Где родился и жил саша черный. Краткая биография Саши Чёрного

Крещеный отцом в возрасте 10 лет, чтобы иметь возможность поступить в гимназию вне "процентной нормы", Саша Черный обучения не закончил (неоднократно отчислялся за неуспеваемость).

В 1900-е гг. активно сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах "Зритель", "Молот", "Маски", "Сатирикон" и др. В 1902-1904 гг. служил в Новоселицкой таможне. Начал печататься в Житомире в 1904 г. в газете "Волынский вестник".

С 1905 г. - чиновник в Петербурге, где, благодаря женитьбе на ученице видного профессора философии Александра Введенского и родственнице известных купцов Елисеевых, получил возможность заняться самообразованием.

Известность Черному принесла дерзкая политическая сатира "Чепуха" ("Зритель", 1905). Первый сборник стихов поэта "Разные мотивы" (1906), содержащий наряду с лирикой литературные и политические юморески, был запрещен цензурой. Спасаясь от судебной ответственности, поэт уехал в Германию, в 1906-1907 гг. слушал лекции в Гейдельбергском университете.

Вернувшись в 1908 г. в Россию, он стал постоянным сотрудником журнала "Сатирикон" (с 1911 г. - "Новый Сатирикон"). Особую популярность Саше Черному принесли книги "Сатиры" (1910) и "Сатиры и лирика" (1911).

Порвав в 1911 г. с "Сатириконом", отходившим от злободневной политической сатиры, Черный перешел при содействии Максима Горького в журнал "Современник" , опубликовал в нем несколько фельетонов в стихах на актуальные социально-политические темы.

В это же время стал печататься в газетах "Киевская мысль", "Русская молва", в журналах "Современный мир", "Аргус", "Солнце России", также он выступал как детский писатель (книги "Тук-Тук", 1913, "Живая азбука", 1914).

В 1914 г. Черный добровольно ушел на фронт. В марте 1917 г. Временным правительством он был назначен заместителем комиссара Северного фронта. После Октябрьской революции (которую Черный не принял, несмотря на предложения большевиков возглавить газету в Вильно) осенью 1918 г. он уехал в Прибалтику (где были созданы стихи о Литве и цикл "Русская Помпея"); в 1920 г. - в Берлин; со второй половины 1923 года до начала 1924 года он жил в Италии (впечатления от Вечного города отразились в лирических и юмористических миниатюрах "Из римской тетради" и "Римские офорты"). В 1923 г. вышла книга его стихов "Жажда".

С 1924 г. Саша Черный жил в Париже, сотрудничал в газетах "Последние новости", парижском "Сатириконе" и других периодических изданиях, устраивал литературные вечера, ездил по Франции и Бельгии, выступая со стихами перед русскими слушателями.

В 1927 г. он вошел в группу эмигрантов, которая на паях приобрела земельный участок и основала русскую колонию в поселке Ла-Фавьер в Провансе. Здесь, на юге Франции, Саша Черный провел последние годы жизни.

В 1931-1932 гг. Черный написал поэму "Кому в эмиграции жить хорошо".

Среди других его произведений - поэма "Ной" (1914), стихотворный цикл "Война" (1918), стихи, повести, рассказы (книга "Сон профессора Патрашкина", 1924; "Дневник фокса Микки", 1927; "Кошачья санатория", 1928; "Белка-мореплавательница", 1933 и др.) и пьеса "Возвращение Робинзона" (1922); произаический сборник "Несерьезные рассказы" (1928).

Особое место в творчестве Черного занимают "Солдатские сказки" (опубликованы в 1933 г.), написанные в стиле своеобразного анекдотически-бытового реализма. Писатель оставил также переводы из Генриха Гейне, Рихарда Демеля, Кнута Гамсуна и др. Цикл музыкальных произведений на слова Саши Черного создал Дмитрий Шостакович.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Саша Черный (настоящее имя Александр Михайлович Гликберг) родился 1 октября 1880 года в городе Одесса. В семье провизора было 5 детей, двое из которых были Саши. Блондин и брюнет, «Белый» и «Черный». Так и появился псевдоним.
Мальчик стал гимназистом в возрасте десяти лет. Чтобы Саша смог поступить учиться вне «процентной нормы» для евреев, отец крестил его. Но учеба давалась Саше с трудом, его неоднократно отчисляли за неуспеваемость. В 15 лет мальчик сбежал из дома, начал бродяжничать и вскоре оказался без средств к существованию. Отец и мать перестали отвечать на его просьбы о помощи. О судьбе Саши случайно узнал журналист и написал об этом статью, которая попала в руки крупного житомирского чиновника К. Роше. Роше был растроган этой печальной историей, и взял юношу к себе в дом. Так Саша попал в Житомир.
Но и здесь будущий поэт гимназию не закончил, на этот раз - из-за конфликта с директором. Сашу призвали на воинскую службу, где он отслужил два года.
Далее Александр оказался в местечке Новоселицы (на границе с Австро-Венгрией), где поступил работать в местную таможню.
Вернувшись в Житомир, он начал работать в газете «Волынский вестник». Здесь напечатан его «Дневник резонёра», подписанный «Сам по себе». Однако газета быстро закрылась. Молодой человек, уже увлекшийся литературой, решает переехать в Петербург. Здесь Сашу приютили родные Константина Роше. Александр служил чиновником на Варшавской железной дороге. Его начальницей была Мария Ивановна Васильева. Несмотря на то, что она была старше Саши на несколько лет, они сблизились и в 1905 году поженились. Александр Гликберг оставил работу в конторе и целиком отдался литературному творчеству. Так он стал Сашей Черным.
Первое же его стихотворение «Чепуха», опубликованное под никому не известным псевдонимом, привело к закрытию журнала "Зритель", в котором оно было опубликовано, и распространилось в списках по всей стране. Стихи Саши Черного – и саркастические, и нежные, приобрели всероссийскую популярность. Корней Чуковский писал: «…получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего, искал в нем стихи Саши Чёрного».
В 1906 году вышел в свет сборник стихов «Разные мотивы», который вскоре был запрещен цензурой из-за политической сатиры.
В 1910-1913 годах поэт писал детские книги.
В 1914 году Александр ушел на фронт, служил в 5-й армии рядовым при полевом лазарете и работал как прозаик. Однако, не выдержав ужасов войны, впал в депрессию и был помещен в госпиталь.
После Октябрьской революции осенью 1918 года Александр уехал в Прибалтику, а в 1920 году – в Германию. Некоторое время поэт жил в Италии, потом в Париже. На юге Франции провел он и последние годы жизни.
В эмиграции Саша работал в газетах и журналах, устраивал литературные вечера, ездил по Франции и Бельгии, выступал со стихами перед русскими слушателями, выпускал книги. Особое место в его творчестве теперь занимала проза, адресованная и взрослым, и детям.
Смерть Саши Черного была внезапной и неожиданной: рискуя жизнью, он помогал соседям тушить пожар, а потом, уже дома, у него произошел сердечный приступ. Умер Саша Черный во Франции в местечке Лаванду 5 июля 1932 года. Ему было всего 52 года.

Биография

Александр Михайлович Гликберг, который позже стал известен как Саша Черный, появился на свет 1 октября 1880 г. в одесской семье еврея-провизора, где помимо него было еще четверо детей.

Из-за затруднений при поступлении в гимназию Сашу крестили в православие, чтобы на него более не распространялись ограничения процентной нормы для евреев. В девятилетнем возрасте он стал учеником гимназии, но порядки учебного учреждения не пришлись Александру по душе. В пятнадцать лет он бежал из дома, найдя приют у тетки, которая устроила его в гимназию в Петербурге. Вскоре из гимназии Сашу исключили, и он остался на улице без средств к существованию. Родители помочь ему отказались, будущий писатель зарабатывал попрошайничеством, пока его история не стала известна К.К. Роше. Председатель Крестьянского Присутствия в Житомире, уделявший много внимания благотворительности, взял нищего Сашу Гликберга под свою опеку. Его увлечение поэзией сыграло решающую роль в зарождении литератора Саши Черного. Так в 1888 году Александр Гликберг переехал в Житомир, где поступил в местную гимназию. Впрочем, окончить образование ему так и не удалось.

Молодость

Прослужив два года (1901-1902)вольноопределяющимся в российской армии он начал работать в таможенной службе в г. Новоселицах.

По возвращении в Житомир молодой автор начинает сотрудничать с местным «Волынским вестником». Но вскоре газета закрылась, и в 1905 году Александр Михайлович уехал в Петербург. Там он публикует стихи в журналах «Леший», «Альманах, «Зритель» и многих других, зарабатывая на жизнь канцелярской работой.

В 1905 году Александр Гликберг женился на Марине Ивановне Васильевой. Вернувшись из свадебного путешествия по Италии, он принял решение оставить работу и заниматься исключительно литературой.

После публикации стихотворения «Чепуха» под именем «Саша Черный», писателю были рады на собраниях всех сатирических журналов того времени.

В 1906 году он уехал в Германию, где поступил в Гейдельбергский университет.

В Петербург Саша Черный вернулся в 1908 году. Усилиями журнала «Сатирикон» свет увидели сборники его стихов «Сатиры», «Невольная дань», «Всем нищим духом», Многие издания были рады публиковать его произведения. Писатель попробовал себя и в роли автора детских произведений, издав книги «Живая азбука», «Тук-тук» и другие.

Зрелость

В 1914 году Черный был мобилизован и приступил к службе в полевом лазарете.

В 20-х годах Саша Черный покинул Россию, эмигрировав сначала в Берлин, а затем в Париж. В 1929 году Черный вместе с другими выходцами из России приобрел участок в городке Ла Фавьер. В его доме всегда были желанными гостями русские авторы, художники и музыканты.

Статья о русском поэте Саше Черном, чье имя навсегда осталось в истории Житомира.

Советскому человеку предлагалось забыть о Саше Чёрном, если он о нём помнил, а от молодого поколения поэта оградила цензура, на его сочинения был наложен запрет. Казалось бы – самый известный в царской России мастер остроумной политической сатиры, меткий обличитель пошляка-обывателя, приспешника самодержавия, гнилого интеллигента – да при этом ещё и тонкий лирик, повлиявший на развитие русской поэзии начала ХХ века. Даже ниспровергатель авторитетов – молодой Маяковский на вопрос, кто из поэтов нравится ему больше: Фет, Майков или Полонский, ответил, рассмеявшись, – Саша Чёрный. Его влияние на своё творчество будущий “трибун революции” открыто признавал, хотя Саша убийственно высмеял его тогдашних сподвижников и их эпатирующий манифест “Ослиный хвост”, написав своё “Рождение футуризма”:

Художник в парусиновых штанах,
Однажды сев случайно на палитру,
Вскочил и заметался впопыхах:
“Где скипидар?! Давай - скорее вытру!”

Но, рассмотревши радужный каскад,
Он в трансе творческой интуитивной дрожи
Из парусины вырезал квадрат
И…учредил салон “Ослиной кожи”.

Впоследствии же припечатал и самого “агитатора, горлана, главаря”, назвав “красным бардом из полпивной”. Досталось от Саши Чёрного и “новаторам” из смежных областей. Вот как представил он их в своём уморительно смешном стихотворении “Недоразумение”, полный текст которого приводится в конце статьи.*

Публика оценила его сразу. По свидетельству Корнея Чуковского: “Получив свежий журнал (имеется в виду популярнейший петербургский “Сатирикон”, прим. автора), читатель, прежде всего, искал в нём стихи Саши Чёрного. Не было такой курсистки, такого студента, врача, адвоката, которые не знали бы их наизусть”.

Однако в глазах партийных “воспитателей” все эти заслуги ничего не стоили, поскольку Саша Чёрный посмел эмигрировать. И только сейчас его замечательные стихи возвращаются на родину.

Тем, кто знакомится с этим поэтом впервые, не следует заблуждаться по поводу имени, которым он подписывал свои произведения. Уж очень оно встраивается в ряд таких “говорящих” псевдонимов, как Максим Горький, Андрей Белый, Демьян Бедный, Артём Весёлый и даже Михаил Голодный и Эмиль Кроткий. Сашей Чёрным Александр Михайлович Гликберг назвал себя почти случайно. Были у него и другие псевдонимы, например, Сам по себе, Гейне из Житомира и пр. А этот всплыл в памяти, когда вспомнилось, как называли его в семье, чтобы не путать с родственником, ещё одним Сашей Гликбергом, в отличие от него – блондином.

Родился поэт в 1880 году в Одессе, в зажиточной еврейской семье. Дед его Яков имел всего лишь скобяную лавку, а отец – Михаил (Мендель) Гликберг, о котором обычно упоминают как о провизоре либо коммивояжёре, – служил разъездным представителем химической фирмы. Саша был старшим из пятерых детей, которыми занималась, вернее, не хотела заниматься истеричная мать. Собственные дети сильно её раздражали. Это выливалось в постоянные жалобы мужу, который в силу крутого нрава не находил ничего лучше, чем, возвращаясь из очередной поездки, чинить детям строгую расправу.

Когда подошло время учиться, маленький Саша выдержал экзамен для поступления в гимназию, но принят не был по причине пресловутой “процентной нормы” и год проучился дома. Вначале отец предполагал отдать будущего поэта в обучение ремеслу. Потом передумал и решил проблему сплеча. Одним махом он отдал на крещение всех своих детей. Так что в следующем году 10-летний Саша стал гимназистом. Учился он не слишком успешно, обстановка в семье была, как всегда, тягостной. Наверняка существовали и более серьёзные причины, в силу которых после 5-го класса он сбежал из дома. О них он всегда умалчивал.

Заботами тётки со стороны отца мальчик был отвезён в Санкт-Петербург и устроен в гимназию с пансионом, однако за двойку по алгебре был отчислен. Дома “блудного сына” не приняли, на его письма с просьбами о помощи отвечать перестали. Он скитался по России, дошёл до самой крайней нищеты и безнадёжности. И тут вмешалось настоящее чудо. Случайно узнавший об участи талантливого мальчика журналист Яблоновский написал о нём в солидной газете “Сын отечества”. Статья попала на глаза крупному житомирскому чиновнику Константину Роше, инициатору и участнику многих благотворительных дел, недавно потерявшему сына. Он взял мальчика в свой дом, определил в житомирскую гимназию, окружил заботой. Произошло это в 1896 году.

Однако с гимназиями Саше положительно не везло. Принесённая ради этого тяжёлая жертва оказалась напрасной. Конфликт с директором, в который он ухитрился вступить, был таким острым, что после окончания учебного года юноша был исключён, причём без права поступления. О причинах можем только догадываться. Не исключено, что уже тогда проявилось Сашино меткое остроумие и умение убийственно выставить на смех.

Ученик он был великовозрастный, поэтому в 1900 году его призвали в армию. Два года он отслужил вольноопределяющимся в Галицком полку, а потом еще два – таможенным служащим на границе с Австро-Венгрией. Вернувшись в Житомир, Александр Гликберг сделал первые шаги на литературном поприще – стал штатным фельетонистом “Волынского вестника”. Звучит многообещающе, правда, платили ему контрамарками в местный театр. Вскоре газета и вовсе закрылась, и он отправился в Петербург.

Молодого человека приютили родственники добрейшего Константина Роше. В ожидании лучших времён он устроился письмоводителем на Варшавскую железную дорогу. Непосредственным начальником начинающего поэта оказалась Мария Ивановна Васильева, которая взяла его под своё заботливое крыло. Они не подходили друг другу ни по возрасту, ни по положению и образованию, тем не менее, сблизились и в 1905 году поженились. В Марии Ивановне он нашёл то, что недополучил от собственной матери, – преданную любовь, энергичную заботу и обеспеченный тыл. Женитьба позволила ему оставить постылую работу в конторе и посвятить себя творческой деятельности. Жена освободила его от неотступной заботы о хлебе насущном, от беготни по редакциям, переговоров с издателями (он называл их “литературными крокодилами”), от мелочей быта и деловой жизни.

Медовый месяц молодые провели в Италии. По возвращении поэт получил возможность спокойно работать, и результаты не заставили себя ждать. Первое же опубликованное в этом, напомню, 1905 году стихотворение, кстати, впервые подписанное псевдонимом Саша Чёрный, произвело эффект разорвавшейся бомбы. В списках оно разошлось по всей стране, так что молодой провинциал, как говорится, наутро проснулся знаменитым. Стихотворение называлось “Чепуха”, но содержание его было далеко не чепуховым. В лёгких, как детская считалочка, без труда запоминающихся строчках поэт убийственно высмеял ни более ни менее как самых известных государственных деятелей России, депутатов Думы, министров и даже особу государя, которому прозрачно намекнул на взрыв бомбы вблизи царской резиденции:

Разорвался апельсин
У Дворцова моста,
Где высокий господин
Маленького роста?

Журнал “Зритель”, посмевший напечатать эту крамолу, немедленно запретили. Но на дворе был 1905 год, предварительная цензура уже была отменена, так что птичка вылетела из клетки. Стихи Саши Чёрного наперебой печатали “Молот”, “Альманах”, “Маски” – сатирические журналы, которых расплодилось великое множество. К 1908 году он осмелился издать свой первый сборник. Поскольку в него были включены и политические сатиры, тираж был немедленно арестован. Такая же судьба ожидала и автора, если бы он вовремя не выехал заграницу.

Проведённые в Германии два года позволили Саше Чёрному прослушать курс лекций в Гейдельбергском университете. Вернувшись в Санкт-Петербург в 1908 году, он в течение следующих трёх лет постоянно печатается в “Сатириконе” Аркадия Аверченко. Публикации в этом самом известном в тогдашней России журнале сатиры и юмора принесли поэту не просто популярность, а всероссийскую славу. Вокруг журнала объединились лучшие “смехачи” того времени. Годы работы в “Сатириконе” – лучшая пора Саши Черного-поэта. И хотя он добился настоящего успеха, он меньше всего походил на баловня судьбы, всегда старался держаться подальше от шумного общества, с писателями практически не общался. Исключение составляли лишь его друзья Леонид Андреев и Куприн. На людях он чаще всего молчал, держался гордо и прямо, фамильярностей по отношению к себе не терпел. В ту пору его новое имя было у всех на устах, но это его лишь раздражало. “Здравствуйте, Саша!” – как-то сказал ему на Невском один журналист, а Александр Михайлович потом в ярости писал Корнею Чуковскому: “Черт дернул меня придумать себе такой псевдоним! Теперь всякий олух зовет меня Сашей!”

Стихи 1908-1912 годов – периода расцвета блестящего сатирического таланта Саши Черного – самые лучшие среди всего им написанного. Книги его стихов многократно переиздавались, критика встречала их единодушной хвалой. Если вначале в своих сатирах он проклинал эпоху, издевался над нею, то позже стал писать как бы натягивая на себя личину – то ненавистного ему обывателя, то эдакого жалкого интеллигента – всегда отличного от самого Саши Чёрного. Высказывание от лица этих отвратительных для него масок потребовало снижения традиционных поэтических тем и “демократизации” стихотворного языка, выразившейся в пародийном сопоставлении избитой высокой фразеологии с интеллигентским жаргоном и в использовании сниженной вульгарной лексики. Впоследствии метод этот, применив его к прозе, блестяще использовал Михаил Зощенко. А тогда это было в новинку.

Неожиданным образом то, что было выбором медицинского инструмента в руках хирурга, назвавшийся его учеником Маяковский воспринял как новую поэтическую норму. О том, как её понял этот бурный ниспровергатель авторитетов, он высказался в лоб: “Меня радовал его антиэстетизм”. Но истинную манеру Саши Чёрного лучше всего иллюстрируют его наиболее любимые Маяковским стихи, такие, как например “Обстановочка”:

Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счётах жалкие копейки:

Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Ревёт сынок. Побит за двойку с плюсом.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки с утра.

Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастия полуоткрывши рот,
А кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орёт.

Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль.
А за стеной соседка-белошвейка
Поёт романс “Пойми мою печаль”.

Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя чёрствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы
И сырость капает слезами с потолка.

Брандахлысты в белых брючках
В лаун-теннисном азарте
Носят жирные зады.

Вкруг площадки, в модных штучках
Крутобёдрые Астарты
Как в торговые ряды
Зазывают кавалеров (…)

Щёки, шеи, подбородки,
Водопадом в бюст свергаясь,
Пропадают в животе,

Колыхаются, как в лодке,
И, шелками выпираясь,
Вопиют о красоте.(…)

Как наполненные вёдра
Растопыренные бюсты
Проплывают без конца –

И опять зады и бёдра…
Но над ними – будь им пусто! –
Ни единого лица!

Когда же поэт высказывался не от имени маски, а от собственного лица, звучали совсем другие ноты – это был голос страдающей души. Однако в тот период его излюбленным оружием было едкое, безжалостное высмеивание, от стрел которого, казалось, не было защиты. Как написано было в предвоенном 1914 году в газете “Русское слово”, Саша Чёрный “…глумится над современной жизнью, над пошляками и ничтожествами…, над черносотенцами и либеральными балалайками, над лжеполитиками и лжеэстетами”.

Не обошёл он своим вниманием и весьма болезненный вопрос собственного вероисповедания, столь радикально решённый за него в детстве. На том, в какой из перечисленных ипостасей выступал он, касаясь еврейства, что стекало при этом с его разящего пера – желчь или слеза, следует остановиться особо.

Начнём с того, что темы этой он отнюдь не избегал. Вот, например, один из его шедевров – стихотворная повесть “Любовь не картошка”, изложенная почти гекзаметром:

Арон Фарфурник застукал наследницу дочку
С голодранцем студентом Эпштейном:
Они целовались! Под сливой у старых качелей.
Арон, выгоняя Эпштейна, измял ему страшно сорочку,
Дочку запер в кладовку и долго сопел над бассейном,
Где плавали красные рыбки. “Несчастный капцан!” *)

Что было! Эпштейна чуть-чуть не съели собаки,
Madame иссморкала от горя четыре платка,
А бурный Фарфурник разбил фамильный поднос.
Наутро очнулся. Разгладил бобровые баки,
Сел с женой на диван, втиснул руки в бока
И позвал от слез опухшую дочку.

Пилили, пилили, пилили, но дочка стояла как идол,
Смотрела в окно и скрипела, как злой попугай:
“Хочу за Эпштейна”.- “Молчать!!!” - “Хо-чу за Эпштейна”.
Фарфурник подумал, вздохнул. Ни словом решенья не выдал,
Послал куда-то прислугу, а сам, как бугай,
Уставился тяжко в ковер. Дочку заперли в спальне.

Эпштейн-голодранец откликнулся быстро на зов:
Пришел, негодяй, закурил и расселся как дома.
Madame огорченно сморкается в пятый платок.
Ой, сколько она наплела удручающих слов:
“Сибирщик! Босяк! Лапацон! Свиная трахома!
Провокатор невиннейшей девушки, чистой как мак!..”

“Ша…- начал Фарфурник.- Скажите, могли бы ли вы
Купить моей дочке хоть зонтик на ваши несчастные средства?
Галошу одну могли бы ли вы ей купить?!”
Зажглись в глазах у Эпштейна зловещие львы:
“Купить бы купил, да никто не оставил наследства”.
Со стенки папаша Фарфурника строго косится.

“Ага, молодой человек! Но я не нуждаюсь! Пусть так.
Кончайте ваш курс, положите диплом на столе и венчайтесь
Я тоже имею в груди не лягушку, а сердце…
Пускай хоть за утку выходит - лишь был бы счастливый ваш брак.
Но раньше диплома, пусть гром вас убьет, не встречайтесь.
Иначе я вам сломаю все руки и ноги!”

“Да, да,- сказала madame.- В дворянской бане во вторник
Уже намекали довольно прозрачно про вас и про Розу,-
Их счастье, что я из-за пара не видела, кто!”
Эпштейн поклялся, что будет жить как затворник,
Учел про себя Фарфурника злую угрозу
И вышел, взволнованным ухом ловя рыданья из спальни.
Вечером, вечером сторож бил
В колотушку что есть силы!
Как шакал Эпштейн бродил
Под окошком Розы милой.
Лампа погасла, всхлипнуло окошко,
В раме - белое, нежное пятно.
Полез Эпштейн - любовь не картошка:
Гоните в дверь, ворвется в окно.
Заперли, заперли крепко двери,
Задвинули шкафом, чтоб было верней.
Эпштейн наклонился к Фарфурника дщери
И мучит губы больней и больней…

Ждать ли, ждать ли три года диплома?
Роза цветет - Эпштейн не дурак:
Соперник Поплавский имеет три дома
И тоже питает надежду на брак.

За дверью Фарфурник, уткнувшись в подушку,
Храпит баритоном, жена - дискантом.
Раскатисто сторож бубнит в колотушку,
И ночь неслышно обходит дом.
________________________________
*) капцан - значит нищий

Отражение в творчестве поэта его отношения к своим соплеменникам вовсе не ограничивалось подобной карикатурной, уморительно смешной картинкой из еврейской жизни. Невольное отступничество (так ощущал он своё христианство) придало этому отражению особую окраску, в которой смешались сарказм, горечь, гнев. Но присутствовала в нём ещё и нежность. Сквозь юмор она явно сквозит в его опубликованной в 1910 году пародийной “Песне песней”. Вот её начальные строки:

Царь Соломон сидел под кипарисом
И ел индюшку с рисом.
У ног, как воплощённый миф,
Лежала Суламифь
И, высунувши розовенький кончик
Единственного в мире язычка,
Как кошечка при виде молочка,
Шептала: “Соломон мой, Соломончик!”
“Ну что? – промолвил царь,
Обгладывая лапку. –
Опять раскрыть мой ларь?
Купить шелков на тряпки?
Кровать из янтаря?
Запястье из топазов?
Скорей проси царя,
Проси цыплёнок сразу”.(…)

К ветхозаветной тематике поэт обращался не раз. Это и поэма “Ной”, и адресованные детям “Библейские сказки”, одну из которых (“Почему Моисей не смеялся?”) даже перепечатал сионистский журнал Жаботинского, и многое другое. Глубинные же христианские мотивы в его творчестве не замечены. Если крепко доставалось от него русскому обывателю, то также безжалостен был он к “истинно русским евреям”. Но особенно беспощаден Саша Чёрный к антисемитам. Вслед за одним из переводимых им с немецкого авторов он с удовольствием повторяет: “Когда у дурака нет никакого дела, он становится антисемитом”. Их убогие взгляды он высмеял в стихотворении “Юдофобы”:

Жиды и жидовки,
Цыплята и пейсы,
Спасайте Россию,
Точите ножи!

Не забыты были и черносотенцы из “Союза русского народа”, их Саша Чёрный пригвоздил убийственно метко:

Четыре нравственных урода –
Один шпион и три осла
Назвались ради ремесла
Союзом русского народа.

Но критика критикой, а когда разразилась Первая Мировая война, поэт записался в добровольцы и ушёл на фронт. Февральскую революцию принял восторженно, она вывела его из тяжёлой депрессии, в которую погрузили его ужасы войны. Временное правительство назначило его заместителем комиссара Совета солдатских депутатов Северного фронта.

Смысл Октябрьского переворота не ввёл Сашу Чёрного в заблуждение. И, хотя ему, оказавшемуся в Вильно, большевики предложили возглавить местную газету, он отказался и уехал в Германию, затем к Куприну в Италию, затем в Париж. Здесь он активно участвует в эмигрантских изданиях, пишет сатирические стихи и рассказы, стихотворения для детей. Но каждая строчка сквозит тоской человека, который понял, что казавшееся ему чужим, было настоящим, а сейчас, когда для него действительно светит чужое солнце и вокруг него играют чужие дети, – сам он чужой среди всех этих чужих, всюду посторонний или, как он сам себя называл, “тайный соглядатай жизни”. Вот картинка, подсмотренная им в Булонском лесу:

Мальчишка влез на липку
Качается, свистя,
Спасибо за улыбку,
Французское дитя!

Во Франции сочинил Саша Черный свое единственное любовное стихотворение “Мой роман”. В нём он описывает трогательное целомудренное свидание с юной парижанкой, которая тайком приходит в его холостяцкую комнатушку. И как всегда у него – самыми ударными являются последние строчки:

Для ясности, после её ухода
Я всё-таки должен сказать,
Что Лизе – три с половиной года…
Зачем нам правду скрывать?

Детским писателем Саша Чёрный стал ещё в России. Обратившись к казалось бы неожиданному для него жанру, этот острый сатирик, желчно высмеивающий эпоху, начал писать великолепные стихи для детей, создал серию бесхитростных двустиший “Живая азбука”. По отзыву Чуковского: “Уже по первым его попыткам я не мог не увидеть, что из него должен выработаться незаурядный поэт для детворы. Сам стиль его творчества, насыщенный юмором, богатый четкими, конкретными образами, тяготеющий к сюжетной новелле, обеспечивал ему успех у детей. Этому успеху немало способствовал его редкостный талант заражаться ребячьими чувствами, начисто отрешаясь от психики взрослых”. С этими словами невозможно не согласиться, стихи Саши Черного для детей – это нежные жемчужинки. Как точно находит он правильный тон разговора с маленьким человеком:

“Кто живёт под потолком?”
– Гном.
“У него есть борода?”
– Да.
“И манишка, и жилет?”
– Нет.
“Как встаёт он по утрам?”
– Сам.
“Кто с ним утром кофе пьёт?”
– Кот.
“И давно он там живёт?”
– Год.
“Кто с ним бегает вдоль крыш?”
– Мышь.
“Ну, а как его зовут?”
– Скрут.
“Он капризничает, да?”
– Ни-ког-да!..

В эмиграции Саша Чёрный пишет много прозы, адресована она не только детям, но и взрослым. Героем его книги “Дневник фокса Микки” является фокстерьер, рассуждающий о жизни, людях и стихах, а “Солдатские сказки” в чём-то предвосхитили прозу Михаила Зощенко. Создает он и цикл солдатских рассказов, где перед глазами автора проплывают картины фронта, оживают воспоминания о войне. Как замечает Чуковский, рассказы стилизованы в духе Лескова и Даля. Главный их мотив – любование русским характером. Некоторые из этих новелл вошли в книгу “Несерьезные рассказы”, о которой Куприн впоследствии писал: “В этой сфере (имея в виду рассказы о детях и солдатах) он свой, он здесь и товарищ, и зачинщик, и выдумщик, и рассказчик, и импровизатор, и тонкий, любящий наблюдатель”.

Что же касается еврейской проблематики, то в творчестве периода эмиграции она всплывает лишь эпизодически, что несомненно явилось следствием тогдашнего отсутствия на Западе официальной политики антисемитизма. Тем не менее, в сатирической поэме “Кому в эмиграции жить хорошо” одним из немногочисленных “счастливцев” является портной Арон Давыдович, а в статье “Голос обывателя” встречается такой стилизованный пассаж:

Скажу, как один пожилой еврей,
Что, пожалуй, всего мудрей:
Революция очень хорошая штука, –
Почему бы нет?
Но первые семьдесят лет –
Не жизнь, а сплошная мука!

Замечательно точно сказано, в особенности – про первые 70 лет! А как здорово высмеял он в своих “Потомках” вечный припев-обманку, на которую неизменно ловится терпеливый российский обыватель: “Туго, братцы, видно, дети будут жить вольготней нас”. Терпеть и страдать ради будущих поколений – на эту наживку Саша Чёрный не “клюнул”:

Я хочу немного света
Для себя, пока я жив.

И уточняет свою мысль:

Я как филин на обломках
Переломленных богов.
В неродившихся потомках
Нет мне братьев и врагов.

Так что, думаю, совсем не случайно его сатиры, в частности “Потомки”, вдохновили Дмитрия Шостаковича на создание вокального цикла. Забавным свидетельством популярности Саши Чёрного является то, что в Голливуде якобы “гастролировал” Лже-Саша Чёрный. Но до этих знаков признания поэт не дожил, он умер в 1932 году при неожиданных обстоятельствах. Когда в маленьком французском местечке Лаванду, где он жил, случился пожар, Саша Чёрный бросился помогать соседям. А потом, уже дома, у него случился сердечный приступ. Он прожил всего 52 года. Когда поэта не стало, его собака Микки, та самая, от имени которой была написана детская книжка, легла на грудь хозяина и скончалась от разрыва сердца.

Как известно, “о мёртвых либо хорошо, либо ничего”, по крайней мере первое время. Но проходят годы и всё расставляют по местам. В случае Саши Чёрного, от острых, едких, вызывающих неудержимый смех сатир которого досталось многим, можно было ожидать появления переоценок, замешанных на скрытой уязвлённости, профессиональной зависти или чём-то ещё, например болезненном национализме. В особенности это ожидаемо, когда имеешь дело с необычным дарованием, в свою очередь взявшим на вооружение издевательскую сатиру, таким, как например Венедикт Ерофеев, прославившийся ещё в Самиздате своим убийственно смешным эпатажным шедевром “Москва – Петушки”. В заметках на полях дневников, где и не сатирики-то обычно бывают особенно беспощадны и никак не склонны к сантиментам, Веничка, как он любил себя называть, неожиданно растаял:

Когда читаешь сверстников-антиподов, – рассуждает он, “хочется не то быть распростертым в пыли, не то пускать пыль в глаза народам Европы, – а потом в чём-нибудь погрязнуть. Хочется во что-нибудь впасть, но непонятно во что, в детство, в грех, в лучезарность или в идиотизм. Желание, наконец, чтоб тебя убили резным голубым наличником и бросили твой труп в зарослях бересклета. И все такое. А с Сашей Черным “хорошо сидеть под черной смородиной” (“объедаясь ледяной простоквашей”) или под кипарисом (“и есть индюшку с рисом”)”.

Даже болезненно чувствующий малейшие изъяны стиля, безжалостный к собратьям по перу несравненный Владимир Набоков произнёс неожиданные для него растроганно теплые слова о Саше Чёрном: “Осталось несколько книг и тихая прелестная тень”.

Чувство, которое оставил по себе этот талантливо издевавшийся над недостатками современников поэт, замкнутый человек, улыбку которого почти никто не видел, оказалось весьма неожиданным, определить его трудно. Наверное, это нежность.

Чёрный Саша (настоящие имя и фамилия Александр Михайлович Гликберг) (1880-1932), поэт.

Родился 13 октября 1880 г. в Одессе. Отец переезжал по югу России: из Одессы - в Белую Церковь, оттуда - в Житомир.

Мальчик учился в гимназии, но не окончил её - пришлось зарабатывать на жизнь. Печататься начал в Житомире.

Известность пришла к поэту в 1905 г., когда он стал сотрудничать в петербургском еженедельнике «Зритель». Первая книга «Разные мотивы» была арестована ещё до выхода в свет, а сам автор чудом сумел выбраться за границу. Он поселился в Германии, два года слушал лекции в Гейдельбергском университете.

После возвращения в Россию с 1908 г. стал постоянным сотрудником еженедельного журнала «Сатирикон». Благодаря сатирическим стихам Саша Чёрный приобрёл огромную популярность. Первый том его «Сатир» появился в 1910 г. и за короткий срок выдержал ещё три издания. Второй том - «Сатиры и лирика» - вышел в 1913 г. В том же году поэт стал работать в журнале «Современник».

В этот период он обратился к новому жанру - стихам для детей, которые появлялись в разных изданиях.

Тогда же Чёрный всё чаще пробует свои силы в прозе, пишет рассказы для детей и взрослых. В 1914 г. он ушёл добровольцем на фронт. Три года в окопах наполнили творчество Саши Чёрного новыми образами. В 1920 г. поэт покинул Россию. Жил в Литве, затем в Берлине, Риме, с 1924 г. - в Париже. Участвовал в различных эмигрантских изданиях.

В его стихах звучит тоска по оставленной родине, по старому русскому быту, который так возмущал его прежде. Чёрный становится и бытописателем «эмигрантского уезда». Продолжает много сочинять для детей.

В 1928-1932 гг. он создал «Солдатские сказки» - свою лучшую прозаическую вещь. Некоторые из этих сказок появились в «Несерьёзных рассказах» - его последней книге. Скончался 5 августа 1932 г. в Лаванду (Прованс).

Саша Чёрный - выдающийся поэт-беллетрист, мастер точного и меткого рисунка.



 

Возможно, будет полезно почитать: