Уложение 1845 система и виды преступлений. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных
В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния.
Во-первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния (так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий разграничения был предусмотрен впервые - в Своде законов деление деяний на преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того, названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.
Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97). Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов (т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней: «первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо, неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение 1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе) можно позаимствовать и сегодня.
Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии совершения преступления (в современном праве - институт неоконченного преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и «совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел, известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом, устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к преступлению следовало только в установленных законом случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16): «Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного, то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119). Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны на весьма высоком уровне. уложение преступление проступок наказание
Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы соучастия - без предварительного согласия и по предварительному согласию, причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия. Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «их на то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также «те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись зачинщики (на современном языке - организаторы), сообщники (на современном языке - исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15). Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе. Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов соучастия, установленных в УК РФ.11
Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления, совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию, - зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось «по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).
Уложению 1845 года был известен и институт так называемого добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127). Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии… сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).
Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению, признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст. 130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица, состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное, следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845 года был разработан достаточно полно.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности. Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить, что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет - такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра, исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила, предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21 года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В местах лишения свободы - смирительном доме, крепости или тюрьме - несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).
Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:
- - «совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло;
- - малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);
- - безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство;
- - ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное заблуждение относительно противозаконности деяния);
- - принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
- - необходимость обороны» (ст. 98).
В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» - ст. 101) и так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства», «потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию, отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления», старики и лунатики - в заведения Приказа общественного призрения, «безумные или сумасшедшие» - в дом умалишенных. При совершении последними «смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).
Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года), представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое, именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы», определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, являлись:
А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;
Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего вред;
В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими средствами.
Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду предотвращенному не требовалось, однако характер опасности был ограничен угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном законодательстве. Уголовный кодекс РФ (УК РФ): офиц.текст: [ принят ГД ФС РФ 13.06.1996] (ст. 14)
«Необходимость обороны» как институт, известный российскому уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной ответственности при наличии следующих условий:
- - оборона могла применяться для отражения действительного и наличного нападения;
- - объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода, собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;
- - оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства;
- - причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;
- - на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству.
Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны, однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны», и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны» приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или повреждении имущества. Журнал «Государство и право», Москва, «Наука», №11, 1995. Таким образом, институты, на современном юридическом языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.
Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием», «содействием раскрытию преступления».
Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего; вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140, 142).
На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и «обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость, «гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении преступления и число привлеченных сообщников; «неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления (ст. 135).
К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое - ст. 137). Примечательно, что наказание увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае, «когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление» (ст. 112).
Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений: наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в самой высшей оного мере» - ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение Правительствующего Сената» (ст. 155).
Проведенное в царствование Николая I упорядочивание ("кодификация") законодательства последовательнее всего затронуло уголовное право. Если в остальных отраслях правительство ограничилось сведением воедино действующих постановлений разных лет, то здесь было решено издать новый уголовный кодекс (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных). Его проект был составлен II отделением императорской канцелярии под руководством главноуправляющего гр. Д.Н. Блудова на основе как российского законодательства и судебной практики, так и уголовных законов др. европейских государств, рассмотрен Государственным советом, 15 августа 1845 г. был утверждён императором и с 1.5.1846 введен в действие.
Уложение о наказаниях включало 2224 статьи, объединенные в 12 разделов. Первый являлся общей частью закона, остальные – особенной частью. Уложение намного превосходит по юридической технике предшествующие уголовные законы. Оно определяло формы вины, вводило понятие виновности, впервые в российском праве установило минимальный возраст для привлечения к уголовной ответственности, понятие смягчающих и отягчающих обстоятельств и др. Впервые четко вводилось правило об отсутствии у законов обратной силы. Вводилась единая лестница наказаний от смертной казни до "замечаний и внушений от мест судебных и правительственных" включительно. Меры наказания для своего времени были относительно гуманны. В частности, смертная казнь допускалась лишь за важнейшие государственные и карантинные преступления. Ограниченным было и применение бессрочной каторги. Она назначалась за убийство близких родственников или священника во время службы, повторное убийство, поджог, потопление судна, подделку императорских указов и оскорбление святыни действием.
Уложение не распространялось на преступления военнослужащих, а также каторжников и ссыльных. Они судились на основании особых законов: Военно-уголовного устава 1839 и Устава о ссыльных. Оно не действовало в Польше (до 1876) и Финляндии. В 1864 был издан Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в который были перенесены (с изменениями) многие постановления о малозначительных правонарушениях. В 1866 и 1885 издавались новые редакции Уложения о наказаниях. Первая из них, в частности, закрепляла отмену телесных наказаний. В 1903 было утверждено новое Уголовное уложение, однако в действие были введены лишь некоторые его главы и большинство преступлений до 1917 продолжало рассматриваться на основе Уложения о наказаниях.
Из-за очень большого объема документ приводится в извлечениях.
Раздел первый. О преступлениях, проступках и наказаниях вообще
Глава первая. О существе преступлений и проступков и о степенях вины
Отделение первое. О существе преступлений и проступков
1. Всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей, или же на права или безопасность общества или частных лиц, есть преступление.
2. Нарушение правил, предписанных для охранения определенных законами прав и общественной или же личной безопасности или пользы, именуется проступком.
3. За преступления и проступки, по роду и мере важности оных, виновные подвергаются наказаниям уголовным или исправительным.
4. Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано .
5. Преступления и проступки суть умышленные или неумышленные.
6. В преступлениях и проступках умышленных различаются две степени: 1-я, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения или умысла; 2-я, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления.
7. Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною.
Отделение второе. О умысле, о приготовлении к преступлению, о покушении на оное и о совершении преступления
8. При суждении о преступлениях умышленных принимаются в уважение и различаются: один лишь чрез что-либо обнаруженный на преступление умысел, приготовление к приведению оного в действо, покушение на совершение и самое совершение преступления.
9. Изъявление на словах, или письменно, или же иным каким-либо действием намерения учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло.
10. Приискание или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному.
11. Покушением на преступление признается всякое действие, коим начинается или продолжается приведение злого намерения в исполнение.
12. Преступление почитается совершившимся, когда в самом деле последовало преднамеренное виновным, или же иное от его действий зло.
Отделение третье. О участии в преступлении
13. В преступлении, содеянном несколькими лицами, принимается в уважение: учинено ли сие преступление по предварительному всех или некоторых виновных на то согласию, или без оного.
14. В преступлении, учиненном несколькими лицами без предварительного их на то согласия, признаются из участвовавших в оном:
главными виновными:
во-первых, распоряжавшие или управлявшие действиями других;
во-вторых, приступившие к действиям прежде других при самом оных начале, или же непосредственно совершившие преступление;
участниками:
во-первых, те, которые непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления;
во-вторых, те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся.
15. В преступлениях, учиненных несколькими лицами по предварительному их на то согласию, признаются:
зачинщиками:
те, которые умыслив содеянное преступление, согласили на то других, и те, которые управляли действиями при совершении преступления или покушении на оное, или же первые к тому приступили;
сообщниками:
те, которые согласились с зачинщиками или с другими виновными совершить, совокупными силами или действиями, предумышленное преступление;
подговорщиками или подстрекателями:
те, которые не участвуя сами в совершении преступления, употребляли просьбы, убеждения или подкуп и обещание выгод, или обольщения и обманы, или же принуждение и угрозы, дабы склонить к оному других;
пособниками:
те, которые также, хотя не принимали прямого участия в самом совершении преступления, но из корыстных или иных личных видов, помогали или обязались помогать умыслившим оное, советами или указаниями и сообщением сведений, или же доставлением других каких-либо средств для совершения преступления, или устранением представлявшихся к содеянию оного препятствия, или заведомо, пред совершением преступления, давали у себя убежище умыслившим оное, или же обещали способствовать сокрытию преступников или преступления после содеяния оного.
16. Сверх сего, из прикосновенных к делу и преступлению признаются:
попустителями:
те, которые имев власть или возможность предупредить преступление, с намерением или по крайней мере заведомо допустили содеяние оного;
укрывателями:
те, которые не имев никакого участия в самом содеянии преступления, только по совершении уже оного заведомо участвовали в сокрытии или истреблении следов его, или же в сокрытии самих преступников, или также заведомо взяли к себе или приняли на сбережение, или же передали или продали другим похищенные или отнятые у кого-либо или же иным противозаконным образом добытые вещи.
17. Прикосновенными к преступлению признаются и те, которые знав о умышленном или уже содеянном преступлении и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности.
Глава вторая. О наказаниях
Отделение первое. О родах, степенях и последствиях наказаний
19. Определяемые законом наказания уголовные суть следующие:
I. Лишение всех прав состояния и смертная казнь.
П. Лишение всех прав состояния и ссылка в каторжные работы; для людей же, не изъятых от наказаний телесных , публичное наказание от тридцати до ста ударов плетьми через палачей, с наложением клейм, а также ссылка в каторжные работы с потерею всех прав состояния.
III. Лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, публичное наказание от десяти до тридцати ударов плетьми через палачей, но без наложения клейм, и также ссылка на поселение в Сибирь с потерею всех прав состояния.
20. Виды смертной казни определяются судом в приговоре его .
21. Род и продолжение каторжных работ, а для людей, не изъятых от наказаний телесных и число ударов плетьми чрез палачей, определяются по роду преступления и мере вины в следующей последовательности:
Степень 1. Работы в рудниках без срока; наказание плетьми сто ударов;
Степень 2. Работы в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет; наказание плетьми от восьмидесяти до девяноста ударов;
Степень 3. Работы в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет; наказание плетьми от семидесяти до восьмидесяти ударов;
Степень 4. Работы в крепостях на время от десяти до двенадцати лет; наказание плетьми от шестидесяти до семидесяти ударов;
Степень 5. Работы в крепостях на время от восьми до десяти лет; наказание плетьми от пятидесяти до шестидесяти ударов;
Степень 6. Работы на заводах на время от шести до восьми лет; наказание плетьми от сорока до пятидесяти ударов;
Степень 7. Работы на заводах на время от четырех до шести лет; наказание плетьми от тридцати до сорока ударов .
22. Ссылка на поселение в Сибирь в места более или менее отдаленные, а для людей, не изъятых от наказаний телесных, и числа ударов плетьми, назначаются, по роду преступления и мере вины, в следующей постепенности:
24. Лишение всех прав состояния сопровождается:
Для дворян, потерею дворянства потомственного или личного и всех преимуществ с оным соединенных;
Для духовных, извержением из духовного сана и звания с потерею всех преимуществ, оным предоставленных;
Для почетных граждан потомственных и личных и для купцов первых двух гильдий, потерею доброго имени и всех преимуществ городским обывателям вообще и почетным гражданам и купцам первых двух гильдий в особенности присвоенных;
Для людей прочих состояний, потерею доброго имени и прав, каждому из сих состояний в особенности присвоенных.
25. Лишение всех прав состояния сопровождается всегда и лишением почетных титулов, чинов, орденов и прочих знаков отличия, и отобранием принадлежащих лично осужденному грамот, дипломов, патентов и аттестатов.
26. Лишение прав состояния не распространяется ни на жену, ни на детей осужденного, прижитых, то есть рожденных уже или зачатых, прежде сего осуждения, ни на потомство сих детей. Они сохраняют все права своего состояния, даже и в том случае, когда, с надлежащего разрешения, последуют добровольно за осужденным в место его ссылки. Некоторые ограничения в порядке пользования сими правами во время пребывания их с осужденным в месте ссылки, допускаются лишь по необходимости в случаях особенно важных и не иначе как по усмотрению и распоряжению высшего начальства. Впрочем и несмотря на сии ограничения, жене и детям сосланного в каторжные работы или на поселение, прижитым прежде его осуждения, предоставляется именоваться прежним титулом и по прежнему чину или званию мужа или отца.
27. Приговор, осуждающий к наказанию плетьми через палачей, приводится в исполнение, по назначению суда, или в городе, где преступник находится под судом или под стражею, или же в том месте, где им учинено преступление, но всегда публично.
28. Наложение клейм на осужденных к тому преступников следует непосредственно за наказанием их плетьми через палачей, также публично и рукою палача. Оно состоит в поставлении, определенным для того способом, на лбу и щеках осужденного букв КАТ (т. е. каторжный). Достигшие семидесяти лет, и женщины не присуждаются к наложению клейм.
29. Последствия осуждения в каторжные работы суть: потеря прежних прав семейственных и прав собственности, а по прекращении сих работ, за истечением срока или же по другим причинам, поселение в Сибири навсегда.
31. Потеря прав семейственных состоит:
1) В прекращении прав супружеских, за исключением лишь случаев, когда жена осужденного или муж осужденной добровольно последовали за своими супругами в место их ссылки. Супруги, не последовавшие за осужденными в место их ссылки, могут о совершенном расторжении их брака просить свое духовное начальство, которое в разрешении сей просьбы их руководствуется правилами своего исповедания. На сем основании могут просить о расторжении брака их и те из последовавших за осужденными в место ссылки, и вступившие с ними в оном месте в брак, которых супруги за новое преступление подвергнутся вновь влекущему за собою разрушение прав семейственных приговору. Если однако же впоследствии, по монаршему милосердию или по новому приговору суда, осужденные будут прощены или признаны невинными и возвращены на прежнее место жительства, а супруги их между тем не просили о расторжении брака их, то сии браки признаются оставшимися в своей силе.
2) В прекращении власти родительской над детьми, прижитыми прежде осуждения, если дети осужденного не последовали за ним в место его ссылки, или впоследствии оное оставили.
3) В прекращении всех прочих прав, основанных на связях родства или свойства.
32. Вследствие потери прав собственности, все прежнее имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение, со дня постановления и объявления ему окончательного о том приговора, поступает к его законным наследникам, точно так же как поступило бы вследствие естественной его смерти. К ним также по праву представления поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения.
33. Состояние осужденных в каторжных работы и ссылку на поселение определяется особыми о том постановлениями.
34. Определяемые законами наказания исправительные суть следующие:
I. Потеря всех особенных прав и преимуществ, как лично так и по состоянию осужденного ему присвоенных, и ссылка на житье в отдаленнейшие или менее отдаленные места Сибири, с временным в определенном для его жительства месте заключением , или без оного; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, наказание от пятидесяти до ста ударов розгами чрез полицейских служителей и отдача на время в исправительные арестантские роты гражданского ведомства , с потерею всех особенных прав и преимуществ лично или же по состоянию или званию ему присвоенных.
II. Ссылка на житье в другие, кроме сибирских, более или менее отдаленные губернии, с потерею всех особенных прав и преимуществ, как лично так и по состоянию осужденного ему присвоенных и с временным в определенном для его жительства месте заключением , или без оного; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, заключение в рабочем доме , также с потерею всех особенных прав и преимуществ лично и по состоянию или званию осужденного ему присвоенных.
III. Временное заключение в крепости
IV. Временное заключение в смирительном доме , с лишением лишь некоторых особенных прав и преимуществ, лично или по состоянию осужденного ему присвоенных, или же без лишения оных, смотря по роду преступления и мере вины.
V. Временное заключение в тюрьме .
VI. Кратковременный арест .
VII. Выговоры в присутствии суда; замечания и внушения от мест судебных или правительственных; денежные взыскания .
46. С потерей всех особенных прав и преимуществ, лично и по состоянию обвиненного ему присвоенных, присужденный к ссылке... или же к отдаче на время в исправительные арестантские роты... или в рабочий дом, лишается как почетных титулов, дворянства, чинов и всяких знаков отличия, так и права, даже и по освобождении из временного заключения или от работы:
1) Вступать в государственную или общественную службу;
2) Записываться в гильдии или получать какого-либо рода свидетельства на торговлю;
3) Быть свидетелем при каких-либо договорах и других актах и давать по делам гражданским свидетельские показания, под присягой или без присяги, кроме лишь случаев, в коих судом будет признано необходимым потребовать его показаний;
4) Быть избираемым в третейские судьи;
5) Быть опекуном или попечителем;
6) Быть поверенным по чьим-либо делам.
53. Соединенная с осуждением к заключению в крепости на время от двух до шести лет и к заключению в смирительном доме на время от одного года до трех лет потеря некоторых личных прав и преимуществ ограничивается:
Для дворян: запрещением вступать в государственную или общественную службу, участвовать в выборах и быть избираемыми в какие-либо должности, даже и в опекуны по назначению дворянской опеки;
Для священнослужителей: потерей духовного сана навсегда;
Для почетных граждан и купцов: запрещением участвовать в городских выборах и быть избираемыми в почетные или соединенные с властью городские должности.
55. Осужденные на заключение в крепости... могут заниматься возможными в заключении работами лишь по собственному желанию.
61. К наказаниям как уголовным, так и исправительным присоединяется, в некоторых определенных законами случаях, церковное покаяние, по распоряжению духовного начальства осужденных. Определяется также в случаях, именно законом означенных, и конфискация всех или части принадлежащих осужденным вещей или других имуществ...
Примечание. Отдача под надзор полиции, высылка за границу, запрещение жительства в столицах или иных местах, или же в собственном виновного имении, с учреждением над оным опеки, кратковременный арест, выговоры, замечания, внушения и денежные взыскания, а для людей, не изъятых от телесных наказаний и легкие наказания розгами (не более сорока ударов), могут, в некоторых особенных случаях, быть определяемы порядком, для сего установленным, без формального производства суда...
Отделение третье. Особенные наказания за преступления и проступки по службе
67. Кроме общих мер наказаний и взысканий, выше сего означенных, за преступления и проступки по службе полагаются следующие:
1) исключение из службы,
2) отрешение от должности,
3) вычет из времени службы,
4) удаление от должности,
5) перемещение с высшей должности на низшую,
5) выговор, более или менее строгий, с внесением оного в послужной список,
7) вычет из жалования,
8) выговор, более или менее строгий, без внесения в послужной список,
9) замечание, более или менее строгое.
68. Исключенный из службы лишается права вступать снова в какую-либо государственную службу, участвовать в выборах и быть избираемым в должности по назначению дворянства, городов и селений.
69. Отрешенный от должности лишается права, в течение трех лет со дня отрешения, поступать снова на службу государственную и общественную.
70. Вычет из времени службы, дающей право на получение наград, пенсий и знака отличия беспорочной службы, должен ограничиваться одним годом.
71. Вычет из жалованья производится задержанием в казне следующего виновному жалованья во всяком случае, однако же не более одной трети его годового оклада.
Примечание: ...Вычеты из жалования... временный арест не более однако же как на семь дней, замечания и выговоры без внесения в послужной список могут быть определяемы не только по суду, но и по распоряжению непосредственного над подвергающимися сим наказаниям или взысканиям начальства...
Отделение четвертое. О замене одних наказаний другими
72. Некоторые из наказаний, в сей главе означенных, заменяются, в случаях, законом определенных, другими, на следующем основании.
73. Смертная казнь, по особому высочайшему соизволению, в некоторых случаях заменяется возведением осужденного преступника на эшафот, положением его на плаху, или поставлением под виселицею на публичной площади; причем, если он принадлежал к дворянскому состоянию, над ним переламывается шпага. Сия казнь знаменует политическую смерть, и за оною следует всегда ссылка в каторжные работы без срока, или на определенное время.
Глава третья. О определении наказаний по преступлениям
Отделение первое. О определении наказаний вообще и обстоятельствах, при коих содеянное не меняется в вину
I. О определении наказаний вообще
96. Наказания за преступления и проступки определяются не иначе, как на точном основании постановлений закона.
97. Наказание за преступление или проступок, а в тех случаях, когда оное в законах постановлено и за покушение на преступление, или приготовление к нему или же и за самый на оное умысел, может быть определено судом тогда только, во-первых, когда содеяние преступления или проступка, или же покушение на оные или приготовление к ним, или существование преступного умысла несомненно доказаны; во-вторых, когда при том содеянное или умышленное должно быть вменено подсудимому или подсудимым в вину.
II. О причинах, по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину
98. Причины, по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину, суть:
1) Совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло;
2) Малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния;
3) Безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство;
4) Ошибка случайная или вследствие обмана;
5) Принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
6) Необходимость обороны.
99. Зло, последовавшее случайно и непредвидимо, не вменяется содеявшему в вину. Если однако же деяние, от коего последовало сие зло, было само по себе противозаконное, то он подвергается наказанию, но лишь за то, что был намерен учинить. Сверх сего, в некоторых, законом определенных случаях, для успокоения совести, он предается церковному покаянию.
100. Дети, не достигшие семи лет от роду и потому еще не имеющие достаточного о своих деяниях понятия, не подлежат наказаниям за преступления и проступки: они отдаются родителям, опекунам или родственникам, для вразумления и наставления их впоследствии.
101. Преступление или проступок, учиненные безумным от рождения или сумасшедшим, не вменяются им в вину, когда нет сомнения, что безумный или сумасшедший, по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния. Однако же учинившие смертоубийство или же посягнувшие на жизнь другого или свою собственную, или на зажигательство безумные или сумасшедшие заключаются в дом умалишенных, даже и в случае, когда бы их родители или родственники пожелали взять на себя обязанность смотреть за ними и лечить их у себя. Порядок заключения их в доме умалишенных и сроки для их содержания и освобождения, определены особыми о сем постановлениями (см. приложение III ).
102. На том же основании не вменяются в вину и преступления и проступки, учиненные больным в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства. Совершивший в таком припадке болезни смертоубийство, или же посягнувший на жизнь другого или свою собственную, или на зажигательство отдается, вместо дома умалишенных, на попечение родителям, родственникам, опекунам, или, с согласия их, и посторонним, с обязательством иметь за ним тщательное непрестанное смотрение во время его болезни и лечения, предотвращая всякие дурные или опасные для других или же для него самого последствия его припадков умоисступления. Когда же родители больного, или его родственники, опекуны или посторонние, желающие взять его на свое попечение, оказываются недостаточно благонадежными и от них нельзя ожидать точного исполнения возлагаемой на них обязанности, то страдающий припадками умоисступления отдается, для лечения его и присмотра за ним, в больницу, где и оставляется до совершенного выздоровления.
107. При необходимой личной обороне употребление силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, и нанесение при том нападающему ран, увечья и самой смерти не вменяются в вину, когда от нападения, при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства, действительно подвергались опасности жизнь, здоровье или свобода обороняющегося, или же нападение сделано вором или разбойником, или нападающий вторгся с насилием в жилище обороняющегося. Необходимость обороны признается также и в случае, когда застигнутый при похищении или повреждении какого-либо имущества преступник силой противился своему задержанию или прекращению начатого им похищения или повреждения...
108. Оборона также признается необходимой и со стороны женщины против посягающего насильственно на ее целомудрие и честь.
109. Во всех случаях, означенных выше сего в статьях 107 и 108, употребление мер необходимой обороны дозволяется не только для собственной своей защиты, но и для защиты других, находящихся в таком же положении.
Отделение второе. О мере наказаний
110. Мера установленного законом за преступление или проступок наказания определяется:
1) По мере большей или меньшей умышленности в содеянии преступления;
2) По мере большей или меньшей близости к совершению оного, если преступление не вполне совершено;
3) По мере принятого подсудимым участия в содеянии преступления или в покушении на оное;
Наконец, 4) по особенным сопровождавшим содеяние преступления или покушения на оное обстоятельствам, более или менее увеличивающим или же уменьшающим вину преступника.
I. О наказании по мере большей или меньшей умышленности преступления
112. За преступление, учиненное в пьянстве, когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление, определяется также высшая мера наказания, за то преступление в законах положенного...
IV. О обстоятельствах, увеличивающих вину и наказание
135. Вина учинившего какое-либо преступление, а с тем вместе и мера следующего за сие наказания увеличиваются по мере того:
1) Чем более было умысла и обдуманности в действиях преступника;
2) Чем выше были его состояние, звание и степень образованности;
3) Чем более противозаконны и безнравственны были побуждения его к сему преступлению;
4) Чем более лиц он привлек к участию в сем преступлении;
5) Чем более он употребил усилий для устранения представлявшихся ему в том препятствий;
6) Чем более им нарушено особых личных обязанностей в отношении к месту, в коем преступление учинено, и в отношении к лицам, против коих оное предпринято;
7) Чем более было жестокости, гнусности или безнравственности в действиях, коими сие преступление было предуготовляемо, приводимо в исполнение, или сопровождаемо;
8) Чем важнее была опасность, которою сие преступление угрожало какому-либо частному лицу, или многим, или и всему обществу и государству;
9) Чем важнее зло или вред, сим преступлением причиненные;
10) Чем более виновный при следствии и суде оказывал неискренности и упорства в запирательстве, особливо если притом он старался возбудить подозрение на невинных, или даже прямо клеветал на них.
V. О обстоятельствах, уменьшающих вину и наказание
140. Обстоятельствами, в большей или меньшей мере уменьшающими вину, а с тем вместе и строгость следующего за оную наказания, признаются:
1) Когда виновный добровольно и прежде, нежели на него пало какое-либо подозрение, явился в суд или же к местному или другому начальству и вполне чистосердечно с раскаянием сознался в учиненном преступлении;
2) Если он, хотя и после уже возбуждения на счет его подозрения, но вскоре, без упорства, по одному из первых на допросе убеждений или увещаний, учинил с раскаянием полное во всем признание;
3) Если он без замедления, благовременно и также с полною откровенностью, указал всех участников его в преступлении;
4) Если преступление учинено им по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству, которым воспользовались другие для вовлечения его в сие преступление;
5) Если преступление учинено им вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло;
6) Если он был вовлечен в сие преступление убеждениями, приказаниями или дурным примером людей, имевших над ним по природе или по закону высшую сильную власть;
7) Если он учинил сие преступление единственно по крайности и совершенному неимению никаких средств к пропитанию и работе;
8) Если при самом содеянии преступления он почувствовал раскаяние или сожаление к жертвам оного и по сему побуждению не совершил всего преднамеренного им зла, особливо же когда он удержал от того и своих сообщников;
9) Если он по содеянии преступления старался по крайней мере отвратить хотя некоторые из вредных оного последствий и вознаградить причиненные оным зло или убыток.
Раздел второй. О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений
Глава первая. О богохулении и порицании веры
182. Кто дерзнет публично в церкви с умыслом возложить хулу на славимого в единосущной троице бога, или на пречистую владычицу нашу богородицу и присно-деву Марию, или на честный крест господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на бесплотные силы небесные, или на святых угодников божиих и их изображения, тот подвергается:
лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Когда сие преступление учинено не в церкви, но в публичном месте или при собрании более или менее многолюдном, то виновный приговаривается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм .
Глава вторая. Об отступлении от веры и постановлений церкви
Отделение первое. Об отвлечении и отступлении от веры
190. За отвлечение, чрез подговоры, обольщения или иными средствами, кого-либо от христианской веры православного или другого исповедания в веру магометанскую, еврейскую или иную не христианскую виновный приговаривается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в крепостях на время от восьми до десяти лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Когда же при том будет доказано, что им употреблено насилие для принуждения к отступлению от христианства, то он присуждается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
191. Отступившие от христианской веры православного или другого исповедания в веру не христианскую,
отправляются к духовному начальству прежнего их исповедания для увещевания и вразумления. До возвращения в христианскую веру они не пользуются правами своего состояния и на все сие время имение их берется в опеку.
195. За совращение из православного в иное христианское вероисповедание, виновный приговаривается:
к лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Тобольскую или Томскую, или, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от одного до двух лет.
Когда же будет доказано, что для совращения из православного в другое христианское вероисповедание были употреблены принуждение и насилие, то виновный подвергается:
196. Отступившие от православного в иное христианское исповедание,
отсылаются к духовному начальству для увещевания, вразумления и поступления с ними по правилам церковным. До возвращения их в православие принимаются правительством для охранения их малолетних детей и подвластных им крепостных людей от совращения указанные в законах меры... В имениях их, населенных православными, на все сие время назначается опека и им воспрещается иметь в оных жительство.
Раздел третий. О преступлениях государственных
Глава первая. О преступлениях против священной особы государя императора и членов императорского дома
263. Всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или же ограничить права оной, или учинить священной особе его какое-либо насилие, подвергают виновных в том:
264. Злоумышление во всех вышеозначенных видах почитается действительным преступлением не только в случае, когда виновным сделано уже покушение для приведения своих преступных намерений в исполнение, но и тогда, когда он, чрез предложение другому принять в них участие, или чрез составление на сей конец заговора или сообщества, или чрез вступление в такое сообщество или заговор, или же чрез словесное или письменное изъявление своих о том мыслей и предположений, или иным образом, приступил к какому-либо для сего приготовлению.
265. Все участвовавшие в злоумышлении или преступном действии против священной особы государя императора, или против прав самодержавной власти его, в виде сообщников, пособников, подговорщиков, подстрекателей или попустителей, а равно и укрыватели виновных в сем, и те, которые, знав и имея возможность донести о злоумышлении или о злоумышленниках, не исполнили сей обязанности, приговариваются:
к тому же наказанию.
266. Тому же наказанию и на том же основании подвергаются и виновные в злоумышлении или преступном действии против жизни, здравия, свободы, чести и высочайших прав наследника престола, или супруги государя императора, или прочих членов императорского дома, и все в том участвовавшие, а равно и укрыватели виновных, и те, которые, знав и имея возможность донести о злоумышлении, не исполнили сей обязанности.
267. Изобличенные в составлении и распространении письменных или печатных сочинений или изображений, с целью возбудить неуважение к верховной власти, или же к личным качествам государя, или к управлению его государством, приговариваются как оскорбители величества:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в крепостях на время от десяти до двенадцати лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для четвертой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Участвовавшие в составлении или злоумышленном распространении таких сочинений или изображений, подвергаются:
тому же наказанию.
Виновные в составлении сочинений или изображений сего рода, но не изобличенные в злоумышленном распространении оных, приговариваются за сие как за преступный умысел:
к заключению в крепости на время от двух до четырех лет, с лишением некоторых, по статье 53 сего Уложения, особенных прав и преимуществ.
Но не изобличенные в злоумышленном распространении оных, если ими не будет доказано, что они имеют у себя сии сочинения или изображения по особому распоряжению или дозволению надлежащего высшего начальства, подвергаются за сие:
аресту на время от семи дней до трех месяцев и потом могут быть отдаваемы под надзор полиции на время от одного года до трех лет, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
268. Кто осмелится произнести, хотя и заочно, дерзкие оскорбительные слова против государя императора, или с умыслом будет повреждать, искажать или истреблять выставленные в присутственном или публичном месте портреты, статуи, бюсты или иные изображения его, тот за сие оскорбление величества присуждается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Если виновный дозволит себе сии дерзкие слова или поступки в пьянстве без преднамеренного на то умысла, то он приговаривается:
к заключению в смирительном доме на время от шести месяцев до одного года.
269. Бывшие свидетелями означенных в предшедшей 268 статье дерзких поступков или слов и не препятствовавшие оным, а равно и не донесшие о них ближайшему местному начальству, приговариваются:
270. Виновные в составлении и распространении письменных или печатных сочинений или изображений, оскорбительных для наследника престола, или супруги государя императора, или же прочих членов императорского дома, а равно и в произнесении, хотя и заочно, дерзких и оскорбительных против их особы, прав или чести слов, или же в умышленном публичном оскорблении их изображений, подвергаются:
первые наказаниям, выше сего в статье 267, а вторые - наказаниям, в статье 268 определенным.
Бывшие свидетелями таких дерзких поступков или слов, не препятствовавшие оным и не донесшие о них ближайшему местному начальству, приговариваются:
к аресту на время от трех недель до трех месяцев, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
Глава вторая. О бунте против власти верховной и о государственной измене
Отделение первое. О бунте против власти верховной
271. За бунт против власти верховной, то есть восстание скопом и заговором против государя и государства, а равно и за умысел ниспровергнуть правительство во всем государстве или в некоторой оного части, или же переменить образ правления, или установленный законами порядок наследия престола, и за составление на сей конец заговора или принятие участия в составленном уже для того заговоре, или в действиях оного, с знанием о цели сих действий, или в сборе, хранении или раздаче оружия и других приготовлениях к бунту, все как главные в том виновные, так и сообщники их, подговорщики, подстрекатели, пособники, попустители и укрыватели подвергаются:
лишению всех прав состояния и смертной казни.
Те, которые, знав о таком злоумышлении и приготовлении к приведению оного в действо и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности, приговариваются:
к тому же наказанию.
272. Когда означенное в предшедшей 271 статье злоумышление открыто правительством заблаговременно при самом оного начале, и потому ни покушений вследствие сего умысла, ни смятений и никаких иных вредных последствий от него не произошло, то виновные, вместо смертной казни, приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, или же в крепостях на время от десяти до двенадцати лет, смотря по большей или меньшей важности преступного их умысла, большему или меньшему в оном участию и по другим увеличивающим или уменьшающим вину их обстоятельствам.
Те из них, которые по закону не изъяты от наказаний телесных, подвергаются:
и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей или четвертой степени наказаний сего рода, с наложением клейм, также смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
273. Виновные в составлении и распространении письменных или печатных объявлений, воззваний, или же сочинений, или изображений с целью возбудить к бунту или явному неповиновению власти верховной, приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжные работы в крепостях на время от восьми до десяти лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Отделение второе. О государственной измене и преступлениях против народного права
275. Государственною изменою признается:
1) Когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государю или правительству;
2) Когда подданный российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с тем же намерением сообщит государственные тайны иностранному правительству;
3) Когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных против отечества или против союзников России действиях...
4) Когда дипломатический или иной чиновник, уполномоченный на заключение трактата с иностранной державой, употребит с умыслом сие доверие в явный вред для отечества...
276. Виновные в государственной измене... приговариваются:
к лишению всех прав состояния и смертной казни.
Раздел четвертый. О преступлениях и проступках против порядка управления
Глава первая. О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям
283. Всякий явно и упорно неповинующийся или сопротивляющийся какой-либо власти, правительством установленной, подвергается за сие, смотря по свойству и возможности сего неповиновения или сопротивления, наказаниям, в нижеследующих статьях определенным.
284. За явное против властей, правительством установленных, восстание, с намерением или воспрепятствовать обнародованию высочайших указов, манифестов, законов, или других постановлений и объявлений правительства, или же не допустить исполнение указов, или предписанных правительством распоряжений и мер, или принудить сии власти к чему-либо несогласному с их долгом, когда такое принуждение или противодействие будет произведено вооруженными чем-либо людьми и сопровождаемо с их стороны насилием и беспорядками, виновные приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми, чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для второй степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Глава седьмая. О недозволенном оставлении отечества
354. Кто, отлучась из отечества, войдет в иностранную службу без позволения правительства, или вступит в подданство иностранной державы, тот за сие нарушение верноподданнического долга и присяги подвергается:
лишению всех прав состояния и вечному из пределов государства изгнанию, или в случае самовольного потом возвращения в Россию, ссылке в Сибирь на поселение.
355. Кто, отлучась из отечества, не явится в оное обратно по вызову правительства, тот за сие ослушание приговаривается также:
к лишению всех прав состояния и к вечному изгнанию из пределов государства, если в назначенный по усмотрению суда срок он не докажет, что сие учинено им по независевшим от него, или по крайней мере, уменьшающим вину его обстоятельствам, а дотоле почитается безвестно отсутствующим, и имение его берется в опекунское управление на основании постановленных для сего Гражданскими законами правил...
Раздел пятый. О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной
Глава вторая. О превышении власти и противозаконном бездействии оной.
374. Кто при отправлении своей должности употребит какого-либо рода истязания и жестокости, тот за сие приговаривается, смотря по роду истязаний и обстоятельствам, более или менее увеличивающим его вину,
или к заключению в тюрьме на время от шести месяцев до одного года;
или к лишению некоторых, на основании статьи 53 сего Уложения, особенных прав и преимуществ и к заключению в смирительном доме на время от двух до трех лет;
или к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую с заключением на время от двух до трех лет или же, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьей 35 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода , и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от четырех до шести лет;
если же вследствие исторгнутого какими-либо истязаниями и жестокостями ложного показания невинный был подвергнут лишению всех прав состояния, то виновный в сем преступном действии или распоряжении подвергается также:
лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьей 21 сего Уложения для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм .
Глава шестая. О мздоимстве и лихоимстве
401. Если чиновник или иное лицо, состоящее на службе государственной или общественной, по делу или действию, касающемуся до обязанностей его по службе, примет, хотя и без всякого в чем-либо нарушения сих обязанностей, подарок, состоящий в деньгах, вещах или в чем бы то ни было ином, или же, получив оный и без изъявления предварительного на то согласия, не возвратит его немедленно и, во всяком случае, не позднее как чрез три дня, то за сие, в случае, если подарок принят или получен уже после исполнения того, за что оный был предназначен, принявший его подвергается:
денежному взысканию вдвое против цены подарка;
когда ж он принят или получен прежде, то
сверх денежного взыскания в той же мере и отрешению от должности.
Такому ж взысканию или наказанию и на том же основании подвергается и тот, который примет сего рода подарки чрез других, или же дозволит жене своей, детям, родственникам, домашним или кому-либо иному принимать их.
402. Кто для учинения или допущения чего-либо противного обязанностям службы примет в дар деньги, вещи или что иное... тот... приговаривается...
к потере всех особенных как лично, так и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую с заключением на время от одного года до трех лет, или, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьей 35 сего Уложения для третьей или четвертой степени наказаний сего рода , и к отдаче в исправительные арестантские рода гражданского ведомства на время от двух до шести лет.
Если однако ж получивший такую взятку прежде какого-либо вследствие оной нарушения своих по службе обязанностей объявит о том с раскаянием своему начальству, то суд может... ограничить его наказание
исключением из службы,
или удалением от должности,
или же одним строгим выговором, с внесением или без внесения оного в послужной его список.
Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 6. М., 1988. С. 174-309
Введён в действие с 1846 года. Уложение представляло собой кодифицированный нормативный акт, содержавший как нормы, регулировавшие общие вопросы уголовного права, так и устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступных посягательств .
Энциклопедичный YouTube
1 / 1
Цифровая история: Федор Севастьянов о спецслужбах Российской империи
Субтитры
Структура
Уложение включало в себя 12 разделов, делившихся на главы, отделения и статьи, а также приложение («О лицах, изъятых от наказаний телесных»). Раздел I «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» включал нормы общего характера, а остальные 11 разделов включали нормы о конкретных преступлениях, которые составляли Особенную часть дореволюционного уголовного права . Уложение предусматривало следующие категории преступлений и проступков: религиозные, государственные, против порядка управления, государственной и общественной службы, постановлений о повинностях, против доходов и имущества казны, общественного благоустройства и благочиния, сословной организации общества, жизни, здоровья, свободы и чести личности, против семьи и собственности. Всего Уложение включало 2224 статьи.
Преступление
Уложение различало понятия «преступление » и «проступок». Хотя чёткого разделения не проводилось, основные отличия между ними лежали в сфере объекта посягательства . Под преступлением понималось «всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав Власти Верховной и установленных Ею властей или же на права или безопасность общества или частных лиц» (ст. 1), под проступком - «нарушение правил, предписанных для охранения определенных законом прав и общественной или же личной безопасности или пользы» (ст. 2).
Преступления могли совершаться как в форме деяния, под которым понималось активное действие , так и в форме бездействия , которое представляло собой «неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано» (ст. 4).
В Уложении проводилось различие между умышленной и неосторожной формой вины .
Предусматривалось несколько оснований, которые устраняли уголовную ответственность: случайность, малолетство, безумие, сумасшествие, беспамятство, ошибка , принуждение , непреодолимая сила и необходимая оборона .
Законодательно регламентировался институт соучастия в преступлении . Выделялись такие формы соучастия, как совершение преступления группой лиц без предварительности соглашения (скоп), по предварительному соглашению (заговор) и шайка. Соучастники делились на зачинщиков, сообщников, подговорщиков, подстрекателей, пособников. Отдельно рассматривались лица, прикосновенные к преступлению: попустители, укрыватели и недоносители .
Наказание
Последующие изменения
Уложение 1845 года подвергалось законодательным изменениям, связанными с экономическими, политическими и административно-судебными реформами. Так, в 1866 году из него были исключены уголовные проступки (ответственность за деяния, за которые максимальный возможный срок заключения в тюрьму не превышал года, с 20 ноября 1864 года устанавливалась Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями), а в 1885 году была либерализована система наказаний .
Кроме этого, нормы, предусматривающие уголовную ответственность, содержались в Воинском уставе о наказаниях (282 статьи) .
Примечания
Ссылки
- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных . - Санкт-Петербург: Тип. 2 отд-ния собств. е. и. в. канцелярии, 1845.
- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, с приведением статей других томов Свода законов, на которые сделаны ссылки и указания в этом уложении (изд. 1866 г.) . - (Неофиц. изд.). - Москва: тип. Шюман и Глушкова, 1867.
- Кузьмин-Караваев В. Д. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года - первый российский уголовный кодекс. Было подписано 15 августа 1845 года Николаем I. Оно было введено в действие в 1846 году. Уложение представляло собой кодифицированный нормативный акт, содержавший как нормы, регулировавшие общие вопросы уголовного права, так и устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступных посягательств
Структура
Уложение включало в себя 12 разделов, делившихся на главы, отделения и статьи, а также приложение («О лицах, изъятых от наказаний телесных»). Раздел I «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» включал нормы общего характера, а остальные 11 разделов включали нормы о конкретных преступлениях, которые составляли Особенную часть дореволюционного уголовного права. Уложение предусматривало следующие категории преступлений и проступков: религиозные, государственные, против порядка управления, государственной и общественной службы, постановлений о повинностях, против доходов и имущества казны, общественного благоустройства и благочиния, сословной организации общества, жизни, здоровья, свободы и чести личности, против семьи и собственности. Всего Уложение включало 2224 статьи.
Общая характеристика Уложения 1845 года
Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже
дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в
части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений
говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном
характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства
наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой
раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и
благочиния»8, наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения
были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов
и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся
буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа9.
Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из
2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы,
некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко
прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие
понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел
в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О
преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую
часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О
существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты,
относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях»,
«О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене
наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О
пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о
действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения
первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи
(многие его положения характерны для буржуазного уголовного права).
Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, -
откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство»10.
Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня,
видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно
учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же
положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по
сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет
Преступление
Понятие преступления по Уложению 1845 года
В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления:
«Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние,
так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или
исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет
выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-
первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния
(так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные
деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было
впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как
действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту
посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий
разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на
преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того,
названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного
деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно
формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были
привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.
Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года
Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало
несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97).
Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как
умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов
(т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на
умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней:
«первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного,
заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя
и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6).
Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие
намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая
мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в
Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за
неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О
определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом
неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по
сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо,
неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных
законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не
влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без
намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не
считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение
1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе)
можно позаимствовать и сегодня.
Стадии совершения преступления
Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии
совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного
преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение
умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и
«совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел,
известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только
в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие
государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление
на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить
преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков
принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст.
9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом,
устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение
преступления. «Применение или приобретение средств для совершения
преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за
приготовление к преступлению следовало только в установленных законом
случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был
противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое
действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в
исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за
покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости
сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже
против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст.
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован
институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без
сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с
аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16):
«Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на
оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного,
то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем
приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119).
Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия
института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны
на весьма высоком уровне.
Институт соучастия
Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт
соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы
соучастия – без предварительного согласия и по предварительному согласию,
причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия.
Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «их на
то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие
действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же
непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые
непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также
«те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же
старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В
преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись
зачинщики (на современном языке – организаторы), сообщники (на современном
языке – исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15).
Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе.
Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов
соучастия, установленных в УК РФ.11
Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности
соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления,
совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные
виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию,
Зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось
«по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в
преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения
преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все
прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).
Уложению 1845 года был известен и институт так называемого
добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если
зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего
намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного
и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127).
Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии…
сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они
освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).
Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт
прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению,
признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они
наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст.
130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной
ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех
наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица,
состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или
свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное,
следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845
года был разработан достаточно полно. я
Обстоятельства, исключающие преступность деяния
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в
российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности.
Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить,
что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет –
такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее
десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра,
исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет
зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без
разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление
учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила,
предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление
было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по
сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в
возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему
правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно
соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за
преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21
года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В
местах лишения свободы – смирительном доме, крепости или тюрьме –
несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).
Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим
содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:
1) «совершенная невинность того деяния, коего случайным и
непредвидимым последствием было сделанное зло;
2) малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь
понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);
3) безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в
умоисступление или совершенное беспамятство;
4) ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное
заблуждение относительно противозаконности деяния);
5) принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
6) необходимость обороны» (ст. 98).
В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о
невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном
законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы
критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет
сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь
понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» – ст. 101) и
так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от
наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно
доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства»,
«потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а
также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного
расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не
подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они
не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением
случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В
таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других
заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию,
отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или
посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной
их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими
расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления»,
старики и лунатики – в заведения Приказа общественного призрения, «безумные
или сумасшедшие» – в дом умалишенных. При совершении последними
«смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления
они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и
пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).
Институт крайней необходимости
Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные
в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года),
представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое,
именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы»,
определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние
вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо
для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время
неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в
вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного
в состоянии крайней необходимости, являлись:
А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на
данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;
Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего
В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими
средствами.
Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду
предотвращенному не требовалось12 ,однако характер опасности был ограничен
угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не
требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный
институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном
законодательстве.
Институт необходимой обороны
«Необходимость обороны» как институт, известный российскому
уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был
закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась
необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной
ответственности при наличии следующих условий:
1) оборона могла применяться для отражения действительного и наличного
нападения;
2) объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода,
собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь
женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;
3) оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите
местного или ближайшего начальства;
4) причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и
каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение
притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;
5) на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о
содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему
начальству.
Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны,
однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения
грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны»,
и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны»
приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления
лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или
повреждении имущества. Таким образом, институты, на современном юридическом
языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в
Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.
Смягчающие и отягчающие обстоятельства
Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и
увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание
обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с
повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием»,
«содействием раскрытию преступления».
Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись
также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию,
глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения,
произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего;
вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером
людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную
власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140,
На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и
«обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и
безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость,
«гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения
преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении
преступления и число привлеченных сообщников;
«неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления
К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив
преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после
суда и наказания за первое – ст. 137). Примечательно, что наказание
увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень
образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в
качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае,
«когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с
намерением совершить сие преступление» (ст. 112).
Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений:
наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в
своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех
преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в
самой высшей оного мере» – ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию
закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего
приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение
Правительствующего Сената» (ст. 155).
Система наказаний по Уложению 1845 года
Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и
громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в
которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по
сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке
ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней,
которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и
кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц,
изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все
меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые
преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по
службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе
преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные,
дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть
уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века:
«Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими,
оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так
расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей
обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной»13.
Уголовные наказания
Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были
Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний –
«исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на
житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание,
внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные
преступления: злоумышление против «священной особы государя императора»,
бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282).
Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь,
бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.
Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления
«против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О
сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от
него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания,
мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не
желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных
мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного
восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где
по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов
(ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие
жалобу на своего помещика (ст. 1909).
Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее
«удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго
пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи
этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века
основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся
подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о
наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям
относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав
поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на
Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение
прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских
Исправительные наказания
К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных
арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом
или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и
преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов,
знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть
свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и
преимуществ.
Наказания подразделялись на главные, дополнительные,
заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали
за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки,
отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить
главные, Все эти наказания считались общими.
Их дополняли особенные наказания (исключение со службы,
отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования,
замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения,
частичное лишение права наследования).
Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых
делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры,
государственные, против порядка управления, должностные, имущественные,
против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и
чести частных лиц, семьи и собственности.
Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О
наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О
вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что
«виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду,
сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред,
убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению
суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими
лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб,
определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других
участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались
несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей.
В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание
вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но
«только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не
имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток
или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по
требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил
о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание
представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной
того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось
возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное
взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66).
Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались
законодательством той эпохи.
Заключение
Исследователи того времени отмечали излишнюю казуистичность и
запутанность особенной части Уложения 1845 года. Достаточно сказать, что
убийство. Отмечалась также недостаточная определенность санкций, отсутствие
четкости в установлении возможности замены одних наказаний другими, наличие
во многих статьях особенной части отсылок к другим статьям для определения
меры наказания. Но помимо всего этого, данное Уложение было значительным
шагом вперед, шедевром русской юридической мысли.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с
последующими редакциями и дополняющими его отдельными законами в большей
своей части действовало вплоть до 1917 года (Уголовное Уложение 1903 года
было введено в действие лишь в незначительной части – вступили в силу
разделы об ответственности за наиболее тяжкие преступления, в основном
государственные и религиозные). В целом оно сыграло заметную роль в
становлении и развитии уголовного законодательства эпохи буржуазных
отношений. Основные институты общей части Уложения 1845 года, как видно
даже из достаточно беглого их обзора, были разработаны юридически весьма
грамотно. Отдельные же положения этого памятника истории отечественного
уголовного законодательства достойны быть восприняты (разумеется, с
поправкой на эпоху) и сегодня.
ВВЕДЕНИЕ.
Глава 1. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ – ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ.
Глава 2. ПАМЯТНИК ИСТОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИИ УЛОЖЕНИЕ 1845 г. «О НАКАЗАНИЯХ УГОЛОВНЫХ И ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ». ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО УЛОЖЕНИЮ 1845 г.
§ 1
§ 2
§
§ 4 Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года.
§ 5 Стадии совершения преступления.
§ 6 Система наказаний по Уложению 1845 года
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Ведение.
Понятие преступления является одной из ключевых категорий уголовного права. Для осуществления стоящих перед уголовным законодательством задач охраны защищаемых уголовным правом интересов необходимо точное определение понятия преступления. Действительно, без него невозможно представить существование всей науки уголовного права, так как с помощью него дается ответ на то, какие деяния являются незаконными, какие условия должны быть, чтобы признать деяние преступлением, а лицо совершившее это деяние – преступником, какие преступные действия более опасные для общества, какие менее.
На это понятие опирается законодатель, устанавливая санкции за различные виды преступлений. На данном этапе развития нашего государства, когда мы стремимся стать частью цивилизованного демократического мира, необходима перестройка всей правовой системы в целом, а уголовного права в частности, и нужно чтобы оно (уголовное право), было защитником граждан, а не было слепым карательным орудием государства. Для этого понятие преступления, как ключевая категория уголовного права, должно быть конкретным, основанным на принципах справедливости и равенства всех перед законом.
Таким образом, налицо актуальность сформулированной темы работы, которая позволяет не только определить новые подходы к исследованию категории понятия преступления, но и систематизировать накопленные юридической наукой знания и правоприменительную практику.
Степень научной разработанности проблемы. Понятие преступления широко используется в юридической науке и правоприменительной практике.
Отдельные стороны проблемы определения понятия преступления неоднократно рассматривались в правовой науке. Общетеоретические аспекты понятия преступления разрабатывали такие ученые, как Марцев А.И., Тоболкин П.С., Ковалев М.И., Лысов М.Д., Никонов В.А. и др.
В работе используются работы ученых в сфере уголовного права – это Кудрявцев В.Н., Пашин С., Филимонов В.Д., Базаров Р.А., Крылова Н.Е., Церетели Т.В. и другие, а также учебники уголовного права, комментарии УК РФ и курсы лекций.
Цель и задачи исследования вытекают из актуальности и степени научной разработанности проблемы.
Целью представленной работы выступает правовой анализ проблемы определения понятия преступления, проведенный по следующим направления:
всесторонний анализ правовых актов, действующих в Российской Федерации как источников законодательного определения понятия преступления;
сравнение с источниками права прошлых столетий.
В рамках данных направлений предполагается решить следующие задачи:
выявить тенденции развития норм о понятии преступления в российском законодательстве за все время существования этого понятия с учетом опыта других стран;
рассмотреть и сравнить понятия преступления по Уложению 1845г. о наказаниях уголовных и исправительных;
определить признаки преступления согласно действующему законодательству и правоприменительной практике;
рассмотрение проблем реализации норм уголовного законодательства о понятии преступления.
Объект и предмет исследования определяются тематикой работы, ее целью и задачами.
Объектом научного анализа настоящей работы является понятие преступления как теоретическая категория и как правовое явление социальной действительности.
Предметная направленность определяется выделением и изучением, в рамках заявленной темы, нормативно-правовых источников, принятых на федеральном уровне, так и судебной практики.
Методологической основой исследования является диалектический метод. В ходе исследования использовались обще– и частнонаучные, а также специальные методы познания.
Общими явились методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, наблюдения и сравнения. В качестве общенаучных методов, с помощью которых проводилось исследование, использовались метод структурного анализа, системный и исторический методы. В качестве частнонаучного метода выступил конкретно-социологический. К специальным методам, использовавшимся в работе, следует отнести сравнительно-правовой, исторический, формально-юридический метод, методы правового моделирования, различные способы толкования права.
Данные методы позволили наиболее последовательно и полно рассмотреть различные аспекты понятия преступления в рамках цели и задач исследования.
Эмпирическая база исследования построена на нормативном материале и судебной практике.
Нормативную основу составили: Конституция РФ, 1 Уголовный Кодекс РФ, 2 иное федеральное законодательство. Судебная практика представлена решениями федеральных судов.
Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой одну из попыток комплексного теоретико-правового анализа преступления и его признаков как института уголовного права, и выявления уголовно-правовых и социально-криминологических проблем его применения на практике.
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ – ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
§ 1. История законодательного определения преступления
Преступление – это социальное и правовое явление. Преступность появилась с расколом общества на антагонистические классы. Нормы о преступлениях и наказаниях стали выражать волю экономически и политически господствующих отношений, прежде всего в охране власти и собственности.
В рабовладельческом обществе самый многочисленный класс рабов не был объектом уголовно-правовой охраны. Рабы как «говорящие вещи» рассматривались в качестве не субъектов, а предметов уголовно-правовых отношений. Социально-классовая природа рабовладельческого уголовного законодательства выражалась также в неравенстве граждан перед законом в зависимости от кастовой принадлежности. Древнейшие памятники права, например, Законы Хаммурапи или Ману, жестокими наказаниями карали малейшие поползновения на власть фараонов, их собственность, особенно со стороны низших сословий.
Так, в древнеиндийском памятнике права и эпоса Законах Ману преступность и наказуемость открыто связывались с кастовой принадлежностью субъекта преступления и потерпевшего. Например, в ст. 365-374 обольщение, прелюбодеяние не наказывались вовсе либо наказывались штрафом, телесным наказанием, кастрацией или смертной казнью в зависимости от принадлежности виновного к классам и сословиям брахманов, вайшиям или шудра. Последний при сожительстве с благородной женщиной подлежал смертной казни. Для брахмана за такое же преступление предусматривалось наказание в виде обривания головы. Статья же 380 прямо устанавливала, что «никогда нельзя убивать брахмана, даже погрязшего во всяких грехах: надо изгнать его из страны совсем имуществом без телесных повреждений». 3
Кодекс Юстиниана (834 г.) признавал основным делением людей, относящимся к их правам, на свободных и рабов. Книга одиннадцатая, титул III «Об испорченном рабе» предусматривала за увечье раба компенсацию как за порчу имущества, и то, если деяние совершено со злым умыслом. Если же таковой отсутствует или увечье последовало вследствие забавы (например, смерть раба, прыгнувшего в колодец по забаве свободного лица), вообще никакой ответственности не наступает. 4
«Русская Правда» (II век) также оценивала убийство холопа как повреждение имущества. Пеня (штраф) строго дифференцировалась за идентичные преступления в зависимости от классово-сословных статусов субъектов преступлений и потерпевших. За убийство представителей знати – 80 гривен, смерда – 5 гривен. 5
Интересно, что во введении к Уложению царя Алексея Михайловича (1649 г.) по крайней мере словесно провозглашалось некое равенство перед судом и наказанием: «Чтобы Московские Государства всяких чинов людям от большего до меньшего чина, суд и расправа были при всяких делах весьма ровно». 6 Однако дальше этой декларации равенство не пошло и не могло пойти. В классово-сословном обществе и государстве уголовное право объективно, не по чьему-то произволу не может не быть адекватно классово-сословным. Данную закономерность исторического материала следует спокойно констатировать и не пытаться критиковать. Поэтому и в этом Уложении наказания строго взвешивались по классам и сословиям – бояр, крестьян, холопов. Статья 8 гл. XVIII, например, гласила: «А будет чей-нибудь человек помыслить смертное убийство на того, кому он служит, или против его выметь какое оружие хотя его убить, ему за такое дело отсечь рука».
Уголовное законодательство феодального права открыто и скрупулезно, с не меньшей суровостью защищало интересы королевских династий, дворянства, духовенства, состоятельных сословий, знати. Классический источник уголовного права позднего феодализма – «Каролина», по которому издание и применение норм о менее тяжких и мелких преступлениях со стороны крестьянства и челяди вообще составляло прерогативу сеньоров, феодалов, помещиков.
Специфическое для европейского Средневековья каноническое (церковное) право под видом преследования ереси жестоко подавляло сопротивление крестьянства и свободолюбивых слоев горожан. Одновременно оно освобождало от уголовной ответственности лиц духовного и прочих «благородных» сословий за большое число преступлений либо существенно смягчало наказания за них путем замены наказаний церковной карой.
Уголовно-судебное уложение императора Карла V Священной Римской империи германской нации середины XVI в. действовало более 300 лет на территории Европы, Иерусалима, Индийских островов и других стран. Это типичный правовой памятник позднего феодализма, отличающийся беспрецедентной жестокостью в сочетании с откровенным социальным неравенством. Например, измена трактовалась в нем не только как государственная, но и как измена «собственному господину». Каралась такая измена смертной казнью – четвертованием для мужчин и утоплением для женщин. «Бунт простого народа против власти» карался смертной казнью либо сечением розгами и изгнанием из страны. Воровство преследовалось смертной казнью, «калечащими телесными наказаниями» либо иным путем «соразмерно положению лица». 7
Крайней религиозной нетерпимостью отличалось мусульманское уголовное право. В нем исповедание ислама оказывалось даже значительнее социальной принадлежности преступника и потерпевшего. К примеру, аят 91 (81) Корана предписывал: «Неверных схватывайте и убивайте, где бы ни нашли их». Раб освобождался от наказания, если он верующий и убил неверующего из враждебного народа – аят . 8
В отличие от рабовладельческого и феодального законодательства, не знавших общего понятия преступления, буржуазное уголовное законодательство такое понятие выработало. Уголовные кодексы, начиная с французского, стали признавать преступлением деяния, запрещенные уголовным законом под страхом наказания. Такое определение, исходившее из запрета внезаконодательного и несудебного наказания, из признания преступными лишь деяний, а не образа мыслей, из формального равенства всех граждан перед законом независимо от их классовой или сословной принадлежности, явилось крупнейшим, принципиальной важности историческим достижением уголовного права. В нем нашли закрепление многовековые общечеловеческие чаяния о справедливости и гуманизме. 9
При социализме впервые в мировой практике уголовного законодательства произошло коренное изменение социальной сущности преступного деяния, адекватно, открыто зафиксированного в нормах закона. Преступлениями Советское государство объявило деяния, которые причиняли вред интересам трудящегося народа. Уголовно-правовые нормы стали выражать его волю.
Исторически первым законодательным актом, давшим понятие преступления, явилась Декларация прав человека и гражданина 1789 г. Франции. Ее статья 5 по существу характеризовала материально-содержательное свойство любого правонарушения, а именно его вредность для общества. Она гласила, что «закон вправе запрещать лишь действия, вредные для общества. Нельзя препятствовать тому, что не запрещено законом, и никто не может быть принужден делать то, что закон не предписывает». Статья 8 Декларации формулировала принцип «nullum crimen, nulla poena sine lege». В ней говорилось: «Никто не может быть наказан иначе как в силу закона, установленного и опубликованного до совершения преступного деяния и примененного в законном порядке». Французские УК 1791 и 1810 гг. исходили из юридической дефиниции преступления путем категоризации их на три вида, утратив, к сожалению, материальный признак преступлений, содержащийся в Декларации прав человека и гражданина. Его частично восстановил УК 1922 г.
Вслед за французскими аналогичную дефиницию установили другие буржуазные УК. Преступлением признавалось деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания Некоторые уточняли эту формулировку указанием на закон, который действовал во время совершения преступления.
Достоинство такого понятия в его соответствии принципу законности – «Нет преступления, нет наказания без указания о том в законе», в формальном равенстве нарушителей закона перед ним. Однако существенный недостаток состоял в том, что, достаточно четко отражая юридический признак преступления, его противоправность, формальное определение (потому и формальное, что описывало лишь юридическую форму преступления), совсем не раскрывало социальной сущности преступного и наказуемого деяния. Получался логически замкнутый круг: преступно то, что по закону наказуемо, наказуемо то, что преступно. А что лежит в основе преступного, какие основания криминализации деяния, т.е. объявление его преступным и наказуемым, – оставалось за рамками такого определения. Поэтому в XX в. (не без воздействия советского уголовного законодательства) прогрессивные ученые Запада стали активно критиковать формальное определение преступления. 10
Формализм конструкции преступления в действительности не препятствовал принятию, казалось бы, неприемлемой при таком определении преступления нормы об аналогии. Так произошло, например, с фашистским уголовным законодательством. В 1935 г. национал-социалистический режим включил в УК норму об аналогии, ничуть не заботясь о несоответствии ее формальному понятию преступления в УК. Аналогичное положение существовало в российском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Материальное понятие преступления означает раскрытие его социальной сущности. Оно содержит такой признак, как общественная опасность, причем не в абстрактном понимании, а с указанием на то, каким социальным интересам причиняет вред преступление.
Материальное определение, попытки дать которое предпринимаются современным буржуазным уголовным законодательством, ориентируется на понимание вредоносности преступления как «опасности интересам правового государства», противоречия «социальной этичности» или «интересам публичной морали», «социальной общности», даже (в фашистском праве Германии) «народному духу». 11
Действующие УК, исключая кодексы стран СНГ и некоторых государств Восточной Европы, в общем определении преступления пока не восприняли материальной дефиниции. Однако в отдельных нормах, например, о целях наказания, в составах конкретных преступлений проскальзывают формулировки «хороших нравов», «социальной значимости». Еще шире используются материальные конструкции в судебном и доктринальном толковании уголовного законодательства. 12
Статья 7 УК РСФСР 1960 г. «Понятие преступления» давала следующую дефиницию преступления: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно и иное посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом».
Как видим, нормативная конструкция понятия преступления появляется в уголовном законодательстве довольно поздно – в начале XIX столетия. В действующих УК понятие преступления низведено до объясняемого термина в главе «Толкование терминов» (см. УК штата Нью-Йорк, УК ФРГ). К заслугам отечественного законодательства следует отнести то, что в Уложениях XIX и XX вв., в УК советского периода всегда содержалась норма, раскрывающая понятие преступления. 13
УК РСФСР и РФ постепенно совершенствовали общее определение преступления соответственно уголовной политике того или иного периода. Первые УК 20-х гг. делали акцент на социально-классовом содержании преступления.
Основы уголовного законодательства 1958 г. исключили классовую характеристику преступления, включили юридический признак – уголовную противоправность. УК РФ 1996 г. включил также указание на вину. Его статья 14 устанавливает: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания».
§ 2. Понятие преступления по действующему российскому уголовному праву
В зависимости от описания преступления и его признаков в уголовном зако-не выделяются три типа его определений: формальное, материальное и матери-ально-формальное.
Формальное – это точное определение, в котором содержится признак про-тивоправности и отсутствует признак общественной опасности. В подобном оп-ределении под преступлением понимается деяние, запрещенное уголовным за-коном под страхом наказания. 14
Материальное – это определение преступления, в котором указывается толь-ко на общественную опасность деяния и отсутствует признак противоправности. Такое определение содержалось, в частности, в УК РСФСР 1922 года, в ст. 6 кото-рого преступлением признавалось «всякое общественно опасное действие или без-действие, угрожающее основам советского строя, правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю пери-од». Главным недостатком материального определения преступления являлось от-сутствие указании на формальный признак преступления - предусмотренность деяния уголовным законом. Данное обстоятельство имело под собой объективные предпосылки – наличие в уголовном праве института аналогии. Он предусматри-вал возможность привлечения к уголовной ответственности за совершение обще-ственно опасного деяния, прямо не предусмотренного уголовным законом, что позволяло восполнять пробелы законодательства в условиях быстро меняющейся действительности. Однако такое положение вещей существенным образом проти-воречит принципу законности. 15
Этот весьма существенный недостаток был учтен при разработке УК РСФСР I960 года, где в ст. 7 данное понятие определялось уже следующим образом:
«Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, социалистическую собст-венность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общест-венно опасное деяние, предусмотренное уголовным, законом». В приведенном выше определении законодательно закреплялись два основных признака: обще-ственная опасность и противоправность, что представляет собой материально-формальное определение преступления. Кроме того, в теории уголовного права, посредством сопоставления и анализа содержания ст. 7 и ст. 1, 3 УК РСФСР 1960 года, были выделены еще два признака преступления виновность и противоправность. 16
Современное уголовное законодательство (ч 1 ст. 14 УК. РФ) содержит еле дующее материально-формальное определение «Преступлением признается ви-новно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодек-сом под угрозой наказания».
Глава 2. ПАМЯТНИК ИСТОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИИ УЛОЖЕНИЕ 1845 г. «О НАКАЗАНИЯХ УГОЛОВНЫХ И ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ». ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО УЛОЖЕНИЮ 1845 г.
§ 1 История создания Уложения 1845 года.
15 августа 1845 года указом императора Николая I было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, введенное в действие с 1 мая следующего года. По существу это был первый уголовный кодекс России, поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило, нормы многих отраслей права. Артикул воинский Петра I представлял собой кодекс военно-уголовного права. В связи с этим Уложение о наказаниях 1845 года с полным основанием можно считать первым кодифицированным источником российского уголовного права. Необходимость кодификации уголовного законодательства была отмечена еще при работе над составлением Свода законов Российской Империи, изданного в 1832 году. Тогда же неоднократно ставился вопрос о создании нового уголовного уложения. Александр I (при нем была начата работа над Сводом законов) организовал специальную комиссию под руководством М.М. Сперанского для разработки нового уложения. Высшей формой кодификации Сперанский считал составление уложений, основанием для которых должен явиться Свод законов. В одной из записок, представленных Николаю I в начале 1826 года, он высказывал надежду, что Гражданское уложение можно окончить к началу 1827 года, но Николай I отнесся отрицательно к составлению уложений, которые казались ему «чем-то отвлеченным, слишком теоретическим» 1 . Всякие новшества, даже в вопросах законодательства влекли за собой новые идеи, расшатывали, по его мнению, государственный организм. Поэтому все законодательные начинания того времени проходили под знаком приведения в стройный порядок и ясность уже существующих законов.
Однако крепостническое военно-полицейское государство второй четверти XIX века нуждалось в специальном кодексе, содержащем классификацию преступлений и систему соответствующих наказаний. Поэтому второе отделение Собственной Его Величества канцелярии под руководством Д.М. Блудова с начала 40-х годов приступило к разработке Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Согласно Высочайшей воле Николая I, авторы законопроекта должны были «не созидать нового уложения по началам науки, а только привести в надлежащее между собой соглашение разнородные части посредством исправления отдельных, но на одинаковых началах и, так сказать в одном духе» 2 , то есть создать новое уголовное уложение, но придерживаясь «основных начал» уголовного законодательства, основой которого являлось еще Соборное Уложение 1649 года царя Алексея Михайловича, и в то же время разрешалось проводить некоторую редакционную правку старых норм с целью «устранить неточность и неопределительность выражений и самих положений» 3 , а также сделать лишь некоторые дополнения, требуемые временем и указанные опытом. Велась очень серьезная работа, ведь предстояло впервые создать кодекс уголовных наказаний.
Свод законов, созданный Сперанским имел существенные недостатки: многие статьи, касающиеся уголовной ответственности, были рассеяны по всем пятнадцати томам. Кроме того, Свод устанавливал только вид наказания, никак не конкретизируя, например, ни срока каторжных работ, ни количества ударов плетьми и т.д. Судам был предоставлен широкий простор при определении меры наказания, что приводило к различным злоупотреблениям. Необходимость выработки нового уголовного законодательства насущно диктовалась жизнью. Соборное Уложение с незначительными дополнениями действовало без малого 200 лет. В то же время, «из всех областей права наиболее изменчивым является право уголовное: на понятиях о преступлении и наказании с наглядностью отражаются все социальные и политические перевороты, и чем быстрее развивается жизнь, тем быстрее совершаются эти реформы» 4 .
Середина же XIX века в России была отмечена, прежде всего, началом развития капиталистических отношений. Поэтому сразу после издания Свода законов началась подготовка нового уголовного уложения. По мнению его составителей, в него должно войти все уголовное законодательство России того времени. Члены комиссии знакомились с ранее действующим законодательством, а также с судебной и административной практикой: была проделана большая работа по сбору, приведению в порядок и сличению с источниками различных законов о наказаниях, собранию с уголовных судов замечаний на уголовные законы, обобщению материалов отчетов Министерства юстиции за несколько лет, составив табель преступлений. Кроме того, учитывался зарубежный опыт: были изучены 15 действовавших в то время кодексов (шведский, прусский, австрийский, французский, баварский, неаполитанский, греческий, римский, саксонский и др.), уголовные законы Англии, а также разрабатываемые в те годы проекты новых уголовных кодексов – прусского (1830 год), баварского (1832 год), шведского (1832 год) и других 5 .
В 1844 году был составлен «Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с подробным обозначением оснований каждого из внесенных в сей проект постановлений» 6 , а также подготовлена «Общая объяснительная записка к проекту нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 7 . Оба документа были изданы для ознакомления и обсуждения. После обсуждения проекта в специальном комитете под председательством Блудова, а затем в Департаменте законов и общем собрании Государственного совета «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» было 15 августа 1845 года высочайше утверждено.
Этот обширный кодекс учитывал и классифицировал преступления, проступки и соответствующие им наказания против государства, против православной веры, порядка управления, по службе, против постановлений о повинностях, имуществе и доходах казны, общественного благоустройства и благочиния, сословного строя, частной собственности, жизни, здоровья. Свободы и чести отдельных лиц.
Уложение 1845 года претерпело три редакции – 1857 год, 1866 год, 1885 год, две (последние) из которых существенно модифицировали некоторые основополагающие институты. В целом же Уложение о наказаниях уголовных и исправительных подготовило почву для разработки Уголовного Уложения России 1903г., впоследствии ставшего вершиной русской дореволюционной уголовно-правовой мысли, но так и не вступившего в силу в полном объеме.
§ 2 Общая характеристика Уложения 1845 года
Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния» 8 , наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа 9 .
Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из 2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы, некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты, относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях», «О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи (многие его положения характерны для буржуазного уголовного права). Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, - откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство» 10 .
Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня, видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет специально оговорено далее).
§ 3 Понятие преступления по Уложению 1845 года.
В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния (так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того, названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.
§ 4 Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года.
Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97). Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов (т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней: «первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо, неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение 1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе) можно позаимствовать и сегодня.
§ 5 Стадии совершения преступления.
Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и «совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел, известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом, устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к преступлению следовало только в установленных законом случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16): «Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного, то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119). Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны на весьма высоком уровне.
§ 6 Система наказаний по Уложению 1845 года
Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней, которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц, изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные, дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века: «Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими, оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной» 13 .
Уголовные наказания
Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были лишение прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь или Закавказье. Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний – «исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание, внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные преступления: злоумышление против «священной особы государя императора», бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282). Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь, бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.
Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления «против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания, клеймение, ссылку на каторгу сроком до 15-20 лет, ссылку на жилье (самой мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов (ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие жалобу на своего помещика (ст. 1909).
Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее «удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских прав.
Исправительные наказания
К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных прав и преимуществ и ссылка в Сибирь, отдача в исправительные арестантские отделения, ссылка в другие губернии, заключение в тюрьме, в крепости, арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и преимуществ.
Наказания подразделялись на главные, дополнительные, заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки, отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить главные, Все эти наказания считались общими.
Их дополняли особенные наказания (исключение со службы, отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования, замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения, частичное лишение права наследования).
Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры, государственные, против порядка управления, должностные, имущественные, против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, семьи и собственности.
Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что «виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду, сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред, убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб, определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей. В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но «только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66). Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались законодательством той эпохи.
Заключение
Исследователи того времени отмечали излишнюю казуистичность и запутанность особенной части Уложения 1845 года. Достаточно сказать, что Уложение содержало, к примеру, 24 статьи, предусматривавшие наказание за убийство. Отмечалась также недостаточная определенность санкций, отсутствие четкости в установлении возможности замены одних наказаний другими, наличие во многих статьях особенной части отсылок к другим статьям для определения меры наказания. Но помимо всего этого, данное Уложение было значительным шагом вперед, шедевром русской юридической мысли.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с последующими редакциями и дополняющими его отдельными законами в большей своей части действовало вплоть до 1917 года (Уголовное Уложение 1903 года было введено в действие лишь в незначительной части – вступили в силу разделы об ответственности за наиболее тяжкие преступления, в основном государственные и религиозные). В целом оно сыграло заметную роль в становлении и развитии уголовного законодательства эпохи буржуазных отношений. Основные институты общей части Уложения 1845 года, как видно даже из достаточно беглого их обзора, были разработаны юридически весьма грамотно. Отдельные же положения этого памятника истории отечественного уголовного законодательства достойны быть восприняты (разумеется, с поправкой на эпоху) и сегодня.
Подводя черту под всем вышесказанным, подведем некоторый итог:
Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания. Это определение обладает материальным и формальным признаком.
Можно заключить, что в определении преступления должно быть отражено следующее: 1) в нем должна идти речь не о том, какое имеет значение преступление, но о том, что в его качестве выступает, 2) преступление есть не само по себе деяние, проявление виновности, причинение или создание угрозы причинения вреда или правонарушение (нарушение запрета), а отношение, характеризующееся определенной взаимосвязью внешнего (деянием) и внутреннего (виновностью), субъективного (отдельное, физическое, вменяемое, достигшее необходимого возраста лицо) и объективного (направленностью против личности, общества или государства), материального (общественной опасностью) и идеального (запрещенностъю не в уголовно-правовом, а в широком смысле слова); 3) характер содержания каждого признака преступления обусловливается тем, с какой именно стороной того или иного взаимодействия он непосредственно связан; 4) с какой бы стороной отношения ни был непосредственно связан признак преступления, он непременно сформулирован в законе и в силу этого носит формальный характер; 5) с учетом степени абстрактности формулировок признаков преступления можно сконструировать несколько типов его определений. В наиболее абстрактном варианте: преступление есть предусмотренное законом в таком качестве (как преступное, криминальное) отношение лица. В оптимальном варианте: преступление есть предусмотренное УК РФ в таком качестве отношение лица, выразившееся в виновном совершении им опасного для личности, общества или государства запрещенного деяния. В более развернутом варианте: преступление есть предусмотренное гипотезой действующих на соответствующей территории и в определенное время норм Общей и Особенной частей УК РФ отношение физического, вменяемого, достигшего установленного возраста лица, выразившееся в умышленном или неосторожном причинении или создании реальной угрозы, причинения физического, имущественного, морального или иного вреда личности, обществу или государству в результате совершенного лицом запрещенного действия или бездействия.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Нормативные акты
Конституция Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005) // РГ от 25.12.1993, № 237, СЗ РФ от 17.10.2005, № 42, ст. 4212.
Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 21.07.2005) // СЗ РФ от 17.06.1996, № 25, ст. 2954, СЗ РФ от 25.07.2005, № 30 (ч. 1), ст. 3104.
Уложение 1845 года «О наказаниях
уголовных и исправительных»
Свод
Законов Российской Империи Том 15. – М.
Издание 1909 года.
Специальная литература
Базаров Р.А. Преступление. Состав преступления / Челяб. юрид. ин-т. – Челябинск, 1997.
Беккариа Чезаре. О преступлениях и наказаниях. – М., 1939.
Дашков Г.В., Здравомыслов Б.В., Красиков Ю.А., Побегайло Э.Ф., Рарог А. И., Пашин С.А. Уголовное уложение вместо УК РФ // Записки криминалистов. – 1993. – № 1.
Дигесты Юстиниана. – М., 1984.
Еникеев М.И., Кочетков О.Л. Общая социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь. – М., 1997.
Законодательство Древней Руси. Т. 1. – М., 1984.
Законы Ману. – М., 1960.
Злобин Г.А., Келина С.Г., Яковлев А.М. Советская уголовная политика и дифференциация ответственности // Сов. государство и право. – 1977. – № 9.
Иванов Н. Библия и уголовный закон // Советская юстиция. – 1992. – № 78.
Каролина. – Алма-Ата: Наука, 1967.
Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник. Общая часть уголовного права. – Киев, 1882.
Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве. – Свердловск, 1987.
Возможно, будет полезно почитать:
- Аббатство - это католический монастырь ;
- Самые распространенные расклады ;
- Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
- К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
- Основные характеристики марса ;
- Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
- Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
- Журавль толкование сонника ;