Исполнение обязательств место сроки исполнения. Срок исполнения обязательства значение, виды, способы определения

Статья 41 нового УК устанавливает, что не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно-полезных целей. Производство, наука, медицина находятся в непрерывном развитии и совершенствовании. В стремлении к достижению лучших результатов этот процесс нередко связан с экспериментом, с риском. Риск всегда связан с допущением неудачи, пусть и в малой степени. При риске ожидается также и возможное причинение вреда.

Для того, чтобы риск, повлекший причинение вреда, считался обстоятельством, исключающим противоправность деяния, он должен считаться обоснованным. Риск признаётся обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанным с риском действиями (бездействием), и лицо, допустившее риск, приняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым законом интересам. При обоснованном риске лицо просчитывает содержание действий для достижения поставленной цели и принимает меры, исключающие наступление предвидимого вреда законным интересам.

Когда же при обоснованном риске всё же причиняется вред охраняемым законом интересам, совершённые действия не признаются преступлением. Основанием для этого является положительная цель, ради которой совершаются рискованные действия и принятые меры для недопущения или предотвращения вреда. Например, на территории сельскохозяйственного кооператива случилась засуха. Яровые поля имели плохую всхожесть пшеницы. Возник вопрос о пересеве другими культурами. Однако председатель кооператива, агроном по образованию, имеющий большой практический опыт и знающий климат региона, полагал, что, как было и ранее, вскоре должны пойти дожди и спасти посевы. Распоряжения на вспашку полей и посев на них других культур он не дал, приняв при этом рискованное решение. Но расчёт подвёл его, дожди не пошли. Было пропущено время для посева под предполагаемые дожди других культур. Поля ничего не родили. Хозяйству был причинён крупный ущерб в виде упущенной выгоды. Поскольку действия председателя кооператива были сопряжены с обоснованным риском, он не может быть привлечён к уголовной ответственности.

В то же время риск не признаётся обоснованным, если он заведомо был сопряжён с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия. На основании ч.1 ст.41 УК риск связан с причинением вреда. В этой связи риск, сопряжённый с угрозой для жизни многих людей, предполагает и их гибель. В статьях 263 и 264 УК в качестве последствия называется смерть одного человека. По статьям 264 и 369 УК потерпевших должно быть двое. Отсюда следует, что угроза для жизни многих людей подразумевает угрозу не менее чем для 3 человек. Рискованные действия, создающие угрозу для меньшего числа потерпевших, в соответствии с законом можно считать обоснованными.

Экологическая катастрофа предполагает причинение большого вреда природе на значительной территории. Например, на сахарном комбинате к концу сезона сахароварения очистные сооружения оказались переполнены отравленной водой. Чтобы не создавать угрозу её прорыва в речку, надо было остановить завод. Директор завода, рассчитывая, что очистные сооружения ещё могут принимать жидкие отходы производства, не согласился остановить предприятие. Он рискнул. Но риск оказался необоснованным. Дамба прорвалась, и вода хлынула в речку, уничтожая в ней всё живое на 50 километров. Действия директора завода не исключают их преступного характера. Общественное бедствие может состоять, например, в необходимости покинуть дома, затопляемые водой, хлынувшей в результате прорыва дамбы.

Риск считается необоснованным и в том случае, если поставленная цель могла быть достигнута без рискованных действий, если лицо не приняло достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам, самонадеянно полагаясь на «счастливый случай».

Причинение вреда общественным отношениям в результате необоснованных рискованных действий может повлечь уголовную ответственность по статьям 109, 168, 247, 250 УК.

Между крайней необходимостью и оправданным профессиональным и хозяйственным риском имеются сходные моменты. У них одинаковое правовое и социальное значение. Оба состоят в причинении вреда интересам, охраняемым законом. Но их отличают более существенные признаки:

1) основанием возникновения крайней необходимости является угроза интересам, охраняемым законом, созданная силами природы, биологическими процессами, общественно опасными действиями людей. Оправданный риск не связан с опасностью;
2) при крайней необходимости действия лица направлены на предотвращение вреда. При риске действия направлены на достижение общественно-полезного результата в виде улучшения имеющегося;
3) в состоянии крайней необходимости вред причиняется как третьим лицам, так и лицу, создавшему угрозу. При оправданном риске вред причиняется только третьим лицам;
4) одним из основных условий исключения преступности деяния при крайней необходимости является требование, чтобы причинённый вред был меньше предотвращённого. Для риска ограничений в размере ущерба не предусмотрено.

Порой в различных областях жизни использование давно проверенных и хорошо себя зарекомендовавших способов в новых условиях не приносит ожидаемых результатов. Складывающееся положение требует обращения к иным формам и методам, которые, по расчетам, позволят осуществить "прорыв" в решении той или иной проблемы, однако их применение часто сопряжено с возможностью причинить вред правоохраняемым интересам. Полный запрет таких способов решения практически значимых задач, как и абсолютное дозволение их использования, неприемлем. Именно это обстоятельство предполагает наличие адекватного правового регулирования рискованных действий.

В настоящее время категория "риск" известна многим отраслям права. Она стоит в ряду признаков основополагающих категорий гражданского законодательства, таких, как предпринимательская деятельность, собственность, страхование, аудиторская деятельность, а также конкретных видов обязательств. В статье 118 КЗоТ РФ указывается на недопустимость возложения на работника ответственности за такой ущерб, который может быть отнесен к категории нормального производственно-хозяйственного риска. В уголовном законодательстве обоснованный риск рассматривается как одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния. Статья 41 УК РФ гласит:

"1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели.

2. Риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

3. Риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия".

Заметим, что в приведенной норме нет определения риска, в литературе же по этому вопросу высказываются различные суждения. Так, Ю.В. Баулин полагает, что риск есть объективное состояние возникновения опасности причинения вреда, при котором неизвестно, наступит этот вред или нет*(1) . М.П. Карпушин определил риск как опасность наступления невыгодных последствий от целесообразных действий; это образ действий в условиях, когда нет гарантии успеха*(2) . В.П. Мамайкин, В.Н. Щербаков и В.В. Яковлев считают, что риск как понятие имеет право на существование лишь в том случае, если рассматривается стохастический (случайный, вероятностный) процесс и лицо, принимающее решение, имеет право выбора того или иного варианта, в том числе и отказа от любого из них*(3) . В военном деле под риском понимают возможную опасность неудачи предпринимаемых действий; сами действия, связанные с такой опасностью*(4) . При этом различают риск безрассудный, когда надежда возлагается на счастливый случай, и риск осознанный, имеющий в своей основе расчет, на котором и зиждется вера в успех. В исследованиях также подчеркивается, что риск, обладая таким свойством, как альтернативность, т.е. необходимость выбора из двух или нескольких возможных вариантов решений или способов действия, выступает как один из способов "снятия" неопределенности, которая представляет собой незнание достоверного, отсутствие однозначности*(5) .

Анализ работ, посвященных риску, и соответствующих правовых предписаний дает основания для вывода о том, что в практической деятельности риск проявляется в двух аспектах. Во-первых, как необходимость предпочтения одного какого-либо действия из нескольких возможных, каждое из которых в силу неочевидности обстановки и неполноты данных, послуживших основой для принятия решения, может повлечь негативные последствия. Во-вторых, как выбор между применением нового метода, обещающего эффективный результат, но сопряженного с возможностью наступления вреда, и использованием менее эффективного, но заведомо не несущего опасности способа.

За период действия уголовно-правовой нормы об обоснованном риске общепринятый алгоритм его описания не был выработан. Применение к ситуации риска признаков необходимой обороны и крайней необходимости, характеризующих нападение (опасность) и защиту, "не срабатывает".

Анализ показывает, что употребление для отображения содержания уголовно-правовой нормы об обоснованном риске категории "социальная ситуация", которая выступает первичным элементом правового регулирования любой юридической нормы*(6) и имеет конкретное правовое содержание, может быть весьма плодотворным. В правовой науке под ситуацией понимаются локализованный в пространстве и во времени фрагмент общественной жизни, характеризующийся качественной определенностью своего содержания и относительно стабильным составом участников*(7) ; система внешних по отношению к субъекту условий, побуждающих и опосредствующих его активность.

Структура нормы об обоснованном риске, как и о других обстоятельствах, исключающих преступность деяния, включает в себя три элемента: гипотезу, диспозицию и санкцию. Описание рискованной ситуации закрепляется в гипотезе, в диспозиции указывается соответствующая представлениям общества модель поведения при риске, а санкциями выступают - при превышении закрепленного законом предела причинения вреда - отнесение деяния к числу преступлений, а при обоснованном причинении вреда - признание соответствующего рискованного поведения правомерным. Следовательно, если отсутствует один или несколько признаков, то в целом нет и соответствующей ситуации (обстоятельства); причиненный в такой обстановке вред никак не может оцениваться по правилам нормы уголовного закона о риске, так как здесь нет рискованной ситуации. И наоборот, присутствие всех указанных в норме признаков свидетельствует о наличии оной. Причинение при этом вреда больше дозволенного законом следует рассматривать как превышение пределов необходимости и, при наличии соответствующих условий, квалифицировать как преступление.

Таким образом, рискованная ситуация, закрепленная в гипотезе нормы уголовного закона (ст.41 УК РФ), характеризуется следующими признаками:

а) достижение общественно полезной цели обычными, традиционными, известными практике и не связанными с риском способами в данной конкретной обстановке невозможно;

б) имеется основанная на передовом опыте и достижениях науки реально осуществимая в данной обстановке возможность достижения общественно полезного результата путем использования новаторского, нетрадиционного способа;

в) причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам является лишь маловероятной возможностью, оно не детерминируется ни самой ситуацией, ни предпринимаемыми для ее разрешения действиями.

Первый признак логически вытекает из указания ч.2 ст.41 УК РФ о том, что риск признается обоснованным только в том случае, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием).

Второй признак рискованной ситуации связан с наличием основанной на успехах практики и науки возможности реального достижения в конкретной обстановке общественно полезного результата путем использования неапробированного метода с достаточно высокой степенью безвредности. Поэтому следует признать, что в основе рискованного действия должны лежать умения, навыки, расчеты так называемого среднего человека, объективно способные привести в конкретной ситуации к положительному результату*(8) . Здесь следует указать и на то обстоятельство, что в рискованных ситуациях необходимо учитывать все особенности складывающейся обстановки, так как малозначимые на первый взгляд аспекты могут существенно повлиять на ее развитие.

Третьим признаком рискованной ситуации выступает наличие лишь маловероятной возможности причинения вреда правоохраняемым отношениям; такая возможность не является фатальной ни в связи с самой ситуацией, ни в связи с предпринимаемыми для ее разрешения действиями.

Ситуация, обладающая вышеуказанными признаками, является рискованной. Однако не всякие совершенные в такой обстановке действия, повлекшие вред охраняемым уголовным законом отношениям, признаются правомерными, а лишь отвечающие совокупности следующих условий правомерности (диспозиции):

а) рискованное действие должно быть направлено на достижение общественно полезной цели;

б) рискованные действия заведомо для субъекта риска должно исключать угрозу жизни людей, экологической катастрофы или общественного бедствия;

в) субъект риска, осознавая возможность причинения ущерба и его объем, должен предпринять все необходимые меры для предотвращения возможного вреда, включая меры по локализации возможных вредных последствий.

Рассмотрим более подробно перечисленные условия. В качестве общественно полезной цели*(9) выступают сохранение и увеличение с наименьшими затратами любых общечеловеческих ценностей как для отдельной личности или групп населения, так и для всего общества в целом. К таким ценностям законодательство относит: жизнь, здоровье, другие права и свободы человека и гражданина; собственность; общественный порядок и общественную безопасность; окружающую среду; конституционный строй, обороноспособность, внешнюю безопасность и иные интересы Российской Федерации; обеспечение мира и безопасности человечества; хозяйственные, социальные, научные достижения; выгоды имущественного характера. При этом следует учитывать, что в уголовном праве цель трактуется как идеальное представление лица о желаемом результате, которого оно стремится достичь посредством рискованного действия. Понятие цели тесно связано с понятием результата, но не адекватно ему. Цель существует уже тогда, когда никакого результата еще нет и, возможно, не будет.

В то же время незначительная в общепринятом понимании этого термина цель не может рассматриваться как основание для рискованных действий и, следовательно, исключает возможность признания такого риска обоснованным. Ю.М. Ткачевский к общественно полезной цели относит стремление к результату, одобряемому моралью и правом. Таковыми могут быть спасение жизни человека во время медицинской операции, научное открытие, значительная прибыль в предпринимательской деятельности, существенная экономия средств*(10) . Причем такие действия не только должны быть направлены на достижение общественно полезной цели, но и соответствовать ей. Так, допустимо рисковать здоровьем людей для спасения жизней других людей. Но нельзя подвергнуть опасности жизнь людей ради спасения имущества.

Примером такого необоснованного риска может быть ситуация, когда в жаркий летний день двое рабочих были направлены откачивать мазут из специальной емкости, для чего должны были спуститься внутрь нее, и в результате воздействия выделяющихся отравляющих веществ потеряли сознание. Действия руководителя, принявшего такое решение, были оценены как нарушение правил охраны труда, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью людей, ответственность за которое предусмотрена ст.143 УК РФ. В то же время решение о направлении спасателей, обладающих необходимым опытом, для спасения этих двух рабочих и принятие предусмотренных для таких случаев мер безопасности (использование противогазов, страховки и т.п.) также относилось к числу рискованных, но в данной ситуации риск был обоснованным.

Перейдем ко второму условию о заведомом для субъекта риска исключении угрозы для жизни многих людей, экологической катастрофы или общественного бедствия. Однако следует признать, что заведомое наличие угрозы для жизни и одного человека, например, при медицинской операции, исключает признание риска обоснованным и причиненный вред не может считаться правомерным.

В качестве третьего условия правомерности закон называет положение, в соответствии с которым лицо, совершая рискованные действия, должно предпринять достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам, включая меры по локализации возможных вредных последствий. Конечно, в критических условиях трудно предусмотреть все, тем не менее разумно достаточные меры для предотвращения потенциального ущерба должны быть лицом предприняты. Эти действия должны основываться на всех доступных "среднему профессионалу" в данной сфере деятельности современных научных знаниях и достижениях практики.

В литературе высказываются суждения, в соответствии с которыми одним из обязательных условий правомерности является отсутствие нормативного или законодательного запрета на соответствующие рискованные действия. Так, А.П. Альгин полагает, что риск будет правомерным, если он не противоречит законам, которые объективно отражают социальную ситуацию*(11) . Э.Ф. Побегайло же допускает при обоснованном риске возможность нарушения устаревших нормативов и правовых норм, хотя и оговаривается, что такие действия формально носят неправомерный характер*(12) . Представляется, что рискованное действие возможно в тех случаях, когда оно заведомо для субъекта риска прямо не запрещено законом применительно к конкретной обстановке либо ситуация вообще нормативно не урегулирована.

По некоторым признакам и условиям правомерности ситуации риска и крайней необходимости (ст.38 УК РФ) схожи. Но имеются и отличия.

Во-первых, при крайней необходимости причинение вреда допускается как единственный способ устранения опасности для охраняемых уголовным законом интересов, а при риске возможность причинения вреда рассматривается как один из возможных вариантов действий, направленных на достижение общественно полезной цели, в качестве которой могут выступать не только конкретный результат, но и экономия времени, ресурсов и т.п. Иначе говоря, крайняя необходимость допускает причинение вреда для консервации существующего положения, а рискованная ситуация признает правомерным вред, который причинен не только для защиты наличествующих интересов, но и во имя их развития и преумножения.

Во-вторых, ситуацию крайней необходимости порождает опасность; при риске же опасностью чревато рискованное действие. Причем пробуждающая ситуацию крайней необходимости опасность, если ее не устранить, неизбежно реализуется в реальный вред. А при риске наступление негативных последствий является лишь возможностью.

В-третьих, при крайней необходимости вред причиняется только так называемым третьим интересам, тогда как при риске - любым правоохраняемым отношениям.

В-четвертых, уголовно-правовая оценка превышения пределов крайней необходимости должна строиться на положениях нормы уголовного закона о превышении крайней необходимости (ч.2 ст.38 УК РФ); необоснованность вреда при риске является в определенной степени оценочной категорией, базирующейся на общих положениях нормы уголовного закона о риске.

Рискованное действие должно опираться на расчет, поэтому в науке применительно к различным сферам деятельности приводят всевозможные формулы, позволяющие определить вероятность достижения предполагаемого положительного результата*(13) . Однако социальная действительность далека от схем, поэтому часто приходится принимать решения, опираясь лишь на личный опыт и интуицию. Примером могут послужить два случая из автобиографической повести Н.Ф. Иванова. Автор, полковник налоговой полиции, находясь в служебной командировке на территории Чеченской Республики, был захвачен в плен одной из банд. Вместе с двумя другими пленными его содержали в глубокой яме. И вот однажды охранники забыли забрать с собой лопату, сложилась благоприятная для побега ситуация. Н.Ф. Иванов вспоминал:

"Оглядываем стены вокруг решетки. Углубление можно сделать за час-полтора и, минуя растяжки, выбраться наружу. Но что дальше? Что после того, как поднимемся на ступени? Если делать ноги серьезно, то уходить придется в горы, через перевал. На дорогах и равнине, к тому же после ухода войск, нас отловят в первые три дня. Но в горах без теплых вещей, пищи и оружия делать нечего. Все это нужно брать здесь. Значит, кого-то убивать?

Но основное, что удерживает от побега - боязнь за семьи. Домашние адреса известны из паспортов, и не успеем мы встретить рассвет на воле, как телефонные звонки поднимут тех, кто отыграется на наших близких. А если еще и кровь прольем?

Так что даже если минуем посты, пройдем минные поля и растяжки, перевалим хребты, отобьемся от волков и придем-таки к своим, тут же на коленях опять поползем в Чечню. Умоляя не трогать наши семьи. Плен - это личный крест каждого, и нести его только нам. Поэтому пусть хоть всю охрану снимут, пусть распахнут двери - не выйдем. Пока не договорятся те, кто занимается нами. Остаемся"*(14) .

Описанная ситуация имела все признаки рискованной. Побег, нанесение имущественного ущерба и даже причинение кому-либо из боевиков смерти могли быть совершены ради общественно полезной цели - спасения жизни*(15) , достижение которой в той обстановке обычным путем - путем ожидания - чревато не только серьезным ухудшением здоровья, но и возрастанием угрозы лишения жизни. В то же время вероятность удачного побега была чрезвычайно низка. Поэтому на основе учета всех факторов (в том числе и чисто психологических, в частности, свойственной большинству людей неготовности к убийству) Н.Ф. Иванов отдал предпочтение ожиданию.

В то же время в иной рискованной ситуации, описанной в этой же повести, выбор был отдан нетрадиционному, выходящему за рамки привычного действию. После тщательной, долгой отработки всех возможных вариантов было принято решение обменять Н.Ф. Иванова на задержанного органами внутренних дел Мусу, земляка одного из членов преступного формирования, которое удерживало в плену Иванова. Сотрудники ФСНП России предварительно проверили данные по Мусе - ни громких дел, ни убийств, ни насилия, ни участия в боевых операциях за ним не числилось. Руководство ФСНП России обратилось в Генеральную прокуратуру с просьбой рассмотреть возможность обмена Мусы на офицера. Согласие было получено. Однако ситуация в Чечне изменялась в худшую сторону, и боевики, в плену у которых находился Иванов, стали "набивать цену". Необходимо было срочно применять меры по освобождению Иванова.

Руководитель операции по освобождению Иванова попросил доставить Мусу из Владикавказа в Грозный. Того привезли в наручниках, под охраной конвоя. При таких условиях на помощь со стороны родственников рассчитывать было трудно.

Любое из принимаемых в сложившихся обстоятельствах решений было чревато вредными последствиями, указанными в статьях Особенной части УК РФ. Руководитель операции, оценив степень вероятности исчезновения Мусы и другие обстоятельства, в том числе особенности клановых отношений кавказцев, дал команду "наручники снять, конвой отправить в Москву" и тем самым фактически освободил Мусу, когда Иванов еще находился в руках боевиков. Дальнейший ход событий показал правильность такого расчета: "додавили лидера боевиков всем селом, всем родовым кланом, заставили отдать Иванова".

Таким образом, рискованная ситуация характеризуется совокупностью качественно определяющих ее признаков, которые закреплены в норме уголовного закона об обоснованном риске. Причиненный в такой ситуации вред признается правомерным при соблюдении указанных в этой же норме условий. Вместе с тем заведомое отсутствие хотя бы одного из указанных в законе признаков рискованной ситуации выводит ее за рамки уголовно-правовой нормы, закрепленной в ст.41 УК РФ, а совершенные действия и причиненный при этом вред никак не могут оцениваться по правилам об обоснованном риске. Если же лицо ошибочно посчитало, что ситуация, в которой оно находится, обладает всеми признаками рискованной, то можно вести речь о так называемой мнимой рискованной ситуации и оценивать причиненный вред по правилам ошибки.

Итогом действий в рискованной ситуации могут быть:

а) достижение только основного результата, в качестве которого выступает общественно полезная цель;

б) достижение основного результата и наступление побочного результата в виде вреда правоохраняемым отношениям, причем вред может быть меньше положительного результата, равным ему или больше;

в) наступление только побочного результата.

С учетом положения ст.41 УК РФ совершение в рискованной ситуации действий при соблюдении указанных в уголовном законе условий правомерности исключает преступность во всех трех случаях. Причем, по нашему мнению, исходя из общих принципов уголовного закона, оценка той или иной ситуации как рискованной, а также достаточности предпринятых для недопущения вреда мер должна базироваться на представлении лица, действовавшего в данной обстановке*(16) . Такая позиция разделяется многими авторами. Так, А.Н. Попов отмечает следующее: "Достаточность мер определяется действующим лицом, исходя из его субъективных представлений об этом и имеющихся на данный момент объективных возможностей. Лицо должно субъективно сознавать, что меры, им предпринятые, достаточны для предотвращения общественно опасных последствий. Не требуется принятие объективно необходимых мер, исключающих данные последствия"*(17) . Поэтому если лицо, находящиеся в экстремальной ситуации, оценивает ее как рискованную и, обоснованно считая, что достижение общественно полезной цели обычными способами, уже известными практике и не связанными с возможностью причинения вреда, в данной конкретной обстановке невозможно, использует для этого нетрадиционный метод, предпринимая все возможные, по его мнению, в данной обстановке меры для недопущения вредных последствий, но, несмотря на это, общественно полезный результат не достигнут или даже наступивший вред оказался больше предполагаемого, то его действия не могут считаться преступными.

Если все-таки причинение вреда было результатом несоблюдения тех или иных условий, сформулированных в ст.41 УК РФ, например, лицо не приняло заведомо достаточных мер для предотвращения вреда, то за совершение таких действий оно подлежит уголовной ответственности. В тех случаях, когда рискованное действие было запрещено законом и, очевидно, сопряжено с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия, оно также признается необоснованным, так как может образовать какое-либо из преступлений с формальным составом и повлечь уголовную ответственность, даже в тех случаях, когда реального ущерба правоохраняемым интересам не наступило. Надлежащая правовая оценка таких действий необходима в целях пресечения авантюрных действий, когда ставка делается не на расчет, а на случай, на "авось".

Уголовно-правовая оценка нанесения ущерба правоохраняемым интересам в рискованной ситуации должна осуществляться по общим правилам квалификации, исходя из характера совершенного деяния, наступивших последствий, причинной связи между ними и психического отношения лица к содеянному. К сожалению, ясного определения условий уголовной ответственности за причинение вреда при необоснованном риске законодатель не дает.

Естественно, что отнесение действий, совершенных в рискованной ситуации, к числу преступлений возможно лишь при наличии всех объективных и субъективных признаков, закрепленных в уголовном законе. Несоблюдение условий правомерности, повлекшее наступление общественно вредных материальных последствий, возможно при следующем к ним психическом отношении:

а) рискованное действие субъекта риска умышленно или неосторожно направлено на достижение не имеющей общественного значения цели;

б) умышленные или неосторожные рискованные действия субъекта риска прямо запрещены законодательством и создают угрозу жизни людей, могут повлечь экологическую катастрофу или общественное бедствие;

в) субъект риска в условиях действительной возможности причинения ущерба умышленно или по неосторожности не предпринял необходимых мер для предотвращения будущего вреда и локализации ожидаемых вредных последствий.

По нашему мнению, отношение к основному (общественно значимому) результату может проявляться только в виде, сопоставимом с прямым умыслом. Отношение к побочному результату (причиняемому ущербу) может быть в форме косвенного умысла, легкомыслия или небрежности. Косвенный умысел состоит в том, что лицо, осознавая общественную опасность своих действий, предвидит возможность наступления вреда только в виде побочного результата или наряду с основным, положительным результатом, не желает, но сознательно допускает вредные последствия либо относится к ним безразлично, считая это приемлемым для достижения общественно полезной цели.

О легкомыслии следует говорить в тех случаях, когда лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий (самостоятельно или наряду с общественно значимым итогом) в результате рискованных действий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение вредных последствий. О небрежном отношении - когда субъект рискованных действий не предвидел возможности наступления ущерба (самостоятельно или вместе с положительным итогом) в результате своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть наступление ущерба.

При назначении наказания суд может применить положения п."ж" ст.61 УК РФ о том, что совершение преступления в ситуации риска является обстоятельством, смягчающим наказание.

В литературе в вопросе о формах вины при обоснованном причинении вреда в рискованной ситуации единства мнений нет. Так, Э.Ф. Побегайло отмечает, что вопрос об уголовной ответственности лица, нарушившего условия правомерности риска, может возникнуть при наличии неосторожности в виде преступного легкомыслия либо при косвенном умысле, когда лицо предвидело возможность наступления несоразмерно крупных вредных последствий своих рискованных действий, но относилось к этому безразлично, сознательно допускало их наступление. Прямой умысел при этом исключается, так как при нем не будет "разумного риска". Исключается при риске и преступная небрежность, поскольку возможные вредные последствия должны охватываться сознанием рискующего*(18) . По мнению Т.В. Кондрашовой, с субъективной точки зрения отношение лица к наступившим вредным последствиям возможно только в форме неосторожности, обычно в виде легкомыслия. Если же будет констатирован прямой или косвенный умысел, то лицо подлежит ответственности на общих основаниях*(19) .

Представляется, что подобные утверждения не вытекают из положений закона об умысле и неосторожности, а также из существа риска, поскольку в рассматриваемой ситуации положительный результат возможен наряду с отрицательным, причем последний может быть больше, меньше или равен первому или расчетному.

При изложении проблем уголовной ответственности за деяния, совершенные в рискованной ситуации при несоблюдении условий правомерности, особое внимание обращается на вопросы вины. Однако существенное значение имеет и объективная сторона, особенно причинная связь между деянием и его последствием. Установление такой связи имеет особенности, связанные с тем, что последствия могут быть результатом ряда взаимодействующих в конкретной обстановке факторов, вызванных действиями разных лиц; ни одно явление не представляет собой следствия одной-единственной причины. Имеются особенности и в развитии причинной связи: рискованное действие не всегда приводит к наступлению общественно вредного результата сразу и непосредственно, он может проявиться через какое-то время, как правило, при участии дополнительных неблагоприятных факторов. В таких случаях рискованное действие отдалено от общественно опасных последствий цепью других событий. Кроме того, при анализе развития рискованной ситуации необходимо учитывать, что причина и следствие всегда конкретны и проявляются в определенных условиях места, времени, обстановки и т.д.

Чтобы установить наличие причинной связи между рискованным деянием и наступившим общественно вредным результатом, необходимо:

а) установить, что деяние предшествовало общественно вредному последствию;

б) изолировать (мысленно) рискованное действие и наступивший результат;

в) при исследовании причинной связи двигаться от последствия к деянию;

г) применить правило "мысленного исключения", согласно которому причинная связь признается только тогда, когда без интересующего нас деяния результат невозможен*(20) .

В случае причинения вреда охраняемым уголовным правом интересам в ситуации риска уголовно-правовая норма об обоснованном риске может быть реализована лишь в рамках уголовного процесса. В связи с этим необходимо отметить, что действующий УПК и имеющаяся практика его применения исходят из того, что процессуальным основанием, исключающим производство по уголовному делу в случае причинения вреда при риске, следует считать отсутствие в деянии состава преступления (п.2 ст.5 УПК РСФСР). Однако представляется, что отсутствие события преступления (п.1 ст.5 УПК РСФСР) как процессуальное основание исключения производства по уголовному делу в случае правомерного причинения вреда в рискованной ситуации и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в гораздо большей степени соответствует предназначению рассматриваемого уголовно-правового института - отрицать преступность в деянии, причиняющем вред.

Вместе с тем словосочетание "отсутствие события преступления" означает лишь, что действие или бездействие, содержащееся в поводах к возбуждению уголовного дела, не имело места в действительности*(21) и, стало быть, не могло вызвать наступление вреда. Таким образом, и это основание не полностью отражает юридическую природу необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного риска и других обстоятельств, исключающих преступность деяния. Отсутствие же специальных процессуальных оснований исключения производства по уголовному делу в случае причинения ущерба правоохраняемым благам в рискованной ситуации, как и при других обстоятельствах, исключающих преступность вреда, не стимулирует органы следствия к их установлению. В результате происшедшее не получает адекватной правовой оценки, что, в свою очередь, значительно снижает эффективность правового регулирования общественных процессов.

Все это, на наш взгляд, предопределяет необходимость дополнения уголовно-процессуального законодательства двумя положениями. Во-первых, требуется закрепление в качестве самостоятельного основания, исключающего производство по уголовному делу, обстоятельств, устраняющих преступность деяния, в том числе обоснованного риска. Во-вторых, необходимо указание в норме о предмете доказывания на необходимость установления обстоятельств, устраняющих преступность деяния в ходе производства дознания, предварительного следствия и разбирательства дела в суде.

При анализе нормы российского уголовного законодательства об обоснованном риске определенный интерес представляют соответствующие положения законодательства других стран. В уголовных законах ряда государств содержатся прямые указания на допустимость причинения вреда в ситуациях риска. Так, в части 1 ст.33 "Оправданный профессиональный риск" Уголовного закона Латвийской республики указано: "Уголовная ответственность не наступает за причинение вреда профессиональной деятельностью, имеющей признаки состава преступного деяния, если эта деятельность осуществлялась для достижения социально полезной цели, которую невозможно было достичь иным образом. Связанный с этой деятельностью профессиональный риск признается оправданным, если лицо, допустившее риск, сделало все возможное для предотвращения причинения вреда интересам, охраняемым законом". В части 2 этой же статьи отмечается, что "риск не признается оправданным, если он осознанно был связан с угрозой жизни нескольких лиц или угрозой возникновения экологической катастрофы или общественного бедствия".

В законодательстве других стран имеются нормы, в которых, хотя термин "риск" не используется, само явление охватывается. Примером могут служить: ст.122-4 УК Франции, определяющая, что не подлежит уголовной ответственности лицо, совершившее действие, предписываемое или разрешаемое положениями законов или подзаконных актов; ст.21 УК КНР, указывающая, что экстренные действия, вынужденно принятые для предотвращения опасности, грозившей государственным, общественным интересам и другим правам, если они нанесли ущерб, не подлежат уголовной ответственности; ст.32 УК Швейцарии, устанавливающая, что деяние, которое предписано законом или служебной или профессиональной обязанностью или которое закон объявляет разрешенным или ненаказуемым, не является преступлением или проступком. Многими исследователями приведенные положения рассматриваются в качестве нормативного основания общественно полезных рискованных действий*(22) . Еще пример - ст.27 УК Республики Польши, где говорится о признании правомерным причинения вреда при проведении познавательного, медицинского, технического или экономического эксперимента.

Юридическая природа риска, признаки рискованных ситуаций и условия правомерности в разных странах определяются неодинаково. Так, уголовные законы Киргизской Республики, Республики Казахстан и других государств СНГ, а также УК Республики Польши указывают, что причинение вреда в такой ситуации устраняет преступность деяния. В Уголовном законе Латвийской республики отмечается, что при этом исключается уголовная ответственность. Большинство уголовных законов стран СНГ указывает на обоснованный риск, хотя в УК Республики Узбекистан речь идет лишь об оправданном профессиональном или хозяйственном риске.

В уголовном законодательстве государств СНГ, а также некоторых других содержится указание на такой обязательный признак рискованной ситуации, как невозможность достижения общественно значимых целей иными, нерискованными средствами. Белорусские криминалисты Э.Ф. Мичулис, А.А. Шардаков и И.С. Яцута, называя условия правомерности обоснованного риска, считают, что причинение вреда будет правомерным, если риск был вынужденным*(23) .

Сферы деятельности, в которых причинение вреда признается правомерным, также определяются неодинаково. Так, статья 40 УК Республики Узбекистан оправданным называет лишь профессиональный или хозяйственный риск; УК Латвийской республики - только профессиональный. УК Республики Польши ограничивает область дозволенного риска областью эксперимента, проводимого в познавательных, медицинских, технических или экономических целях.

В уголовных законах всех государств, содержащих нормы о риске, указывается, что риск не признается правомерным, если он заведомо был сопряжен с угрозой жизни людей или угрозой экологической катастрофы, общественного бедствия. Наряду с этим в УК Республики Белоруссии имеется, на наш взгляд, весьма интересное уточнение, суть которого сводится к тому, что умышленное причинение вреда лицу, выразившему согласие на то, чтобы его жизнь или здоровье были поставлены в опасность, не считается преступлением*(24) .

Основополагающие ответы на вопросы по правовому регулированию отношений в области исполнения обязательств (далее — ИО) законодатель поместил в отдельную гл. 22 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ). Общие положения, изложенные в ст. 309 ГК РФ, говорят о том, что обязательства должны исполняться надлежащим образом. Имеется в виду, что надлежащим исполнение будет только тогда, когда оно осуществляется в соответствии со всеми необходимыми перечисленными законодателем параметрами.

Пожалуй, фундаментальными из таких условий являются требования, предъявляемые:

К предмету ИО (тому, на что направлено действие по их исполнению). К предмету можно отнести как материальные вещи и деньги, так и нематериальные, например услуги, не влекущие изменений в материальных объектах.
Способу ИО.
Месту ИО (ст. 316 ГК РФ).
Сроку ИО (ст. 314 ГК РФ).

Как определяется место исполнения обязательства, включая денежное

Данный параметр допустимо подразделить:

на оговоренные места (конкретное месторасположение происходящих действий описано в договорах, императивах либо явствует из обычаев и существа обязательства);
неоговоренные места (определение места происходит не вышеуказанными способами, их расположение координируется совокупными правилами ч. 1 ст. 316 ГК РФ).

В ст. 316 и при наличном способе уплаты денег, и при безналичном, и по ряду других обязательств таким местом именуется местонахождение кредитора непосредственно в момент возникновения обязательства.

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ! Когда речь идет о денежных обязательствах, исполнение которых происходит путем безналичных расчетов, моментом ИО по умолчанию считается непосредственное зачисление средств на расчетный счет банка, обслуживающего кредитора, либо счет самого кредитора (п. 26 постановления Пленума ВС от 22.11.2016 № 54). Специальным нормативным актом или договором может быть предусмотрено иное правило.

Отдельно в ст. 316 упоминается о месте исполнения других видов обязательств (передачи недвижимости, товара и пр.).

Время и срок исполнения обязательств

Срок исполнения обязательства можно назвать достаточно абстрактным понятием, не имеющим точного определения. Но по смыслу ст. 314 ГК РФ он предусматривается в виде:

установленного для исполнения периода времени;
наступления определенного события;
неопределенного течения времени (например, выдача вклада банком клиенту по принципу «до востребования»).

Неопределенный срок подчиняется также правилу разумности. Подробнее с этой темой можно ознакомиться в статье Что такое разумный срок исполнения обязательства?.

Что касается времени в течение календарного дня наступления срока, то правила исполнения в отношении данного параметра подробно описываются в ст. 194 ГК РФ.

Для договорных отношений принципиальным является начало и окончание исчисления срока. Если срок исполнения обязательств является ответом на вопрос «В течение какого времени?», то время наступления исполнения — на вопрос «Когда?». А потому, как правило, оно определяется:

конкретным числом или датой;
периодом времени.

И тогда обязательство подлежит исполнению именно в названный день или, соответственно, в любой момент в рамках такого периода (ч. 1 ст. 314 ГК РФ).

Таким образом, способ, место и срок исполнения обязательства как одни из основных параметров надлежащего исполнения могут быть определены соглашением сторон. В то же время на случай, если субъекты упустили эти моменты, законодатель предусмотрел четкие правила, действующие по умолчанию.

Важнейший элемент надлежащего исполнения - это место исполнения обязательства. Под этим выражением понимается место, где должны быть совершены действия, составляющие содержание обязательства (место передачи товара, место уплаты денег, место производства работы и т.д.).36

Исполнение во всяком другом месте может рассматриваться или как просрочка или как совершенное уклонение от исполнения.

(Должник допускает просрочку, если он не совершит исполнение в этом месте. Кредитор допустит просрочку, если он не примет исполнения, предложенного ему в этом месте).

Исполнение обязательства в надлежащем месте и в установленный срок определяет момент исполнения, т.е. дату (день) передачи вещи, иного исполнения. Если срок исполнения истек и кредитор отказался от исполнения, доставка товара в ранее обусловленное место не имеет смысла, поскольку обязательство прекращено в связи с его неисполнением.

Отправка товара в срок, но в ненадлежащем месте, означает неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

Место исполнения - одно из условий договора, которое не относится к числу существенных. Ранее действовавшие правила, регулирующие вопросы места исполнения обязательств (ст. 174 ГК РСФСР 1964г., ст. 64 ОГЗ), сохранены в ГК РФ с рядом дополнений.

36 Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. -М. Юриздат, 1950. - С.282.

В соответствии со ст. 316 ГК место исполнения обязательства может быть определено законом, иными правовыми актами, договором, явствовать из обычаев делового оборота или существа обязательства. Из существа договора аренды здания, например, вытекает, что он должен быть исполнен в месте нахождения здания, а из заключаемого с автотранспортным предприятием договора перевозки нетрудно сделать вывод, что местом его исполнения служит место нахождения указанного в договоре получателя. Равным образом из существа обязательства следует, что услуги и работы, связанные с объектом недвижимости, выполняются по месту нахождения этих объектов (обработка почвы земельного участка, текущий и капитальный ремонт зданий, сооружений, помещений, пользование бассейном, спортивным залом, просмотры кинофильмов и концертов и пр.).

Однако договором (например, строительного подряда) может быть предусмотрено исполнение не по месту нахождения объекта, а в другом месте, например, в банке. Стороны тогда оформляют акт сдачи-приемки объекта по документам с использованием фотографий, чертежей. Здесь же могут быть переданы деньги по сделке.

На случай отсутствия точных указаний о месте исполнения в законе, ином правовом акте, договоре и невозможности сделать вывод об этом из обычаев делового оборота и существа обязательства ст. 316 ГК РФ содержит дополнительное правило. Оно определяет место исполнения в зависимости от вида обязательства.

Объекты недвижимости (земельные участки, здания, сооружения и другое недвижимое имущество) передаются в месте их нахождения. Имеется в виду передача недвижимости не только в собственность, но и в пользование или иное вещное или обязательственное право. Данное правило распространяется на все объекты, неразрывно связанные с землей, поскольку их перенос на другое место невозможен без причинения несоразмерного ущерба их хозяйственному назначению. Когда строение продается на снос, возможно и иное ме- сто исполнения обязательства. Однако исполнение в месте нахождения недвижимости имеет значение общего правила.

По обязательству передать товар или иное имущество, предусматривающему его перевозку, оно исполняется в месте сдачи имущества первому перевозчику для доставки кредитору. Таким образом, местом исполнения признается станция (порт, пристань, аэропорт и т.п.) отправления.

По другим обязательствам сторон, в роли которых выступает предприниматель (передать товар или иное имущество) в месте изготовления либо хранения имущества, если это место было известно кредитору в момент возникновения обязательства. В отличие от предшествующего правила, в данном, во- первых, речь идет только о ситуации, при которой хотя бы одна из сторон - та, которая передает имущество, - выступала в качестве предпринимателя, и во- вторых, передача имущества не связана с его перевозкой (например, если предполагается, что доставка предмета обязательства будет произведена транспортом контрагента или привлеченной им организации).

Денежное обязательство исполняется по месту жительства кредитора - гражданина, а если кредитором является юридическое лицо - в месте его нахождения в момент возникновения обязательства. Если кредитор к моменту исполнения обязательства изменил место жительства (место нахождения), при этом известил о таком изменении контрагента, местом исполнения признается новое место жительства (место нахождения), с тем, что дополнительные расходы падают на должника. Место нахождения юридического лица, как известно, указывается в учредительных документах организации. При подписании договоров юридические адреса сторон, номера их расчетных счетов в банке в качестве необходимых реквизитов предусматриваются в договорах.

Все другие обязательства исполняются по месту жительства гражданина- должника, а если должник - юридическое лицо, то по месту его нахождения.

Изабз.5 ст.316 ГК вытекает, что при осуществлении расчетов за переданные товары, выполненные работы и оказанные услуги через банки местом ис- полнения служит место нахождения банка кредитора, в котором открыт его расчетный счет. Судебная практика исходит из того, что при безналичных расчетах моментом исполнения денежного обязательства является момент поступления средств не счет кредитора, если условиями обязательства не определено иное место исполнения. Например, коммерческий банк обратился к заемщику с требованием об уплате процентов за пользование кредитом за период с момента перечисления средств с расчетного счета заемщика до поступления их на счет кредитора. Деньги плательщик перечислил со своего счета в срок, но обязательство не признано судом исполненным. Обязательство считается исполненным в момент поступления средств на счет кредитора, если иное не предусмотрено договором, и "кредитор вправе требовать от заемщика уплаты процентов за пользование средствами за период от их списания со счета должника до поступления на счет кредитора".37

В период между установлением обязательства и его исполнением стороны нередко меняют место своего жительства (нахождения), а это влечет дополнительные затраты по передаче и принятию долга. На кого же ложатся возникающие в связи с этим или увеличивающиеся расходы?

В абз.5 ст. 316 ГК дан ответ лишь относительно денежных обязательств: если кредитор к моменту исполнения переехал и известил об этом должника, обязательство подлежит исполнению в новом месте с отнесением дополнительных расходов на кредитора. (Если же кредитор не известил должника о перемене места жительства (нахождения), должник вправе произвести исполнение по прежнему адресу, а при отсутствии в этом месте кредитора или упра- вомоченного им лица, произвести исполнение в депозит нотариуса).

57 См. Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением, изменением и расторжением кредитных договоров» от 26.01.94 //Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. -1994. -№3. -С.69.

Следовательно, с точки зрения действующих в настоящее время правил во всех остальных случаях, если иное не установлено законом, иными правовыми актами или не вытекает из существа обязательства, расходы, связанные с переменой места жительства (нахождения) другой стороны, несет тот, кто обязан доставить вещи или явиться за их получением.

Допустим, поставщик и получатель не связаны между собой ни железнодорожным, ни водным путем и получатель принял на себя обязанность вывести продукцию своими средствами и за свой счет.

Тогда перемещение поставщика в более отдаленную местность влечет для получателя, обязанного прибыть за продукцией, повышенные расходы на транспортировку. И наоборот, если по договору или согласно условиям поставки доставка отнесена к обязанности поставщика и в период до наступления срока исполнения его контрагент переведен в другой населенный пункт, то поставщик несет увеличенные транспортные расходы.

Наряду с прямо выделенными в статье 316 ГК вариантами вопрос о месте исполнения решается и специальными нормами. В частности, имеется в виду исполнение обязательства внесением денежных сумм или ценных бумаг в депозит нотариуса или суда (см. ст. 327 ГК).

Кроме того, местом исполнения договора купли-продажи товара по образцу с условием доставки товара покупателю является место, указанное покупателем. А если место доставки товара покупателем не указано - то местом исполнения является место жительства гражданина или место нахождения юридического лица, являющегося покупателями (п.2 ст.497, п. 1 ст.499 ГК РФ).

Местом исполнения договора контрактации является место нахождения продукции производителя, если иное не предусмотрено договором (ст.536 ГК РФ).

Передача арендатору имущества, являющегося предметом договора финансовой аренды, производится продавцом имущества в месте его нахождения, если иное не предусмотрено договором (п.1 ст. 668 ГК РФ).

Место исполнения, как и срок, может быть не единственным в обязательстве. Если различные правовые обязанности, вытекающие из договора, должны исполняться в разных местах (отгрузка - в одном территориальном пункте, оплата - в другом), то тогда и мест исполнения в обязательстве будет несколько.

В литературе указывалось, что при исполнении договора поставки нет единого места исполнения, для каждого из предусмотренных договором поставки действий должно быть особое место исполнения.38 Например, место приемки продукции по качеству может не совпадать с местом передачи ее покупателю. При иногородней поставке продукция отгружается транспортным организациям.

Когда место исполнения определено альтернативно либо альтернативность вытекает из существа обязательства, необходимо руководствоваться правилом ст. 320 ГК, которое перенесено из ст. 178 ГК РСФСР 1964 года без изменения. Правда, в ней говорится о двух или нескольких действиях должника, а не о месте совершения данного действия. Но если принять во внимание ее общий смысл- облегчить положение должника, предоставив ему право выбора, то можно сделать вывод (по аналогии закона), что должнику принадлежит право выбирать и место исполнения, если это право не предоставлено другим лицам.

Определение места исполнения обязательства имеет значение не только для решения вопроса о том, где должник обязан произвести исполнение, но и для некоторых иных вопросов, связанных с исполнением обязанностей. С учетом этого места между кредитором и должником распределяются расходы по доставке исполнения. К нему приурочивается составление приемо-сдаточных актов и иных документов, удостоверяющих, что обязательство исполнено.

38 Новицкий И.Б., Луиц JI.A. Общее учение об обязательстве. -М.: Юриздат, 1950. -

По месту исполнения определяются цены для исчисления убытков

(ст.393 ГК).

Место исполнения обязательства, основанного на договоре, влияет на подсудность.

Место, где должно быть произведено исполнение договорного обязательства, влияет и на выбор закона, подлежащего применению. Так, малое предприятие "РОСМ" обратилось в Высший арбитражный суд Республики Татарстан с иском о взыскании с казанского завода " Серп и молот" 66 889 800 рублей задолженности за услуги по охране общественного порядка и собственности. Требования заявлены за 1993 год и январь 1994 года на основании договора от 24.10.91г., заключенного сторонами на 1992 год. Дополнением от 21.12.92г. действие договора пролонгировано до 31.12.93г. Пункт 2 дополнения содержит новую редакцию пункта 4 договора, в котором, в частности, предусмотрено, что "расчет по договору производится не позднее 10-го числа текущего месяца путем перечисления на расчетный счет предприятия " РОСМ" 900 000 (девятьсот тысяч) рублей ежемесячно.

В связи с ростом цен сумма, обусловленная данным дополнением, изменяется на коэффициент, определяемый как отношение вновь установленного размера минимальной заработной платы к ранее действовавшему".

Решением от 22.03.95г. иск удовлетворен. Постановлением кассационной инстанции от 17.05.95г. решение оставлено без изменения.

В протесте заместителя Генерального прокурора Российской Федерации предложено решение и постановление отменить, дело передать в тот же арбитражный суд на новое рассмотрение.

Основной довод протеста состоит в том, что при дополнении договора 21.12.92г. стороны могли предполагать индексацию оплаты услуг только в зависимости от изменения уровня минимальной оплаты труда, установленной законодательством Российской Федерации. Однако данное обстоятельство, по мнению Генеральной прокуратуры Российской Федерации, не было учтено арбитражным судом.

Президиум посчитал, что протест подлежит отклонению по следующим основаниям. В соответствии с п.1 ст.59 Основ гражданского законодательства, действовавших в период оформления договорных отношений, при толковании договора арбитражным судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем выражений. При неясности буквального смысла какого- либо условия договора он устанавливается путем сопоставления этого условия с другими условиями и смыслом договора в целом.

Размер оплаты труда должен был рассчитываться в зависимости от уровня минимальной оплаты труда. Данное условие договора является определимым и установлено на перспективу.

Такой подход сторон к определению своих взаимоотношений не противоречит законодательству и продиктован экономической ситуацией. Начиная с 01.01.93г. законодательством Республики Татарстан установлен минимальный размер оплаты труда, равный российскому: 2250 рублей в месяц. В дальнейшем, с 01.04.93г., он стал превышать минимальный размер оплаты труда в Российской Федерации.

Согласно общим нормам гражданского законодательства местом исполнения денежного обязательства является место нахождения юридического лица- кредитора в момент возникновения обязательства. В данном случае обе стороны расположены на территории Республики Татарстан, а, следовательно, должны руководствоваться ее законами, изданными в пределах прав субъекта Российской Федерации.

При таких обстоятельствах следует признать правильным расчет истца, составленный исходя из минимального размера оплаты труда, установленного в Республике Татарстан.

Ссылка в протесте на то, что статьей 2 Закона Республики Татарстан от 13.09.95г. "О минимальном размере оплаты труда" исчисление налогов, сборов, пособий по безработице, административных штрафов, возмещение ущерба и иных платежей, взыскиваемых в соответствии с законодательством Республики Татарстан, должно производиться исходя из минимального размера оплаты труда, действующего в Российской Федерации, не может быть принята во внимание, поскольку условие об оплате услуг определено договором сторон.

Подход I.

По общему правилу определения подсудности, закрепленному в ст. 35 АПК РФ, иск предъявляется в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения или месту жительства ответчика. В соответствии с ч. 4 ст. 36 АПК РФ иск, вытекающий из договора, в котором указано место его исполнения, может быть предъявлен также в арбитражный суд по месту исполнения договора. В судебной практике сложилось несколько вариантов толкования ч. 4 ст. 36 АПК РФ, и в связи с этим возник вопрос о единообразном применении соответствующей нормы права.

С учетом правовой позиции КС РФ, отраженной в определении от 15.01.2009 № 144-О-П, согласно которой у судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций существует обязанность отменить решение арбитражного суда первой инстанции в случае рассмотрения им дела с нарушением правил подсудности и направить данное дело в тот арбитражный суд, к подсудности которого оно отнесено законом, вопрос о выработке единого подхода к применению ч. 4 ст. 36 АПК РФ приобрел еще более высокую актуальность и практическую значимость.

Первый подход (1) к применению ч. 4 ст. 36 АПК РФ заключается в том, что место исполнения договора, по которому предъявляется иск, может быть прямо указано в тексте договора либо определяться по правилам ст. 316 ГК РФ «Место исполнения обязательства».

Сторонники данного подхода в этом случае исходят из понимания договора как обязательственного правоотношения: его содержание отнюдь не исчерпывается пунктами, имеющимися в тексте договора, многие его условия определяются императивными и диспозитивными нормами, а также обычаями делового оборота (п. 4 и 5 ст. 421 ГК РФ) (2).

Таким образом, предполагается, что если в тексте договора прямо не указано на место его исполнения (место исполнения сторонами своих обязательств по договору), то оно может быть «обнаружено» в содержании пунктов договора с помощью правил, установленных ст. 316 ГК РФ. Исходя из этой статьи, если место исполнения не определено законом, иными правовыми актами или договором, не явствует из обычаев делового оборота или существа обязательства, исполнение должно быть произведено:

По обязательству передать земельный участок, здание, сооружение или другое недвижимое имущество - в месте нахождения имущества;

По обязательству передать товар или иное имущество, предусматривающему его перевозку, - в месте сдачи имущества первому перевозчику для доставки его кредитору;

По другим обязательствам предпринимателя передать товар или иное имущество - в месте изготовления или хранения имущества, если это место было известно кредитору в момент возникновения обязательства;

По денежному обязательству - в месте жительства кредитора в момент возникновения обязательства, а если кредитором является юридическое лицо - в месте его нахождения в момент возникновения обязательства; если кредитор к моменту исполнения обязательства изменил место жительства или место нахождения и известил об этом должника - в новом месте жительства или нахождения кредитора с отнесением на счет кредитора расходов, связанных с переменой места исполнения;

По всем другим обязательствам - в месте жительства должника, а если должником является юридическое лицо - в месте его нахождения.

При этом возможны следующие варианты решения возникающего в рамках данного подхода вопроса об определении места исполнения договора в случаях, когда места исполнения обязанностей сторон договора не совпадают.

Три вариации реализации подхода I

Сторонники первого варианта реализации этого подхода руководствуются тем, что договор имеет место исполнения, позволяющее определить подсудность договорного спора по ч. 4 ст. 36 АПК РФ, только тогда, когда места исполнения обязанностей сторон договора совпадают. В ином случае подсудность спора определяется по общим правилам, установленным ст. 35 АПК РФ.

Второй вариант реализации заключается в том, что ч. 4 ст. 36 АПК РФ применяется путем определения места исполнения обязанностей той стороны договора, к которой предъявляется иск.

Наконец, представители третьего варианта реализации первого подхода полагают, что применение ч. 4 ст. 36 АПК РФ связано с определением места исполнения обязательства, которое имеет решающее значение для содержания договора.

При установлении обязательства, имеющего решающее значение для содержания договора, предлагается исходить из положений п. 3 ст. 1211 ГК РФ. Согласно данному пункту стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, сторона, являющаяся, в частности:

Продавцом - в договоре купли-продажи;

Дарителем - в договоре дарения;

Арендодателем - в договоре аренды;

Ссудодателем - в договоре безвозмездного пользования;

Подрядчиком - в договоре подряда и т. д.

Подход II.

Согласно второму подходу (3) в ч. 4 ст. 36 АПК РФ под договором понимается только договор-документ, поэтому данная норма подлежит применению лишь в случаях, когда в тексте договора содержится прямое указание на место его исполнения (место исполнения сторонами своих обязательств по договору).

Сторонники данного подхода полагают, что при решении вопроса о подсудности спора место исполнения договора не может определяться по правилам ст. 316 ГК РФ «Место исполнения обязательства», поскольку согласно буквальному смыслу данной статьи она применяется, если место исполнения обязательства не определено договором, а ч.4 ст. 36 АПК РФ предусматривает право выбора места предъявления иска, вытекающего из договора, в котором указано место его исполнения.

Данный подход основывается и на историческом толковании процессуального законодательства.

Так, в ст. 209 Устава гражданского судопроизводства содержалась норма, в соответствии с которой иски, возникающие из договора, где условлено место его исполнения, или из договора, исполнение которого по свойству обязательства может последовать только в определенном месте, предъявляются местному по исполнению договора суду.

Разъясняя указанную правовую норму, Е.В. Васьковский отмечал, что предъявление иска по месту исполнения договора допускается при том условии, если договор должен быть исполнен в определенном месте. А это бывает в тех случаях, когда в самом договоре было обусловлено место его исполнения или когда исполнение по самому свойству обязательства или по специальному постановлению закона должно произойти в определенном месте (4).

Указанная норма практически дословно воспроизведена в ст. 28 ГПК РСФСР 1923 года: «Иски, возникающие из договоров, в которых означено место исполнения, или исполнение которых, по их свойству, может последовать только в определенном месте, могут быть предъявлены местному по исполнению договора суду».

Вместе с тем в ст. 118 ГПК РСФСР 1964 года была закреплена принципиальна иная формулировка схожей правовой нормы: «Иски, вытекающие из договоров, в которых указано место исполнения, могут быть предъявлены также по месту исполнения договора».

Совершенно аналогичная формулировка, не содержащая ссылки на свойство вытекающего из договора обязательства, была повторена в дальнейшем в ч. 9 ст. 29 ГПК РФ, а также в ч. 4 ст. 36 действующего АПК РФ, что дает веские аргументы в пользу вывода о том, что начиная с 60-х годов прошлого столетия законодатель пошел по пути определения подсудности по месту исполнения договора, которое прямо указано в тексте соответствующего договора.

Три вариации реализации подхода II

В рамках второго подхода к определению подсудности по месту исполнения договора также выделяются несколько вариантов его реализации.

Первый вариант реализации второго подхода заключается в следующем. Если договор предусматривает наличие обязанностей у обеих сторон сделки, исполнение которых может производиться в разных местах, то указание в договоре места исполнения обязанностей одной из сторон сделки нельзя рассматривать в качестве установления места исполнения договора (то есть ч. 4 ст. 36 АПК РФ в данном случае не применима).

Если прямо определенные в тексте договора места исполнения обязанностей сторон сделки не совпадают и при этом отсутствует прямое указание на место исполнения договора в целом, то нельзя говорить о том, что контрагенты согласовали место исполнения договора в том смысле, который придается этому понятию ч. 4 ст. 36 АПК РФ.

Таким образом, условием применения ч. 4 ст. 36 АПК РФ является наличие в договоре прямого указания на место исполнения договора в целом и (или) прямых указаний на совпадающие места исполнения обязательств всех сторон договора.

Сторонники второго варианта реализации этого подхода (5) считают возможным говорить об определенности места исполнения договора в смысле, который придается данному понятию ч. 4 ст. 36 АПК РФ, если в договоре содержится прямое указание на место его исполнения обязанной стороной сделки - ответчиком по предъявленному в суд иску.

Третий возможный вариант реализации второго подхода состоит в том, что для применения ч. 4 ст. 36 АПК РФ необходимо прямое указание в тексте договора на место исполнения обязательства, которое имеет решающее значение для содержания договора.

Таким образом, представляется, что с учетом сложившейся в судебной практике неопределенности существует объективная потребность в выработке ВАС РФ разъяснений по применению ч. 4 ст. 36 АПК РФ.

Рим Опалев,
к. ю. н., доцент кафедры гражданского процесса
Уральской государственной юридической академии,
консультант отдела анализа и обобщения судебной практики ФАС УО,
г. Екатеринбург

Елена Реброва,
магистр юриспруденции,
начальник отдела анализа и обобщения судебной практики ФАС УО,
г. Екатеринбург

(1) Постановления ФАС СЗО от 24.12.2009 № А42-5656/2009, ФАС УО от 17.06.2010 № Ф09-5180/10-С6, от 02.12.2009 № Ф09-9498/09-С3 (Определением ВАС РФ от 03.02.2010 № ВАС-169/10 отказано в передаче данного дела в Президиум), от 20.10.2009 № Ф09-8082/09-С5, от 17.03.2009 № Ф09-1263/09-С5, Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.05.2010 № А50-2824/2010.

(2) Витрянский В.В. Некоторые итоги кодификации правовых норм о гражданско-правовом договоре / Кодификация российского частного права под ред. Д.А. Медведева. М.: Статут, 2008.

(3) Вопрос 13 Рекомендаций Научно-консультативного совета при ФАС ВВО по итогам заседания Совета от 27.02.2008; п. 3 Рекомендаций Научно-консультативного совета при ФАС ПО (13-15 октября 2009 года г. Волгоград); п. 3 Рекомендаций Научно-консультативного совета при ФАС ЦО по итогам заседания, состоявшегося 20 ноября 2009 года в г. Белгороде; Постановления ФАС МО от 05.02.2010 № КГ-А40/154-10, ФАС ЗСО от 16.04.2010 № А75-11320/2009, от 12.07.2010 № А45-949/2010, ФАС ВВО от 29.07.2009 № А17-360/2009, от 10.07.2009 № А17-1469/2008, ФАС ЦО от 17.12.2009 № Ф10-5457/2009 (Определением ВАС РФ от 15.04.2010 № ВАС-1754/10 отказано в передаче данного дела в Президиум), ФАС СКО от 08.10.2009 № А32-7439/2009, Третьего арбитражного апелляционного суда от 08.02.2010 № А33-14072/2009, Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.01.2009 № А60-30297/2008, от 11.01.2009 № А60-30911/2008.

(4) Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса.

Возможно, будет полезно почитать: