Ежов николай иванович краткая биография. Сексуальная жизнь палача

Однако у вождя не было полной уверенности в том, что его главенствующая позиция закреплена окончательно. Поэтому нужно было срочно делать то, что могло установить абсолютную власть, например, ускорить тезис классовой борьбы. Начальник НКВД Николай Иванович Ежов вмиг обзавелся прозвищем Кровавый комиссар, потому что с его легкой руки многие люди были обречены на погибель.

Детство и юность

Биографические сведения о Николае Ивановиче Ежове крайне противоречивы. Доподлинно известно только то, что будущий нарком появился на свет 9 апреля (1 мая) 1895 года в обычной семье, в которой воспитывался вместе с братом и сестрой.

О родителях «сталинского питомца» нет достоверных сведений. По одной из версий, отец партийного деятеля Иван Ежов был литейщиком, по другой – глава семейства служил в Литве, где и женился на местной девушке, а потом, встав на ноги, устроился в земскую стражу. Но, по некоторым сведениям, отец Николая Ивановича был дворником, который убирался у дома владельца.


Николай Ежов - ученик слесаря

Коля посещал общеобразовательную школу, но умудрился проучиться только два или три года. Впоследствии Николай Иванович в графе «образование» писал «неоконченное низшее». Но, несмотря на это, Николай был грамотным человеком и редко допускал в своих письмах орфографические и пунктуационные ошибки.

После школьной скамьи, в 1910 году Ежов отправился к родственнику в город на Неве, дабы обучиться портняжному делу. Это ремесло пришлось Николаю Ивановичу не по вкусу, но зато он вспоминал, как, будучи 15-летним подростком, пристрастился к гомосексуальным утехам, однако и с дамами Ежов тоже кутил.


Через год молодой человек бросил шитье и устроился учеником слесаря. Летом 1915 года Ежов добровольно пошел в Русскую Императорскую армию. Во время службы Николай Иванович не отличился никакими заслугами, потому что был переведен в нестроевой батальон из-за своего роста в 152 см. Благодаря такому телосложению карлик Ежов смотрелся нелепо даже с левого фланга.

Политика

В мае 1917 года Ежов получил партийный билет РКП(б). О дальнейшей революционной деятельности наркома биографам ничего не известно. Через два года после большевистского переворота Николай Иванович был призван в Красную Армию, где служил на базе радиоформирования переписчиком.

Во время службы Ежов проявил себя активистом и быстро поднялся по служебной лестнице: уже через полгода Николай Иванович дослужился до комиссара радиошколы. Прежде чем стать Кровавым комиссаром, Ежов прошел путь от секретаря обкома до заведующего орграспредотделом ЦК ВКП(б).


Зимой 1925 года Николай Иванович познакомился с партийным аппаратчиком Иваном Москвиным, который в 1927-ом пригласил Ежова к себе в отдел инструктором. Иван Михайлович дал положительную характеристику своему подчиненному.

И вправду, Ежов обладал феноменальной памятью, и высказанные пожелания руководства никогда не оставались незамеченными. Николай Иванович подчинялся беспрекословно, но у него был существенный недостаток - политик не умел останавливаться.

«Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов – не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить…», – делился воспоминаниями Москвитин.

В ноябре 1930 года Николай Иванович познакомился со своим хозяином – Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

НКВД

До 1934-го Николай Иванович заведовал орграспредотделом, а в 1933–1934 годах Ежов входил в Центральную комиссию ВКП(б) по «чистке» партии. Также пребывал на должностях председателя КПК и секретаря ЦК ВКП(б). В 1934–1935 годах политик с подачи своего хозяина участвовал в деле об убийстве . Сталин не случайно послал товарища Ежова в Ленинград разбираться в истории гибели Сергея Мироновича, потому что товарищу уже не доверял.


Смерть Кирова была поводом, которым воспользовались Николай Ежов и руководство: он, не имея никаких доказательств, объявил преступниками Зиновьева и Каменева. Это дало толчок «Кировскому потоку» – репетиции масштабных сталинских репрессий.

Дело в том, что после случившегося с Сергеем Мироновичем правительство объявило об «окончательном искоренении всех врагов рабочего класса», из-за чего последовали массовые политические аресты.


Ежов сработал так, как и нужно было вождю. Поэтому неудивительно, что 25 сентября 1936 года, находясь в отпуске в Сочи, и Сталин отправили в ЦК срочную телеграмму с просьбой назначить Ежова на пост наркома внутренних дел.

Здесь маленький рост Николая Ежова пришелся кстати, ведь Сталин окружал себя людьми, на которых можно было смотреть свысока. Если верить журналу записей посетителей, то Ежов появлялся в кабинете генсека каждый день, и по частоте заходов его опережал только .


Николай Ежов на трибуне (справа)

По слухам, Николай Иванович приносил в кабинет Сталина списки людей, обреченных на погибель, и вождь ставил галочки только напротив знакомых фамилий. Следовательно, смерти сотен и десятков тысяч людей были на совести наркома.

Известно, что за расстрелом Зиновьева и Каменева Николай Иванович наблюдал лично. И далее он вытащил пули из трупов, которые подписал фамилиями убитых и хранил их на своем столе в качестве трофея.


На 1937–1938 годы пришелся вошедший в историю так называемый Большой террор – то время, когда сталинские репрессии достигли своего апогея. Также это время называют «ежовщиной» благодаря стахановской работе наркома, сменившего Генриха Ягоду.

Под расстрелы попадали сторонники , Каменева и Зиновьева, а также «социально-вредные элементы» и уголовники, а вот доносы, вопреки распространенному мнению, не играли большой роли. Также были распространены пытки, в которых нарком участвовал лично.

Личная жизнь

Ежов был человеком скрытным, и многие, знающие о его характере, боялись заводить с ним тесные отношения, потому что Николай Иванович не щадил никого - ни друзей, ни близких. Под опалу попали даже его бывшие начальники, дававшие Ежову положительные рекомендации.


Также он устраивал попойки и оргии, в которых участвовали как мужчины, так и женщины. Поэтому считается, что Николай Иванович был не голубым, а бисексуалом. Нередко бывшие собутыльники Ежова были позднее «рассекречены» как «враги народа». Помимо прочего, нарком неплохо пел, но не смог утвердиться на оперной сцене из-за своего физического недостатка.


Что касается личной жизни, то первой избранницей Николая Ивановича была Антонина Алексеевна Титова, а второй – Евгения Соломоновна Ежова, которая якобы покончила жизнь самоубийством до ареста мужа. Но, по неподверженной информации, жену отравил сам Николай Иванович, опасаясь, что раскроется ее связь с троцкистами. Собственных детей у наркома не было. В семье Ежовых воспитывалась приемная дочь Наталья Хаютина, которая после смерти родителей была отправлена в детдом.

Смерть

Смерти Николая Ивановича предшествовала опала: после того как донос (якобы он готовил государственный переворот) на наркома обсуждался правительством, Николай Иванович попросил об отставке, виня себя в том, что «почистил» недостаточное количество чекистов, всего лишь 14 тысяч человек.


В ходе допроса Ежов был избит чуть ли не до смерти. Николая Ивановича арестовали и .

«У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен …», – говорил Николай Иванович в последнем слове на суде.

3 февраля 1940 года Ежов был приговорен к расстрелу. Перед казнью бывший нарком пел «Интернационал» и, по воспоминаниям палача с Лубянки Петра Фролова, плакал. В честь Николая Ивановича называли улицы, города и села, сняли документальные фильмы. Правда, имя наркома населенные объекты носили только с 1937 по 1939 годы.

Кто это? Конечно, вы его узнали.

Один из самых одиозных и зловещих сталинских наркомов, всемогущий, всесильный, страшный и жестокий. Непримиримый и последовательный. Верный ленинец и сталинец!

В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов, зоркоглазый и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова.
Великого Сталина пламенный зов
Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов!

Спасибо, Ежов, что, тревогу будя,
Стоишь ты на страже страны и вождя.

(Джамбул Джабаев, перевод с кыргызского)

Не будем пересказывать биографию этого человека, поговорим пока о его... жене.

Евгения Соломоновна Ежова (урождённая Фейгенберг (Файгенберг); Хаютина по первому мужу, родилась в семье раввина.
В сентябре 1929 года в Сочи познакомилась с Н. И. Ежовым. В 1931 году вышла за него замуж.

Красавица Суламифь)) Ах, сколько было желающих её обнять, поцеловать...

Здесь она с дочкой.

Но, разве возможно себе такое представить??? Жена Наркома НКВД!!!
С его именем дети учились грамоте...

Сташно! Но, оказывается не всем... Оказывается многие известные люди побывали в её постели. Писатели Бабель, Кольцов, полярник Шмидт, лётчик Чкалов, писатель Шолохов.

Сохранились докладные записки на эту тему. Вот, например, такая

Народному комиссару внутренних дел Союза ССР
Комиссару государственной
безопасности первого ранга
Тов. Берия

Согласно вашего приказания о контроле по литеру «Н» писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьей остановился в гостинице «Националь» в 215 номере. Контроль по указанному объекту длился с 3.06. по 11.06.38 г. Копии сводок имеются.
Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице. Так как было приказание в свободное от работы время включаться самостоятельно в номера гостиницы и при наличии интересного разговора принимать необходимые меры, стенографистка Королева включилась в номер Шолохова и, узнавши его по голосу, сообщила мне, нужно ли контролировать, Я сейчас же об этом доложил Алехину, который и распорядился продолжать контроль. Оценив инициативу Королевой, он распорядился премировать ее, о чем был составлен проект приказа. На второй день заступила на дежурство стенографистка Юревич, застенографировав пребывание жены тов. Ежова у Шолохова.
Контроль за номером Шолохова продолжался еще свыше десяти дней, вплоть до его отъезда, и во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова.

Зам начальника первого отделения 2-го специального отдела НКВД лейтенант госбезопасности (Кузьмин)
12 декабря 1938 года

Как же так? Почему? Мог ли кровавый Нарком сносить такое унижение? А может и не особо переживал по этому поводу? Трудно себе представить, что подобный человек мог простить подобное. Это был типичный злобный карлик. Его рост, что называется, метр с кепкой. А без фуражки, если быть точным - 151 см. Даже на фоне не высоких Сталина и Молотова, чей рост был 166 см, он смотрелся как лилипут

Но, лилипут могущественный!

Ответ, на самом деле, может быть один. Не интересовала его жена! Так что же интересовало всесильного Наркома?

Заявление арестованного Н.И.Ежова в Следственную часть НКВД СССР

Считаю необходимым довести до сведения следственных органов ряд новых фактов характеризующих мое морально-бытовое разложение. Речь идет о моем давнем пороке - педерастии.

Начало этому было положено еще в ранней юности когда я жил в учении у портного. Примерно лет с 15 до 16 у меня было несколько случаев извращенных половых актов с моими сверстниками учениками той же портновской мастерской. Порок этот возобновился в старой царской армии во фронтовой обстановке. Помимо одной случайной связи с одним из солдат нашей роты у меня была связь с неким Филатовым, моим приятелем по Ленинграду с которым мы служили в одном полку. Связь была взаимноактивная, то есть «женщиной» была то одна, то другая сторона. Впоследствии Филатов был убит на фронте.


Двадцатилетний Николай Ежов с армейским сослуживцем (Ежов - справа).

В 1919 году я был назначен комиссаром 2 базы радиотелеграфных формирований. Секретарем у меня был некий Антошин. Знаю, что в 1937 году он был еще в Москве и работал где-то в качестве начальника радиостанции. Сам он инженер-радиотехник. С этим самым Антошиным у меня в 1919 году была педерастическая связь взаимноактивная.

В 1924 году я работал в Семипалатинске. Вместе со мной туда поехал мой давний приятель Дементьев. С ним у меня также были в 1924 году несколько случаев педерастии активной только с моей стороны.

В 1925 году в городе Оренбурге я установил педерастическую связь с неким Боярским, тогда председателем Казахского облпрофсовета. Сейчас он, насколько я знаю, работает директором художественного театра в Москве. Связь была взаимноактивная.

Тогда он и я только приехали в Оренбург, жили в одной гостинице. Связь была короткой, до приезда его жены, которая вскоре приехала.

В том же 1925 году состоялся перевод столицы Казахстана из Оренбурга в Кзыл-Орду, куда на работу выехал и я. Вскоре туда приехал секретарем крайкома Голощекин Ф. И. (сейчас работает Главарбитром). Приехал он холостяком, без жены, я тоже жил на холостяцком положении. До своего отъезда в Москву (около 2-х месяцев) я фактически переселился к нему на квартиру и там часто ночевал. С ним у меня также вскоре установилась педерастическая связь, которая периодически продолжалась до моего отъезда. Связь с ним была, как и предыдущие взаимноактивная.

(Голощёкин??? И он? Филипп Исаевич Голощекин. В публикациях о расстреле царской семьи он часто упоминается: будучи Уральским облвоенкомом, он собственно был основным организатором как расстрела, так и сокрытия тел убитых. В принципе, до того, как стать большевиком, работал зубным техником в Витебске. С 1905 года - уже в столицах, кует революцию. Был знаком с В.И.Лениным. После ликвидации царской семьи был повышен: был сначала председателем Самарского губисполкома, потом первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, где огнем и мечом добился перевода кочевников на оседлый образ жизни.

Закончил карьеру Главным государственным арбитром СССР. На этой должности был арестован Берией, помещен в следственный изолятор, где провел два года, а во время наступления немцев на Москву в 1941 году вместе с другими VIP-зэками был эвакуирован в Куйбышев и только там расстрелян.)

В 1938 г. были два случая педерастической связи с Дементьевым, с которым я эту связь имел, как говорил выше, еще в 1924 г. Связь была в Москве осенью 1938 г. у меня на квартире уже после снятия меня с поста Наркомвнудела. Дементьев жил у меня тогда около двух месяцев.

Несколько позже, тоже в 1938 г. были два случая педерастии между мной и Константиновым. С Константиновым я знаком с 1918 г. по армии. Работал он со мной до 1921 г. После 1921 г. мы почти не встречались. В 1938 г. он по моему приглашению стал часто бывать у меня на квартире и два или три раза был на даче. Приходил два раза с женой, остальные посещения были без жен. Оставался часто у меня ночевать. Как я сказал выше, тогда же у меня с ним были два случая педерастии. Связь была взаимноактивная. Следует еще сказать, что в одно из его посещений моей квартиры вместе с женой я и с ней имел половые сношения.

Все это сопровождалось как правило пьянкой.

Даю эти сведения следственным органам как дополнительный штрих характеризующий мое морально-бытовое разложение.

ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп.6. Д.3. Л.420-423.

Вот таким он был, славный глава НКВД, сталинский орёл!
Что интересно, кроме обвинений в подготовке путча и терактов в отношении высшего руководства страны, прозвучало и обвинение в мужеложстве, причём звучало это так:
"Ежов совершал акты мужеложества «действуя в антисоветских и корыстных целях»"

Вот такими были они, всесильные Наркомы...

В начале 1940 года был расстрелян Николай Ежов. "Железный нарком", которого называли ещё и "кровавым карликом", он стал идеальным исполнителем воли Сталина, но был сам "разыгран" в жестокой политической игре.

Еще один ученик сапожника

Детство Коли Ежова было непростым. Он родился в бедной крестьянской семье, образования практически не получил, только закончил начальную школу в Мариамполе. В 11 лет он отправился на заработки и обучение ремеслу в Петербург. Жил у родственников. По официальной биографии, Коля работал на нескольких заводах, по неофициальной - был учеником сапожника и портного. Ремесло Ежову давалось непросто. Даже слишком. В 15 лет, когда ещё был учеником сапожника, то пристрастился к мужеложеству. Он предавался этому делу до самой смерти, но не брезговал и женским вниманием.

На фронтах не отличился

Николай Ежов в 1915 году пошел на фронт добровольцем. Ему очень хотелось славы и очень хотелось выполнять приказы, но Ежов оказался плохим солдатом. Его ранили и он был отправлен в тыл. Потом его и вовсе признали негодным к военной службе по причине маленького роста. Как самого грамотного из солдат, его назначили писарем. В Красной армии Ежов тоже не стяжал ратных подвигов. Болезненного и нервного, из рядовых его отправили быть переписчиком при комиссаре управления базы. Неудачная военная карьера, однако, позже сыграет на руку Ежову, станет одной из причин расположения к нему Сталина.

Комплекс Наполеона

Сталин был невысоким (1,73) и свое ближайшее окружение старался формировать из людей не выше себя. Ежов в этом отношении был для Сталина просто находкой. Его рос - 1, 51 см очень выгодно показывал величие вождя. Низкий рост долго был проклятием Ежова. Его не воспринимали всерьез, погнали из армии, полмира смотрело на него свысока. Это развило в Ежове очевидный "комплекс Наполеона". Он не был образован, но интуиция, доходящая до уровня звериного чутья помогала ему прислуживать тому, кому следует. Он был идеальным исполнителем. Как собака, которая выбирает только одного хозяина, он выбрал своим хозяином Иосифа Сталина. Только ему он беззаветно служил и почти в буквальном смысле "таскал хозяину кости". Вытеснение "комплекса Наполеона" выражалось и в том, что Николай Ежов особенно любил проводить допросы высоких людей, к ним он был особенно жесток.

Николай - зоркий глаз

Ежов был наркомом "одноразовым". Сталин использовал его для "большого террора" с умением гроссмейстера. Ему нужен был человек, не отличившийся на фронтах, не имеющий глубоких связей с правительственной верхушкой, человек, способный ради желания выслужиться на все, способный не спрашивать, а слепо исполнять. На параде в мае 1937 года Ежов стоял на трибуне Мавзолея в окружении тех, на кого он уже завел тома уголовных дел. На могиле с телом Ленина он стоял с теми, кого продолжал называть "товарищами" и знал, что "товарищи" - фактически мертвецы. Он бодро улыбался и махал трудовому советскому народу своей маленькой, но цепкой рукой. В 1934 году Ежов и Ягода отвечали за контроль настроения делегатов на XVII съезде. Во время тайного голосования они бдительно отмечали, за кого голосуют делегаты. Свои списки "неблагонадежных" и "врагов народа" Ежов составлял с людоедским фанатизмом.

"Ежовщина" и "ягодинский набор"

Дело расследования убийства Кирова Сталин поручил Ежову. Ежов постарался на славу. "Кировский поток", у основания которого стояли обвиненные в заговоре Зиновьев и Каменев, утянул за собой тысячи людей. Всего в 1935 из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек, 24 374 человек были приговорены к разным наказаниям. Но это было только начало. Впереди был "большой террор", в ходе которого, как любят выражаться историки "была обескровлена армия", а часто ни в чем неповинные люди этапами ехали в лагеря без всякой возможности вернуться. К слову, наступление Сталина на военных сопровождалось рядом «отвлекающих манёвров». 21 ноября 1935 года впервые в СССР было введено звание «Маршал Советского Союза», присвоенное пяти высшим военачальникам. Во время чистки из этих пяти человек двое были расстреляны, а один погиб от пыток во время допросов. С простыми людьми Сталин с Ежовым "финтов" не использовали. Ежов лично рассылал разнарядки по областям, в которых призывал увеличивать лимит по "первой", расстрельной категории. Ежов не только подписывал приказы, но и любил лично присутствовать во время казни. В марте 1938-го приводили в исполнение приговор по делу Бухарина, Рыкова, Ягоды и других. Ягоду расстреливали последним, а до этого его и Бухарина посадили на стулья и заставили смотреть на исполнение приговора. Показательно, что вещи Ягоды Ежов хранил до конца своих дней. В "ягодинский набор" входила коллекция порнографических фотографий и фильмов, пули, которыми были убиты Зиновьев и Каменев, а также резиновый фаллоимитатор...

Рогоносец

Николай Ежов был предельно жестоким, но на редкость трусоватым. Он отправлял в лагеря и ставил к стенке тысячи людей, но не мог ничего противопоставить тем, к кому его "хозяин" был неравнодушен. Так, в 1938 году Михаил Шолохов совершенно безнаказанно сожительствовал с законной супругой Ежова Суламифью Соломоновной Хаютиной (Файгенберг). Любовные встречи проходили в номерах московских гостиниц и прослушивались спецаппаратурой. Распечатки записей интимных подробностей регулярно ложились на стол наркома. Ежов не вытерпел и велел отравить супругу. С Шолоховым же предпочел не связываться.

Последнее слово и "фотошоп"

10 апреля 1939 года Ежов был арестован при участии Берии и Маленкова в кабинете последнего. Дело Ежова, по утверждению Судоплатова, вёл лично Берия и его ближайший сподвижник Богдан Кобулов. Ежова обвинили в подготовке государственного переворота. Как делаются эти дела Ежов прекрасно знал, потому на суде не оправдывался, а только жалел, что "недоработал": "Я почистил 14 000 чекистов. Но моя вина заключается в том, что я мало их чистил. У меня было такое положение. Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестую тебя. Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Не чистил лишь только их в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа".

После смерти Ежова его начали удалять с фотографий со Сталиным. Так смерть маленького злодея помогла развитию искусства ретуши. Ретуши истории.

Народный комиссар внутренних дел СССР (1936-1938), генеральный комиссар госбезопасности (1937). Один из главных организаторов массовых репрессий в СССР. Год, на всём протяжении которого Ежов находился в должности - 1937 - стал символическим обозначением репрессий; сам этот период очень рано стали называть ежовщиной.

Начало карьеры

Из рабочих. В 1917 году вступил в большевистскую партию.

В годы Гражданской войны - военный комиссар ряда красноармейских частей, где служил до 1921 года. После окончания Гражданской войны он уезжает в Туркестан на партийную работу.

В 1922 году - ответственный секретарь областного комитета парти Марийской Автономной области, секретарь Семипалатинского губкома, затем Казахского краевого комитета партии.

С 1927 года - на ответственной работе в ЦК ВКП(б). Отличался, по мнению некоторых слепой верой в Сталина, по мнению других, вера в Сталина была лишь маской, чтобы войти в доверие у руководства страны, и на высших постах преследовать свои цели. Кроме того, он отличался жесткостью характера. В 1930-1934 годы он заведует Распределительным отделом и Отделом кадров ЦК ВКП(б), то есть реализует на практике кадровую политику Сталина. С 1934 г. Ежов - председатель Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б).

Во главе НКВД

1 октября 1936 года Ежов подписывает первый приказ по НКВД о своём вступлении в исполнение обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР.

Как и его предшественнику Г. Г. Ягоде, Ежову подчинялись и органы государственной безопасности (Генеральное управление ГБ - ГУГБ НКВД СССР), и милиция, и вспомогательные службы вроде управления шоссейных дорог и пожарной охраны.

На этом посту Ежов, в деятельном сотрудничестве со Сталиным и обычно по его прямым указаниям, занимался координацией и осуществлением репрессий против лиц, подозревавшихся в антисоветской деятельности, шпионаже (статья 58 УК РСФСР), «чистками» в партии, массовыми арестами и высылками по социальному, организационному, а затем и национальному признаку. Систематический характер эти кампании приняли с лета 1937 года, им предшествовали подготовительные репрессии в самих органах госбезопасности, которые «чистили» от сотрудников Ягоды. В этот период предельно широко использовались внесудебные репрессивные органы: т. н.(«особые совещания (ОСО)» и «тройки НКВД»). При Ежове органы госбезопасности стали зависеть от руководства партии гораздо сильнее, чем при Ягоде.

Женой наркома Ежова была Евгения (Суламифь) Соломоновна Хаютина. Предполагается что Михаил Кольцов и Исаак Бабель были любовниками Евгении Соломоновны. Незадолго до ареста Ежова Хаютина покончила жизнь самоубийством (отравилась). Приёмная дочь Ежова и Хаютиной, Наталия, после помещения в 1939 г. в детдом получила фамилию матери, под которой и жила в дальнейшем.

При Ежове проведён ряд громких процессов против бывшего руководства страны, закончившихся смертными приговорами, особенно Второй Московский процесс (1937), Дело военных (1937) и Третий Московский процесс (1938). В своём рабочем столе Ежов хранил пули, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и другие; эти пули были изъяты впоследствии при обыске у него.

Данные о деятельности Ежова в области собственно разведки и контрразведки неоднозначны. По отзывам многих ветеранов разведки, Ежов был в этих делах абсолютно не компетентен и всю энергию посвящал выявлению внутренних «врагов народа». С другой стороны, при нём органами НКВД был похищен в Париже генерал Е. К. Миллер (1937) и проводился ряд операций против Японии. В 1938 году руководитель дальневосточного НКВД Люшков бежал в Японию (это стало одним из предлогов для отставки Ежова).

Ежов считался одним из главных «вождей», его портреты печатались в газетах и присутствовали на митингах. Широкую известность получил плакат Бориса Ефимова «Ежовые рукавицы», где нарком берёт в ежовые рукавицы многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев. Была опубликована «Баллада о наркоме Ежове», подписанная именем казахского акына Джамбула Джабаева (по некоторым данным, сочинённая «переводчиком» Марком Тарловским).

Подобно Ягоде, Ежов незадолго до своего ареста был смещён из НКВД на менее важный пост. Первоначально его по совместительству назначили наркомом водного транспорта (НКВТ): эта должность имела отношение к предшествующей его деятельности, так как сеть каналов служила важным средством внутренней связи страны, обеспечивающим государственную безопасность, и возводилась зачастую силами заключённых. После того, как 19 ноября 1938 года в Политбюро обсуждался донос на Ежова, поданный начальником НКВД Ивановской области Журавлёвым, 23 ноября Ежов написал в Политбюро и лично Сталину прошение об отставке. В прошении Ежов брал на себя ответственность за деятельность различных врагов народа, проникших по недосмотру в органы, а также за бегство ряда разведчиков за границу, признавал, что «делячески подходил к расстановке кадров» и т. п. Предвидя скорый арест, Ежов просил Сталина «не трогать моей 70-летней старухи матери». Вместе с тем Ежов подытожил свою деятельность так: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…»

9 декабря 1938 года «Правда» и «Известия» опубликовали следующее сообщение: «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта». Его преемником стал Л. П. Берия, несколько умеривший репрессии (произошёл временный отказ от «списочных» кампаний, от использования особых совещаний и троек) и реабилитировавший некоторых репрессированных в 1936-1938 гг. (в рамках так называемой «кампании против клеветы»).

Арест и смерть

10 апреля 1939 года нарком водного транспорта Ежов был арестован по обвинению в «руководстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД СССР, в проведении шпионажа в пользу иностранных разведок, в подготовке террористических актов против руководителей партии и государства и вооруженного восстания против Советской власти». Содержался в Сухановской особой тюрьме НКВД СССР.

Согласно обвинительному заключению, «Подготовляя государственный переворот, Ежов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Кроме того, Ежов обвинялся в уже преследуемом по советским законам мужеложстве (которое, впрочем, тоже совершал якобы «действуя в антисоветских и корыстных целях»).

На следствии и суде Ежов отвергал все обвинения и единственной своей ошибкой признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от врагов народа. В последнем слове на суде Ежов заявил: «На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение двадцати пяти лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов. У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен... Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол... Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело...» 3 февраля 1940 года Ежов Н. И. приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР был приговорен к исключительной мере наказания - расстрелу; приговор приведен в исполнение на следующий день, 4 февраля того же года.

Из воспоминаний одного из исполнителей приговора: «И теперь в полусонном, а точнее - полуобморочном, состоянии Ежов брел в сторону того особого помещения, где приводилась в исполнение сталинская „Первая категория“ (расстрел). …Ему велели всё снять. Он сначала не понял. Затем побледнел. Пробормотал что-то вроде: „А как же…“ …Он торопливо стянул с себя гимнастерку… для этого ему пришлось вынуть из карманов брюк руки, и его наркомовские галифе - без ремня и пуговиц - свалились… Когда один из следователей замахнулся на него, чтобы ударить, он жалобно попросил: „Не надо!“ Тогда многие вспомнили, как он истязал в их кабинетах подследственных, особенно сатанея при виде могучих рослых мужчин (рост Ежова был 151 см). Тут не удержался конвоир - врезал прикладом. Ежов рухнул… От его крика все будто с цепи сорвались. Он не устоял, а когда поднялся, изо рта у него текла струйка крови. И он уже мало напоминал живое существо».

Об аресте и расстреле Ежова никаких публикаций в советских газетах не было - он «исчез» без объяснений для народа. Единственной внешней приметой падения Ежова стало переименование в 1939 недавно названного в его честь города Ежово-Черкесска в Черкесск.

В 1998 году Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации признала Н. И. Ежова не подлежащим реабилитации.

Советский партийный деятель, один из руководителей органов государственной безопасности.

Начало карьеры

Николай родился в семье земского стражника (чин земельной в Царстве Польском) Ивана Ежова и литовки, позже он в анкете будет всегда указывать, что его отец рабочий-литейщика из Санкт-Петербурге. С 1903 г. Николай учился в Мариампольском начальном училище, но не окончил его, а в 1906 г. был отправлен к родственникам в Петербурге, где его отдали в ученики портному. Затем, в 1909 г., Николай уехал в родителям, много поездил по Литве и Польше, устраиваясь на временную работу, но нигде долго не задерживался. После начала Первой мировой войны он вернулся в Петроград, утроившись на работу на кроватную фабрику. Позже была создана «героическая» биография Ежова, в которой он с молодых лет работал то в слесарной мастерской (т.е. был рабочим), то на знаменитом Путиловском заводе, участвовал в забастовках и даже высылался из Петрограда полицией.

Призыву в армию Ежов не подлежал - он был слишком маленького роста (151 см и тщедушного телосложения. Тем не менее в июне 1915 г. он записался добровольцем в армию и после обучения в дислоцированном в Туле 76-м пехотном запасном батальоне был зачислен в 172-й пехотный Лидский полк 43-й пехотной дивизии. В составе полка он принял участие в боях на Северо-Западном фронте, был легко ранен. 14 августа заболевший Ежов оказался в госпитале, а по выздоровлении получил 6-месячный отпуск. Вернувшись в армию он попал на медкомиссию, которая признала его ограничено годным к строевой службе. Затем Ежов служил в 3-м запасном пехотном полку (Новый Петергоф), в команде нестроевых Двинского военного округа и, наконец, рабочим в артиллерийской мастерской № 5 Северного фронта в Витебске.

Февральская революция застала Ежова в Витебске. Что он делал почти полгода точно не известно: в РСДРП(б) он вступил только 3 августа (позже в анкетах он будет указывать, что вступил в партию в мае, а позже - вообще в марте, увеличивая свой партстаж). Но со второй половины лета Ежов активно включился в политическую деятельность, он возглавил большевистскую ячейку в своей мастерской, был на хорошем счету в Витебском комитете РСДРП(б). В связи с этим, когда в октябре 1917-го большевики захватили власть, Ежов был назначен сначала помощником комиссара, а затем комиссаром железнодорожной станции Витебск. Позже он укажет, что командовал здесь еще и отрядом Красной Гвардии, с которым разоружал польских легионеров И.Р. Довбор-Мусницкого, но, скорее всего, это тоже действительности не соответствует, поскольку уже 6 января 1918 г. он был уволен в отпуск по болезни сроком на 6 месяцев. В январе 1918 г. он оказался сначала в Петрограде, но там места себе не нашел и в августе уехал к родителям в Вышний Волочек. Там он поступил на стекольный завод Болотина, а вскоре, как член партии, вошел в состав завкома, а также правления Вышневолоцкого профсоюза, а затем получил должность заведующего клубом коммунистов завода.

В апреле 1919 г. Ежов вступил в РККА, но на фронт не был отправлен: как проверенный работник он был зачислен сначала в батальон особого назначения (ОСНАЗ), стоявший в Зубцове, а в следующем месяце стал секретарем ячейки РКП(б) военного подрайона (городка) в Саратове. В августе 1919 г. его перевели в Казань на 2-ю базу радиотелеграфных формирований, сначала политруком, а затем секретарем партийной ячейки. В 1920 г. Ежов получил повышение, став военком местной радиотелеграфной школы РККА, а я январе 1921 г. ‒ Казанской радиобазы. На Казанский период жизни Ежова пришелся чрезвычайно важный для его карьеры момент перехода на освобожденную партработу. В апреле 1921 г. Ежов возглавил агитационно-пропагандистский отдел Кремлевского райкома РКП(б) Казани, а в июле был переведен на такую же должность уже в Татарский обком партии. В конце года он был назначен заместителем ответственного секретаря обкома. Оказавшись на партработе в обкоме, Ежов был привлечен и к советской работе: в 1921 г. он был избран членом Президиума ЦИК Татарской АССР. Ежов заслужил у руководства хорошую репутацию: исполнительный работник, на которого можно положиться. Он всего себя отдавал работе и даже перетрудился, в связи с чем в январе 1922г. был направлен на лечение в Кремлевскую больницу в Москву.

В феврале 1922 г. было принято решение использовать Ежова на самостоятельной партработе. Теперь его карьера стремительно пошла в гору. Сначала в феврале 1922 г. он занял пост ответственного секретаря Марийского обкома РКП(б), в апреле 1923 г. ‒ Семипалатинского губкома РКП(б). Правда, поначалу работа у него не заладилась: слишком быстрый карьерный рост вскружил Ежову голову, он проявил в общении с коллегами излишнюю грубость и высокомерность. Вскоре последовали оргвыводы: в мае 1924 г. его понизили до заведующего организационным отдел Киргизского обкома ВКП(б). В октябре 1925 г. Ежов стал заведующим орготделом и заместителем ответственного секретаря Казахстанского крайкома ВКП(б). В декабре 1925 г. будучи делегатом XIV съезда ВКП(б) Ежов познакомился с И.М. Москвиным, который возглавлял Организационно-распределительный отдел ЦК ВКП(б), Москвину отменил энергию Ежова, решив в будущем его использовать.

Ежов в Москве

7 января 1926 г. Ежов был отправлен в Москву на курсы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б). Возвращаться Кызыл-Орду ему не хотелось и он напомнил о себе Москвину, который и предложил Ежову должность инструктора в своем отделе. Ежов не замедлил согласиться. Когда же он закончил курсы, 16 июля 1927 г., то при оформлении на работу Москвин назначил его уже своим помощником. 11 ноября того же года Ежов стал уже заместителем заведующего отделом ЦК. Это был уже серьезные карьерный взлет.

16 декабря 1929 г. Ежов был переведен в Наркомат земледелия СССР заместителем наркома по кадрам. Время было самое горячее: в СССР как раз разворачивалась массовая компания по раскулачиванию. В этой компании наркомат должен был сыграть важную роль, и деятельность главного кадровика, отвечавшего за направлявшиеся на борьбу с кулачеством кадры, была чрезвычайно важна. Работа Ежова была высоко оценена на самом верху, он был замечен И.В. Сталиным. В июля 1930 г. на XVI съезде партии он был избран кандидатом в члены ЦК и уже 14 ноября 1930 г. вернулся в ЦК с новым повышением ‒ заведующим Распределительным отделом. В апреле 1933 г. Сталин поручил крайне важное и ответственное дело: не оставляя руководством отделом Ежов возглавил Центральную комиссию по чистке партии, здесь он получил свой первый опыт по планированию и проведению масштабных очистительных акций», сопровождавшихся громкой политико-идеологической риторикой. На XVII съезде партии 10 февраля 1934 г. Ежов был избран членом ЦК, Оргбюро ЦК и бюро Комиссии партийного контроля. 10 марта 1934 г. он возглавил Промышленный отдел ЦК, а 10 марта 1935 г. ‒ важнейший Отдел руководящих партийных органов ЦК, став личным кадровиком Сталина. Одновременно он исполнял обязанности заведующего отделом Планово-торгово-финансовых органов Политико-административный отдел.

Ежов стремительно превращался в главного ответственного за реализацию сталинской кадровой политики. 11 феврале 1934 г. он был избран заместителем председателя, в 28 февраля 1935 г. председателем Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), причем несколькими днями ранее ‒ 1 февраля ‒ он стал еще и секретарем ЦК ВКП(б). Теперь Ежов находился на самой вершине партийной Олимпа, должности сыпались как из рога изобилия: член Президиума Исполкома Коминтерна(1935‒1939), членом Бюро ЦК ВКП(б) по делам РСФСР (с 1936 г.), ответственный редактор журнала «Партийное строительство» (1935‒1936). Формально за карательную политику и борьбу с оппозицией отвечал Наркомат внутренних дел, но Сталин никогда не доверял возглавлявшему его Г.Г. Ягоде. И когда был убит С.М. Киров, а Ягода возглавил следствие, Ежов был направлен Сталиным в Ленинград, контролировать ход расследования. Фактически именно Ежов стоял за первыми фальсифицированными процессами, за разработкой Кремлевского дела, дела Московского центра и Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра. Ежов лично присутствовал при расстреле Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и других, осужденным на последнем процессе, а пули, которыми они были убиты, он позже хранил в письменном столе в качестве сувенира.

Ежов во главе органов госбезопасности

25 сентября 1936 г. находившиеся в отпуске И.В. Сталин и А.А. Жданов отправили в Москву в Политбюро шифротелеграмму, где значилось: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудел». На следующий день Ежов был назначен наркомом внутренних дел СССР, причем за ним были сохранены все его высокие партийные посты. Ранее не один человек не концентрировал в своих руках такого количества властных полномочий. Крое того, он одновременно являлся заместителем председателя Комитета резервов при СТО СССР (22.11.1936‒28.04.1937), членом Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам (23.01.1937‒19.01.1939), кандидатом в члены Комитета обороны при СНК СССР (27.04.1937‒21.03.1939). Первое, чем занялся Ежов ‒ чистка самих органов госбезопасности от выдвиженцев Г.Г. Ягоды. На Пленуме ЦК ВКП(б) 2 марта 1937 г. он представил пространный доклад, в котором обрушился с резкой критикой в адрес сотрудников своего наркомата, особенно выделив частые провалы в агентурной и следственной работе. Как и предполагалось, Пленум одобрил положения доклада и дал Ежову поручений очистить органы. За два года Ежов практически полностью сменил кадры госбезопасности: с октября 1936 по август 1938 г. было арестовано более 2 тыс. ее сотрудников. Также он вскоре ликвидировал Политический Красный крест, через которые при Ягоде еще как то удавалось помогать арестованным и осужденным, а то и вызволять некоторых из заключения. По словам А.И. Микояна (20.12.1937), «Ежов создал в НКВД замечательный костяк чекистов, советских разведчиков, изгнав чуждых людей, проникших в НКВД и тормозивших его работу», Микоян отметил, что Ежов добился этих успехов благодаря тому, что работал под руководством И.В. Сталина, усвоил сталинский стиль работы и сумел применить его в НКВД. По указанию Сталина Ежов начал развертывание массовых репрессий, которые в первую очередь затронули руководящий партийный, хозяйственный, административный и военный составы. Одновременно с той же силой продолжались репрессии в отношении «классово-чуждых элементов». В 1937 г. Ежов был избран депутатом Верховного совета СССР, а 12 октября 1937 г. введен в Политбюро ЦК кандидатом ‒ это была вершина его карьеры.

Сформировав «команду» из готовых выполнить любой приказ людей, Ежов первый удар нанес по «бывшим»: 30 июля 1937 г. был подписан приказ «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». После этого репрессии были обрушены на партийный, советских и хозяйственный аппарат. Масштабы работы были настолько огромны, что подконтрольные судебные органы не справлялись. Чтобы обеспечить успех репрессий были создана целая структура внесудебных репрессивных органов ‒ троек, которую венчала Комиссия НКВД СССР и прокурора Союза ССР, членом которой был сам Ежов. Была введена практика разнарядок, рассылаемых из НКВД в местные подразделения, в которых указывались цифры: сколько должно быть арестовано, сколько расстреляно. За короткое время имя Ежова. стало наводить ужас в СССР, позже 1937-1938 гг. советские историки назовут «ежовщиной» (видимо, чтобы переложить на него основную вину за репрессии со Сталина). Советская пропаганда начала шумную кампанию прославления Ежова, которого называли «железным наркомом», в это же время получила распространение фраза о «ежовых рукавицах», в которые НКВД зажмет противников советской власти. Ежов лично принимал участие в допросах, в составлении списков расстреливаемых и т.д. Подобное не могло не сказаться на его личности, даже и такой деградировавшей. По воспоминаниям современников, к 1938 г. он стал законченным наркоманом. В 1937 г. за контрреволюционные преступления было арестовано более 936 тыс. чел. (в т.ч. расстреляно более 353 тыс.), в 1938 - более 638 тыс. (расстреляно более 328 тыс.), в лагерях сидело более 1,3 млн чел.

Ежов возглавил самую масштабную чистку высшего комсостава РККА (погибло 3 маршала, 3 командарма 1-го ранга, 2 флагмана флота 1-го ранга, 1 армейский комиссар 1-го ранга, 10 командармов 2-го ранга, 2 флагмана флота 2-го ранга, 14 армейских комиссаров 2-го ранга и т.д.). Руководимый Ежовым: аппарат НКВД подготовил крупнейшие фальсифицированные открытые политические процессы конца 1930-х гг. ‒ «Параллельного антисоветского троцкистского центра» (23‒30.01.1937), «Антисоветской троцкистской военной организации» (11.6.1937), «Антисоветского правотроцкистского блока» (2‒13.3.1938), за которыми последовало кампания массовых репрессий против «ленинской гвардии».

Закат карьеры

8 апреля 1938 г. Ежов одновременно стал наркомом водного транспорта СССР. По воспоминаниям Н.С. Хрущева, «Ежов к этому времени буквально потерял человеческий облик, попросту спился… Он так пил, что и на себя не был похож». После того, как Сталин решил свернуть кампанию террора, дни Ежова были сочтены. 17 ноября 1938 г. В.М. Молотов и И.В. Сталин подписали постановление СНК и ЦК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», где серьезные недостатки в работе НКВД, а 19 ноября 1938 г. на заседание Политбюро было вынесена письмо начальника Управления НКВД по Ивановской области В.П. Журавлева, где тот обвинял лично Ежова в снисходительном отношении к «врагам народа». 23 ноября Ежов написал на имя Сталина письмо с просьбой освободить его от обязанностей наркома внутренних дел в связи с допущенными им ошибками, признавая себя ответственным за вредительскую деятельность «врагов народа», проникших по недосмотру в НКВД и прокуратуру, за кадровые ошибки и т.д. 25 ноября он был лишен поста наркома внутренних дел, а 21 марта 1939 г. лишился постов председателя КПК, секретаря ЦК и был выведен из Политбюро и Оргбюро, а 9 апреля 1939 г., в связи с переформированием Наркомата водного транспорта, перестал быть наркомом.

10 апреля 1939 г. Ежов был арестован в кабинете Г.М. Маленкова и отправлен в Сухановскую особую тюрьму НКВД СССР. Ход дела контролировали лично Л.П. Берия и его доверенное лицо Б.З. Кобулов. Ежову были предъявлены обвинения в «подготовке государственного переворота», «террористических акций против руководителей партии и правительства», а также в мужеложстве. В последнем слове Ежов также заявил: «На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение двадцати пяти лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов. У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело». 3 февраля 1940 г. Военная коллегия Верховного суда СССР признала Ежова виновным в предъявленных обвинениях и приговорила его в высшей мере наказания. На следующий день он был расстрелян в здании Военной коллегии Верховного Суда СССР; родственникам было объявлено, что он умер от кровоизлияния в мозг в местах лишения свободы 14 сентября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 января 1941 г. Ежов был лишен государственных наград и специального звания.

На ХХ съезде КПСС Н.С. Хрущев назвал Ежова «преступником» и «наркомом, заслужившим наказание». Тем не менее, о Ежове практически не упоминалось ни в справочниках, ни в исторических исследованиях, и лишь с 1987 стала выясняться его роль в репрессиях, но уже не как их инициатора, а как послушного исполнителя воли И.В. Сталина. В 1988 г. Коллегия по военным делам Верховного суда СССР отказалась реабилитировать Ежова.

Семья

1-м браком (с 1919 г, развод в 1928 г.) был женат на Антонине Алексеевне Титовой (1897-1988).

2-я жена - Евгения (Суламфирь) Соломоновна Фейгенберг (1904 - 21.11.1938), по 1-му браку Хаютина, уроженка Гомеля (когда они встретились с Ежовым, ей было 26 лет). 2-м браком Евгения была за журналистом и дипломатом А.Ф. Гладуном (позже он был расстрелян как троцкист, а затем Ежов был обвинен в том, что именно Гладун вовлек его в троцкистскую организацию). До 1937 г. заместитель главного редактора журнала «СССР на стройке»; хозяйка литературного салона. Есть определенные подозрения, что Евгения была в связи с И.Э. Бабелем, О.Ю. Шмидтом, М.А. Шолоховым. В состоянии депрессии отравилась (по официальному заключению) люминалом.

В 1933 г. Ежовы взяли на воспитание из детского дома 5-месячную девочку Наталью. После ареста Ежова, девочка была помещена в детский дом № 1 Пензы, ее фамилия изменена на Хаютину. Она окончила Пензенское музыкальное училище (1958). В 1990-е гг. предпринимала попытки добиться реабилитации Ежова.

Звания

Генеральный комиссар государственной безопасности (28.1.1937)

Память

В 1937‒1939 гг. имя Ежова носил ряд населенных пунктов:

город Ежово-Черкесск (Черкесск, столица Карачаево-Черкесси)

село Ежовокани (Жданови Ниноцминдского района Грузии)

село Ежово (Чкалово Пологовского района Запорожской области Украины)

село Ежово (Евгащино Большереченского района Омской области)



 

Возможно, будет полезно почитать: