания.
В науке вопросы взаимодействия ПС с другими формами сознания в настоящее время разработаны весьма слабо. Это связано, видимо, с одной стороны, с недостаточно глубоким и обстоятельным исследованием соответствующих форм осознания действительности, а с другой – весьма тонкой и условной гранью между правовым, нравственным, политическим и другими видами сознания.
3. Их носителями выступают отдельные люди и их общности (социальные группы, коллективы, сословия, классы, нации и т.д.).
В связи с этим нам представляется весьма категоричным вывод Н.Н. Вопленко, который полагает, что «правосознание всегда имеет классово-политический характер, ибо своим содержанием оно выражает и защищает обособившиеся интересы классов, социальных групп в коренных, наиболее значимых публичных сферах жизнедеятельности» .
Применительно к классово-организованному обществу, классам и их представителям данное положение, безусловно, является верным. Однако, когда речь идет о других классово и политически индифферентных носителях определенных взглядов, чувств, знаний и т.п. (например, независимых депутатах, судьях, беспартийных группах и коллективах), то они в своем осознании юридически значимой действительности и в своей деятельности не могут и не должны исходить из определенных классовых либо политических представлений.
При характеристике данного признака необходимо также подчеркнуть органическую взаимосвязь индивидуальной и надындивидуальной форм ПС, которая (связь) выражается в том, что индивидуальное ПС представляет собой совокупность правовых взглядов, эмоций, чувств, представлений, знаний и т.п., присущих каждому отдельному человеку. Оно обусловлено не только соответствующими общественными отношениями и кругом общения, но и психо-биологическими качествами, типом личности, ее специфическими свойствами (вниманием, восприятием, памятью, волей, воображением, темпераментом и т.д.). «Все великое, произведенное человечеством, – писал Гете, – всегда возникало из индивидуума» .
Общественное или надындивидуальное ПС – это уже совокупность правовых представлений, знаний, идей, понятий, которые являются общими для людей, объединенных типичными интересами в коллективы, группы, классы, сословия и т.д. Как верно отмечает А.И. Иванчак, «диалектический характер соотношения общественного и индивидуального правосознания проявляется в том, что общественное правосознание хотя и имеет надличностное состояние, однако оно не может существовать и развиваться вне индивидуального правосознания. У носителей общественного правосознания нет самостоятельной отражательной способности, нет органа, с помощью которого осуществляется чувственное познание и рациональное мышление, поскольку их правосознание хотя и имеет надличностное состояние, но не обладает надындивидуальным мозгом, как материальным органом познания. Индивидуальное же правосознание имеет таковое и обладает способностью отражать, усваивать и быть носителем правосознания любой социальной общности и общества в целом» .
Гармония между личными и общественными интересами (взглядами, представлениями и т.п.), по мнению Дж. Локка, достигается благоразумным и благочестивым (т.е. правомерным) поведением (см. ).
4. В юридической литературе весьма распространенным является положение, согласно которому ПС рассматривается как органически целостное образование, система взглядов, представлений и знаний (см. работы П.П. Баранова, Н.Н. Вопленко, Л.А. Морозовой, В.М. Сырых и др.).
Возражая против выделения данного признака, С.С. Алексеев пишет, что ПС «не есть структура целостного органичного явления. Это лишь подразделения более или менее организованной совокупности, и по своей сути они скорее свидетельствуют о разобщенности правосознания, о том, что под термином «правосознание» понимаются различные проявления духовной, интеллектуальной, социально-психологической жизни, связанные со сферой права, но не образующие органичной целостности» .
Думается, что указанные положения требуют некоторых комментариев. Применительно к ПС в целом тезис С.С. Алексеева выглядит вполне логичным и справедливым. Сложнее обстоит дело, когда речь идет о ПС одного, отдельно взятого индивида (гражданина Иванова, судьи Петрова и т.д.). Данному ПС также присущи динамизм, внутренний диалогизм, противоречивость. Идет как бы борьба, соперничество, выбор между различными юридическими взглядами, представлениями, чувствами, которые позитивно (правильно) или негативно (неправильно) отражают, оценивают и детерминируют действия конкретного человека. Причем ПС одного индивида всегда выступает как непрерывный, изменяющийся под влиянием объективной и субъективной среды процесс чувственных и мыслительных образов, знаний, представлений, эмоций, настроений. Однако в указанном случае можно и нужно говорить о том, что все психологические и идеологические, обыденные и иные элементы индивидуального ПС образуют органичную целостность. Именно взятые в системе, они в определенное «русло» направляют деятельность конкретного индивида. И именно в данном контексте можно говорить о существовании социально-психологического механизма правового поведения отдельной личности. При всей абстрактности построения его (механизма) модели, она имеет важное методологическое и практически-прикладное значение, поскольку позволяет определять пути, средства и методы формирования высокого уровня ПС, бороться с негативными его сторонами и проявлениями юридической антикультуры (юридическим нигилизмом, догматизмом, идеализмом и т.п.), персонифицировать направления образовательной, воспитательной, пропагандистской и профилактической работы в разнообразных видах юридической практики.
5. ПС характеризуется интенциональностью, то есть направленностью на определенные объекты (предметы). В отечественной и зарубежной литературе по данному аспекту проблемы сложилось три основных точки зрения. Одни авторы связывают ПС прежде всего с правом. Например, еще Р. Иеринг отмечал, что «частное право есть та сфера, в которой, при наличности известной степени постоянства и прочности правового порядка, ранее всего начинает развиваться правосознание и в котором прежде всего представляется случай убедиться в благотворном, выгодном влиянии его…» .
Другие ученые полагают, что ПС отражает не только право, но и иные юридические (государственно-правовые) явления. Например, Л.А. Морозова считает, что одним из его особенностей является «отражение в правосознании лишь государственно-правовых явлений, т.е. тех, которые составляют правовую сферу общественной жизни. Это законодательство, другие формы и связи права; юридическая практика в разнообразном ее проявлении и т.д.» .
Исключая из предмета отражения фактические общественные отношения, требующие правового регулирования, указанные авторы, по сути дела, отрицают такую важнейшую функцию ПС, как правотворческая, на что вполне справедливо обращают внимание многие ученые-юристы.
На наш взгляд, предметом отражения могут быть: а) правовые явления (например, нормы права), состояния (правопорядок) и процессы (судебный, административный); б) любые иные обстоятельства объективной и субъективной реальности, осознанные в качестве юридически значимых; в) само правосознание, его отдельные стороны и элементы. В данном случае мы присоединяемся к точке зрения авторов, которые достаточно широко трактуют категорию «интенциональность».
Довольно оригинальной в этой группе авторов является точка зрения А.В. Полякова. Понимая под ПС непосредственное и опосредованное восприятие правовой действительности в чувственных и мыслительных образах, имеющих коммуникативно-волевую направленность, он пишет, что различные концепции ПС должны опираться на различные варианты понимания права (см. ). Право рассматривается им в рамках феноменолого-коммуникативной концепции как «явление, онтологически связанное прежде всего с жизнью социума, а не государства. Право есть коммуникативная система , – указывает он, – которая возникает как результат интерсубъективного взаимодействия на основе определенных текстов , выработанных культурой общества. Согласно такому подходу, право существует на различных общественных уровнях как право социальное , и на уровне государства как государственное право» . Поэтому А.В. Поляков приходит к выводу о том, что «сознание создается языковой коммуникацией», существует «текст сознания», ПС имеет «коммуникативно-волевую направленность» и т.д. [Там же].
Безусловно, что все попытки указанного и иных авторов, которые стремятся связать понятие, структуру, содержание, функции и другие стороны ПС с понятием права, различными концепциями правопонимания, в определенной степени обогащают юридическую науку. Но при таком подходе ученых подстерегают две серьезных опасности. Первая, как правило, заключается в том, что то или иное правопонимание берется в качестве исходного и единственно правильного. Вторая же погрешность большинства отечественных и зарубежных авторов выражается в том, что они не учитывают вполне очевидных фактов – не только право, но и юридическая практика, правоотношение, да и правовая система общества в целом трактуются в юридической науке по-разному. Не учитывать указанного обстоятельства при характеристике ПС нельзя, неверно и нежелательно.
6. ПС обладает таким свойством, как способность к рефлексии (осознанию самого сознания), самопознанию субъектами внутренних психических актов и состояний. Оно, по мнению Гегеля, "есть, с одной стороны, осознание предмета, а с другой стороны, осознание самого себя; сознание того, что для него есть истинное, и сознание своего знания об этом" . Это свойство очень важно потому, что именно здесь происходит диалогизм и избирательность соответствующих чувств, представлений, знаний, которые затем проявляются в практических действиях субъектов права.
Данный процесс происходит не только в сознании отдельных индивидов. Самоанализ идеологических, социально-психологических и иных духовных состояний в определенной степени характерен и для социальных групп, сословий, классов, наций. Примерами такого самопознания являются попытки осмысления русского менталитета, определения путей духовного (в том числе правового) развития России, выхода из идеологического и психологического кризиса, в котором оказались общество, отдельные нации, социальные группы, граждане. Как тут не вспомнить борьбу славянофилов и западников по проблемам, которые и в настоящее время довольно остро стоят перед Россией.
7. ПС обращено не только к настоящему (действующему законодательству, практике его толкования, систематизации, применения и т.д.), но и к прошлому и будущему. Эта черта весьма существенна для понимания и правильного решения вопросов правового наследия и преемственности. Идеи (теории) о правовом государстве, естественных правах человека, верховенстве закона, справедливости и другие, возникшие в далеком прошлом, не "покидают" наше сознание и в настоящее время и, без сомнения, они будут актуальными до тех пор, пока существует государственно-правовая организация общества и человеческая цивилизация.
8. ПС, как и любой компонент правовой системы общества, детерминировано на различных уровнях (мега-, макро– и микроуровне) разнообразными факторами (например, природными и социальными, внутренними и внешними, юридическими и этическими) и формами (каузальной, кондициональной, регулятивной и т.п.) с неодинаковой силой и масштабностью (см. подробнее ). Изучение этого механизма его детерминации, а также процесса активного воздействия самого ПС на все стороны общественной жизни позволит более конкретно и предметно подойти к решению вопроса о соотношении "юридического бытия" и "юридического сознания".
9. В ПС находит отражение весь спектр объективной и субъективной реальности. Однако его специфика, как верно замечает В.В. Лазарев, состоит в том, что оно воспринимает, а затем и воспроизводит жизненные реалии через призму правового, праведного, справедливого. Ему в отличие от других форм сознания в большей степени присущи определенность, формализованность и другие нормативные начала (см. ). На эти признаки ПС совершенно справедливо обращали и обращают внимание И.Е. Фарбер, Е.А. Лукашева, Н.Н. Вопленко и многие другие ученые– юристы (см., например, ).
10. Хотелось бы специально подчеркнуть, что формирование ПС всегда связано с двумя типами отношений. Это: а) отношения индивидов (социальных групп и т.п.) к соответствующим предметам отражения (например, праву, юридической практике); б) психические, юридические, экономические, нравственные, политические, трудовые и иные взаимодействия между людьми, их объединениями и организациями.
11. Становление ПС предполагает не только восприятие и познание реалий жизни, но и их оценку. В процессе правового освоения действительности происходит оценка: а) социальных ситуаций, требующих правового опосредования; б) содержания права и форм его выражения; в) юридической (правотворческой, судебной, следственной и т.п.) практики и соответствующей той или иной практики системы правовых отношений; г) самого ПС (обыденного, профессионального и т.п.).
В качестве критериев оценки (самооценки) могут выступать политические и этические, корпоративные и эстетические, юридические и иные социальные нормы и принципы, определенные идеи и представления, взгляды и чувства, уже сформировавшиеся в правовом и нравственном, политическом и других формах сознания, практические юридические действия и поступки. В результате видоизменяются либо формируются относительно новые взгляды, чувства, идеи, знания, складываются определенные убеждения.
В литературе правильно отмечается тот факт, что ПС не только отражает осознание правовой действительности, но и воздействует на нее, формируя готовность личности к правовому поведению (см. ).
12. Совместно с нормативно-правовыми и индивидуально-конкретными, праворазъяснительными и иными предписаниями либо самостоятельно ПС позволяет более или менее правильно (неправильно) ориентироваться в социально-правовых ситуациях, делать субъектам соответствующий выбор и принимать юридически значимые решения. Как правильно отмечается в юридической литературе, это «дает основание рассматривать сознание как преобразующую творческую силу, способную к постановке целей, предварительному мыслительному построению действий и предвидению их результатов. Именно на эту важную специфическую особенность сознания должно быть обращено особое внимание» .
Весьма значительна регулятивная роль ПС в случаях неясностей, неточностей, противоречий и пробелов в законодательстве, когда применяется аналогия закона или аналогия права. Последняя по сути своей представляет форму логического развития нормативно-правового материала на основе определенного уровня правосознания.
13. Позитивно-ценностные, прогрессивные, положительные стороны ПС представляют собой важную часть юридической культуры, духовно-правовой жизни индивидов, их объединений и общества в целом. В этом плане оно рассматривается нами также в качестве духовного источника права.
14. ПС является важнейшим компонентом правовой системы общества. Без него немыслимы юридическая деятельность, участие всех субъектов, являющихся в той или иной степени носителями юридической идеологии и психологии, индивидуального и массового, обыденного и т.п. ПС, в разнообразных правовых отношениях. Поэтому трудно согласиться с точкой зрения С.С. Алексеева, который полагает, что «в правовую систему страны» входит «вместе с позитивным правом и судебной (юридической) практикой» только «господствующая правовая идеология» (см. ).
Применительно к современной России вообще трудно говорить о какой-то «господствующей правовой идеологии», но это не означает, естественно, что отсутствует ПС в российской правовой системе общества. Хотелось также напомнить автору и читателям положения ст. 13 Конституции РФ. В п. 1 указанной статьи говорится: «В Российской Федерации признается идеологическое многообразие». В пункте же втором ст. 12 написано: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Юридические идеи, концепции, теории разрабатываются учеными-юристами, государственными и политическими деятелями, политическими партиями и общественными объединениями. Указанные идеологические элементы не могут существовать без своей первоосновы – юридической психологии, т.е. определенных ощущений, чувств, эмоций, взглядов, настроений и переживаний людей. Таким образом, ПС в целом, а не только юридическая идеология или господствующая юридическая идеология, составляют стержень, «сердцевину», внутреннюю детерминанту правовой системы общества.
15. Отражая те или иные элементы и аспекты правовой системы общества, ПС диалектически связано с бессознательным. "Мы отчетливо знаем, – писал И.П. Павлов, – до какой степени душевная, психическая жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного" .
Этот аспект исследования практически не разработан в общетеоретических и прикладных юридических науках. Некоторые ученые даже считают, что «исследование бессознательного возможно только на уровне клинической психологии (психоанализа) и не представляется возможным на уровне юридической психологии» .
Однако робкие попытки изучения воздействия элементов бессознательного на ПС в юридической науке уже имеют место (см., например, ; 32. С. 9, 50. С. 10 – 11]).Например, Е.А. Белканов считает, что в зависимости от степени данного влияния в ПС можно выделить такие элементы, как базовые стереотипы (законности, справедливости, выгодности и т.п.), первичные пробелы ПС (лицу неизвестна и никогда не была известна информация о данном явлении правовой действительности), вторичные пробелы (связаны с процессами забывания и воспроизведения субъектом определенных юридических представлений, знаний и т.д.), текущие представления (рациональные, ценностные обоснования существующих юридических явлений, процессов и состояний на основе базовых стереотипов) и «рудименты» (пережитки представлений, идей, теорий и т.д. об уже исчезнувших юридических явлениях) (см. ).
Ясно пока одно, что бессознательное представляет собой одну из форм психического отражения реальной правовой действительности. Этот глубинный пласт психики также играет существенную роль в правовом регулировании общественных отношений, и, хотим мы этого или нет, но проблема, как говорят, созрела, и решать ее нужно совместно философам, юристам, психологам, психиатрам и представителям других наук, изучающим поведение человека и его внутренние детерминанты.
Таким образом, краткое рабочее определение правосознания будет следующим. Правосознание – совокупность идей, теорий, представлений, чувств, взглядов, эмоций и т.п., выражающих отношение и оценку людей, их коллективов и общностей к ранее действовавшим, ныне существующим и желаемым юридически значимым явлениям, процессам и состояниям, служащая внутренней детерминантой любой юридической деятельности (поведения).
Дальнейший анализ природы ПС с необходимостью требует исследования его структур и функций, социально-психологического механизма правового поведения субъектов права.
Структуры правосознания
Структура – это строение ПС, расположение основных элементов и связей, обеспечивающих сохранение необходимых свойств и функций при воздействии на ПС разнообразных факторов объективной и субъективной действительности.
ПС – полиструктурное образование. В юриспруденции в качестве его главных структурных элементов обычно выделяют правовую психологию и идеологию; индивидуальное, групповое и общественное; обыденное, научное и профессиональное правосознание и т.д. (см. ).
Такое представление о структуре ПС является недостаточно полным. Поэтому следует поддержать попытки отдельных ученых-юристов, которые стремятся шире и глубже уяснить этот аспект проблемы. Так, некоторые авторы в качестве элементов структуры выделяют глобальное ПС (см., например, ), конституционное ПС (см., например, ), правовую онтологию, аксиологию и праксиологию (см., например, ).
Анализ указанных и иных новелл по данному вопросу приводит нас к выводу о том, что отдельные положения являются порой весьма продуктивными для теоретического и практического правоведения, иногда недостаточно аргументированными и спорными, о чем мы уже писали в предыдущем параграфе по поводу включения в структуру ПС предсознательных и поведенческих элементов.
На одной из концепций, весьма распространенной в отечественной литературе, остановимся чуть подробнее. Так, П.П. Баранов (на уровне социологического анализа), А.В. Поляков (в рамках коммуникативной теории права), а также ряд других авторов в структуре ПС выделяют три компонента – познавательное, оценочное и практическое ПС. «Основными видами отношений сознания к миру являются познание, ценностные отношения и практика . Соответственно и в правовом сознании можно выделить познавательные, ценностные и волевые элементы , из которых и складывается как индивидуальное , так и общественное правосознание , – пишет А.В. Поляков. – Совокупность этих элементов в их взаимосвязи образует структуру правосознания . Эти элементы в ракурсе можно определить как правовую онтологию, правовую аксиологию и правовую праксиологию. Правовая онтология представляет собой сознание (т.е. познание и знание) того, что есть право вообще (каковы его всеобщие признаки и свойства, каково его место в правовой системе) и что есть право в конкретном обществе (какие возможности оно предоставляет субъектам и что оно от них требует)» .
Наиболее общие знания о праве (о праве в его эйдосе) А.В. Поляков называет теоретической правовой онтологией (теоретико-рациональным уровнем ПС). Сознание того, что предписывается субъектам в качестве общеобязательных правил поведения, как необходимо себя вести в той или иной социально-правовой ситуации, он относит к практической правовой онтологии (эмпирико-рациональному уровню правосознания ) (см. ).
Под правовой культурой понимается обусловленное всем социальным, духовным, политическими экономическим строем качественное состояние правовой жизни общества, выражающееся в достигнутом уровне развития правовой деятельности, юридических актов, правосознания и в целом в уровне правового развития субъекта (человека, различных групп, всего населения), а также степени гарантированности государством и гражданским обществом свобод и прав человека .
Правовая культура общества зависит прежде всего от уровня развития правового сознания населения, т.е. от того, насколько глубоко освоены им такие правовые феномены, как ценность прав и свобод человека, ценность правовой процедуры при решении споров, поиск компромиссов и т.д., насколько информировано в правовом отношении население, его социальные, возрастные, профессиональные и иные группы, каково эмоциональное отношение населения к закону, суду, различным правоохранительным органам, юридическим средствам и процедурам, какова установка граждан на соблюдение (несоблюдение) правовых предписаний и т.д. Это первый элемент правовой культуры.
Уровень развития правового сознания может быть зафиксирован лишь в реальной правовой деятельности, в правовом поведении, которые имеют и самостоятельные характеристики. Поэтому вторым элементом структуры правовой культуры является уровень развития правовой деятельности. Последняя состоит из теоретической - деятельность ученых-юристов, образовательной - деятельность студентов и слушателей юридических школ, вузов и т.д. и практической - правотворческой и право-реализующей, в том числе правоприменительной, деятельности. Понятно, что правовая культура общества во многом зависит от уровня развития и качества правотворческой деятельности по созданию законодательной основы жизни общества. Правотворчеством должны заниматься компетентные в юридическом и многих других отношениях лица с соблюдением демократических и собственно юридических процедур и принципов.
Третьим элементом правовой культуры общества является уровень развития всей системы юридических актов, т.е. текстов документов, в которых выражается и закрепляется право данного общества. Наиболее важное значение для оценки правовой культуры общества имеет система законодательства, основой которой является конституция государства. Важен в целом и уровень развития вообще всей системы нормативно-правовых актов, начиная от законов, актов центральных исполнительных органов власти
и кончая актами местных органов власти й управления. Любой юридический акт должен быть правовым, т.е. отвечать господствующим в общественном сознании представлениям о справедливости, равенстве и свободе. Закон должен быть совершенным и с точки зрения его формы: быть непротиворечивым, по возможности кратким и обязательно ясным, и понятным для населения, содержать определения основных терминов и понятий, быть опубликованным в доступном для населения источнике и т.д. О качестве закона свидетельствует и содержащийся в нем самом механизм его реализации (институциональный, организационный, процедурный, финансово-экономический и др.).
Выделение структурных элементов правовой культуры достаточно условно, так как нет правовой деятельности, осуществляемой отдельно от правового сознания, а правосознание может проявиться лишь в правовой деятельности и ее результатах - правовых актах. Наконец, все составные части правовой культуры не могут существовать без своего носителя-субъекта - человека, группы людей, населения в целом. Правовая культура общества зависит от уровня правового развития различных социальных и профессиональных групп, а также от уровня развития отдельных индивидов. В этом аспекте нужно выделять правовую культуру населения в целом, групповую правовую культуру и правовую культуру личности, человека. В последнем случае также надо учитывать уровень правовых знаний данного индивида и отношение его к правовой ценности, к закону, уровень правовой установки на соблюдение юридических предписаний. О правовой культуре личности можно судить по ее поведению в правовой сфере, т.е. использовать те же признаки и критерии правовой культуры (уровень развития правового сознания, правовой деятельности и др.), но только на индивидуальном уровне.
Познавательно-преобразовательная функция связана с теоретической и организаторской деятельностью по формированию правового государства и гражданского общества. Она призвана содействовать согласованию общественных, групповых и личных интересов, поставить человека в центр общественного развития, создать ему достойные условия жизни и труда, обеспечить социальную справедливость, политическую свободу, возможность всестороннего развития. Эта функция связана с созданием правовых и нравственных гарантий таких общечеловеческих ценностей, как честность и порядочность, доброта и милосердие, моральный самоконтроль и совестливость, человеческое достоинство и свобода выбора.
Праворегулятивная функция направлена на обеспечение устойчивого, слаженного, динамичного и эффективного функционирования всех элементов правовой системы, а стало быть, и общества в целом.
Правовая культура, выступая компонентом правового сознания и бытия в их органическом единстве, сопряжена не только с рефлексией общественного быта, но и с активным обратным воздействием на него. Присущие ей идеалы, правовые нормы, принципы, традиции и образцы поведения могут способствовать консолидации классов, иных социальных групп и слоев граждан, концентрации их усилий на формировании правового государства.
Регулятивная функция реализуется через правовые и другие социальные нормы. Благодаря этой функции правовая культура обеспечивает подчинение социальных стремлений и идеалов, взаимность прав и обязанностей. граждан, вносит элемент упорядоченности в эти отношения.
Ценностно-нормативная функция правовой культуры выражается с помощью системы аксиологических характеристик. Она проявляется в разнообразных фактах, которые приобретают ценностное значение, отражаясь в сознании действующих индивидов и человеческих поступках, социальных институтах. Исходя из этого, правовые нормы, другие составляющие правовой культуры общества выступают объектами оценки. Здесь идет речь о ценностях в праве и самом праве как ценности.
Правосоциализаторская функция может быть изучена через призму формирования правовых качеств личности. Нравственно-правовую социализацию следует рассматривать как двусторонний процесс взаимодействия индивида и общества, направленный на формирование индивида в качестве общественно-признанной личности. Важнейшими элементами нравственно-правовой социализации следует наряду с адаптивно-деятельностной активностью личности признать воспитание ее правовой культуры и формирование правосознания. Безусловно, на этот процесс существенное влияние оказывает правовая действительность. Вместе с тем необходима целенаправленная правовоспитательная работа, важны мероприятия по организации юридического всеобуча населения, оказанию ему юридической помощи, активизации процессов самовоспитания личности.
Правовая культура выполняет и коммуникативную функцию. Обеспечивая общение граждан в юридической сфере, она существует через это общение и влияет на него. Здесь имеется в виду не только непосредственное общение граждан в сфере действия права, но и косвенное «общение» с лицами, принадлежащими к прошлым поколениям, или с нашими современниками, с которыми мы лично незнакомы, или которые отделены от нас расстоянием и временем.
Такое общение опосредуется юридическими произведениями и сегодня значительно расширяется в связи с совершенствованием средств массовой информации. Правовое общение выступает как форма межсубъектных взаимодействий свободных и уникальных личностей в сфере права. Правовая культура призвана аккумулировать в себе прогрессивные достижения всех типов правовых культур как нынешних, так и прошлых эпох. Прогностическая функция охватывает правотворчество и реализацию права, обеспечение правомерного поведения граждан, их социальной активности, включает анализ тенденций, характерных для всей правовой системы. В настоящее время элементы научного прогнозирования и планомерности, например, в законодательной деятельности, усиливаются, хотя логика и последовательность разработки и принятия законодательных актов еще оставляют желать лучшего. Истинная функция предвидения в правовой области заключается не только в определении наиболее подходящих средств для достижения правовых культурных целей, но и в предсказании возможных последствий, объяснении необходимости возникновения новых правовых ценностей.
1) Индивидуальная – одного человека
2) Групповая – культура студента, пешехода
3) Общественная – Российская
4) Профессиональная – правовая культура юристов, учителей.
Функции правовой культуры:
1) Познавательно – преобразовательная – правосоциализаторская
2) Праворегулятивная – коммуникативная
3) Ценностно–нормативная
4) Прогностическая
Правовая Антикультура.
Антиподом правовой культуры является правовой нигилизм, т.е. отрицательное отношение к праву, закону и правовым формам организации общественных отношений. В России он имеет, к сожалению, глубокие корни.
Большой вред развитию правовых начал в обществе нанесла марксистско-ленинская идея об отмирании государства и права при социализме. Классики марксизма-ленинизма в общем-то не скрывали своего отрицательного отношения к праву. К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Что касается права, то мы, наряду со многими другими, подчеркнули оппозицию коммунизма против права как политического и частного, так и в его наиболее общей форме в смысле права человека»
Правовой нигилизм может выступать в двух разновидностях или формах - теоретической (идеологической) и практической .
В первом случае имеет место теоретическое, концептуальное обоснование правового нигилизма, когда ученые, философы, политологи доказывают (думается, вполне искренне), что есть гораздо более важные ценности (например, мировая пролетарская революция), чем право вообще, а тем более право отдельного человека.
Во втором случае происходит реализация указанных взглядов и учений на практике, что часто выливается в террор государства против своего народа, в многомиллионные жертвы среди населения, в превращение правящей элиты в конечном счете в преступную клику (вот почему становится закономерной и легкой опора государственных органов и должных лиц, например, органов безопасности, тюремной администрации и т.д., в проведении государственной политики на уголовные элементы).
Понятно, что в тех обществах, где правовой нигилизм воспроизводится самим государством в соответствующих масштабах, очень трудно, почти невозможно воспитать сколько-нибудь позитивное отношение к праву и среди населения, поскольку под правом неверно понимаются тот порядок, те предписания, которые устанавливаются законами и ведомственными нормативными актами. И тогда в обществе складывается широко распространенный среди населения обыденный, массовый правовой нигилизм.
Кроме того, установленные государством предписания не соблюдаются государственными же органами; ведомственными и должностными лицами, чему тоже находятся соответствующие объяснения и оправдания («в интересах народа», «для выполнения плана» и т.д.). В последнем случае в обществе складывается ведомственный правовой нигилизм.
В одном ряду с правовым нигилизмом находится прямо противоположное явление - правовой идеализм или романтизм, одним словом, преувеличение реальных регулятивных возможностей правовой формы. Это явление сопровождает человеческую цивилизацию практически на всем пути ее развития. Так, еще Платон наивно считал, что главным средством осуществления его замыслов строительства идеального государства будут идеальные законы, принимаемые мудрыми правителями. В эпоху Просвещения считалось достаточным, уничтожив старые законы, принять новые, и царство разума будет достигнуто. Удивительно, что еще и сегодня многие люди и даже политики ошибочно возлагают на закон слишком большие надежды в деле переустройства нашего общества. Думается, что лишь достаточный политический и правовой опыт может развеять иллюзии правового идеализма.
А. С. Бондарев*
ПРАВОВАЯ АНТИКУЛЬТУРА СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОГО ПРАВА
Правовая антикультура субъектов российского права является серьезным отрицательным фактором реализации правовых норм. Правовая антикультура в нашем понимании - это правовая неразвитость субъекта права. Наличие серьезных дефектов в его правовых знаниях, правовых убеждениях и в итоге - в его правовом поведении. Кратко ее можно определить как сплав (неразрывную взаимосвязь и взаимодействие) незнания субъектом права (либо знание поверхностное, искаженное), его правовых предубеждений и правовой пассивности либо противоправной активности.1 Где правовая предубежденность есть отрицательная установка субъекта права в отношении определенных правовых явлений, содержащая негативные правовые эмоции и чувства, формирующие его правовое пассивное либо противоправное активное поведение. Нормы права, как известно, есть общеобязательный и формально определенный социальный инструмент управления поведением субъектов права в существенно важных общественных отношениях для обеспечения нормальной жизни их в социально неоднородном и весьма противоречивом современном российском обществе. Как метко выразился И. А. Ильин, «положительное право, по самому существу своему, обращается к разумной воле человека, как к самоуправляющемуся центру; основная задача его в том, чтобы каждый индивидуум управлял своим внешним поведением согласно его требованиям и предписаниям».2 Конкретизируя данную мысль, ученый продолжает: «Положительное право исполняет свое назначение тогда, когда простое сознание его правил слагает в душе человека мотив к его соблюдению, т. е. тогда, когда индивидуальный дух приемлет его в порядке самообязывания» 3 Еще детальнее раскрывает интеллектуальный процесс, необходимый для реализации позитивного права его субъектами, Н. А. Гредескул: «Осуществление права хоть и
* Кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Пермского государственного университета.
1 Подробно см.: Бондарев А. С. Правовой нигилизм - форма правовой антикультуры личности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. Пермь, 2001. Вып. 2. С. 7 - 21.
2 Ильин И. А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 60.
3 Там же. С. 61.
заканчивается внешними физическими результатами, но всегда пролегает через повиновение ему граждан, т. е. через чистый психологический процесс... Право воздействует на индивидуальную волю граждан и только через нее может найти себе действительное осуществление. Акт волевой предшествуется и подготавливается здесь чисто интеллектуальным процессом распознавания содержания права, т. е. уяснения себе того, что право желает... Только после того, когда человек усвоил себе, распознал, умственно произвел перед собой содержание права, - только после этого и можно говорить о его охоте повиноваться праву или об отсутствии таковой. Таким образом, повиновение праву, как процесс психологический, и именно как идео-двигательный акт, распадается на две совершенно ясно отличительные части: 1) часть, заполненную работой идей, и 2) часть двигательную, волевую, или работу интеллекта и работу воли».4
Другими словами, реализация позитивного права генетически связана с правокультурностью своих субъектов. Чем выше уровень правовой культуры и ниже уровень правовой антикультуры субъекта права, тем активней он будет пользоваться своими субъективными правами, исполнять свои правовые обязанности и соблюдать правовые запреты; и, наоборот,
Чем выше его правовая антикультура и ниже правовая культура, тем ниже активность субъекта в использовании своих субъективных прав, тем чаще исполняет он свои правовые обязанности и соблюдает правовые запреты под страхом юридического наказания либо уже под воздействием реального правового принуждения. Эта закономерность обусловлена тем, что носитель правовой антикультуры не обладает развитой эмоцией интереса к праву к его познанию, глубокому осмыслению ценности права для достижения личных и общественных интересов и потребностей. Он, следовательно, не «интериоризирует» правомерных стандартов поведения. Это означает, что предусмотренные нормами позитивного права стандарты возможного и должного правомерного поведения не переходят из разряда внешних в разряд его внутренних норм правомерного поведения. Сам субъект права в таком случае не становится источником и хранителем этих норм, не следит за их соблюдением и не испытывает за свои правовые поступки ответственности прежде всего перед собой, перед своей совестью.
Внешне реализация норм позитивного права выражается в деяниях субъектов права, использующих свои субъективные права, исполняющих
4 Гредескул Н. А. К учению об осуществлении права. Интеллектуальный процесс, требующийся для осуществления прав. Харьков, 1900. С. 41 - 42.
свои субъективные обязанности и строго соблюдающих правовые запреты. Реализация норм права происходит только в правомерном поведении субъектов права. В теории права принято различать непосредственные и опосредованные формы реализации норм права. Непосредственно реализовать норму права - это значит самому субъекту права, которому в соответствии с данной нормой права предоставляется субъективное право, либо на которого возлагается субъективная обязанность при возникших предусмотренных данной нормой права юридических фактах, самостоятельно, без какой-либо дополнительной властной команды (решения), использовать свое возникшее субъективное право и исполнить свою субъективную обязанность. Непосредственно реализуется большая часть регулятивных норм права. Часть регулятивных и все охранительные нормы права реализуются только через акты применения данных правовых норм. Коль в системе современного российского права, как и в любой современной цивилизованной системе права, подавляющее большинство действующих норм права - регулятивные нормы, их непосредственная реализация имеет огромное значение для формирования цивилизованного правопорядка в нашей стране.
В юридической науке чаще всего различают три непосредственных формы реализации норм права: использование, исполнение и соблюдение. Выбор формы реализации права зависит от вида реализуемой нормы права. Запрещающие нормы права реализуются субъектами права непосредственно, в форме соблюдения установленного правового запрета. Суть этой формы реализации - не нарушать установленный нормой права запрет на определенные действия. Такова пассивная форма реализации норм права.
Обязывающие нормы права реализуются непосредственно в форме исполнения субъектом права установленной позитивной правовой обязанности при возникновении предусмотренных данной нормой права юридических фактов. В отличие от пассивного соблюдения юридического запрета, установленного запрещающей правовой нормой, исполнение позитивной правовой обязанности, установленной обязывающей нормой, осуществляется посредством активных действий субъекта права.
Управомочивающие нормы права реализуются субъектами права в форме использования предоставляемых им данными нормами права субъективных прав. Использование права - это практическая правомерная деятельность субъекта права, соответствующая его субъективным правам, предоставляемым данной управомачивающей нормой права при возник-
ших юридических фактах, предусмотренных ее гипотезой. Эта форма реализации норм права также выражается в активной правомерной деятельности субъектов права. Выбор формы реализации норм права субъектами права во многом зависит от модели (системы) правового регулирования, сложившейся в данном обществе на данном этапе его развития. Различают две модели, или две системы правового регулирования: дозволительную (диспозитивную) и обязывающую. Суть первой модели - «в предоставлении лицу возможности самому, своей волей определить собственное поведение, что открывает простор для действий лица по своему усмотрению... Модель, логическая схема построения материала в этом случае сводится к двум элементам: субъективное право + юридические гарантии».5 Суть второй модели правового регулирования - «в обеспечении организованности, строгого порядка в жизни общества, во взаимоотношении людей, в обеспечении общественной дисциплины. И потому исходным пунктом в цепи правовых средств является здесь юридическая обязанность, а двумя главными элементами рассматриваемой модели являются: правовая обязанность + юридическая ответственность».6 Говоря о двух моделях правового регулирования человеческого поведения в государственно организованном человеческом обществе, особое внимание следует обратить на следующие два обстоятельства.
1. В обеих моделях - и в дозволительной, и в обязывающей - используются одни и те же правовые средства: позитивные обязывания, запреты, дозволения. Так как они «по своей сути носят субстационарный характер, образуют “вещество”, “тело”, ’’материю” права как объективной реальности... образуют, если угодно, протоматерию, протовещество, - тот первичный исходный материал, который так или иначе проявляется в различных юридических классификациях и из которого складываются основные конструктивные построения позитивного права, типы регулирования».7 Модель правового регулирования, следовательно, обусловливает не разницу в видах основных компонентов, а существенную разницу в соотношении этих компонентов в структурах обязывающих и дозволительных моделях правового регулирования. Так, в структуре обязывающей модели правового регулирования главное место занимает обязывание, а в дозволяющей модели - дозволение. Отсюда в обязывающей модели ведущую и организующую функции призвана выполнять государственная власть. Она и устанавливает правовые обязан-
5 Алексеев С. С. Право. Азбука, теория, философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 382.
6 Там же. С. 383.
7 Там же. С. 352.
ности субъектов права, осуществляет контроль за их исполнением, наказывает субъектов права, не исполняющих или ненадлежаще исполняющих свои юридические обязанности. Дозволение же в этой модели по существу сводится к праву требования управомоченного лица выполнить обязанным перед ним лицом свои правовые обязанности и к праву на властную поддержку государством этих требований в случае отказа обязанного лица выполнять их добровольно.
В дозволительной же модели правового регулирования ведущей и активной силой должен выступать сам субъект права, осознавший свои правомочия и реализующий их самостоятельно через правомерные действия. Он не должен превышать своих правомочий и для обеспечения своих правопритязаний может требовать от компетентных государственных органов соответствующей помощи. А может и вовсе отказаться от тех или иных правопритязаний, например, простить долг должнику.
Разницу правопритязаний и правовой обязанности, а также различие их места в правовом регулировании ученые заметили давно, еще в ходе обсуждения вопроса о функциях норм права. Как пишет известный дореволюционный правовед Ф. В. Тарановский, Цицерон характеризовал юридические нормы как веления и запреты. Ритор Квинтилиан упускал веления, но зато относил к функциям права кроме запрета еще воздаяние, ограничение, наказание и дозволение. Юрист Модестин (III в.) приведенные мнения цицерона и Квинтилина объединил и к функциям норм права отнес: веление, запрет, дозволение и наказание. Позиция Модестина стала традиционной. Она сохранялась в юриспруденции без изменений вплоть до критики его известным немецким ученым XIX в. Савиньи, когда из формулы Модестина были удалены две функции нормы права. Излишней признана ее карательная функция, являющаяся лишь придатком к предварительному велению или запрету. Обращено внимание, во-вторых, на то, что «запрет есть не что иное, как веление чего-либо не делать» и, следовательно, нет основания наряду с повелительной функцией ставить еще и запретительную. Таким образом, юристы нового времени признали за нормами права только две функции: веление и дозволение, или, «как стали говорить юристы нового времени, - предоставление».8
Однако по поводу указанных двух функций не сложилось единого мнения. Если одни признали наличность названных обеих функций, то другие исключают дозволение и сводят действие юридических норм лишь
8 Подробнее см.: Тарановский Ф. В. Энциклопедия права. Юрьев, 1917. С. 110 - 115.
к единственной функции - к велению. Ученые, признавшие наличие у норм права двух функций, полагали, что они выполняются раздельными нормами права. Для чего в объективном праве существует два порядка норм: повелительные и дозволительные (предоставительные). Признание же двух видов параллельных норм поставило перед учеными новый вопрос. Какой из этих двух видов юридических норм наиболее важный, основной по своему значению «для правовой регламентации социального поведения индивидов?» И на этот вопрос не последовало однозначного ответа. Те, кто признал первенство за повелительными нормами, исходили из того, что основная задача права заключается в повелительном установлении обязанностей. Только благодаря установленным обязанностям для одних индивидов, могут возникать дозволения (предоставления) или полномочия для других. По мнению других ученых, первичной задачей объективного права является наделение индивидов особыми полномочиями для обеспечения их свободной деятельности в обществе и только необходимость признания и уважения этих полномочий другими и вызывает необходимость в установлении для них (других) обязанностей «непрепятствования и даже содействия полномочным». Нельзя не отметить и такой примечательный факт, что тогда же некоторые ученые пытались отстаивать мысль о наличии у юридических норм помимо веления и дозволения еще и особой отрицательной функции. Для выполнения этой функции, считали они, следует устанавливать особые юридические нормы - нормы-запреты. К ним «относятся, например, из римского права запрещение дарения между супругами, безнаказанность кражи, совершенной родственниками в нисходящей линии у родственников в линии восходящей». Ф. В. Тарановский критически относился к данной точке зрения.9
В отечественной юридической науке - и в советское время, и сегодня - традиционным является мнение о значимости для правового регулирования всей «триады» правовых средств: позитивного обязывания, запрета, дозволения. «Именно эта троица, - пишет С. С. Алексеев, - предопределяет деление регулятивных юридических норм на три основные группы - обязывающие, запрещающие, управомочивающие. От этой вездесущей “троицы” зависит деление форм реализации права также на три разновидности
- “исполнение”, “соблюдение”, “использование”».10
9 Там же. С. 113.
10 Алексеев С. С. Право. Азбука, теория, философия: Опыт комплексного исследования.
2. Обязывающая модель правового регулирования необходима для установления тоталитарного политического режима в стране, а дозволительная модель - как модель демократического общества. Если в современной России мы стремимся построить истинно правовое государство, нам необходимо выработать научную и практическую систему планомерного демонтажа существующих элементов обязывающей модели правового регулирования, доставшейся стране от предыдущего, во многом тоталитарного строя, заменив их элементами демократической системы правового регулирования - дозволительной моделью. Заметим, что за превращение России в современное правовое государство высказываются 94,3 % ее граждан и только 1,12 % - против.11
В современной России идет, по выражению С. С. Алексеева, «смена вех» - переход от обязывающей, императивной системы (модели) правового регулирования, построенной на правовых обязанностях и юридической ответственности (в ретроспективном смысле), к дозволительной (диспозитивной) модели (системе) правового регулирования, построенной на субъективных правах и их гарантиях. Эта смена, однако, происходит с большим трудом. И прежде всего потому, что, как справедливо пишет С. С. Алексеев, «пока в российской экономике еще не сложилось, во всяком случае - в качестве постоянного, универсального и устойчивого фактора, “положительное поле”, в котором только и может работать дозволительная система юридических средств, т. е. еще нет общей устойчивой, свободно реализуемой заинтересованности организаций в использовании изобретений, технических новшеств. Такое “положительное поле” не сложилось в результате так и не преодоленного наследия прошлого, тотальной бедности, сохранившихся порядков государственного всевластия и вытекающей отсюда противоречивости реформ, когда вместо свободной конкурентной рыночной экономики доминирующее значение приобрел строй прогосударственного номенклатурно-кланового капитализма».12 И как бы в подтверждение вышесказанного еженедельник «Аргументы и факты» приводит индекс состояния экономической свободы в 161 стране современного мира. По этому показателю Россия сегодня находится на 124 месте в мире.
«Положительное поле» для быстрого перехода к дозволительной системе (модели) правового регулирования в современной России, на наш взгляд, в полной мере не сложилось не только в экономике, но и в политике, в куль-
11 Там же. С. 30, 35.
12 Алексеев С. С. Право. Азбука, теория, философия: Опыт комплексного исследования.
туре, в социальной сфере. Во многом это обстоятельство обусловлено низкой политической и гражданской культурой как граждан, так и политической элиты.
Серьезным тормозом перехода к дозволительной системе правового регулирования в нашей стране является высокий уровень правовой антикультуры субъектов современного российского права всех уровней, начиная от рядовых россиян и кончая правящей элитой. Ведь в дозволительной модели правового регулирования, как было сказано выше, преобладающей частью позитивного права (и по объему, и по значению) становятся юридические дозволения, выраженные в субъективных правах индивидуальных и коллективных субъектов российского права. А это означает, что правовое регулирование должно все больше и больше опираться не непосредственно на власть, ее силу, как это было при сталинском режиме, а прежде всего на правовую развитость, правовое совершенство самих субъектов правовой жизни. Высокий уровень правовой культуры субъектов права в этом случае есть первостепенный гарант реализации ими своих субъективных прав. И, наоборот, высокий уровень правовой антикультуры многих субъектов современного российского права есть серьезное препятствие на пути внедрения (установления) дозволительной модели правового регулирования. В дозволительной системе именно субъекты права благодаря своей высокой социально-правовой активности в использовании дозволенного образа правомерного действия организуют систему правового регулирования в стране. Эффективно реализуются не только управомочивающие, но и обязывающие, а также и запрещающие нормы права, активизируются все правовые институты, призванные юридически гарантировать субъективные права.
Содержание дозволений в правовой дозволительной системе не есть плод произвольных действий субъектов права, «оно прямо формулируется в тексте нормативного акта в виде особой разновидности регулятивных норм - управомочиваемых» или же «может вытекать из комплекса юридических норм (таково, например, дозволение на заключение любых сделок между гражданами, поскольку эти сделки не запрещены, соблюдаются все условия совершения сделок и они не противоречат принципам права, его началам, духу)».13 Таким образом, в дозволительной модели правового регулирования объективное право очерчивает меру свободы действий субъектов права. Эта мера должна быть оптимальной. Она должна обеспечить
13 Алексеев С. С. Право. Азбука, теория, философия: Опыт комплексного исследования.
с одной стороны, свободу активных действий обладателю юридического дозволения в осуществлении своих естественных прав и законных интересов, а с другой - согласование этой свободы со свободой всех других субъектов права. «Дозволение в праве - это (поскольку речь не идет об общих дозволениях) субъективное юридическое право, и ему свойственно все то, что присуще субъективным юридическим правам (наличие известного “юридического плюса”, момент усмотрения, мера юридических возможностей)».14 А вопрос о том, что присуще субъективным юридическим правам, оказывается не простым.
Он продолжает вызывать серьезные дискуссии как в западной, так и в отечественной юридической науке. Так, по признанию известного ученого Г. Ф. Шершеневича «проблема субъективного права в высшей степени трудная».15 По мнению Н. М. Коркунова, «выяснение понятия права в субъективном смысле или правомочия составляет самый трудный и самый спорный вопрос во всем учении об юридических отношениях».16
В спорах приняли участие и многие другие крупные ученые: Е. Н. Трубецкой, Ф. В. Тарановский, И. А. Ильин, Л. И. Петражицкий и др. Прежде всего была отвергнута точка зрения солидариста Леона Дюги и ряда других западных ученых, вообще отрицающих наличие субъективного права. Дюги утверждал: «В настоящее время складывается общество, из которого подлежит устранению метафизическое представление о субъективном праве для того, чтобы дать место объективному праву, которое возлагает на каждого социальную обязанность выполнить определенное назначение и которое предоставляет право совершать действия, какие требуются для выполнения этого назначения».17 И. В. Михайловский на это резонно заметил, что отрицание субъективного права резко расходится с современной жизнью, «на каждом шагу дающей примеры существования субъективных прав: общежитие где бы никто не имел бы никаких прав, а только нес бы одни обязанности, немыслимо. А из общего учения о юридических нормах мы знаем, что они с одной стороны повелевают, а с другой - предоставляют (те или иные права)».18
Многочисленные теории о сущности и содержании субъективного права И. В. Михайловский распределил согласно их основаниям в три груп-
15 Шершеневич Г. Ф. Общая теория нрава. М., 1912. С. 601.
16 Коркунов Н. М. Лекции но общей теории нрава. СПб., 1904. С. 148.
17 Цит. но: Шершеневич Г. Ф. Общая теория нрава. С. 600.
18 Михайловский И. В. Очерки философии нрава. М., 1911. С. 43.
пы: теории воли, теории интереса и теории свободы. В теориях воли сущность субъективного права сводится к воле того субъекта, кому принадлежит данное право. Наиболее характерным является утверждение (Виндшейд, Шуппе, Бирлинг и др.): право есть воля субъекта, признанная общей волей, (или совпадающая с общей волей, или содержание которой составляет норму права). Наиболее распространенной оказалась теория интереса, создателем которой признан Рудольф Иеринг. Субъективное право, по его мнению, включает два элемента: материальный (субстанционный) - польза, выгода, интерес
И формальный - юридическая защита этого интереса, защита в форме иска. Следовательно, субъективное право есть интерес, защищенный иском; или оно есть юридическая обеспеченность пользования интересом. Теории воли и интереса многими учеными-юристами подверглись обстоятельной критике как весьма односторонние. Но и позиция сторонников теории свободы сущности субъективного права оказалась также уязвимой, и они вынуждены были под воздействием критики маневрировать. К примеру, И. В. Михайловский сначала утверждал, что «при изучении вопроса о содержании юридических норм мы пришли к результату, что этим содержанием является внешняя свобода человека, юридическая норма определяет внешнюю свободу людей в общежитии и служит основанием субъективных прав. Отсюда ясно, что сущность субъективного права есть внешняя свобода, определяемая нормой».19 После указания на неполноту такого подхода к субъективному праву и постановки вопроса о том, для чего эта внешняя свобода человеку нужна, автор меняет свою позицию. Теперь у него «субъективное право есть предоставленная юридической нормой сфера внешней свободы для осуществления определенного интереса».20 Но и этот подход к сущности субъективного права подвергся критике из-за отсутствия в нем властного признака. Критики отмечали, что если юридическая норма предоставляет кому-либо определенную внешнюю свободу для беспрепятственного осуществления того или иного интереса, то такое осуществление возможно только тогда, когда управомоченный получает известную власть как над объектом своего интереса, так и по отношению к другим лицам, когда он имеет право требовать от этих лиц определенного поведения, и это право обеспечено государством, к которому управомоченный всегда может обратиться за помощью в случае неисполнения его требований. В связи с этой критикой появляется новое мнение Михайловского: «субъективное право
19 Там же. С. 440.
есть известная сфера власти, предоставленная управомоченному для осуществления определенного интереса».21 Подытоживая рассмотрение этого вопроса, он пишет: «Теперь, если мы сопоставим теорию внешней свободы, как сущности субъективного права, с теориями воли и интереса, то увидим, что обе последние теории могут быть примирены с первой в высшем синтезе: теория воли верна, поскольку осуществление субъективного права зависит от воли управомоченного, а теория интереса верна, поскольку субъективное право является средством для осуществления определенного интереса». Но при этом теория свободы сущности субъективного права является более широкой и охватывает собою две остальных. Субъективное право есть «центр, из которого подобно лучам исходят всевозможные правомочия (по отношению к объекту) и правопритязания (по отношению к нарушителям какого-нибудь из этих правомочий)».22
В самом трудном и самом спорном, по словам Коркунова, вопросе о существе субъективного права в своем понимании активно выступал исходя из теории свободы и Е. Н. Трубецкой. Он, прежде всего, как и Михайловский, подробно проанализировал теории воли и теории интереса субъективного права, на основе чего сделал вывод: «Итак, мы должны нрийти к заключению, что теория интересов, предложенная Иерингом, так же не основательна, как и отвергнутая им волевая теория права. Право в субъективном смысле не есть ни выражения воли лица, ни защищенный юридическими нормами интерес. Оно есть та сфера внешней свободы, которая отводится лицу нормами объективного права... Цель права, согласно предложенному определению, состоит в том, чтобы очертить ту сферу внешней свободы лица, в которую не должны вторгаться другие лица».23 В отличие от Михайловского Е. Н. Трубецкой отстаивает теорию свободы как отражающую сущность субъективного права в чистом виде. Он отвергает возможность ее синтеза с теориями воли и интереса. Так, по его мнению, «предоставляя лицу правомочие, право не спрашивает, соответствует ли это правомочие интересам данного лица, выгодно ли оно ему или нет». Ученый приводит много примеров из практики российского права в подтверждение этого положения и в опровержение теории воли как сущности субъективного права, в частности, такой: будто ребенок или сумасшедший не может пользоваться свободой, предоставляемой правом, так как не обладает
21 Там же. С. 443.
23 Трубецкой Е. Н. Энциклопедия нрава. М., 1917. С. 165.
разумной волей. Свобода, предоставляемая субъективным правом, по мысли Трубецкого, проявляется, «во-первых, в том, что объективное право устраняет ряд внешних препятствий к осуществлению лицом определенных целей и ограждает его независимость против посторонней эксплуатации, а во-вторых, в том, что оно предоставляет ему условную возможность самоопределения, т. е. возможность самостоятельного осуществления своих целей».24
На понимание сущности субъективного права нашей современной юридической наукой значительное влияние оказала позиция Г. Ф. Шершене-вича. В дискуссии о существе субъективного права он выступил как поборник признания существа субъективного права, определяемого двумя началами: волей и интересом. По Шершеневичу, «субъективное право представляется как власть осуществлять интересы, обеспеченные и ограниченные нормами объективного права». Анализируя данное определение, находим следующие характерные признаки: « а) Субъективное право есть, прежде всего, власть субъекта права... в) Субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, а потому интерес является определяющим моментом... с) Субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, обеспеченная нормами объективного права... д) Но субъективное право есть власть не только обеспеченная, но и ограниченная...».25
Первый признак - субъективное право есть прежде всего власть субъекта права. Момент власти субъекта права выражается в возможности, по своей воле, осуществлять те интересы, которые лежат в основе права. Субъекту права дана возможность по своему усмотрению использовать или не использовать то положение, какое ему обеспечено правом в определенных пределах. От воли субъекта права зависит приложение данной ему власти. Обязанности реализовать свой интерес у субъекта права нет, а есть только возможность этого, но не фактическая, а правовая. Субъективное право есть власть не над благами, а над людьми. Благодаря ей субъект права может предотвратить вмешательство в свое пользование благами со стороны тех, кто также заинтересован в них. Таким образом, субъективное право есть
25 Шершеневич Г. Ф. Общая теория нрава. С. 611 - 612.
отражение обязанностей, возложенных на других лиц согласно нормам объективного права.
Второй признак - субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, а потому интерес является определяющим моментом субъективного права. Возникновение интереса предполагает, что человек сознает способность блага удовлетворить его потребность и потому стремится к ее удовлетворению этим путем. Законодатель считается с общими, а не с индивидуальными интересами. Наличие интереса еще не создает субъективного права. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Например, уголовные законы защищают важные многочисленные интересы отдельных людей, но их защищенные интересы не превращаются в их субъективные права, потому что они не наделены властью.
Третий признак - субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, обеспечить его нормами объективного права. Индивидуальная воля субъекта права навязывается другим не в силу его экономического влияния или нравственного авторитета, а в силу того, что она совпадает с волею закона. Власть субъекта права в том и заключается, что в случае противозаконного препятствования ему в осуществлении его интереса он может обратиться к власти государства.
Четвертый признак - субъективное право есть власть не только обеспеченная, но и ограниченная. Право поэтому заключает субъективную волю «в гранитные берега», ставя ей законные пределы.
С этой точки зрения правильно определять субъективное право как меру свободы не в метафизическом значении, а в смысле свободы действий, направленных на осуществление защищаемого интереса.
Непростая судьба сложилась у понятия субъективного права и сущности в советской теории права. В период тоталитаризма делались попытки вовсе устранить из нее это понятие. Н. И. Матузов пишет: «Эта категория была объявлена “устаревшей и ненужной в науке, методологически неверной”, “не соответствующей социалистическим отношениям”, а в сохранении ее усматривалось “влияние буржуазной юриспруденции”. В некоторых учебниках по теории государства и права 50-х годов термин “субъективное право” даже не фигурировал, он обычно заменялся на “правомочие”».26 Так, в 1955 г. крупный советский ученый С. Ф. Кечекьян, будучи одним из авторов
26 Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2004. С. 71.
авторитетного в то время учебника «Теория государства и права», видимо, не решился использовать термин «субъективное право» при рассмотрении темы «Правовые отношения в социалистическом обществе». В §4 данной главы, названном: «Правомочие и юридические обязанности субъектов социалистических правоотношений», нет ни слова о субъективном праве.27 И только в 1958 г. С. Ф. Кечекьян в своем и поныне широко известном труде «Правоотношения в социалистическом обществе» сумел сказать правду: «Субъективное право, то есть право отдельных лиц, составляет совершенно необходимое понятие правовой системы и правовой науки».28
В нашей теории права стали широко обсуждаться понятие субъективного права, его содержание, соотношение с объективным правом и т. д. Были среди исследователей, как и в дореволюционной юридической науке, приверженцы всех трех теорий субъективного права: теории воли, теории интереса и теории свободы.29 В ходе дискуссии большинство ученых пришли к интегративной точке зрения на содержание сущности субъективного права. Чаще всего выделяют в содержании субъективного права три правомочия: право на собственные действия правомочного лица; право требовать соответствующего поведения от обязанного лица; право прибегнуть к мерам государственного принуждения правообязанного лица к исполнению его обязанностей в случае неисполнения их добровольно. Ныне в содержание субъективного права в качестве его «принципиального» правомочия Н. И. Матузов предлагает включить и «право-пользование». Как указывает он, такое правомочие в субъективном праве выделялось еще в дореволюционной литературе (Д. Д. Гримм, Н. М. Коркунов). Так, по Д. Д. Гримму, «момент пользования» не есть цель субъективного права, как считают некоторые, а есть содержательный его элемент. «Потому-то, - резонно заявляет он, - и стремятся к установлению таких правоотношений, в которых субъективное право дает возможность пользоваться тем или иным благом».30 Типичный пример этого - право собственности, считает Н. И. Матузов. По Коркунову, «пользование есть не только основной, но, так сказать, и естественный элемент субъективного права, обусловленный самой природой наших потребностей». И далее очень
27 См.: Карева М. П., Кечекьян С. Ф., Федосеев А. С., Федькин Г. И. Теория государства и права. М., 1955. С. 418 - 420.
28 Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 17.
29 См. подробнее: Иоффе О. С., ШаргородскийМ. Д. Вопросы теории права. М., 1961; ХалфинаP. O. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 217 - 229; 216 - 241; и др.
30 Цит. по: МатузовН. И. Актуальные проблемы теории права. С. 84.
важное суждение: «С внутренней материальной стороны субъективное право выступает как возможность осуществления своего интереса, а так как осуществление интереса всегда предполагает пользование для этого какими-нибудь силами, то содержание правомочия составляет вообще пользование».31
В советской юридической литературе, как пишет Н. И. Матузов, «указанный признак впервые четко выделил и оценил М. С. Строгович в 1962 г., назвав его ведущим и определяющим в данном понятии (позже указанный аспект развили и другие исследователи)». И по поводу нередко выражаемых сомнений в том, - следует ли выделять этот элемент в субъективном праве, тот же Матузов замечает: «Думается, следует, ибо, будучи материальным, как бы скрепляет собой три формальных и придает субъективному праву социальное звучание и значение».32
Для характеристики содержания субъективного права в правовом государстве, его формирования и новой роли в дозволительной системе правового регулирования важно иметь в виду и мнение Н. И. Матузова о соотношении объективного и субъективного права. Во-первых, он выступает за сохранение традиционного деления права на объективное и субъективное, которое, с точки зрения некоторых ученых, «исчерпало себя в свете современных реалий». Во-вторых, профессор резонно замечает, что признание и законодательное закрепление естественных прав человека придает делению права на объективное и субъективное новое звучание и значение. «В частности, неприемлемо в нем положение, согласно которому субъективное право всегда и во всех случаях вытекает из объективного права и полностью им определяется. Это не так, особенно если речь идет о естественных правах человека, источник которых - не закон. Но при этом следует иметь в виду, что, хотя естественные права и не зависят от государства, они не направлены против него, а существуют и реализуются при поддержке и содействии государства. С другой стороны, эти права служат своеобразным ограничителем для самой власти».33
В связи со сказанным уместно, на наш взгляд, привести важнейшие положения ныне действующей Конституции РФ: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения»(п. 2 ст. 17); «Права и свободы человека и гражданина являются непосредс-
32 Там же. С. 84 - 85.
33 Там же. С. 80 - 81.
твенно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (ст. 18); «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства» (ст. 2). Только полное воплощение этих конституционных положений в российскую действительность позволит россиянам жить по своему естественному праву, формой выражения которого будет объективное (позитивное) право. В результате отпадет вопрос о первичности и вторичности субъективного и объективного права. Их соотношение перейдет в иную плоскость: содержание
Субъективное право и форма - право позитивное. Причем субъективное право каждого субъекта общественной жизни имеет естественные границы. Давно установлено, что в силу самой природы общества не может быть беспредельной естественной свободы у общественного человека, а естественная свобода каждого члена общества ограничивается свободой других его членов. Возьмем, к примеру, наставление человека в Нагорной проповеди Христа: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки».34 Предельно четко «золотое» правило человеческого поведения в обществе, являющееся фактически основой всех естественных законов его жизни, выразил Г. Спенсер: «Следовательно, наша формула должна выражать свободу каждого, ограниченную только свободой всех. Это мы и выразим, сказав: каждый человек волен делать все, что хочет, лишь бы он не нарушал ничьей подобной свободы».35
Субъективное право в обществе, таким образом, имеет естественные границы, и содержание его естественно-объективное. Позитивное же право в свободном демократическом обществе призвано только официально выразить его вовне через свои источники (формы), и тем самым образом сделать видимыми естественные границы субъективных прав членов данного общества и гарантировать свободу всем субъектам права в пределах этих границ. Иначе говоря, субъективное право есть абсолютное естественное право субъекта правоорганизованного общества, ограниченное свободами всех остальных и выраженное в форме (источнике) позитивного права.
В настоящее время в нашей стране не реализованы в полной мере указанные конституционные нормы, и российское общество, следовательно, не живет в полной мере по естественному праву. Оно на пути к этому. И
34 Евангелие, то есть: Благая весть или Новый завет. М., 1958. С. 11.
35 Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997. С. 470.
российская система правового регулирования находится на перепутье: одна модель правового регулирования сменяется другой. В этой новой дозволительной системе правового регулирования ведущей силой должен стать субъект права со своими субъективными правами, выраженными нормативно в позитивном праве. Однако многие субъекты российского права просто не знают многих своих субъективных прав либо не осознают их ценности, не умеют использовать и отстаивать их. Субъективное же право, по словам И. В. Михайловского, есть центр, из которого подобно лучам исходят всевозможные правомочия по отношению к объекту и правопритязания по отношению к нарушителям какого-нибудь из этих правомочий. «Правомочия,
Как бы развивая мысль Михайловского, пишет Н. И. Матузов - дробные части субъективного права: у разных прав их больше или меньше... Например, у права собственности - три, у некоторых социальных и политических прав - пять-семь. Они не одинаковы по своему характеру, содержанию, значению (“по вкусу”). Разумеется, субъективное право может состоять и из одного правомочия - тогда они совпадают. Общее понятие субъективного права отразило в своей структуре лишь четыре из них как наиболее принципиальные и распространенные: право-поведение, право-требование, правопритязание и право-пользование».36 Реализация правомочий в отличие от правообязанностей целиком зависит от воли субъекта правомочий, основанной на знании и осознании им своих правомочий, убежденности в их ценности, необходимости использования этих правомочий именно в данное время. Принуждение в этом случае исключено, если субъект не выходит за рамки своих правомочий.
Прежде чем приступить к анализу элементов правовой антикультуры, сдерживающих реализацию современными россиянами своих правомочий, важно, на наш взгляд, обратить внимание на следующие статистические данные. По данным исследования, проведенного известным социологом Ю. Левадой (декабрь 2004 г.), только 1 % россиян доволен своим благосостоянием. Это сказывается на отношении граждан к своим правомочиям, к праву в целом. Мало кто из них знает свои законные права, не говоря об естественных, осознает ценность права. То, что «право - это основная опора личного поведения в обществе» считают только 10,5 % россиян до 25 лет; 6,6 % - до 26-30 лет; 10,4 % - 31-40 лет; 6,7 % - 41-50 лет; 10,7 % - 51-60 лет; 10,2 % - старше 60 лет. Почти половина россиян (47,6 %) прямо заявляют, что «Знание права и норм закона в нашей стране мало что дает человеку», а 5,1 %
36 Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. С. 89.
и вовсе считают, что «Закону не следует доверять нигде и никогда». Такое отношение к современному российскому праву россиян явно базируется на их низкой правовой информированности. Они сами сознаются в этом. Только 3,1 % россиян считают, что они «По своим потребностям информированы высоко в правовом отношении». 52,3 % - слабо информированы, но сознают потребность в правовой информации. А вот 13,5 % россиян заявили, что они «не информированы и не нуждаются в правовой информации».37
Примечательно, что потребность в знании права прямо пропорциональна уровню образования опрошенных. Так, при неполном среднем образовании эта потребность составила всего 38,5 %, при общем среднем
58,8 %, при высшем - 77,3 %, при наличии ученой степени - 77,3 %. На высокий уровень правовой антикультуры многих россиян указывает и та мотивация, по которой они лично не читают российские законы. Из-за отсутствия времени не читают законы только 2,7 %. Тогда как из-за ненадобности их не читают 59,2 % россиян и еще 20,7 % - из-за недоверия к ним. Даже основной закон России - Конституцию РФ - испытывают потребность знать только 19,6 % россиян. Незнание современного российского права, неумение им пользоваться толкает многих россиян к неправовым методам защиты своих субъективных прав. Так за последние пять лет 11,7 % россиян защиту своих нарушенных прав искали у «сильных и влиятельных людей», а не в суде
Этом компетентном специализированном государственном правоохранительном органе.
Социологические исследования показывают, что значительная часть россиян всех возрастов намерена решать свои личные проблемы неправовыми методами и впредь. Так, дачей взяток, использованием личных знакомств и связей, использованием «силовых методов» и т. д. намерены решать свои личные дела 22,5 % россиян до 25-летнего возраста; 24,5 % - возраста 26-30 лет; 22,6 % - возраста 31-40 лет; 16,4 % - возраста 41-50 лет; 8,4 % - возраста свыше 60 лет. И кто же эти люди по своему социальному статусу? Это рабочие (19,4 %), гуманитарная интеллигенция (17,0 %), инженеры (11,8 %), работники торговли и бытовых услуг (18,1 %), служащие (19 %), предприниматели (50,0 %), жители сел (13,0 %), военнослужащие (20,9 %), пенсионеры городов (9,8 %), студенты вузов (22,8 %), безработные (19,0 %). Как видим, почти четвертая часть современных россиян до 40-летнего возраста намерена решать свои личные проблемы противоправными методами. Среди социальных групп явно лидируют предприниматели
37 Шереги Ф. Э. Социология права: прикладные исследования. СПб., 2002. С. 76.
50 %. На самом деле многие из россиян таким образом и действуют. Вот, к примеру, исследуя «кошелек 2004 года» (на что россияне потратили свои заработанные деньги), Е. Арсюхин, Т. Зыкова, Т. Смолякова отметили, что, «наверное, только в России есть такая специфическая статья расходов семейного бюджета - взятки. Специалисты подсчитали, что всего “бытовая коррупция” в нашей стране тянет на 150 миллиардов рублей в год, то есть в среднем каждый россиянин расходует на взятки и подношения более 250 рублей в месяц».38
Основной фактор, который сдерживает переход к дозволительной системе правового регулирования в современной России - пассивность многих субъектов российского права в использовании главного своего правомочия в субъективных правах - правомочия на собственные правомерные действия. Оно объективируется в управомочивающих нормах позитивного права. В дозволительной системе правового регулирования главным, определяющим правомочием субъектов права не есть их право на чужие действия, действия обязанных перед ними лицами, при необходимости принуждаемого государственной властью, а право на собственные правомерные действия, предусматриваемые управомочивающими нормами права. Ведь именно данное правомочие субъективного права есть мера собственной свободы самого субъекта права. В пределах этой правомерной индивидуализированной свободы субъект права реализует свои интересы и потребности, руководствуясь лишь своими правовыми знаниями и убеждениями. Здесь нет места правовым обязанностям и правовому принуждению. В пределах границ индивидуализированной правовой свободы субъект сам волен решить судьбу как личных, так и общественных интересов и потребностей, а все вместе субъекты российского права - и судьбу дозволительной системы правового регулирования в стране.
Ныне же именно управомочивающие нормы российского права -мотор дозволительной системы правового регулирования - очень часто не используются россиянами именно из-за высокого уровня правовой антикультуры в обществе, и прежде всего из-за слабой правовой информированности в области своих потребностей. Социологические исследования показывают, что высоко информированным в этом плане оказывается незначительное число россиян: рабочих - 1,2 %; ИТР - 1,3 %; гуманитарной и творческой интеллигенции - 1,8 %; работников торговли, бытовых услуг, транспорта, связи
38 Арсюхин Е., Зыкова Т., Смолякова Т. Жить стали азартнее. Сколько мы заработали и на что потратили в уходящем году// Российская газета. 2004. 31декабря. С. 6.
1,6 %; служащих - 6,3 %; предпринимателей - 13,5 %; жителей сел - 1,6 %; безработных - 2,8 %. Малоинформированными в области права по своим потребностям оказались все указанные слои россиян - где-то в пределах 50%. Только предприниматели здесь отличились - слабо информированных в области права по своим потребностям их оказалось 30,8 %.
Субъекты российского права не умеют, а потому и неудовлетворительно используют и такие правомочия своих субъективных прав как право
Притязания. Так, за умение отстаивать свои права населением современной России, частными и государственными предприятиями получены следующие экспертные оценки (в баллах, по пятибалльной шкале): население - 1,9 балла, частные предприятия - 2,9 балла, государственные предприятия - 3,0 балла. «Согласно оценкам экспертов, - по справедливым словам социолога Ф. Э. Шереги,- состояние правосознания населения России и правовой культуры предпринимателей находится в плачевном состоянии».39 Правовая антикультура лежит в основе не только не использования массой россиян своих правомочий, но и неисполнения ими своих правовых обязанностей, а также не соблюдения ими правовых запретов. Так, экспертная оценка уровня соблюдения норм права в современной России субъектами права в баллах выглядит следующим образом по пятибалльной шкале. Отрицательный пример здесь задает сама российская власть всех уровней - соблюдает российское право не более чем на 2,8 балла. Население соблюдает на 2,5 балла. Частные предприятия - на 2,2 балла. Государственные предприятия - на 2,9 балла. Высокий уровень преступности в стране никак не сокращается, наоборот, - имеет тенденцию к постоянному росту. Уголовные запреты в массовом порядке не соблюдаются. Причем, удручает россиян то, что в структуре современной преступности велика доля тяжких и особо тяжких преступлений. На территории страны часто безнаказанно действуют не только неорганизованные воры, взяточники, убийцы, мошенники и т. д., но немало и организованных террористических банд, организованных преступных сообществ, «воров в законе»
Организаторов краж и т. д.
Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что та во многом неудовлетворительная практика непосредственной реализации норм современного российского права - их использования, исполнения и соблюдения - многочисленными субъектами права, пораженных в большой степени правовой антикультурой, во многом результат того медленного и трудного перехода от тоталитаризма к истинной демократии в нашей стране.
39 Шереги Ф. Э. Социология права... С. 290.
Важной составляющей этого процесса есть «смена вех» в современном российском праве - переход от обязывающей системы (модели) правового регулирования, обслуживавшей тоталитарный режим, к дозволительной модели (системе) правового регулирования, которая в полную силу способна работать только в развитых гражданском обществе и истинно правовом государстве.
Ситуация в правовой системе современной России такова, что обязывающие и запрещающие правовые нормы в условиях демократизированного государства потеряли во многом ту былую тотальную государственную принудительную силу. Современное российское государство не в силах обеспечить тотальный контроль за исполнением и соблюдением обязывающих и запрещающих норм права и неотвратимым наказанием каждого правонарушителя. Субъекты российского права ныне, как указывалось выше, в своей массе не обладают в достаточной степени правовой культурой. Их правовая антикультура толкает на различного рода правонарушения, неисполнение своих правовых обязанностей и не соблюдение правовых запретов. Остаются невостребованными многочисленными субъектами современного российского права и их многочисленные правовые дозволения все по той же причине - их правовой неразвитости, что серьезно тормозит переход современного права России на дозволительную систему правового регулирования общественных отношений россиян. «Способность индивидуальной воли управлять жизнью человека, - по верной мысли И. А. Ильина, - может быть воспитана и выработана только там, где она планомерно упражняется и систематически осуществляется. задавленная внешним авторитетом, угнетенная угрозами и страхами, привыкшая ждать во всем приказа и позволения, воля привыкает “не сметь” и жить пассивно; центр, руководящий ее жизнью, перелагается из нее куда-то вовне, она разучивается иметь “свои мотивы” и “свои решения”, и правосознание ее теряет творческую связь с правом. Нормальное правосознание состоит в том, что человек сам управляет своим поведением, но согласно положительному праву. Вот почему правосознание может стоять на высоте только там, где право организует жизнь как школу самоуправления. Но именно там, где между правящими и управляемыми лежит пропасть, народное правосознание будет неизбежно влачить жалкое существование».40
40 Ильин И. А. О сущности правосознания. С. 61.
Глава 1. Правовая антикультура: понятие, признаки, формы.
§ 1. Правовая культура и правовая антикультура как диалектически взаимосвязанные феномены.
§ 2. Правовая антикультура как срез правовой действительности.
§ 3. Признаки и формы правовой антикультуры.
Глава 2. Правовая антикультура в механизме правового регулирования.
§ 1. Правовая антикультура в механизме нормативно-правовой регламентации общественных отношений.
§ 2. Элементы правовой антикультуры в механизме поднормативного регулирования.
§ 3. Проявление правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права.
Глава 3. Правовая антикультура в уголовно-исполнительной системе.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Правовая антикультура»
Актуальность темы исследования. Внутренним источником любого развития является борьба противоположностей. В правовой системе в этом качестве выступают единство и борьба таких явлений, как. культура и антикультура.
Правовая культурами правовая антикультура - это диалектически взаимосвязанные"явления, существующие объективно и раскрывающие особенности внутреннего механизма детерминации правовой системы, а также позволяющие понять необходимость и содержание отдельных направлений ее совершенствования:
Правовая антикультура - порождение социальной^ организации жизни людей. Ее1 проявления многочисленны»и-разнообразны. Среди них правовой! нигилизм и нормы криминальной субкультуры, правонарушения^ и коррупционные проявления, технико-юридические*дефекты.законодательства, юридические ошибки и перекосы в правоприменительной практике и др.
На правовую антикультуру можно влиять, но ее нельзя полностью устранить. Объединяя в себе все отрицательные и деструктивные стороны правовых явлений; она приобретает различные формы внешнего выражения и способы воздействия- на правовую систему. В то же время это не механическая совокупность всего негативного в сфере права: Она отличается^интегра-тивностью и выступает как сложный^ системный феномен, который; с одной стороны, имеет самостоятельные формы, выражения, а с другой* - как бы встроен в «живую ткань» явлений правовой культуры, характеризуя определенное их качественное состояние и уровень развития.
Инновационный путь развития российского общества, всесторонняя модернизация, решение крупных социальных проблем предъявляют высокие требования к праву как особому регулятору общественных отношений- и к субъектам права как носителям правового сознания. Обеспечение должного уровня совершенства-права и правосознания невозможно в случае игнорирования правовой антикультуры, характера и форм ее влияния на правовую систему. Воздействовать же на правовую антикультуру можно только при условии целостного и системного знания о ней.
Исходя из этого в теоретическом плане актуальность темы диссертации обусловлена недостаточной исследованностью правовой антикультуры. Приходится констатировать, что до настоящего времени она не была подвергнута всестороннему научному общеправовому анализу, а ее понятие не утвердилось в понятийно-категориальных рядах общей теории права. Вместе с тем изучение характера и форм взаимодействия правовой культуры и правовой антикультуры, признаков, структуры и форм проявления последней объективно необходимо для восполнения существующего" пробела в научно-теоретическом знании в части данного феномена.
В практическом плане потребность исследования правовой^ антикультуры обусловлена тем, что ее проявления и факторы.приобретают системный характер и существенно снижают эффективность действия права и функционирования государственных органов. Кроме того, изучение ее природы востребовано юридической практикой, так как его результаты могут стать основой для разработки конкретных мер по предупреждению, локализации и вытеснению из правовой жизни общества негативных явлений.
Таким образом, об актуальности научного изучения феномена правовой антикультуры, предпринятого в настоящей работе, свидетельствуют обстоятельства как теоретического, так и практического характера, а также степень научно-теоретической разработанности исследуемой проблематики.
Степень научной разработанности темы. В отличйе от правовой культуры, глубоко и всесторонне изученной в советской и современной российской юридической науке (Е. В. Аграновская, Г. И. Балюк, М. Г. Баумова, Н. Н. Вопленко, В. Н. Карташов, О. А. Красавчиков, Н. М. Кейзеров, Е. Б. Кониченко, В. А. Медведев, В. П. Сальников, А. П. Семитко, В. М. Чхиквадзе, О. А. Шубина и др.), проблематика ее антипода - правовой антикультуры - исследована значительно в меньшей степени." Представления о правовой антикультуре в юридической науке характеризуются дискретностью. В настоящее время в общей теории права существует значительное количество работ, посвященных отдельным элементам правовой антикультзфы. Так, достаточно подробно освещены вопросы деформации правого сознания (В. М. Баранов, П. И. Баранов, В. <2;. Бреднева- Р. А. Кузнецов, ML А. Мёси-лов, К. Р: Мурсалимов, Г. Р. Мурсалимов; М. А. Шерменевш дрф Пришзуче-нии вопросов эффективности правовых норм и проблем юридической техники анализировались качество и логико-структуная организация: правовых актов, понятие и виды их дефектов.(11. А. Власенко, В. В. Глазырин, С. Е. Каза-ринова, Д: А. Керимов; М. П. Лебедев; В. I I. Найденко, В- И. Никитинский, С. В. ГГоленина^ Ю: А. Тихомиров, В. А. Толстик, Т. Ж. Хабриева4и«др.): Глубокому научно-теоретическому анализу подвергнута проблема пробелов и коллизий в правовом регулировании (В. В: Лазарев, A. G. Пиголкин, Н. И. Сенякии, Ф. Р. Уранский, М. А. Кауфман* С. 11. Казинская и др.).
Ряд проявлений правовой антикультуры, в частности, криминальная субкультура, являются предметом пристального внимания ученых-криминологов (10. М. Антонян," Е. А. Аитонян, Е. А. Богачевская, И. М: Мац-кевич, В. В. Меркурьев, Д. В. Сочивко и др.). Результаты исследования таких проявлений представляют несомненный интерес для анализа правовой антикультуры как сложного феномена.
В целом следует констатировать, что в правовой науке попытки на монографическом уровне рассмотреть деструктивные явления правовой жизни? в комплексе 11редпринимаются крайне редко, и при этом, частично затрагивая рассматриваемую в настоящей работе проблематику, они нацелены преимущественно на адаптацию синергетического метода к потребностям юридической науки (В. А. Грунина, Ю. В. Павлова).
В то же время нельзя утверждать, что правовая антикультура не анализировалась теоретиками права. Она стала предметом самостоятельного научного исследования в работах A. G. Бондарева1. Однако избранный ученым
1 Бондарев А. С. Правовая антикультура в правовом пространстве общества. Пермь, . 2006 ; Его же. Юридическая ответственность и безответственность - стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. СПб;, 2008. методологический подход к ее исследованию не позволил охватить все существенные аспекты правовой антикультуры, и многие вопросы, непосредственно затрагивающие предмет ее научного анализа, остались без внимания исследователя. В интерпретации А. С. Бондарева правовая культура и правовая антикультура ограничены только рамками сознания человека и его поведением в правовой сфере. При этом предметы правовой культуры оказались неоправданно отделены от нее самой. По существу, ученый анализирует правовую антикультуру отдельной личности, что провоцирует одностороннее представление о ней как о механической совокупности индивидуальных правовых культур (антикультуры) его членов. Кроме того, правовая антикультура не менее сложно структурирована, чем правовая культура, но ее структурный состав оказался за гранью данного подхода, как и особенности взаимосвязи структур правовой культуры и правовой антикультуры.
Таким образом, есть все основания полагать, что проблематика правовой антикультуры в отечественной юридической науке исследована не достаточно полно. При этом проблема правовой антикультуры, как части правовой культуры общества и специфический срез правовой действительности в общей теории права и государства вообще ставится и решается впервые.
Объект исследования - область правовой действителыюсти, в которой осуществляется взаимодействие правовой культуры и правовой антикультуры.
Предметом исследования является правовая антикультура как элемент и фактор развития правовой жизни общества.
Цель исследования - разработка теоретической основы, необходимой для формирования концепции правовой антикультуры.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили необходимость постановки и решения следующих задач:
Рассмотреть дискуссионные аспекты и грани понятия «правовая культура»;
Охарактеризовать диалектический характер взаимосвязи правовой культуры и правовой антикультуры;
Исследовать специфику правовой антикультуры как особого среза правовой действительности;
Определить признаки и формы правовой антикультуры как части правовой культуры общества;
Изучить правовую антикультуру в механизме нормативно-правовой регламентации общественных отношений;
Проанализировать формы выражения правовой антикультуры в механизме поднормативного регулирования;
Выявить специфику проявления правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права;
Раскрыть особенности правовой антикультуры в уголовно-исполнительной системе.
Методологическую основу исследования составил диалектико-материалистический метод. Применение таких принципов диалектической логики, как всесторонность и полнота познания, позволили раскрыть основные грани правовой культуры.
Использование различных видов анализа и синтеза в сочетании с системным подходом позволило выявить особенности структурного состава и сущности правовой антикультуры как части правовой культуры общества.
При анализе дефектов нормативных правовых актов ценным оказалось применение догматико-правового метода исследования юридических норм.
В исследовании был также использован синергетический подход. В частности, посредством положений теории самоорганизации стало возможным раскрыть отдельные черты правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права.
Теоретическую основу исследования образуют научные работы, которые условно можно разделить на несколько групп.
Первую группу образуют фундаментальные труды, посвященные исследованию правовой культуры (Г. И. Балюк, Н. Н. Вопленко, Л. Н. Гранат, В. И. Каминской, В. Н. Карташова, С. Н. Кожевникова, Е. Б. Кониченко,
O.A. Красавчикова, В. А. Медведева, Е. А. Певцовой, Р. Л. Ратинова, В. П. Сальникова, А. П. Семитко, В. М. Чхиквадзе, О. Б. Шубиной и др.).
Вторая группа охватывает научные работы, в которых предметом анализа непосредственно выступает правовая антикультура (А. С. Бондарева); ее отраслевые проявления; (Ю. М. Антоняи, Е. А. Антонян, И. М. Мацкевича, В! В. Меркурьева, Д. В. Сочивко и др.). а также дефекты правосознания, правовых актов, структуры права и юридической практики в целом (В; М. Баранова, I I. А. Власспко, Ю. С. Васильева. В. Н. Протасова, А. Б. Венгерова, В. И. Кудрявцева, В. В. Лазарева, А. Б. Лисюткина, А. А. Малиновского, И. И. Матузова, В. В. Мамчуна, Ю. А. Тихомирова, В. В. Субочева, С. Б; Полякова):
Третья группа объединяет исследования, посвященные проблемам механизма правового регулирования (С. С. Алексеева. В. С. Афанасьева, G. Н. Братуся, BtM. Горшенева, Л. Н. Завадской, А. В. Малько, Ю. С. Реше-това, В. А. Сапуна).
Четвертую группу составляют идеи и взгляды теоретиков права, имеющие как теоретическое, так" и общеметодологическое значение для настоящего исследования (С. С. Алексеева, В. К. Бабаева, М. И. Байтина, В. М. Баранова, П; П. Баранова, М. В. Барановой, А. М. Васильева, Ю. Ю. Ветютнева, Р. Б. Головкина, В. С. Жеребина, Д. А. Керимова, В. С. Ыерсесянца, В. М. Сырых, Е. В. Свинина, В. А. Толстика и др.).
Нормативная основа исследования - международно-правовые нормы и принципы, а. также нормы- внутригосударственного права.Россий-ской Федерации.
Эмпирическую базу исследования составили акты официального толкования, материалы периодической печати и опубликованные в научных изданиях результаты социологических исследований, содержащие информацию о проявлениях анализируемого феномена.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на монографическом уровне произведен общетеоретический анализ правовой антикультуры как относительно самостоятельного элемента правовой системы общества, в рамках которого оригинально интерпретировано соотношение правовой культуры и правовой антикультуры. Вследствие этого получены следующие результаты:
Раскрыта диалектическая связь правовой культуры и правовой антикультуры;
Обосновано понимание правовой антикультуры как специфического энтропийного среза правовой действительности;
Выделены признаки правовой антикультуры;
Сформулировано определение понятия «правовая антикультура»;
Определены особенности взаимодействия и соотношения правовой антикультуры с контркультурой и субкультурой;
Выявлены факторы и формы проявления правовой антикультуры в механизмах нормативно-правовой регламентации общественных отношений, поднормативного регулирования и правовой саморегуляции субъектов права;
Обоснована система средств и приемов противодействия правовой антикультуре на всех стадиях механизма правового регулирования;
Раскрыты факторы и особенности влияния правовой антикультуры на деятельность уголовно-исполнительной системы.
Новизна исследования нашла отражение в основных положениях, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Правовая культура и правовая антикультура - диалектически взаимосвязанные явления, отличительными чертами которых выступают единство, противоположность, противостояние и конфликт. Диалектическое единство правовой культуры и правовой антикультуры отражает причины, характер и направления развития правовой системы.
2. Существенными признаками правовой антикультуры являются следующие: 1) представляет собой специфический энтропийный срез правовой действительности; 2) проявляется в отдельных правовых явлениях, качественных состояниях правовых явлений, тенденциях развития последних;
3) обладает деструктивным характером, т. е. отрицательно влияет на уровень эффективности действия права и состояние правопорядка.
3. Авторское определение понятия «правовая антикультура»: это специфический срез правовой действительности, отражающий свойство правовых явлений, их состояний и тенденций развития снижать эффективность правового регулирования и уровень правового порядка, а также степень удовлетворения индивидуальных и общественно значимых интересов и потребностей.
4. Классификационная модель форм правовой антикультуры. Формы правовой антикультуры классифицированы по следующим основаниям:
Способ объективации: материальные и идеальные;
Способ функционирования: активные и пассивные;
Особенности стадии возникновения и проявления: возможность и действительность;
Способ детерминации антикультуры отрицательных явлений правовой жизни (т. е. характер взаимосвязи): казуальная, кондициональная и функциональная;
Внутренняя природа: отдельные правовые явления (преступления), состояния явлений (пробельность правового регулирования, правовой нигилизм), тенденции их развития.
5. Правовая антикультура как диалектически развивающееся явление существует объективно, и полностью исключить ее из правовой жизни невозможно. Она - порождение социальной организации жизни общества, и поэтому можно влиять на ее уровень, масштабы, однако отдельные ее проявления (преступления, деформации правового сознания, пробелы законодательства и т. д.) по своей природе неизбежны и неустранимы.
6. В уголовно-исполнительной системе правовая антикультура проявляется в сфере публично-правовой деятельности пенитенциарных учреждений, в противостоянии и конфликте правовой и криминальной субкультур, а также в системе внутриорганизационных отношений в органах и учреждениях, исполняющих уголовные наказания, в виде различных негативных явлений, препятствующих нормальному их функционированию и влекущих определенные правовые последствия.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации дополняют научные представления об особенностях понятия и сущности правовой культуры. Избранный подход позволяет по-новому интерпретировать взаимодействие правовой культуры и правовой антикультуры. Рассмотрение их в качестве диалектически взаимосвязанных явлений дает возможность выявить особенности механизма детерминации и направления.развития правовой системы общества. Конкретизация признаков правовой антикультуры способствует более четкому определению места этого* понятия в понятийно-категориальных рядах теории права. Положения исследования убедительно доказывают объективность и неизбежность прояв
4 ! лений антикультуры, создают необходимый теоретический фундамент для разработки концепции борьбы с ней.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что сформулированные в работе теоретические выводы и рекомендации способствуют выработке мер противодействия правовой антикультуре и соответственно повышению эффективности действия юридических норм и функционирования государственных органов.
Некоторые положения диссертации могут быть учтены в правотворческой деятельности в процессе совершенствования методологии мониторинга законодательства.
Отдельные выводы могут быть полезны при разработке критериев и показателей эффективности правоприменительной деятельности. Сформулированные рекомендации можно использовать также в системе правового воспитания населения. Ряд выводов и положений исследования позволит оптимизировать отдельные стороны правоисполнительной деятельности уголовно-исполнительной системы.
Дидактическое значение исследования заключается в том, что выводы и обобщения, сделанные автором в диссертации, могут быть использованы в системе юридического образования: при проведении учебных занятий по курсу «Теория государства и права»; подготовке учебных и учебно-методических пособий; написании студентами и курсантами рефератов, докладов, курсовых и дипломных работ.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования: неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний; используются в учебном процессе данного учебного заведения, а также Липецкого филиала Воронежского института Федеральной службы исполнения наказаний при проведении занятий по теории государства и права; докладывались на научно-практических конференциях; отражены в научных публикациях автора.
Заключение диссертации по теме «Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве», Карпунина, Виктория Викторовна
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Считаем целесообразным посвятить данный раздел исследования не повторению и дублированию выводов, изложенных в тексте работы, а определению тех сторон и граней правовой антикультуры, которые нуждаются в дальнейшем научном осмыслении.
1. Понятие «правовая антикультура» еще не обрело своего устоявшегося содержания, поэтому в целом необходим дальнейший анализ признаков и сущности этого явления.
2. Не менее важным является исследование комплекса причин и условий, способствующих формированию и развитию правовой антикультуры. Темой самостоятельного монографического исследования может стать механизм детерминации правовой антикультуры.
3. Значимым для юридической науки и практики является дальнейшее изучение основных форм и каналов воздействия правовой антикультуры на правовую жизнь общества. Применение функционального подхода позволит создать концептуальную модель деструктивного воздействия на правовую систему. Изучение структурного и функционального аспектов взаимодействия правовой культуры и антикультуры необходимо как для успешного исследования ряда теоретических вопросов (в частности, для анализа понятий «правовая система», «механизм действия права», «эффективность права»), так и для вопросов, имеющих прикладной, характер (к примеру, совершенствование правового воспитания, организации и проведения служебной подготовки в правоохранительных органах - должны основываться на четком представлении об объекте противодействия).
4. Разнообразие форм проявлений и специфика деструктивных воздействий элементов правовой антикультуры, обусловливают необходимость формализации - выработки устойчивых критериев и показателей, на основе которых возможно объективно оценить состояние правовой антикультуры в обществе.
Действенность и эффективность противодействия правовой антикультуре напрямую зависит от точности представлений о ее уровне, состоянии, динамики.
5. Наряду с правовой антикультурой нуждаются в научном осмыслении, такие понятия, как «правовая субкультура» и «правовая контркультура». В юридической науке эти понятия не становились предметом отдельного монографического исследования. Вместе с тем, они достаточно изучены в рамках социологии. В этой связи общетеоретическая разработка указанных явлений могла бы быть весьма полезна для развития общей теории права. Междисциплинарный, подход является востребованным в современных условиях, так как способствует обогащению понятийного аппарата теории права за1 счет внедрения новых понятий и уточнения содержания уже существующих категорий с устоявшимся содержанием.
6. Не менее интересным вопросом является исследование взаимодействие правовой антикультуры с контркультурой и субкультурой в правовой жизни общества.
7. Представляется, что актуальными являются как дальнейшие исследования, посвященные в целом правовой антикультуре, так и относительно «локальные» работы, построенные по отраслевому (изучение правовой антикультуры в отраслях права и законодательства) либо ведомственному (т. е. в рамках деятельности того или иного вида органа государственной власти) принципу. Самостоятельным предметом исследования может стать правовая антикультура в реализации тех или иных функций государства (экономической, социальной, охраны правопорядка и др.).
8. Заслуживает пристального внимания проблема социальных истоков правовой антикультуры. Крайне важным является анализ экономических, политических, духовно-культурных, социально-психологических факторов формирования и развития антикультуры в сфере права.
9. Перспективным будет являться анализ правовой антикультуры в свете категории механизм. Самостоятельным предметом научного исследования могут стать проблемы проявления антикультуры в механизмах правообразования, реализации гарантий законности. Кроме того, возможно исследование механизма формирования и действия правовой антикультуры.
В завершение следует отметить, что предложенное в настоящей работе понимание сущности правовой антикультуры, конечно, не лишено недостатков. Надеемся, что изложенная позиция будет способствовать активизации дальнейших научных изысканий рассматриваемой проблематики.
Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Карпунина, Виктория Викторовна, 2011 год
1. Официальные документы и нормативные акты
2. Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ: принят Гос. Думой 24 мая 1996 г. : в ред. от 4 окт. 2010 г. 270-ФЗ. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. - № 25, ст. 2954 ; Рос. газ. -2010. - 8 окт.
3. Монографии, учебники, учебные пособия
4. Аграновская Е. В. Правовая культура и обеспечение прав личности / Е. В. Аграновская, Е. А. Лукашева. - М.: Юрид. лит., 1988. - 145 с.
5. Алексеев С. С. Избранное / С. С. Алексеев. М.: Статут, 2003. - 480 с. 11 .Алексеев С. С. Общая теория права / С. С. Алексеев. - М. : Проспект,2008. 567 с.
6. Алексеев С. С. Право на пороге нового тысячелетия. Некоторые тенденции мирового правового развития - надежда и драма современной эпохи / С. С. Алексеев. М. : Статут, 2000. - 256 с.
7. Алексеев С. С. Право: азбука теория - философия: Опыт комплексного исследования / С.С. Алексеев. - М. : Статут, 1999. - 712 с.
8. Алексеев С. С. Теория права / С. С. Алексеев. М. : БЕК, 1994. - 224 с. 1 Ъ.Байтин М. И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков) / М. И. Байтин. Изд. 2-е, доп. - М. : Право и государство, 2005. - 544 с.
9. Балашов Л. Е. Негатив жизни: антикультура и антифилософия / Л. Е. Балашов. М. : ACADEMIA, 2002. - 39 с.
10. П.Балюк Г. И. Взаимосвязь правовой культуры и социалистической демократии / Г. И. Балюк. Киев: Наук, думка, 1984. - 120 с.
11. Баранов В. М. Истинность норм советского права / В. М. Баранов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1989. - 397 с.
12. Баранов В. М. Концепция законопроекта: учеб. пособие / В. М. Баранов. Н. Новгород: Нижегор. акад. МВД России, 2003. - 190 с.
13. ТЬ.Волкова Н. С. Правовые позиции Конституционного суда Российской Федерации и парламент / Н. С. Волкова, Т. Я. Хабриева. - М. : НОРМА, 2005. 176 с.
14. Вопленко Н. Н. Правосознание и правовая культура: учеб. пособие / Н. Н. Вопленко. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - 52 с.
15. Гойман В. И. Действие права (методологический анализ) / В. И. Гой-ман. М. : Акад. МВД России, 1992. - 180 с.
16. ЪЪ.Дюрягин И. А. Применение норм советского права / И. А. Дюрягин.- Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во, 1973. 247 с.
17. ЪА.Ефремов А. Ф: Принципы и гарантии законности / А. Ф. Ефремов.- Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. 148 с.
18. ЪЪ.Ионин Л. Т. Социология.культуры путь в новое тысячелетие: учеб. пособие для студентов вузов / Л. Т. Ионин. 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Логос, 2000. - 280 с.
19. Ъв.Каган М. С. Философия культуры / М. С. Каган. - СПб. : Петрополис, 1996.-415 с.
20. Карташов В. Н. Теория правовой системы общества: учеб. пособие. В 2 т. Т. 1 / В. Н. Карташов. - Ярославль: Изд-во Яросл. гос. ун-та, 2005. 544 с.
21. Карташов В. Н. Юридическая деятельность: понятие, структура, ценность / В. Н. Карташов; под ред. Н. И. Матузова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1989.-218 с:
22. Карцева Л. В. Социология культуры: учеб. пособие. / Л. В. Карцева, Ю. В. Шабалина. 2-е изд. - М. : Дашков и К°, 2008. - 232 с.
23. Кейзеров Н. М. Политическая и правовая культура (методологические проблемы) / Н. М. Кейзеров. М. : Наука, 1983. - 320 с.41 .Керимов Д. А. Культура и техника законотворчества / Д. А. Керимов. -М-.: Юрид. лит., 1991. 160 с.
24. Керимов Д. А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права / Д. А. Керимов. 2-е изд. - М. : Аванта+, 2001. - 560 с.
25. Керимов Д. А. Философские проблемы права / Д. А. Керимов. М. : Мысль, 1972.-472 с.
26. Коган Л. Н. Очерки теории социалистической культуры / Л. Н. Коган, Ю. Р. Вишневский. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1972. - 169 с.
27. Кожевников В. В. Правовая активность личности / В. В. Кожевников. Омск, 1996. - 156 с.
28. Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность / В. Н. Кудрявцев. -М. : Наука, 1986.-448 с.
29. Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология / В. Н. Кудрявцев. М.: Наука, 1982. - 288 с.
30. Кудрявцев В. Н. Эффективность правовых норм / В. Н. Кудрявцев и др.. М.: Юрид. лит., 1980. - 280 с.51 .Лазарев В. В. Применение советского права / В. В. Лазарев. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1972. - 200 с.
31. Лазарев В. В. Пробелы в праве и пути их устранения / В. В. Лазарев. -М. : Юрид. лит., 1974. 184 с.
32. ЪЪ.Лазарев В. В. Социально-психологические аспекты применения права / В. В. Лазарев. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1988.
33. Латов Ю. В. Теневая экономика: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Латов, С. Н. Ковалев; под ред. В. Я. Кикотя, Г. М. Казиахмедова. М. : Норма, 2006. - 336 с.
34. Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права / О. Э. Лейст. М.: Зерцало-М, 2002. - 288 с.
35. Лукашева Е. А. Социалистическое правосознание и законность / Е. А. Лукашева. -М.: Факел, 1973. 344 с.51 .Малахов В. А. Культура и человеческая целостность / В. А. Малахов.- Киев: Наук, думка, 1984. 119 с.
36. Малиновский А. А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование) / А. А. Малиновский. - М. : Юрлитинформ, 2007.-352 с.
37. Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы / Г. В. Мальцев. М. : Прометей, 1999. - 419 с.
38. Маркарян Э. С. Очерки теории культуры / Э. С. Маркарян. - Ереван: Изд-во АН Армян. ССР, 1969. 228 с.6\.Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права / Н. И. Матузов. Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права, 2004. - 512 с.
39. Неновски Н. Право и ценности: пер. с болг. / Н. Неновски; вступ. ст. и пер. В. М. Сафонова; под ред. В. Д. Зорькина. М. : Прогресс, 1987.-248 с.
40. Оксамытный В. В. Правомерное поведение личности / В. В. Окса-мытный. Киев: Наук, думка, 1985. - 175 с.вв.Олейнкк А. Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти / А. Н. Олейник. М.: ИНФРА-М, 2001. - 418 с.
41. Пашков А. С. Эффективность действия правовых норм / А. С. Пашков, JI. С. Явич. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - 143 с.6%.Поленина С. В. Законотворчество в Российской Федерации / С. В. Поленина. М. : Изд-во ИГиП РАН, 1996. - 146 с.
42. Поротикова О. А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом / О. А. Поротикова. М.: Волтерс Клувер, 2007. - 117 с.
43. Правовые акты: антикоррупционный анализ: науч.-практ. пособие / И. С. Власов и др. ; отв. ред. В. Н. Найденко, Ю. А. Тихомиров, Т. Я. Хаб-риева. М.,: КОНТРАКТ: Волтерс Клувер, 2010. - 176 с.
44. Проблемы теории государства и права: учеб. пособие / С. С. Алексеев и др.. М.: Юрид. лит., 1979. - 392 с.
45. Рабинович П. М. Упрочение законности - закономерность социализма / П. М. Рабинович. Львов: Вища шк.: Изд-во при Львов, ун-те, 1975. - 260 с.
46. Сапун В. А. Социалистическое правосознание и реализация советского права / В. А. Сапун. Владивосток: Регион, 1984. - 112 с.
47. Семитко А. П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс / А. П. Семитко. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990, - 116 с.
48. Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию / В. Н. Синюков. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1994. - 359 с.
49. Систематизация законодательства в Российской Федерации / А. И. Абрамова и др. ; под ред. А. С. Пиголкина. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003.-382 с.
50. Соколов Н. Я. Профессиональное сознание юристов / Н. Я. Соколов; отв. ред. Е. А. Лукашева. М. : Наука, 1988. - 224 с.1%.Субочев В. В. Законные интересы / В. В. Субочев. М. : Норма, 2008.-237 с.
51. Сырых В. М. Логические основания общей теории права: в 2 т. / В. М. Сырых. Изд. 2-е, стер. - М. : Юстицинформ, 2004. - Т. 1: Элементный состав. - 528 с. ; Т. 2: Логика правового исследования (как написать диссертацию). - 560 с.
52. Татаринцева Е. В. Правовое воспитание / Е. В. Татаринцева. М. : Высш. шк., 1990. - 175 с.
53. Тпунова Л. Б. Системные связи правовой действительности: методология и теория / Л. Б. Тиунова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1991. - 136 с.
54. Черданг^ев А. Ф. Толкование права и договора: учеб. пособие для вузов / А. Ф. Черданцев. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. - 381 с.83 .Щегорцев В. А. Социология правосознания / В. А. Щегорцев. М. : Юрид. лит., 1981.-174 с.
55. Щербакова Н. В. Правовая установка и социальная активность личности / Н. В. Щербакова. М.: Юрист, 1986. - 127 с.
56. Щербакова Н. В. Проблемы правовой установки личности /Н. В. Щербакова. Ярославль: Изд-во Яросл. гос. ун-та, 1992. - 176 с.
57. Явич JI. С. Сущность права / JI. С. Явич. JI. : Изд-во Ленингр. унта, 1985.-208 с.
58. Язык закона / под ред. А. С. Пиголкина. М. : Юрид. лит., 1990. - 189 с.
60. Абдулина П. К. Обсуждение философских проблем правовых исследований / П. К. Абдулина // Правоведение. 1988. - № 3. - С. 112-115.
61. Азми Д. М. Э. Фромм о позитивных и негативных аспектах современной демократии / Д. М. Азми // Государство и право. - 2002. № 5. -С. 103-107.
62. Афанасьев В. С. Обеспечение законности: вопросы теории и практики: автореф. дис. . д-ра юрид. наук / Афанасьев В. С. М., 1993. - 40 с.
63. Аюева Е. И. О взаимосвязи цели и интереса в правоприменительной деятельности / Е. И. Аюева // Сов. государство и право. - 1973. № 2. -С. 12-19.
64. Бабаев В. К. Роль правовой культуры в деятельности органов дознания / В. К. Бабаев // Правовая культура в юридической практике. М., 1977. -С. 156-165.
65. Белов А. Правовые издержки в правовом государстве / А. Белов // Право и экономика. 2000. - № 11. - С. 3-10.9%. Бобылев А. И: Механизм правового воздействия на общественные отношения / А. И: Бобылев // Государство и право. 1999. - № 5. - С. 104-109.
66. Бойко: А. Д. Некоторые вопросы теории правового воспитания /
67. A. Д. Бойко // Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974; -С. 11-38.
68. Бранский"В: Пі Теоретические основаниясоциальной синергетики / ВШ1Бранский7/Вопр: философии; 2000: - № 4; - С. .112-129:
69. Бреднева В. Є. Уровни правосознания и юридическая деятельность: дис. . канд. юрид. наук / Бреднева В. С. Тамбов, 2009. - 208 с.
70. Величко А. М. Нравственный идеал и право / А. М. Величко7/ Правоведение. 2002. - № 2. - С. 187-203. .
71. ВенгеровА: Б. Общая методика измерений в праве/ А. Б. Венгеров,
72. B. И. Никитинский, И. С: Самощенко // Сов. государство и право. 1970. -№ 6:-С. 30-38.
73. Ветютнев Ю. Ю: Синергетика в праве / Ю. Ю. Ветютнев // Государство и право: 2002. - № 4. - С. 64-69;. ч " . , "109; Власенко Н. А: Логико-структурные дефекты системы советского права / Н. А. Власенко // Правоведение. 1991. - № 5. - С. 21-28.
74. Власенко Н. А. Проблемы точности выражения формы права (лин-гво-логический анализ) : дис. . д-ра юрид. наук в форме науч. докл. / Власенко Н. А. Екатеринбург, 1997. - 162 с.
75. Галустян Н. В. Правовая активность личности в механизме формирования социально полезного поведения: дис. . канд. юрид. наук / Галустян Н. В. Ростов н/Д, 2005. - 162 с.
76. Глазырин В. В. Эффективность правоприменительных актов / В. В. Глазырин, В. И. Никитинский // Сов. государство и право. - 1984. -№ 2.-С. 11-17.
77. Гранат Н. Л. Правовое сознание и правовая культура / Н. JT. Гранат//Юрист. 1998.-№ 11/12.-С. 14-20.
78. Дрейшев Б. В. Правотворчество и правовое регулирование / Б. В. Дрейшев // Правоведение. 1985. - № 1. - С. 30-36.
79. Дюрягин И. Я. Об истинности содержания правоприменительного акта / И. Я. Дюрягин // Сов. государство и право. 1975. - № 2. - С. 11-19.
80. Дятлов Ю: А. Правореализующий риск (проблемы теории и практики) : дис. . канд. юрид. наук / Дятлов Ю. А. Владимир, 2006. - 189 с.
81. Ефремов А. Ф. Принципы и гарантии законности: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Ефремов А. Ф. М., 1999. - 22 с.
82. Замотаева Е. К. Обеспечение законности нормативных правовых актов органов исполнительной власти / Е. К. Замотаева // Журн. рос. права. -2010.-№9.-С. 25-37.
83. Затонский В. А. Правовая активность граждан как форма проявления правовой жизни / В. А. Затонский // Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект. - Саратов, 2005. С. 367-394.
84. Иванчак JI. И. Механизм взаимодействия правосознания и социальной среды (современные проблемы совершенствования) : дис. . д-ра юрид. наук / Иванчак JL И. СПб., 2001. - 366 с.
85. Извеков Ю. Ошибка законодателя т не повод для бездействия / Ю. Извеков // Законность. 2004. - № 9. - С. 9-11.
86. Казаков В. Н. Правовой порядок в юридической теории и практике: дис. . д-ра юрид. наук / Казаков В. H. - М., 2003. 372 с.
87. Казинская С. Н. Пробелы гражданского законодательства, способствующие совершению мошенничества в сфере потребительского рынка в отношении предпринимателей / С. Н. Казинская // Безопасность бизнеса. -2010.-№2.
88. Каминская В. И. Правосознание как элемент правовой культуры / В. И. Каминская, А. Р. Ратинов // Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974. - С. 44-45.
89. Капустин Б. Г. Либеральные ценности в сознании россиян / Б. Г. Капустин, И. М. Клямкин // Полис. 1994. - № 1. - С. 68-91 ; № 2. - С. 39-75.
90. Кожевников С. Н. Правовая культура как предпосылка социально-правовой активности / С. Н. Кожевников // XXVI съезд КПСС и развитие теории права. - Свердловск, 1982. - С. 32-65.
91. Кониченко Е. Б. Правовая культура сотрудников пенитенциарной системы в современном российском обществе (общеправовой анализ) : дис. . канд. юрид. наук / Кониченко Е. Б. Владимир, 2005. - 182 с.
92. Кудрявцев В. Н. О правопонимании и законности / В. Н. Кудрявцев // Государство и право. 1994. - № 3. - С. 3-8.
93. Кудрявцев В. Н. Право как элемент культуры / В. Н. Кудрявцев // Право и власть. М., 1990. - С. 245.
94. Кудрявцев В. Н. Юридические нормы и фактическое поведение / В. Н. Кудрявцев // Сов. государство и право. 1980. - № 2. - С. 12-20.
95. Лазарев В. В. Понятие пробелов в праве / В. В. Лазарев // Сов. государство и право. 1967. - № 4. - С. 92-96.
96. Лазарев В. В. Правомерное поведение как объект юридического исследования / В. В. Лазарев // Сов. государство и право. 1976. - № 10. -С. 29-37.
97. Лазарев В. В. Сфера и пределы правового регулирования / В. В. Лазарев // Сов. государство и право. 1970. - № 11. - С. 38-44.
98. Лапина И. А. Дефекты, законодательных актов законодательных органов субъектов Российской? Федерации // Конституц. и муницип. право. -2008.-№21.-С. 13-17.
99. Лебедев М. П. Об эффективности воздействия социалистического права на общественные отношения / М. П. Лебедев // Сов. государство и право.-1963.-№ 1.-С. 23-29.
100. Лебедева Л. А. К изучению уровня-культуры личности / Л. А. Лебедева, Г. А. Сухорукова, Н. В: Меньшикова // Исследование культурной деятельности и культурного уровня населения городов Урала: Свердловск, 1979.-С. 84-88.
101. Лисюткин А. Б. Истина и заблуждение: проблема ошибок в юриспруденции / А. Б. Лисюткин // Правоведение. 2001. - № 4. - С. 22-29.
102. Лисюткин А. Б. Юридическая техника и правовые ошибки / А. Б. Лисюткин // Государство и право. 2001. - № 11. - С. 22-28.
103. Маевский В. Юридические ошибки «невидимки» / В. Маевский // Законность. - 2001. - № 7. - С. 6-10.
104. Мамчун В. В. Правоприменительный риск: дис. . канд. юрид. наук / Мамчун В. В. Н. Новгород, 1999. - 206 с.
105. Мартышин О. В. О некоторых особенностях правовой и политической культуры / О. В. Мартышин // Государство и право. 2003. - № 10. -С. 24-30.
106. Мартышин О. В. Проблема ценностей в теории государства и права / О.В. Мартышин // Государство и право. 2004. - № 10. - С. 5-10.
107. Мартышин О. В. Справедливость и право / О. В. Мартышин // Государство и право на рубеже веков: Проблемы истории и теории: материалы Всерос. конф. / ИГП РАН. М., 2001. - С. 159-165.
108. Матузов Н. И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения / Н. И. Матузов // Правоведение. 2000. - № 5. - С. 225-244.
109. Медведев В. А. Правовая культура российского общества: особенности и тенденции развития: дис. . канд. юрид. наук / Медведев В. А. - Чебоксары, 2004. 213 с.
110. Месилов М. А. Правовой нигилизм государственных служащих в современной России: теоретико-правовое исследование: дис. . канд. юрид. наук / Месилов М. А. М., 2008. - 180 с.
111. Мирзоев Б. Антирейдерские поправки: надежный заслон или пар-кур для рейдеров? / Б. Мирзоев, Ф. Полысалова // Адвокат, вести. 2009. -№11.-С. 18.
112. Михайлов А. Институт понятых - архаизм российского уголовного судопроизводства / А. Михайлов // Законность. 2003. - № 4. - С. 29-31.
113. Михайлов В. Нормативное регулирование правомерного причинения вреда в сфере предпринимательства / В. Михайлов // Закон. 2000. - № 7. - С. 36-46.
114. Мурсалимов К. Р. Правоприменительные ошибки. Проблемы теории: дис. канд. юрид. наук / Мурсалимов К. Р. Н. Новгород, 2000. - 182 с.
115. Назаренко Г. В. К вопросу о понятии правовой культуры / Г. В. Назаренко // Правоведение. 1999. - № 2. - С. 275-279.
116. Никитинский В. И. О методике измерения эффективности правовых норм / В. И. Никитинский, В. В. Глазырин, С. Е. Казаринова // Сов. государство и право. 1975. - № 9. - С. 27-30.
117. Павлова Ю. В. Правовая энтропия: дис. . канд. юрид. наук / Павлова Ю. В. Владимир, 2004. - 173 с.
118. Пашков А. С. Эффективность действия правовой нормы / А. С. Пашков, Л. С. Явич // Сов. государство и право. 1970. - № 3. - С. 40^8.
119. Певцова Е. А. Современные дефинитивные подходы.к правовой культуре и правовому сознанию / Е. А. Певцова // Журн. рос. права. 2004. - № 3. - С. 70-81.
120. Пиголкин А. С. Обнаружение и преодоление пробелов права / А. С. Пиголкин // Сов. государство и право. 1970. -№ 3. - С. 49-56.
121. Пименов Н. А. Проблемы рейдерства в России / Н. А. Пименов // Налоги.-2010.-№3.
122. Пиролсков В. Ф. Криминальная субкультура: психологическая интерпретация функций, содержания, атрибутики / В. Ф. Пирожков // Психол. журн. 1994. - № 2. - С. 38-51.
123. ХбЪ.Поленина С. В. Качество закона и совершенствование правотворчества / С. В. Поленина // Сов. государство и право. 1987. - № 7. - С. 3-12.
124. Поляков С. Б. Социально-психологические аспекты применения права / С. Б. Поляков // Адвокат. 2010. - № 10. - С. 5-15.
125. Приходько И. М. Ограничения в российском*праве: дис. . канд. юрид. наук / Приходько И. М. Саратов, 2001. - 195 с.
126. Рахманина Т. Н. Актуальные вопросы кодификации российского законодательства / Т. Н. Рахманина // Журн. рос. права. 2008. - № 4. - С. 30-39.
127. Раянов Ф. М. Правовая организация общественной жизни: теория и практика / Ф. М. Раянов // Государство и право. 2004. - № 12. - С. 5-9.
128. Сальников В. П. Правовая культура: теоретико-методологический аспект: дис. . д-ра юрид. наук / Сальников В. П. Л., 1990. - 402 с.
129. Сауляк О. П. Законность в правоприменительной деятельности: дис. . канд. юрид. наук / Сауляк О. П. М., 2001. - 179 с.
130. Семитко А. П. Развитие правовой культуры как правовой прогрессУдис. д-ра юрид. наук / Семитко А. П. - Екатеринбург, 1996. - 288 с.
131. Соловьев И. Н. О новеллах и пробелах, или УК РФ нуждается в корректировке / И. Н. Соловьев // Налоговая политика и практика. 2009. -№ 11(83).-С. 5-9.
132. Сопин В. Тупики для правосудия / В. Сопин // Законность. 2003. -№ 7. -С. 21-22.
133. Степанов В. Ф. Важнейшие критерии эффективности демократического государства / В. Ф. Степанов // Государство и право. - 2004. № 5. -С. 91-96.
134. Тапчиян Н. М. Правосознание и правовая культура личности в условиях обновления России: дис. . канд. юрид. наук / Тапчиян Н. М. М., 1999.- 151 с.
135. Тихомиров Ю. А. Механизм преодоления противоречий между федеральными законами и законами субъектов Федерации // Соотношение законодательства Российской Федерации и законодательства субъектов Российской Федерации. М., 2003. - С. 208-214.
136. Тихомиров Ю. А. Правоприменение: от стихийности к системе / Ю. А. Тихомиров // Журн. рос. права. 2007. - № 12. - С. 27-36.
137. Трикоз Е. Н. Теневое право: миф или реальность? / Е. Н. Трикоз // Законодательство и экономика. 2005. - № 1. - С. 56-60.
138. Уранский Ф. Р. Пробелы в праве и способы их восполнения в правоприменительной деятельности: дис. . канд. юрид. наук / Уранский Ф. Р. -М., 2005.-192 с.i
139. Чернова Э. Р. Юридическая деятельность в механизме правового регулирования (на примере деятельности органов внутренних дел МВД РФ) : автореф. дис. . канд. юрид. наук/ЧерноваЭ. Р. - Владимир, 2007. -26 с.
140. Чечулин А. А. Социально-психологические условия и факторы формирования правовой личности / А. А. Чечулин // Проблемы права, науки и образования. Новосибирск, 2001. - С. 156-162.
141. Чечулина А. А. Правовая законность: дис. . канд. юрид. наук / Чечулина А. А. Уфа, 2004. - 205 с.
142. Чигидин Б. В. Юридическая техника российского законодательства: дис. . канд. юрид. наук / Чигидин Б. В. М., 2002. - 189 с.
143. Чхиквадзе В. М. Социалистическая демократия, культура и правопорядок // Соц. законность. 1970. - № 1. - С. 5-11.
144. Шаханов В. В. Правовые парадигмы: дис. . канд. юрид. наук / Шаханов В. В. Владимир, 2005. - 193 с.
145. Шикин Е. П. Факторы, определяющие эффективность норм права / Е. П. Шикин // Сов. государство и право. 1973. - № 5. - С. 104-107.
146. Шубина О. Б. Правовая культура как элемент культуры общества: дис. . канд. юрид. наук / Шубина О. Б. СПб., 2004. - 167 с.
147. Щелокаева Т. А. Юридические коллизии и коллизионные нормы: понятие, виды / Т. А. Щелокаева // Правоведение. 2003. - № 6. - С. 147-152.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
Возможно, будет полезно почитать:
- Аббатство - это католический монастырь ;
- Самые распространенные расклады ;
- Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
- К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
- Основные характеристики марса ;
- Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
- Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
- Журавль толкование сонника ;