Зеки бывают разные – черные, белые, красные. Рассказ казахстанца, сидевшего в американской тюрьме

В 58 тюрьмах штата Нью-Йорк содержатся примерно 54 700 заключенных, из которых 23,8% белые, 49,5% черные и 24% «латинос».

Среди них 33,4% рецидивистов и 10% иностранцев. 64,3% сидят за насильственные преступления, 13% за наркотики и 13% за преступления против собственности. Религиозных евреев в тюрьмах штата Нью-Йорк тысячи полторы, а русскоязычных зэков всего ничего, человек 200-300, о чем недавно сообщил один из них, интеллигентный «русский американец» из хорошей семьи, отсидевший 123 месяца и освободившийся в начале этого года.

Из уважения к родителям назову его только по имени, хотя это секрет Поли в шинели - все его статьи в американских СМИ поименованы, а статья, которую 36-летний Дэниел не очень удачно, но очень учено назвал «Внутри русской преступной субкультуры системы тюрем США», появилась на прекрасном английском языке 14 июля на сайте газеты Moscow Times.

В редакционной приписке указано, что автор печатается в новостном портале The Daily Beast и ежемесячнике Vice, а также в журналах Newsweek и Paris Review, уже не говоря о такой медиа-мелюзге, как газета New York Daily News. Дэниел родился в Манхэттене, живет с супругой в Бруклине, и вскоре выпустит мемуары и роман. С апреля по июль этого года на сайте The Daily Beast появились статьи Дэниела с интригующими названиями «Читая тюремные романы в тюрьме»; «Рассказы тюремного гурмана: как я научился готовить в тюрьме» и «Бывший зэк-еврей вспоминает, как в тюрьме верующие соблюдают кошер».

О событиях, которые застали его уже после освобождения, Дэниел написал статьи «Я услышал о последнем ненормальном стрелке, когда смотрел Чемпионат мира по футболу с ребятами, которых он чуть не убил», и «Панки, НЛО и героин: как "Жидкое небо" стало культовым фильмом».

Мои знакомые писатели из числа русскоязычных зэков набирались опыта в федеральных тюрьмах, где «наших» сидельцев куда больше, и свои мемуары они называли проще. Отбухавший там пятнадцать с половиной лет Марат Балагула назвал их что-то вроде «Записок крестного отца», а Гидон Абрамов, который на сегодня отсидел 10 из определенных ему судом 25 лет, разразился трилогией «Интервью с вором», «Исповеди вора» и «Портрет вора». Оба написали по-английски, а Лев Трахтенберг проведенные им в федеральной тюрьме четыре года описал по-русски и назвал «На нарах с дядей Сэмом».

Простенько, но со вкусом, граничащим с «Балладами Рэдингской тюрьмы» гомосексуалиста Оскара Уайльда или «Записками из мертвого дома» садиста (по словам Тургенева) Федора Достоевского. Украинец Вадим Василенко досиживает свой восьмилетний срок в тюрьме штата Нью-Йорк на канадской границе, но свой недюжинный эпистолярный дар он посвятил тяжбе с прокуратурой.

В письмах мне и в наших передачах на волне русскоязычного «Дэвидзон Радио» Вадим ярко и иронично описывал свой тюремный быт, но без обобщений, исповедуя криминальный эгоцентризм, согласно которому не он крутится вокруг тюрьмы, а тюрьма вокруг него.

Автор статьи «Внутри русской преступной субкультуры» не статичен, а кинетичен, это не Прометей, а Орфей. «В первый день десяти лет и трех месяцев, проведенных в тюрьмах штата Нью-Йорк, - начинает он статью про «русскую преступную субкультуру», - в пустую камеру, где меня заперли, вошел человек. Он дал мне пакет кофе, горсть мешочков чая, газету, несколько плиток шоколада и шлепанцы для душа.

Опасаясь наихудшего и помня об ужасах, которые я слышал о последствиях приема подарков в тюрьме, я не прикоснулся ни к чему, пока он не сказал мне, откуда эти щедроты. Курьер просто усмехнулся и предложил мне не волноваться: «русские» заключенные узнали, что в тюрьму поступил «брат». Вот так началось мое жуткое путешествие в преисподнюю русских зэков в американских тюрьмах».

О себе Дэниел сообщает, что он «сидел за грабеж, в котором действительно очень виновен», и «меньше двух лет зависимости от героина привели (его) от письменного стола нью-йоркского литературного агентства в магазин с карманным ножиком в руке». Он «успешно совершил пять грабежей и случайно попался через несколько месяцев».

Это не совсем так, и к 14 ноября 2003 года, когда его арестовали, 25-летний Дэниел работал не в литературном агентстве, а, закончив Нью-Йоркский городской университет NYU с дипломом математика, преподавал в школе подготовки к поступлению в Принстонский университет в Нью-Брансвике. И грабежей с 20 июля по 21 августа он совершил 18, хотя, наверное, по условиям признания вины, ему вменили только 5. До этого Дэниела 4 раза арестовывали за наркотики, а грабил он в дорогих манхэттенских районах Нижний Ист-сайд, Гринвич-вилледж, Челси, Грамерси-парк и Файненшл Дистрикт. Обычно «Вежливый Бандит» проходил следом за жертвой в вестибюль или лобби, а там показывал нож и отбирал деньги.

При этом грабитель был безукоризненно вежлив и, по словам одного полицейского, обычно говорил жертвам что-то вроде «Извините за то, что я с вами делаю», или «Простите, пожалуйста. Мне нужны деньги. Извиняюсь». В основном его жертвами были женщины, хотя самым старым ограбленным оказался 81-летний мужчина, которого он ограбил днем 21 августа на Ист Третьей авеню.

Через час Дэниел ограбил 27-летнюю женщину на Ист 19 стрит, а вечером его последней жертвой стал 41-летний мужчина на Кеннмар-стрит. Все 18 грабежей принесли ему в общей сложности около 700 долларов. После этого он затих, и почти через три месяца одна из жертв узнала его на улице в районе Чайнатаун.

Репортер Daily News Гарри Сигел, который учился с Дэниелом в престижной городской средней школе имени Питера Стайвесанта, вспоминает, что они дружили и были «несовершеннолетними умниками, которые болтались по городу, выпивали и заигрывали с проблемами». Этот флирт довел Дэниела до хождения по мукам через 12 тюрем штата Нью-Йорк, в каждой из которых он обнаружил «небольшую общину русских зэков, которые плевались, сидели на корточках, курили, были расписаны татуировками» и «не сближались ни с белыми, ни с черными, ни с латиноамериканцами, а представляли свою собственную отдельную категорию».

Дэниел повторяет уже отжившую американскую страшилку про «русских», которые прошли через ужасы «сибирских лагерей» и в американской тюрьме по традиции чифирят и украшают себя наколками со значением.

«Русские, которые прислали мне шлепанцы, были разочарованы, когда мы встретились, - пишет Дэниел. - Они проводили дни за чтением дрянных русских книжек про воров в законе и ждали бывалого ветерана, а не еврея-интеллектуала, который был не к месту ни в их общине, ни вообще в тюрьме. Когда я попал туда, я не умел говорить на их языке - на сленге под названием "феня".

Я не мог выплюнуть окурок на такое расстояние, как они, или часами сидеть на корточках. Я обращался к ним на «вы» и почти не умел ругаться. Представляете мою оторопь, когда мне не только дали шлепанцы, а приняли меня, как «земляка», хотя родился в Манхэттене».

В октябре 2006 года Вадим Василенко написал мне из тюрьмы Downstate Correctional Facility в Фишкилле. Это пересыльная тюрьма строгого (maximum-security) режима, которая служит первой остановкой для новых заключенных, попавших в систему тюрем штата Нью-Йорк. Акклиматизация украинца Вадима проходила по-другому, и он попал не к русскоязычным землякам. “Народ спрашивал, как будут по-русски разные слова, включая матерные, - пояснил мне Вадим в последних строках своего письма. - Я написал целый список, всё очень понравилось.

Так что теперь, как только к нам подходит надзиратель и кричит, чтобы мы не курили или замолчали, ему отвечают русским матом с латиноамериканским или афроамериканским акцентом». Вадим написал мне несколько фраз новой американской тюремной фени, но воспроизвести их даже английской транскрипцией не представляется возможным.

По наблюдениям Дэниела, которые подтверждаются другими наблюдателями, на американской воле и в неволе всех выходцев из бывшего СССР называют «русскими». И не только бывших «совков» - по словам Дэниела, заключенных чехов, словаков, болгар и югославов тоже называют «русскими». С учетом послевоенной истории Восточной Европы их согласие удивило «еврея-интеллектуала», но ему объяснили, что лучше называться «русским», чем объяснять невеждам подробности своего происхождения.

Я вспомнил отрывок из «Похождений бравого солдата Швейка», когда он записывает данные пленных российских солдат: «Мне никто не поверит, - подумал Швейк, - что на свете могут быть такие фамилии, как у этих татар: Муглагалей Абдрахманов - Беймурат Аллагали - Джередже Чердедже - Давлатбалей Нурдагалеев и так далее. У нас фамилии много лучше. Например, у священника в Живогошти фамилия Вобейда».

«Русские» в одной из десятка тюрем, через которые за десять лет прошел Дэниел, питались за отдельным столом, где сидело человек 15, которые обращались друг к другу по месту рождения или бывшего проживания. Это были Сибирь, Монгол, Узбек и Татарин»; Алекс Чеченский и Алекс Украинский, а также русский Дима, который получил 20 лет за то, что сбил над Бруклином полицейский вертолет.

Я такого случая не знаю, и никто из моих знакомых, сведущих в этой области, тоже. За «русским» столом Дэниел провел первые четыре года своего срока, но в следующих тюрьмах от этого отказался. Мальчик из интеллигентной писательской семьи, он ощутил от встречи с «русскими урками» тот же ужас, с каким, по его мнению, описал их Солженицын, хотя «другой хроникер ГУЛАГа Варлам Шаламов в своих рассказах очеловечивает их».

Дэниел пришел к выводу, что «хотя интересно знакомиться с такими чудовищами по тюремным рассказам Андрея Синявского, питаться вместе с ними не обязательно». Действительно, особенно если вспомнить строки Синявского про праздничное блюдо «сливки с сиропом», которое якобы готовили себе зэки сталинских «крыток» в знак протеста против режима - ложка собственной спермы с кровью из вскрытой вены.

Дэниел пишет, что многие «русские» в тюрьмах штата Нью-Йорк значатся как «евреи», и объясняет это общим стремлением попасть в тюрьму вроде Greenhaven Correctional Facility, где евреев достаточно, чтобы для них готовили горячую кошерную еду, которая свежее, вкуснее и калорийнее обычной. Такой же «кошерный стол» есть в тюрьме Sing Sing, и много лет назад, когда Дэниел еще учился в школе Стайвесант и флиртовал с прблемами, я прочитал в Jewish Voice восторженный очерк об условиях содержания там евреев.

Еду им готовил повар Владимир, которого автор очерка описал как курносого голубоглазого блондина косой сажени в плечах. В «Новом Русском Слове» я тогда написал про эту кухню, отметив, что облик «кошерного шефа» никак не похож на семита. Вскоре я получил письмо из "Синг-Синга" от Владимира, который был краток: «Тебе, козлу, что, писать больше не о чем?» Такова «русская преступная субкультура системы тюрем США».

На мне браслет красненький такой. Это целеуказание. Чтобы снайпер по мне не промахнулся, - глаза Морпеха затуманились от ещё свежих воспоминаний.

Американцы депортировали его в Россию после отсидки. Угрозыском Приморского края он разыскивался как участник одной из бесчисленных бандитских разборок. И теперь, устроившись в кабинете в розыске, о своей уголовной карьере он говорил неохотно, зато охотно смаковал подробности своих приключений на далёких и диких американских землях.

"Ребята помогли в Штатах устроиться. Естественно, нелегально – виза давно истекла. Но, как казалось мне, надёжно. Соседи по дому все были такие вежливые, приличные. Они меня и заложили. И однажды ко мне вломилась их миграционная служба. Поставили меня под стволы в лучших традициях американских боевиков. И предъявили обвинение в нарушении миграционного законодательства.

И вот суд – самый гуманный в мире. Приятного, понятное дело, мало, но я был уверен, что много не дадут. Расценки по этой статье до года лишения свободы. Но дальше начиналось чудо чудное. Судья смотрит на меня сурово, но снисходительно – как на дикого аборигена далёкой страны, с трудом понимающего правила жизни цивилизованного мира. И у меня надежда, что дадут полгодика максимум. Но тут прокурор, гад такой, выуживает вещдок и демонстрирует его этому барану в мантии.

Я в армии в морской пехоте служил. В хозобслуге. Но молодые были, все с понтами. Вот и сфотографировался в морпеховской форме, с автоматом на груди, бравый такой, суровый. Я ностальгически эту фотку на груди хранил, как воспоминание о лучших годах моей жизни. И она мне таким боком вышла.

Прокурор заявляет:

Это доказательство принадлежности подсудимого к российским силам специальных операций.

В общем, из его речи выходит, что один страшный русский морпех стоит десятка зелёных американских беретов. Что я чуть ли не авангард вторжения русских в США. Что представляю дикую опасность для американских граждан. Короче – электрического стула маловато будет.

Вижу, судья впечатлился. Смотрит на меня так же грозно, но с долей опасения – за себя и свой родной американский народ. Потом приговор объявляет, и я чуть со стула не падаю – полтора года.

А как же… - только и лепечу я.

Ну что тут скажешь? Оказывается, в случае особой общественной опасности подсудимого судья имеет право дать срок выше высшего предела, предусмотренного законом. Вот мне и дали.

Впереди – американская тюряга, знакомая мне по жутким американским фильмам о тамошних их нравах. Знаю, что там одни негры-бандиты, гомики, и простому русскому пареньку там кранты. Ну, это ещё посмотрим, кто - кого.

Привезли меня туда, значит. Первый, кто встретил - это офицер по безопасности, ну, что-то вроде нашего начальника оперчасти. Ознакомился с моим личным делом. И протягивает мне талмуд – по объёмам как подарочное издание избранных трудов Маркса-Энгельса. И объявляет:

Это правила внутреннего распорядка. Ознакомьтесь и распишитесь.

Тут я решил дурака повалять по старой русской традиции:

Английский язык плохо понимаю.

Ну что же, - равнодушно пожал плечами офицер. – Пока вы не ознакомитесь с правилами распорядка, я не могу допустить вас к остальным заключённым, вы представляете опасность.

И меня заперли в одиночку. Это такая бальная зала размером два метра на метр со всеми удобствами. Взвыл я там уже через час. И английский язык сам собой выучился.

Это как Петька с Василь Иванычем японский учили, и ничего у них не получалось. Решили, что нервное потрясение нужно по науке, и тогда все сладится. А тут Фурманов прибегает:

Василь Иваныч. Водка подорожала! Тысячу рублей стоит!

Сикоко сикоко, Фурманов сан?

Вот так и я – все как-то вспомнилось сразу. Поставил я подпись, делая вид, что читаю эти треклятые правила. И удовлетворённый офицер замкнул на моей руке красный браслет – ну как в четырехзведочных отелях – все включено.

В общем, определили меня в камеру. Ждал всяких подлостей, типа прописок, заходов братанских – а по какой статье чалишсья, а не мусорок ли ты? Ничего, все спокойно. Никому до меня дела нет. В камере со мной иностранцы – вьетнамцы какие-то, другие люди непонятного племени.

Иду я по этой тюряге, значит. И замечаю, что ближе, чем на два метра ко мне никто не подходит. Как чумной какой-то. И смотрят на меня испуганно, как на вышедшего на охоту волка-людоеда.

Не могу понять – что происходит. Вскоре мне объяснили. Этот самый запмпоопер, почитав моё личное дело, тут же наткнулся на военную фотографию. Ну как же – чёрная смерть, одной левой взвод американских морских котиков положит. И он мне на руку нацепил красный браслет, промаркировал как лицо, представляющее особую опасность. При бунте, подавлении беспорядков – чтобы знали, в кого первого стрелять. Кому первому дубинкой прилетит. Во всей тюряге таких только двое было. Я и ещё один серийный убийца-маньяк, который пожизненное отсиживал. В общем, два конкретных братана.

Мне такой расклад не по душе был, и я в суд подал. Несколько месяцев потратил, но браслет с меня сняли и голубенький всучили. И я стал, как все, и на меня перестали зеки смотреть, как на вышедшего на охоту голодного гризли.

А жизнь то налаживалась. Условия оказались вполне терпимыми – в армии-то похуже было. Кормят, поят, тепло, светло. И порядки странные мне как-то даже по душе стали. Нормально так всё.

С первых дней в камере обратил внимание, что пара вьетнамцев всё убирает, мусор выносит. Решил, что они тут шестёрки, и их авторитетные пацаны шпыняют. Да если бы! Оказывается, они за это несколько сот баксов получают в месяц, и это считается их работой.

Выяснилось, что в тюряге работают практически все. Дело в том, что проживание в этом трёхзвёздочном заведении платное. Ты ешь, спишь, а счета капают. Чтобы их компенсировать, ты вынужден работать. Можешь, конечно, ничего не делать, тебя так же будут кормить и обогревать отоплением, но счёт накапливается. И тогда по выходу ты становишься государственным должником. То есть куда бы ты в США ни поехал, за тобой идёт что-то вроде исполнительного листа, да ещё с процентами, и расплачиваться за это будешь десятилетиями. С каждого заработанного цента у тебя государство будет отгрызть, притом немало так. В общем, сидельцы предпочитают работать ударным трудом, чтобы не быть должным. Да и делать там нечего - скучно.

Свою работу я нашёл неожиданно. Спортзал там вполне себе продвинутый. И посетителей полно. У них там снаряд один сломался. Его менять собирались, а стоит он недёшево. Тут я его отремонтировал – дело-то плёвое, но американцы в большинстве своём давно сами своими руками ничего делать не умеют, у них вся жизнь под сервисные службы заточена. На меня администрация посмотрела, как на волшебника – надо же, сам починил, кучу денег сэкономил. Колдун, однако. И предложили мне за инвентарь отвечать. Зарплату положили не то, чтобы большую, но стоимость проживания в этой гостинице общего типа вполне компенсировала. На этой должности и провёл весь срок, с интересом наблюдая за разворачивающимися картинками.

Разрыв шаблона произошёл. Сидело там полно негров, латиносов. Но так излюбленных в американском кино сплошных драк, борьбы за доминирование и прочих тюремных радостей не было и в помине. Потому что за каждое насильственное действие следовала такая щедрая добавка к сроку, что желающих не было от слова вообще. Хотя нет, один случай выяснения отношений был. Какой-то мексиканский бандит налетел на негритянского авторитета – у них там свои разборки с воли тянулись. Сцена потрясающая – мелкий злобный мексиканец набрасывается на огромного негра, который его соплёй перешибить может. А негр стойко сносит все удары и не сопротивляется. Наваливается охрана, мексиканца жестоко мутузят, тут же тащат в суд и навешивают ему несколько годочков. Как анекдот:

Сидоров, тебя начальник тюрьмы с Новым годом поздравляет.

Какой Новый год? Весна уже!

Вообще, добавление срока – излюбленный вид спорта персонала тюрьмы. Из того увесистого тома правил там есть куча зацепок, по которым можно пришить различные нарушение, продляющие радость пребывания в этом гостеприимном заведении. По всей тюряге ходят офицеры с трубочками – как у гаишников. И дуть в них заставляли. Проверяли на алкоголь. Есть реакция – трубочку запечатывают, нарушителя тут же в суд. Никакой долгой процедуры. Офицер демонстрирует трубочку, говорит, при каких обстоятельствах она такая получилась. И судья накручивает ещё три месяца к вынужденному пребыванию в тюремных пенатах. Я яблочный сок пить перестал – иногда он даёт такую же реакцию на трубочку эту чёртову.

В общем, все по распорядку. Все отлажено, как часы, строго. Но, в принципе, вполне комфортабельно. Камеры на несколько человек, но неплохие. Кормят в столовке стандартной американской едой.

Какой-либо тюремной иерархами не заметил. Если она и есть, то обычных зеков вообще не касается. Там больше кучкуются по национальному принципу – у негров своя жизнь, у мексов своя. Строгие правила не дают вцепиться им друг другу в глотки.

Связь с внешним миром – в коридоре стоит телефон-автомат. Подходи, звони, кому хочешь. Только там табличка висит – все ваши разговоры записываются администрацией. То есть брякнешь что-то типа "поговори со свидетелем убеди, что он не прав", так тебе сразу срок – и разбираться никто не станет. Но семье-детям и любовницам звонить можно без ограничений.

Да, всё там по инструкциям. И, главное, как я понял, мечта российского обывателя – перед законом все равны. Все в одинаковых условиях. Не дай Бог кому-то предпочтение будет, тут же головы в администрации полетят – надзор там серьёзный.

Самое смешное – тюрьма эта частная. Есть такая залипуха в Штатах – коммерсанты строят частные тюрьмы и эксплуатируют по договору с правительством. Сидельцам, в принципе, все равно – частная или не частная. Правила одни и те же, до мельчайших подробностей. Хотя частные вроде покомфортабельнее. Хотя, говорят, самые комфортабельные тюрьмы для особо-опасных преступников – там и камеры на одного-двух человек, и все радости жизни.

В этой тюряге сидел её хозяин. Когда строил это заведение, спёр из бюджета штата приличную сумму. Всё это выплыло наружу. Ему намотали срок и отправили сидеть в его же родную тюрьму. При этом она так и считалась его собственностью, он с неё деньги исправно получал. И в ней же жил. Тоже как в анекдоте: Рабинович раньше жил напротив тюрьмы, а теперь напротив собственного дома.

При этом то, что он хозяин, на его жизни не сказывалось никак. Сидел на общих основаниях, без единой поблажки.

Всё хорошо, что хорошо кончается. Отсидел я там чуть больше года, не скажу, что это мне стоило многих душевных и физических сил. И освободился условно-досрочно. Политическим меня почему то американцы считать не хотели. И вот я перед вами…"

Воспоминания я привёл почти дословно. Если имеются неточности в изображении американской пенитенциарной системы, то они на совести Морпеха.

Как всё это прокомментировать? Ну, конечно, некоторую зависть вызывает способность государственных органов США следовать процедурам и обеспечить хотя бы на среднем уровне равенство перед законом. Неважно, сколько у тебя денег на счету, из какой ты семьи – но совершил, так отвечай, притом сиди в тюряге не на общих основаниях, даже если тюрьма тебе и принадлежит. Никаких тебе «Он же артист, должен быть не подсуден… Он же банкир, ну как его судить на общих основаниях?... Он же мажор – ну как сажать мальчика из хорошей семьи… Он же чурка – за него вся диаспора»… В США подобное катит редко. Хотя можно разыграть карту расизма: «вы меня сажаете за то, что я негр». Но прокатывает далеко не всегда.

Это вызывает уважение к пендосам, несмотря на мою искреннюю нелюбовь к ним. Хотя, понятно, взгляд этот поверхностный, человеческая природа неизменна, наверняка есть и коррупция, и борьба интересов, и семейственность, но для обычного человека это не особенно заметно, а, значит, не существует.

Выгодно отличается система наказания от нашей в том плане, что заключённые находятся в одинаковом положении. В наших зонах так сложилось, что чем ты серьёзнее преступник, чем сильнее связан с воровским сообществом, тем тебе легче сидеть.

«Сижу на нарах, как король на именинах».

Ещё с гулаговских времён всякие воры в законе, козырные фраера, смотрящие жили в камере как такие баи – на них все работают, они только щеки надувают и уголовников разводят, да обеспечивают выполнение производственного плана. То есть чем ты больше виновен перед обществом, тем тебе в тюряге лучше живётся. А нынешние тюрьмы – там даже и воровская масть уже не катит, главное – сумел ли ты денежек занести. Коррупция очень большая (конечно не везде и всюду, от заведения зависит, но тенденция имеется).

«Для вора тюрьма дом родной, а вы тут заезжие» – такая вот прибаутка.

Все эти заморочки, идущие ещё с советских времён – «черные зоны», где масть держат урки, которые греют воры, чтобы там жилось комфортнее. «Красные зоны» полностью под властью администрации, где воров гнобят. Все эти воровские уклады, ранги, культура, мифология – с этим конечно, нужно бороться, выжигать калёным железом. Кстати, почти выжгли к восьмидесятым годам, пока Горбатый со своей перестройкой не влез и не начали уничтожать советскую правоохранительную систему. Что продолжается и по сей день.

Есть серьёзный изъян в европейской и американской пенитенциарной системе. Излишний комфорт и свобода саму суть наказания низводят в ноль. Исчезает понятие кары за преступление. Низводится эффективность общей и частной превенции. Уголовники сидят в прекрасных условиях, кормят их там порой сытнее, чем на воле. Напрягаться не надо. Отсидел, вышел, замочил кого-то, опять сел. И снова тишина, комфорт.

Особенно это проявляется в Европе, где по содержанию тюрьмы ближе уже к пятизвёздочным отелям. Ну, на смех пробивает, когда Брейвик кидает предъявы государству, что ему трёх комнат в личных апартаментах маловато, и обеденное меню скудновато, да ещё выкатывает длинный список того, что ему необходимо для счастливой жизни. Какой-нибудь незаконно мигрировавший в Европу папуас вообще, получив срок в такой тюрьме, решит, что жизнь у него состоялось.

Читал, как на каких-то островах посадили людоедов в тюрьму за каннибализм, и потом спрашивают, как сидится. Каннибал и отвечает:

Прекрасно. Живу в доме, крыша защищает от дождя. Кормят хорошо. Это нам награда от духов предков за то, что мы жили по их заветам и ели врагов.

Уголовники должны тюрьмы бояться. У нас при СССР боялись так, что многие сидельцы готовы были ветошью всю оставшуюся жизнь прикидываться, лишь бы снова не загреметь. В том числе и профессиональные уголовники, даже несмотря на то, что «турма их дом». Сегодня, после того, как над нашими исправительно-трудовыми учреждениями поработали правозащитники, испытывающие какую-то неестественную любовь к уголовникам и отбросам общества и всячески их защищающие по любому вопросу, там сложилась либеральная атмосфера, от которой до анархии рукой подать. Теперь шмон лишний раз в камере не сделаешь – тут же в прокуратуру зеки телегу накатают. В общем, наша пенитенциарная система идёт не туда – порядка там особого не видать, зато свобод для зеков выше крыши. Вот они и развлекаются тем, что с утра до ночи разводят лохов по мобильным телефонам, потому что больше делать нечего, да и заработок неплохой. Администрация беспомощна. Работы нет – цеха заводов, при которых создавались зоны, давно закрылись.

Тюрьма такая же наиважнейшая часть госсистемы, как и полиция с армией, и пускать на самотёк систему исправления наказаний нельзя. А наши родные правозащитники и либералы делают все для уничтожения институтов государства – без него, они считают, им лучше будет.

Мне по душе больше китайская система. Показывали как-то по телевизору их места лишения свободы. Как я понял, у них все выстроено таким образом. За все более-менее серьёзные преступления ставят к стенке, что правильно и разумно. Когда их упрекают в излишней жестокости, они в кулуарах обычно отвечают:

Да не беспокойтесь. Китайцев много.

Вместе с тем таких длинных сроков, как в тех же Штатах, там давать не принято. Обычно присуждают не так много годков лишения свободы, но вот как их отсиживают! Их тюрьмы - это нечто особенное. Чтобы было понятно – это можно сравнить с курсом молодого бойца в армии. Подъем-отбой, упал-отжался, строем, с песнями, опять отжался. И не приведи Господи тебе чего-то непотребное в ответ вякнуть – в порошок сотрут со всей восточной жестокостью. И этот КМБ на протяжении трёх-пяти лет. Точнее, дисбат, даже покруче… Сказать, что после этого уголовники боятся вернуться в тюрягу – ничего не сказать. При одном упоминании о ней начинаются спазмы. Эта метода, мне кажется, наиболее правильной. Жесточайший режим и уничтожение всех свойств личности, ведущих к противоправному поведению. Только у нас опять все упрётся в субъективный фактор, потому что бараны равны, но есть ровнее.

Морпеху, кстати, участие в разборках не доказали. Но, кажется, и от бандитской жизни он отошёл. Зато осталась масса незабываемых воспоминаний о жизни в США…

Зеки бывают разные – черные, белые, красные. Рассказ казахстанца, сидевшего в американской тюрьме Двум казахстанцам, проходящим по делу бостонских террористов Царнаевых, светит реальный тюремный срок. Каково оно – чалиться на шконке в стране Свободы? Один наш соотечественник полтора года сидел в тюрьмах США, о чем и рассказал нашей газете.

Казахстанец сидел в федеральной тюрьме и двух миграционных кутузках. Кроме них есть еще State – там сидят по беспределу. Хотя и в федеральной тюрьме народ попадается серьезный – с фантастическими сроками 50 и более лет. Отбывали в основном за экономические преступления и наркотики, но кого там только не было… Сидели колумбийские наркодельцы и сомалийские пираты, душманы "Талибана" и истинные англосаксы, решившие подхимичить с налогами. Сидел престарелый афганский моджахед, на чьих руках была кровь советских солдат. Сидел мексиканский губернатор, крышевавший головорезов. Но в целом (процентов на 80) тюремный контингент вполне подходил под термин "быдло".
Главное американское тюремное противостояние – это война негров и латиноамериканцев. Белые стараются не ссориться ни с кем. Самый оптимальный круг общения, по мнению нашего соотечественника, – это ямайцы, доминиканцы и пуэрториканцы. Они очень разные, но тенденции к сволочизму среди островных растаманов нет.
Сидельцев из СНГ было очень мало. На всю многотысячную тюрьму один грузин, парочка эстонцев и несколько украинских мореходов, не поинтересовавшихся содержимым контейнеров, которые они перевозили. Сидел еще один армянский вор в законе, так он и в американской тюрьме не унывал: держал личного повара-ямайца, а в честь своего дня рождения сообразил угощение для 150 человек.С техасского кичмана
бежали три урканаВ камере федеральной тюрьмы сидят 24 человека – 12 двухъярусных коек. Есть душ и туалет, телевизор работает 24 часа в сутки, но, чтобы услышать звук, надо надеть наушники. Латиносы смотрят только футбол, а негры – гангстерские боевики. Свет горит круглосуточно, зеки на ночь приглушают его абажуром, склеенным из коробки из-под игры "Монополия". Подъем – в шесть часов утра, желающие отправляются на завтрак. Через час двери камер открыты, заключенные разгуливают по своей территории. Библиотека, кружки рисования, игры на гитаре и английского языка. Некоторые учатся заочно в университетах. Через каждые два часа наступает каунт-тайм – время пересчета зеков: заключенный должен вернуться в свою камеру и стоять у койки. Мероприятие это рутинное и бессмысленное – побегов не бывает. Но в американской тюрьме все делается в точном соответствии с пенитенциарными процедурами. Вся почта просматривается на предмет наличия насилия и эротики. Как-то на страницах "Комсомольской правды. Америка", получаемой нашим со-отечественником, бдительная почтальонша обнаружила фотографию статуи Аполлона Бельведерского. Действуя в строгом соответствии с инструкцией, она стала закрашивать Аполлону пипитун. Соотечественник вспылил и обозвал ее идиоткой. Итог – восемь суток карцера.Здесь вам не тутНадзиратели в американской тюрьме подразделяются на две категории: персонал, проводящий с заключенными дни и ночи, и "черепашки-ниндзя", которые появляются в считанные минуты при малейшей крамоле. Это здоровенные лбы, с ног до головы закованные в броню, с электрошокерами и ружьями, стреляющими ловчей сетью. Заслышав приближающийся топот "черепашек-ниндзя", все участники конфликта немедленно прекращают сражение, принимают максимально расслабленные позы и заводят непринужденный светский разговор с недавними оппонентами. Но "черепашек-ниндзя" этим не проведешь – они выстроят всех в шеренгу и тщательно досмотрят на наличие синяков и шишек. Территория насквозь просматривается телекамерами, поэтому никакие драки невозможны. А вот в камере их нет, так что желающие выяснить отношения идут или туда, или в туалет, или в душ. Но "черепашки-ниндзя" все равно прибегут, потому что кто-нибудь из зеков стукнет. А стучат в американской тюрьме все. Повсюду висят плакаты: "Если вы чувствуете, как к вам пристраиваются сзади, – стук-стук, и нет проблем".
Алкоголя в тюрьме практически нет, а наркотики – редкость. Чтобы передать во время свидания капсулу с марихуаной, жене зека приходится пронести ее в причинном месте, затем в туалете переложить травку под язык и передать супругу изо рта в рот при поцелуе. Зек проглотит капсулу, чтобы спустя пару дней выловить ее из унитаза. Счет срока не портит"Рентген души – тюремный голод". Так говорил Губерман. Наш соотечественник испытывал его в американских казематах постоянно. Казахстанец смотрел на еду вообще и на мясо в частности не так, как зеки-янки. Внешне, казалось бы, все в порядке – большой поднос с разносолами, рис, салат. Отдельный стол для диабетиков и вегетарианцев, кошерная и халалная еда, евреям и мусульманам почему-то добавочно положен томатный сок. А вот мясо… Положение смягчает камисэри – тюремная лавка. Но и там ассортимент представлен продуктами, которые на воле вряд ли кто из казахстанцев стал бы кушать. В камисэри все расчеты безналичные – денег у зеков нет. Роль тюремной валюты играет туна – банка с консервированным тунцом. Одна туна равна двум долларам, на нее покупается все, и инфляции она не подвержена. Например, карты в американской тюрьме не запрещены, и призовой фонд в покерном турнире – 800–1 000 тун.В целом американские тюремные нравы более прагматичные, чем у нас. Я спросил нашего "откинувшегося" соотечественника: можно ли определить сущность американской пенитенциарной системы одной фразой? Не задумываясь, он ответил: "Здесь правая рука не ведает, что творит левая".

№ 140 (17740) от 03.08.2013
Александр КАМИНСКИЙ, Алматы

http://www.centrasia.ru/news.php?st=1375695300

Рассказ парня, который провел два года в американской тюрьме по обвинению в киберпреступлении. В своем рассказе он поведал о том, какие правила действуют в исправительных учреждениях, как относятся друг к другу заключенные, что они едят, какую музыку слушают и за что отбывают свои сроки...

Я работал в IT-компании. Одним из ее проектов было распространение программы, которая меняет настройки DNS у компьютера. DNS - это то, что превращает адрес сайта в IP-адрес, который нужен для "разговора" компов.

Короче, компания подставляла туда адреса своих DNS-серверов и гнала трафик. На самом деле, пользователь сам ставил себе эту программу и нажимал "Принять лицензионное соглашение". Но американцы посчитали, что это незаконно. Это главное, что я потом выучил в тюрьме: в Америке почти все незаконно. Против моих боссов потом еще завели еще дело об отмывании денег. Которое они, кстати, выиграли.

Проснулся однажды утром - и тут ко мне стучат. Заходят полицейские и фэбээровцы. Обыскивали, три с половиной часа что-то мутили. Спросили:

А компьютер зашифрован?

Разумеется, - сказал я, как член пиратской партии со стажем.

Ну и забрали его, хотя я на домашнем компьютере вообще ничего по работе не делал. До сих пор мой компьютер и два смартфона валяются в ФБР. Собирались вернуть, после того, как я освободился, но как-то не срослось.

Меня посадили на самолет и экстрадировали. Я же не террорист, для которых прайват джеты арендуют, поэтому просто летел обычным рейсом. Со мной были "маршалы", которые как раз занимаются транспортировкой и поимкой сбежавших преступников и тому подобное. Они как раз возят заключенных из тюрьмы в суд. Привезли в тюрьму, далее происходит arraignment. Это когда тебе зачитывают твои обвинения, ты говоришь "виновен / не виновен" и тебе выбирается мера пресечения до суда. Презумпция невиновности же. Все как в фильмах и конституции.

Я реально приехал в Америку и удивился - тут все как в фильмах. Вопрос о залоге мой адвокат даже не поднимала.

Теоретически можно, но практически нереально. Без дома в Америке, без семьи да еще и обвиняемого в нелегальном заработке миллионов долларов. Куда пойти, даже если отпустят? Ну и откуда у меня несколько сотен тысяч долларов?

Я сидел в федеральной тюрьме. Это тюрьмы, куда помещают людей, обвиненных в федеральных преступлениях. По сути, это все те же обычные преступления, но обычно мелкий уровень отдается на откуп правоохранительным органам отдельных штатов, например, уличные грабежи, кражи, бытовые убийства. Под федеральную юрисдикцию попадают обычно преступления уровнем позначительнее. Не отдельные спалившиеся на продаже унции кокаина уличные барыги, а уже целые организации, двигавшие кокс тоннами; не какие-нибудь отдельные убийства, а преступные группировки, на счету которых могут быть десятки убийств, букмекерство и прочее. Как клан Сопрано, например.

При этом почти все федеральные дела стряпаются под одну копирку. Они берут какого-то им известного преступника, слушают его телефон, находят еще 30 барыг, которые с ним тусуются - и сажают их в тюрьму одновременно и называют бандой. Пригрозят кому-то, на кого у них железные улики, пожизненным или еще как, а он сдаст всех, чтобы срок себе скостить.

Схема тюрьмы такая: есть юниты, в них три крыла, в каждом крыле по 16 камер. Камера на двух человек. В сумме в юните получается человек сто. Каждый день кого-то уводят, кого-то приводят, но в массе из всех состав меняется незаметно. Камера небольшая: двухместная шконка, туалет, раковина, маленький стол и два пластиковых стула. В 6.30 открывают камеры - ты можешь ходить по юниту. В 9 вечера закрывают.

В юните есть компьютеры для того, чтобы писать имейлы родственникам. Есть телефоны, есть спортивный зал. Офисы для тюремных рабочих. На стенках висят пять телевизоров. Два принадлежат неграм, два - латиносам, один (который в спортзале) не принадлежит никому. Кто его смотрит, тому не мешают. Вообще, самые главные проблемы в тюрьме, то, из-за чего ты можешь попасть в неприятности - это телевизор и гэмблинг (азартные игры). Ты можешь проиграть в покер кучу денег и не отдать - за это могут избить или порезать и все равно ты будешь должен. А можешь переключить программу в телевизоре - и это уже очень серьезно. Из-за этого периодически случались махачи. Телевизор в тюрьме – это святое.

Из ста человек в юните у нас было около десяти белых. Остальные - либо негры, либо латиносы. Негров меньше. А латиносы - ну совершенно хардкорные преступники. Белые, в основном, как и я, были экстрадированы. "Белые" - это образно выражаясь, обычно там албанцы, турки и так далее. Иногда заносили брокеров с Уолл-Стрит, но ненадолго. Уолл-Стрит, кстати, находился в двух кварталах от тюрьмы. Было некоторое количество всяких террористов в этой тюрьме, на общий режим их не приводили: они сидели в одиночных камерах, из которых нельзя выйти. Афганцы, иракцы, пакистанцы - арабов, кстати, среди них вообще не было. Причем это серьезные террористы, которые с Бен Ладеном вместе сидели и решали, как Америку забомбить. Они на час в день могли выйти из камеры и сходить на прогулку в комнату, в которой не было окна. В общей популяции были тоже типа террористы, но они сидели за надутые дела, созданные на волне 9/11.

Еда плохая. Кормят в основном мексиканской кухней - рис, бобы и кукуруза. Много чили. Каждую среду дают гамбургер, каждый четверг - жареную ножку курицы. Причем ножку потом можно продать за четыре доллара, это очень много. Рыбный день у них не четверг, а пятница: тогда нам давали рыбную котлету в сухарях с вареным горошком. Каждую неделю ты можешь покупать в магазине еду, одежду, мыло, пасту, дезодоранты. Мы там в основном брали консервы из скумбрии - это была основная еда в тюрьме. В одной пачке - 18 грамм протеина. Тебе приносят рис этот, бобы, ты пару скубрий туда докинешь - и все, можно есть.

Негры в основном сидят за наркоторговлю. Они как в сериалах - огромные накачанные мужики. Как только они попадают в тюрьму, сразу же становятся на спорт. Приезжает, допустим, худой маленький негр метр пятьдесят ростом. Три недели сидит в тюрьме, выходит - а у него уже бицуха, грудяха. У них это просто очень быстро прет.

Но у них все-таки low level в том, что касается наркотиков. Там были мексиканцы, которые торговали контейнерами героина - серьезные картельные ребята. А негры - по унциям, по граммам. С латиносами, кстати, намного проще найти общий язык - их менталитет гораздо ближе к русскому. С ними я очень много общался: попадались умные, книжки читали, с ним было, о чем поговорить.

Я был удивительный белый, потому что я немного рэп слушал. Говорю:

Я Wu-Tang знаю.

Бля, ты наш? С Бруклина, что ли, русский?

Все негры, с которыми я сидел, были из Южного Бронкса. Но и из Гарлема очень много было. Они слушают в основном то, что крутят по каналу BET. Там в 6 часов вечера идет такая передача "105 & Park" – там премьеры новых клипов, интервью рэперов и все такое. Но есть еще Hot 97 - самое главное радио, про него даже реалити-шоу сделали на VH1. А по радио играет трэп, ребята из Атланты. Но все дело происходит в Нью-Йорке, поэтому периодически включают каких-то местных чуваков.

Самое главное, что я заметил - негры совсем не слушают андеграунд. Им он не нужен. Я реально в тюрьме не встретил ни одного негра, который бы знал, кто такой MF Doom. Drake, Future, ScHoolboy Q, Jeezy - вот это да. Короче, реальные темы, без всякой фигни.

В тюрьме можно купить радиоприемник, ну и все покупают, слушают. Однажды я смотрю: знакомые ребята негры все какие-то восторженные. Сидят, слушают радио в наушниках, трясутся, кричат. После закрытия, в 12 часов ночи. Орут: "Ааа, сделайте погромче! Это же офигенно! Врубайте!". Короче, на Hot 97 была премьера песни Jeezy и Jay Z "Seen It All". Они сыграли ее один раз - и потом играли постоянно два с половиной часа подряд. И негры дико перлись. "О, он так за нашу движуху рассказывает!". "О, это же все про нас!". Я ее потом послушал - и это реально была песня про них.

У латиносов тоже есть свое радио, где играет мексиканская музыка. Еще у них по распорядку мексиканские мыльные оперы - в 9 часов вечера, в 8 часов вечера. И все приносят табуреточки, садятся, смотрят сериалы - очень мило.

Я easy going guy, со всеми там в принципе нашел общий язык. И с латинскими чуваками, у которых восемь тысяч трупов на деле, и с неграми. И вот я тусовался с одним чуваком, мы занимались спортом. Я тогда первый раз заметил, что все негры у нас в тюрьме - это "бладзы". Не было ни одного негра без гэнг-ориентировки. Был еще один "крип" и два по залету, какие-то непонятные. Причем я до этого с ними сидел год и даже не подозревал, что там такая движуха происходит.

Спросил у него, слышал ли он новый альбом Кендрика Ламара. Он говорит:

О, это же вообще лучший в мире рэпер! Никогда не слышал никого круче, чем он!

Там рядом стояли еще какие-то негры - и они удивились:

Какой нахрен Кендрик Ламар? Что за херню вы слушаете? Это, наверное, только русские его слушают!

Латиносы считают, что они - высшая раса, а негры говно. Они презирают негров, а неграм до этого дела особо нет. Их все презирают, а они презирают всех в ответ. За два года в тюрьме у меня было два раза, когда включали сигнализацию, alarm. Это называется race riot - "расовый бунт". Короче, один латинос дал негру заточкой в почку - и все подумали, что это он сделал из-за того, что тот негр. По расовой неприязни. В итоге всех закрыли на неделю, все сидели по камерам.

А второй раз это сделал мой черный кореш Gucci. Он сидел вместе со всей своей бандой, всех звали так - Gucci, Prada, Versace и что-то еще такое, итальянское из мира моды. Ему шили 17 убийств, при том, что парню был 21 год. Короче, гэнгбэнгил нормально. Мы с ним очень хорошо скорешились. Gucci, на самом деле, был шизофреник и однажды решил, что нет, мы не будем смотреть чемпионат мира по футболу, мы хотим смотреть BET. Достал заточку и пошел резать испанцев, которые футбол смотрели. Тогда нас закрыли еще на неделю.

Негры смотрят баскетбол, угорают по нему дико. С тем чуваком, который слушал Кендрика, мы смотрели плей-офф NBA. Там играли Brooklyn Nets против Chicago Bulls. Они играли каждый день - и мы с ним спорили, кто выиграет. Спорили на отжимки. Кто проиграет, тот отжимается 70 раз подряд. Я тогда очень сильно подсел на отжимания, потому что проигрывал - болел за Brooklyn Nets, а они постоянно терпели неудачи. Вообще, единственное, что я делал в тюрьме - читал книжки и ходил в спортзал. Каждый день. Я когда попал в тюрьму, у меня было админское пузо, маленькие ручки, а когда вышел, то был уже такой накачанный.

Копы в тюрьме вообще ссут. Они знают, что чуваки тут сидят очень реальные. И не факт, что после того, как ты его не пустил в лифт, тебе не прилетит заточкой в печень на районе. Потому что копы все тоже - либо негры, либо латиносы. Мой первый коп, который меня привел в тюрьму, был из Бронкса. И в том же юните, где я сидел, было два чувака, с которыми он вырос на улице. Он бухло им приносил, траву и все такое.

Я же сидел в Нью-Йорке, там racial shit не очень большой. А вот армянин, который со мной в камере жил, сидел в Калифорнии. И там все серьезнее в плане расового вопроса: белые отдельно, негры отдельно. И если у какого-то чувака есть проблема с чуваком другой расы, он должен идти к председателю профсоюзов белых, негров или латиносов и решать этот вопрос с ним. Ты не можешь пойти и избить чувака просто так, не скоординировавшись со своим боссом.

Я сейчас, может, так рассказываю про тюрьму, что кажется, будто там курорт. Но нет, единственная проблема всего этого - очень долго и очень скучно.

Когда я освобождался, все знали, что я не при делах был вообще. И прокурор, и адвокат, и люди в зале. И почему я отсидел два года, непонятно. Судья так и сказал: "Я вижу, что молодой человек все понял и извлек урок из этого".

Потом я еще месяц коматозился в миграционной тюрьме. А когда вышел, прилетел в аэропорт своего города, встретился с родителями и стрельнул у мамы сигарету. Вообще, вся боль от того, что я в тюрьме, пришлась на родителей. Я еще очень просто это перенес - а им тяжело было.

Прикинь - вот я приехал в тюрьму, а там наркоторговцы, террористы, всякие неприятные люди! И при этом у всех нормальные отношения. Все понимают, что они жертвы режима американского государства. Там люди просто могут сесть за какую-то фигню, которая вообще не преступление. Потому что у федералов нормально раскручено дело - и они сажают всех, чтобы было быстрее.

Короче, эта тема, ненависть к государству - она всех объединяет.

Метки:

История от реального россиянина, который отсидел 2 года в американской тюрьме с неграми и латиносами. Подслушана в Интернете.

Я работал в IT-компании. Одним из ее проектов было распространение программы, которая меняет настройки DNS у компьютера. DNS - это то, что превращает адрес сайта в IP-адрес, который нужен для \«разговора\» компов. Короче, компания подставляла туда адреса своих DNS-серверов и гнала трафик. На самом деле, пользователь сам ставил себе эту программу и нажимал \«Принять лицензионное соглашение\». Но американцы посчитали, что это незаконно. Это главное, что я потом выучил в тюрьме: в Америке почти все незаконно. Против моих боссов потом еще завели еще дело об отмывании денег. Которое они, кстати, выиграли.

А компьютер зашифрован?

Разумеется, - сказал я, как член пиратской партии со стажем.

Меня посадили на самолет и экстрадировали. Я же не террорист, для которых прайват джеты арендуют, поэтому просто летел обычным рейсом. Со мной были «маршалы», которые как раз занимаются транспортировкой и поимкой сбежавших преступников и тому подобное. Они как раз возят заключенных из тюрьмы в суд. Привезли в тюрьму, далее происходит arraignment. Это когда тебе зачитывают твои обвинения, ты говоришь «виновен / не виновен» и тебе выбирается мера пресечения до суда. Презумпция невиновности же. Все как в фильмах и конституции. Я реально приехал в Америку и удивился - тут все как в фильмах. Вопрос о залоге мой адвокат даже не поднимала. Теоретически можно, но практически нереально. Без дома в Америке, без семьи да еще и обвиняемого в нелегальном заработке миллионов долларов. Куда пойти, даже если отпустят? Ну и откуда у меня несколько сотен тысяч долларов?

В юните есть компьютеры для того, чтобы писать имейлы родственникам. Есть телефоны, есть спортивный зал. Офисы для тюремных рабочих. На стенках висят пять телевизоров. Два принадлежат неграм, два - латиносам, один (который в спортзале) не принадлежит никому. Кто его смотрит, тому не мешают. Вообще, самые главные проблемы в тюрьме, то, из-за чего ты можешь попасть в неприятности - это телевизор и гэмблинг (азартные игры). Ты можешь проиграть в покер кучу денег и не отдать - за это могут избить или порезать и все равно ты будешь должен. А можешь переключить программу в телевизоре - и это уже очень серьезно. Из-за этого периодически случались махачи. Телевизор в тюрьме – это святое.

Из ста человек в юните у нас было около десяти белых. Остальные - либо негры, либо латиносы. Негров меньше. А латиносы - ну совершенно хардкорные преступники. Белые, в основном, как и я, были экстрадированы. «Белые» - это образно выражаясь, обычно там албанцы, турки и так далее. Иногда заносили брокеров с Уолл-Стрит, но ненадолго. Уолл-Стрит, кстати, находился в двух кварталах от тюрьмы. Было некоторое количество всяких террористов в этой тюрьме, на общий режим их не приводили: они сидели в одиночных камерах, из которых нельзя выйти. Афганцы, иракцы, пакистанцы - арабов, кстати, среди них вообще не было. Причем это серьезные террористы, которые с Бен Ладеном вместе сидели и решали, как Америку забомбить. Они на час в день могли выйти из камеры и сходить на прогулку в комнату, в которой не было окна. В общей популяции были тоже типа террористы, но они сидели за надутые дела, созданные на волне 9/11.

Но у них все-таки low level в том, что касается наркотиков. Там были мексиканцы, которые торговали контейнерами героина - серьезные картельные ребята. А негры - по унциям, по граммам. С латиносами, кстати, намного проще найти общий язык - их менталитет гораздо ближе к русскому. С ними я очень много общался: попадались умные, книжки читали, с ним было, о чем поговорить.

Я был удивительный белый, потому что я немного рэп слушал. Говорю:

Я Wu-Tang знаю.
- Бля, ты наш? С Бруклина, что ли, русский?

Все негры, с которыми я сидел, были из Южного Бронкса. Но и из Гарлема очень много было. Они слушают в основном то, что крутят по каналу BET. Там в 6 часов вечера идет такая передача «105 & Park» – там премьеры новых клипов, интервью рэперов и все такое. Но есть еще Hot 97 - самое главное радио, про него даже реалити-шоу сделали на VH1. А по радио играет трэп, ребята из Атланты. Но все дело происходит в Нью-Йорке, поэтому периодически включают каких-то местных чуваков.

В тюрьме можно купить радиоприемник, ну и все покупают, слушают. Однажды я смотрю: знакомые ребята негры все какие-то восторженные. Сидят, слушают радио в наушниках, трясутся, кричат. После закрытия, в 12 часов ночи. Орут: «Ааа, сделайте погромче! Это же офигенно! Врубайте!». Короче, на Hot 97 была премьера песни Jeezy и Jay Z «Seen It All». Они сыграли ее один раз - и потом играли постоянно два с половиной часа подряд. И негры дико перлись. «О, он так за нашу движуху рассказывает!». «О, это же все про нас!». Я ее потом послушал - и это реально была песня про них.

Я easy going guy, со всеми там в принципе нашел общий язык. И с латинскими чуваками, у которых восемь тысяч трупов на деле, и с неграми. И вот я тусовался с одним чуваком, мы занимались спортом. Я тогда первый раз заметил, что все негры у нас в тюрьме - это \«бладзы\». Не было ни одного негра без гэнг-ориентировки. Был еще один \«крип\» и два по залету, какие-то непонятные. Причем я до этого с ними сидел год и даже не подозревал, что там такая движуха происходит.

Спросил у него, слышал ли он новый альбом Кендрика Ламара. Он говорит:

О, это же вообще лучший в мире рэпер! Никогда не слышал никого круче, чем он!

Там рядом стояли еще какие-то негры - и они удивились:

Какой нахрен Кендрик Ламар? Что за херню вы слушаете? Это, наверное, только русские его слушают!

Латиносы считают, что они - высшая раса, а негры говно. Они презирают негров, а неграм до этого дела особо нет. Их все презирают, а они презирают всех в ответ. За два года в тюрьме у меня было два раза, когда включали сигнализацию, alarm. Это называется race riot - «расовый бунт». Короче, один латинос дал негру заточкой в почку - и все подумали, что это он сделал из-за того, что тот негр. По расовой неприязни. В итоге всех закрыли на неделю, все сидели по камерам.

Когда я освобождался, все знали, что я не при делах был вообще. И прокурор, и адвокат, и люди в зале. И почему я отсидел два года, непонятно. Судья так и сказал: «Я вижу, что молодой человек все понял и извлек урок из этого». Потом я еще месяц коматозился в миграционной тюрьме. А когда вышел, прилетел в аэропорт своего города, встретился с родителями и стрельнул у мамы сигарету. Вообще, вся боль от того, что я в тюрьме, пришлась на родителей. Я еще очень просто это перенес - а им тяжело было.

Возможно, будет полезно почитать: