Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе статьи. Проблемы процесса доказывания
Глава 1. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗЫВАНИЯ В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ.
§ 1. Уголовно-процессуальное доказывание как форма познавательной деятельности.
§ 2. Роль суда первой инстанции в доказывании.
§ 3. Понятие, особенности, задачи доказывания в суде первой инстанции.
Глава 2. УЧАСТИЕ СУДА В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ДОКАЗЫВАНИИ ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ.
§ 1. Особенности доказывания при подготовке дела к судебному заседанию.
§ 2. Особенности доказывания при рассмотрении уголовных дел в особом порядке судебного разбирательства.
§ 3. Проблемы признания доказательств, не имеющих юридической силы.
§ 4. Нравственные проблемы доказывания.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему "Проблемы доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции"
Актуальность темы диссертационного исследования. В 2006 г. распоряжением Правительства РФ была утверждена Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2007-2011 годы», основными целями и задачами которой являются: повышение качества осуществления правосудия, совершенствование судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций, повышение доверия к правосудию, в том числе и за счет повышения качества и эффективности рассмотрения дел1.
Выполнение поставленных задач невозможно без совершенствования уголовно-процессуального законодательства и в первую очередь такого института, как доказывание.
Принятая всенародным голосованием Конституция Российской Федерации в ст. 10 закрепила, что государственная власть осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Провозглашение самостоятельности судебной власти коренным образом изменяет роль и назначение суда в уголовном процессе. С особой остротой встает вопрос о совершенствовании процесса доказывания, а также роли суда в нем, поскольку механизм доказывания, разработанный советским законодателем в конце 50-х - начале 60-х гг. прошлого столетия, в новых условиях утратил свою эффективность. Изменилось само назначение уголовного судопроизводства, которое в настоящее время призвано обеспечить защиту прав, законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Кроме того, состязательный характер рассмотрения уголовного дела вызывает необходимость разграничить активность суда и активность сторон.
1 См.: Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы на 2007-2011 годы», утв. распоряжением Правительства РФ от 4 авг. 2006 г. № 1082-р // СЗ РФ. 2006. №33. Ст. 3652.
Актуальность темы исследования определяется также и имеющимися проблемами в законодательном закреплении роли суда в процессе доказывания, что вызывает объективные трудности у правоприменителей, которые требуют незамедлительного разрешения.
Таким образом, изложенное свидетельствует об актуальности темы диссертационного исследования как в практическом, так и в научно-теоретическом плане.
Степень научной разработанности темы. Несмотря на пристальное внимание ученых к теме доказывания, особенности доказывания именно в суде первой инстанции разработаны недостаточно.
Имеется ряд работ таких ученых, как Ц. М. Каз, Л. Т.Ульянова, посвященных доказыванию в суде первой инстанции. Однако эти труды были опубликованы давно (1950-1970-е гг.) в совершенно иной правовой системе, в государстве с иными приоритетами, поэтому они не могут дать ответов на те вопросы, которые возникают сегодня по данной проблеме.
Отдельным проблемам доказывания посвящены исследования Т. 3. Егоровой, С. А. Зайцева, В. А. Пономаренко, Е. А. Снегирева. Эти рабо-. ты, безусловно, представляют научную ценность, однако вопросы, касающиеся роли суда первой инстанции в доказывании, а также особенности уголовно-процессуального доказывания при рассмотрении уголовных дел, в данных трудах остались нерассмотренными.
Непосредственно доказательственной деятельности в суде первой инстанции посвящены диссертации А. А. Ларинкова, А. А. Плашкевич, В. Л. Сыскова. Однако понятие, особенности, задачи доказывания в суде первой инстанции, специфика доказывания при рассмотрении дел в особом порядке судебного разбирательства по существу исследованы не были.
Анализ юридической литературы показал, что до сих пор среди исследователей нет единства в понимании роли суда в процессе доказывания применительно к принципу состязательности уголовного процесса, соотношения процессуальной активности сторон и суда.
Таким образом, можно утверждать, что проблема, составляющая предмет исследования настоящей работы, в предложенном исследовательском ключе ранее не ставилась.
Объектом исследования является комплекс уголовно-процессуальных отношений, складывающихся в ходе рассмотрения уголовных дел в суде первой инстанции.
Предметом исследования выступают закономерности, проявляющиеся в процессе доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции.
Целью исследования является разработка предложений и рекомендаций по их разрешению, а также по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства на основе комплексного изучения теоретических и прикладных проблем, которые возникают в процессе доказывания в суде первой инстанции.
Для достижения этой цели предпринимается решение следующих задач:
Исследовать уголовно-процессуальное доказывание как форму познавательной деятельности для выявления проблем доказывания при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции;
Проанализировать пределы полномочий суда по собиранию, исследованию, оценке доказательств, выявить их соотношение с правами сторон с учетом процессуального неравенства сторон защиты и обвинения на досудебном этапе уголовного процесса, а также выработать предложения по совершенствованию законодательства в данной части;
Проанализировать процесс доказывания с целью определения предмета и пределов доказательственной деятельности суда и разработать авторское определение понятия «судебное доказывание»;
Исследовать полномочия суда при подготовке дела к судебному заседанию для выявления особенностей и проблем доказывания на данной стадии уголовного процесса;
Определить особенности доказательственной деятельности суда при рассмотрении уголовных дел в особом порядке судебного разбирательства;
Проанализировать проблемы, возникающие в суде первой инстанции при рассмотрении уголовных дел и признании доказательств, не имеющих юридической силы, выработать предложения по совершенствованию законодательства в данной части;
Изучить нравственные проблемы доказывания.
Методологическую основу исследования составили диалектический метод познания (с позиций материалистической диалектики доказывание рассматривается как познавательная деятельность, имеющая гносеологическую природу) и апробированные юридическими науками общенаучные методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, системный метод.
В работе также использовались методы частнонаучного уровня: исторический, сравнительный, нормативно-догматический, конкретно-социологический.
Теоретическая основа исследования. В процессе исследования автор опирался на идеи и теоретические разработки вопросов отправления правосудия, организации и деятельности суда, содержащиеся в работах: В. Д. Арсеньева, Р. С. Белкина, А. И. Винберга, Л. М. Карнеевой, И. Л. Пе-трухина, А. Р. Ратинова, М. С. Строговича, В. Г. Танасевича, А. А. Эйсмана, Н. А. Якубовича.
Существенное значение для настоящего исследования имеют фундаментальные труды по теории доказывания (А.Д. Бойков, Г. Ф. Горский, И. И. Карпец, Л. Д. Кокорев, П. А. Лупинская, А. И. Трусов, П. С. Элькинд).
Из современных исследователей надлежит выделить работы таких ученых, как: С. А. Шейфер, В. В. Золотых, С. А. Пашин, Ю. В. Коренев-ский, Г. П. Падва, С. В. Некрасов, М. А. Сильное, А. Б. Соловьев, Н. В. Ра-дутная и др.
В процессе исследовательской деятельности диссертант опирался также на другие труды, имеющие отношение к данной теме (А. Бабенко, Н. Черкасов, Н. Ковтун, Л. Малахов, А. Давлетов, Р. Абдрахманов, В. Балак-шин, И. Трунов, Л. Трунова, С. Бурмагин, О. Кузнецова и др.).
Эмпирическую базу исследования составили: Конституция РФ, международные правовые акты, ранее действовавшее и действующее уголовно-процессуальное законодательство, руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, постановления и определения Конституционного Суда РФ, вынесенные по вопросам уголовно-процессуального права; результаты изучения материалов 420 уголовных дел, рассмотренных судами Ивановской области за 2003-2005 гг., опубликованная практика Верховного Суда РФ, личный опыт работы автора в должности прокурора, а затем федерального судьи, а также итоги опроса по специально разработанной анкете 45 судей в Ивановской области и Российской академии правосудия при Верховном Суде РФ.
Научная новизна работы. На диссертационном уровне осуществлено исследование деятельности суда в процессе доказывания при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции в условиях реализации принципа состязательности. Автором предложена процессуальная модель поведения суда в процессе доказывания, предусматривающая для суда возможность не быть втянутым в процессуальный поединок стороны защиты и обвинения, вместе с тем позволяющая вынести обоснованный и справедливый приговор, основанный на достоверных доказательствах.
Основные положения, выносимые на защиту: 1. Обоснование утверждения о том, что на суд не может быть возложена обязанность доказывания. Необходимо внести изменения в УПК РФ, установить случаи процессуальной активности суда, которая может проявляться в двух направлениях:
1) создание процессуальных гарантий сторонам в доказывании. На суд необходимо возложить обязанности по предоставлению сторонам равных возможностей для отстаивания своих позиций; проверке представляемых ими доказательств; принятию решений о признании доказательств недопустимыми; назначению экспертизы, когда ее проведение по закону является обязательной; вызову в судебное заседание и допросу эксперта для разъяснения имеющегося заключения;
2) устранение неравенства процессуальных возможностей сторон, которые имеют место в досудебной стадии уголовного процесса. Исходя из этого за судом, с учетом мнения стороны защиты следует оставить право собирания доказательств защиты, а доказательства обвинения, полученные по инициативе суда, должны быть признаны недопустимыми.
Принятые судом решения, связанные с собиранием, исследованием доказательств, не представленных сторонами, должны быть изложены в постановлении (определении), с приведением мотивов принятого решения, а сторонам должно быть предоставлено право на его обжалование.
2. Поскольку стадия судебного разбирательства - это самостоятельная стадия уголовного процесса, когда в известной мере меняются сущность, назначение и задачи доказывания, то возникает необходимость разработки понятия доказывания применительно к судебной стадии уголовного судопроизводства, а также введения в уголовный процесс данного понятия. Предлагается следующее авторское определение судебного доказывания: это непосредственная и опосредованная уголовно-процессуальным законом деятельность суда, состоящая из принятия доказательств, представленных сторонами; истребования новых доказательств в случаях, предусмотренных законом; проверки представленных сторонами доказательств; а также это мыслительная, логическая деятельность по определению допустимости, относимости, достоверности представленных доказательств в соответствии с законом и совестью, завершающаяся констатацией от имени государства фактических обстоятельств дела.
3. Предложение о внесении изменений в УПК РФ следующего содержания: по каждому уголовному делу для обеспечения полноты протокола судебного заседания при его ведении должны применяться технические средства в виде аудио- и(или) видеозаписи, которые должны использоваться судом как доказательство при постановлении приговора в совещательной комнате.
4. Предложения:
По усовершенствованию норм, предусматривающих порядок подготовки к судебному заседанию. Только после разрешения вопросов, указанных в ст. 228 УПК РФ, суд должен принять одно из решений, предусмотренных в ст. 227 УПК РФ;
По дополнению ч. 1 ст. 229 УПК РФ новым основанием для проведения предварительного слушания - наличие ходатайств и жалоб, поскольку их разрешение в отсутствие сторон не соответствует принципам уголовного процесса - законности, охране прав и свобод человека, состязательности;
По внесению изменений в УПК РФ, в соответствии с которыми вопрос о возвращении дела прокурору для устранения препятствий в его рассмотрении в ряде случаев (несоответствие квалификации действий обвиняемого, указанных в обвинительном заключении и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; наличие ошибки в фамилии, имени, отчестве обвиняемого; отсутствие резолюции прокурора на обвинительном заключении) может решаться в порядке ст. 228 УПК РФ, без вынесения на предварительное слушание;
По дополнению ч. 1 ст. 234 УПК РФ указанием на гл. 37 УПК РФ, поскольку в рамках предварительного слушания уголовного дела допустимы производство допроса свидетелей, оглашение и исследование протоколов следственных действий, приобщение к делу иных документов.
5. Условия и основания применения особого порядка судебного разбирательства относятся к доказательственным фактам, которые должны быть включены в предмет доказывания по уголовному делу. Поэтому поступившее в суд уголовное дело должно содержать доказательства условий и оснований применения особого порядка. Предложение о целесообразности составления протокола соглашения обвиняемого и защитника с органами уголовного преследования и потерпевшим, в котором должны быть отражены все основания и условия проведения особого порядка судебного разбирательства.
6. Предложение по расширению перечня недопустимых доказательств, который законодатель начал формировать в ч. 2 ст. 75 УПК РФ. К недопустимым необходимо отнести следующие доказательства, не подтвержденные в суде:
Показания подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, полученные в результате незаконных методов ведения предварительного расследования, если к ним были применены угрозы, насилие либо иные методы;
Показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, данные в ходе досудебного производства по делу, если им не полностью разъяснялись их права, в том числе и ст. 51 Конституции РФ, перед получением показаний в необходимых случаях;
Показания несовершеннолетних свидетелей, потерпевшего, полученные с нарушением установленного законом порядка (допрос указанных лиц, не достигших 14 лет, без педагога; предупреждение об уголовной ответственности лиц, не достигших 16 лет; необеспечение при допросе подозреваемого, обвиняемого, не достигшего 16-летнего возраста либо достигшего данного возраста, но страдающего психическим расстройством, участия педагога или психолога);
Показания участника уголовного судопроизводства, не владеющего в достаточной мере языком, на котором ведется уголовное судопроизводство, полученные без переводчика.
Данные виды нарушений уголовно-процессуального закона приводят к утрате юридической силы доказательств, их нельзя отнести к техническим ошибкам, так как каждое из перечисленных нарушений снижает достоверность добытого доказательства и делает невозможным их восполнение.
Неравенство процессуальных возможностей сторон защиты и обвинения в досудебной стадии уголовного судопроизводства дает стороне защиты возможность ссылаться на доказательства, полученные с нарушением закона.
7. Судейское усмотрение необходимо признать четвертой составляющей принципа свободной оценки доказательств в уголовном процессе.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что впервые на монографическом уровне предпринята попытка комплексного исследования доказательственной деятельности суда первой инстанции.
Проведен анализ мнений ведущих ученых-процессуалистов, практических работников и изложено собственное видение объекта и предмета исследования, что позволило автору сформулировать ряд предложений теоретического и практического характера, направленных на урегулирование актуальных вопросов, касающихся проблем доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции. Представляется, что полученные данные могут быть использованы для обоснования принципиально новой модели уголовного судопроизводства в суде первой инстанции, а также более детальной законодательной регламентации правового положения суда (судьи) в стадии судебного разбирательства.
Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы, сделанные автором, могут быть использованы: в конкретной деятельности при рассмотрении уголовных дел, внесении дополнений и изменений в действующее уголовно-процессуальное законодательство; в дальнейших научных разработках проблем доказывания в суде первой инстанции; в учебном процессе высших и средних учебных заведений юридического профиля при изучении соответствующих тем в уголовно-процессуальном праве.
Апробация и внедрение результатов работы. Основные теоретические положения и практические выводы диссертации: неоднократно обсуждались на заседании кафедры уголовного права и уголовного процесса юридического факультета Ивановского государственного университета; докладывались автором на всероссийской научной конференции «Правонарушение и юридическая ответственность по российскому, зарубежному, европейскому и международному праву: история, теория и юридическая практика» (29-30 сентября 2005 г., г. Иваново); научной конференции «Молодая наука в классическом университете» (17-28 апреля 2006 г., г. Иваново); используются в практической деятельности Шуйского городского суда Ивановской области, Адвокатских образований Ивановской области, а также в учебном процессе Шуйского государственного педагогического университета, о чем свидетельствуют акты приемки научной продукции; отражены в публикациях автора.
Заключение диссертации по теме "Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность", Коровина, Марина Станиславовна
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исследование проблем доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции подтвердило актуальность данного вопроса и позволило сделать следующие выводы.
1. Познание и доказывание - понятия не тождественные, доказывание не является единственной формой познания фактических обстоятельств дела. Уголовно-процессуальное познание имеет свою специфику, а доказывание как познавательный и удостоверительный процесс в судопроизводстве детальнейшим образом законодательно регламентирован. Специфичность уголовно-процессуального познания проявляется при рассмотрении вопроса об истине. Достижение объективной истины по каждому делу невозможно. В ряде случаев суд бывает вынужден довольствоваться истиной юридической. Идеальным результатом производства по уголовному делу выступает совпадение объективной и юридических истин.
2. Роль суда в уголовном процессе обусловливается назначением судебной власти в обществе, определенным конституционными положениями об осуществлении государственной власти на основе разделения ее ветвей на законодательную, исполнительную и судебную, а также закрепления принципа состязательности, не допускающего возложения на суд каюк бы то ни было функций, не совместимых с его прерогативами по осуществлению правосудия. Таким образом, на суд не может быть возложена обязанность доказывания. Уголовный процесс должен продвигаться усилиями сторон. Вместе с тем ввиду отсутствия глубинного параметра состязательности - равенства процессуальных возможностей сторон в досудебной стадии уголовного процесса из правил о пассивной роли суда необходимо сделать изъятия, однако их перечень должен быть исчерпывающим, урегулированным законом, дабы нельзя было обвинить суд в предвзятости. Активность суда должна быть нацелена: 1) на создание сторонам процессуальных гарантий в доказывании; 2) на устранение неравенства процессуальных возможностей сторон в ходе предварительного расследования. Доказательства обвинения, полученные по инициативе суда, должны признаваться недопустимыми. Все случаи проявления судебной активности должны быть перечислены в законе, их перечень - исчерпывающим, не подлежащим расширительному толкованию. Принятое судом решение, связанное с собиранием, исследованием доказательств, не представленных сторонами, должно быть изложено в виде постановления (определения), мотивировано, сторонам должно быть предоставлено право на его обжалование.
3. Доказывание осуществляется на всех стадиях уголовного процесса, и гл. 11 УПК РФ регламентирует данный процесс применительно ко всем стадиям уголовного процесса. Весте с тем в каждой стадии процесса в соответствии с ее конкретными задачами и процессуальными формами доказывание имеет свои особенности. Так, собирание доказательств применительно к стадии судебного разбирательства представляет собой принятие, последующие закрепление представленной сторонами доказательственной информации, а также в случаях, предусмотренных законом, совершаемые судом процессуальные действия, направленные на истребование новых доказательств. Наиболее благоприятные условия для проверки доказательств существуют на стадии судебного разбирательства, поскольку это происходит при активном участии сторон. Под проверкой доказательств в суде следует понимать осуществляемые в определенных законом процессуальных формах действия суда по установлению допустимости представленных ему сторонами доказательств и извлечения из них доказательственной информации. Оценка доказательств в суде - это система логических операций по исследованию представленных сторонами доказательств для определения их допустимости, относимости, достоверности, завершающаяся принятием окончательного решения по делу. Особенности процесса доказывания в суде вызывают необходимость введения в уголовной процесс понятия «судебное доказывание».
4. Цель доказывания при подготовке к судебному заседанию - убедить суд в том, что имеются достаточные основания для проведения судебного разбирательства, чем и определяются особенности доказывания. С одной стороны, доказывание по поступившему в суд уголовному делу содержит и собирание новых доказательств, их проверку, предварительную оценку тех доказательств, которые представлены суду в материалах дела. С другой стороны, данные элементы носят усеченный характер, поскольку иногда разрешаются судьей единолично, без учета мнения участников процесса. В связи с чем, по нашему мнению, в ряде случаев для решения вопроса о возможности дальнейшего продвижения уголовного дела необходимо провести предварительное слушание с целью выяснения мнения сторон, а также исследования доказательств при наличии ходатайств, жалоб, поэтому перечень оснований для проведения предварительного слушания подлежит расширению. Вместе с тем для рационализации уголовного процесса вопрос о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий в его рассмотрении может решаться как в порядке ст. 228 УПК РФ (несоответствие квалификации действий обвиняемого, указанного в обвинительном заключении и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, наличие ошибки в фамилии, имени, отчестве обвиняемого и т. д.), так и выноситься на предварительное слушание.
5. Постановление приговора без проведения судебного разбирательства возможно лишь при наличии всех оснований и условий, перечисленных в нормах гл. 40 УПК РФ. Поэтому предмет доказывания при особом порядке судебного разбирательства шире, чем при рассмотрении дела в обычном порядке. Для совершенствования доказывания процедура выражения государственным обвинителем и потерпевшим своего согласия с ходатайством обвиняемого о применении особого порядка судебного разбирательства нуждается в законодательном урегулировании. Таким процессуальным документом может быть протокол соглашения обвиняемого и защитника с органами уголовного преследования и потерпевшим.
6. Для признания доказательств недопустимыми следует разработать критерии для отделения нарушений формальных требований закона, не влияющих на качество доказательств, от нарушений закона вообще. Часть пороков, которые по ходатайству участников уголовного судопроизводства, может быть нейтрализована. Формулирование перечня недопустимых доказательств, предпринятое законодателем в ч. 2 ст. 75 УПК РФ, необходимо продолжить, а в остальной части принятия решений о признании доказательства недопустимым необходимо положиться на разумное судейское усмотрение. Неравенство стороны обвинения и защиты в ходе предварительного расследования, позволяет стороне защиты использовать доказательство, полученное с нарушением закона (проблема «ассиметрии допустимости доказательств») Решение вопроса о признании доказательства недопустимым возможно, как в ходе судебного следствия, так и при постановлении приговора. Принятие решения о признании доказательства недопустимым до постановления приговора должно излагаться в виде отдельного постановления (определения).
7. В процессе доказывания нравственные проблемы возникают как при собирании, так и при проверке, оценке доказательств, они связаны с ролью суда в доказывании, определении пределов проявления активности суда, обеспечении судом равных процессуальных возможностей сторонам, отсутствии элементов заинтересованности в исходе дела, изложении мотивов принимаемых решений с равным учетом аргументов другой стороны и т. д. Поэтому закон при оценке доказательств предписывает руководствоваться законом и совестью, внутренним убеждением, основанным на совокупности имеющихся в деле доказательств. Такой подход законодателя предполагает пересмотр имеющихся подходов к принципам уголовного процесса. Свобода внутреннего убеждения судьи имеет определенный предел, ограниченный юридическими предписаниями. Внутреннее убеждение, а также закон и совесть, являются составными частями принципа уголовного процесса - свободы оценки доказательств. Внутреннее убеждение не подлежит мотивировке в судебном решении. Единственное, от чего законодатель предостерегает судью, - от использования недопустимых доказательств, которые могут повлиять на внутреннее убеждение судьи. Совесть субъекта доказывания выполняет функции нравственного самоконтроля, «эмоционального стража», обеспечивает беспристрастность и справедливость судебного разбирательства. Весь процесс доказывания находится под постоянным контролем человеческой совести. Исключительно важным в доказывании является судейское усмотрение, применение которого возможно только в рамках двух или более законных альтернатив. Понятие судейского усмотрения необходимо ввести в отечественный уголовный процесс.
Полагаем, что сформулированные нами предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практики его применения будут способствовать устранению недостатков законодательного закрепления роли суда процессе доказывания, созданию модели суда как независимого и беспристрастного органа правосудия в соответствии с конституционными положениями, принципом состязательности. Это, в свою очередь, создаст условия для постановления обоснованного и справедливого приговора, что приведет к осуществлению назначения уголовного судопроизводства в демократическом правовом государстве, которым провозглашена Российская Федерация.
Рассмотрев основные проблемы доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции, предложив способы их разрешения, мы полагаем, что достигли цели нашего исследования. Кроме того, в ходе работы над диссертацией нами были обозначены и другие проблемы смежного значения, касающиеся вопросов процессуального неравенства сторон обвинения и защиты, необходимости дальнейшей разработки перечня доказательств, которые должны признаваться недопустимыми, а также методик проведения сторонами в судебном заседании следственных действий - опознания, освидетельствования, следственного эксперимента, осмотра места происшествия, что может стать предметом будущих научных исследований. В настоящей диссертации лишь затронуты возможные пути решения данных проблем.
Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Коровина, Марина Станиславовна, 2007 год
1. Официальные документы и нормативные акты
2. Конституция Российской Федерации: принята всенарод. голосованием 12 дек. 1993 г. //Рос. газ. -1993.-№ 237.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон: принят Гос. Думой 22 нояб. 2001 г. № 174: одобрен Советом Федерации 5 дек. 2001 г.: подписан Президентом Рос. Федерации 18 дек. 2001 г. // Рос. газ.-2001.-№249.
4. О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон: принят Гос. Думой 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ: ред. от 5 июня 2007 г. // Рос. газ. 2003. - № 135,137.
5. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики: утв. Верхов. Советом Рос. Совет. Федер. Соц. Респ. от 27 окт. 1960 г. // Ведомости Верхов. Совета РСФСР. -1960.-№40.-С. 592.
6. О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел: постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 5 дек. 2006 г. № 60. // Справ, система «КонсультантПлюс».
7. Европейская хартия о статусе судей // Рос. юстиция. 1999. - № 7. -С. 2-4
8. Уголовно-процессуальный кодекс Франции / пер. с фр. С. В. Бобо-това; под ред. Е. Калининской. М., 1967. - 297 с.
9. Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы на 2007-2011 годы»: распоряжение Правительства Рос. Федерации от 4 авг. 2006 г. № 1082-р. // Собрание законодательства Рос. Федерации. -2006.-№33.-Ст. 3652.
10. Монографии, учебники и учебные пособия
11. Арсеньев, В. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе / В. Д. Арсеньев. М. : Юрид. лит., 1964. -177 с.
12. Барак, А. Судейское усмотрение / А. Барак. М. : НОРМА, 1999. -376 с.
13. Безлепкин, Б. Г. Уголовный процесс России: учеб. пособие / Б. Г. Безлепкин. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби: Проспект, 2004. - 530 с.
14. Белкин, Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств: Сущность и методы / Р. С. Белкин. М.: Наука, 1966. - 294 с.
15. Бурданова, В. С. Поиск истины в уголовном процессе / В. С. Бур-данова. М.: Юрид. центр Пресс, 2003. - 356 с.
16. Волколуп, С. В. Система уголовного судопроизводства и проблемы ее совершенствования / С. В. Волколуп. М. : Юрид. центр Пресс, 2003. -267 с.
17. Головко, Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве / Л. В. Головко. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 544 с.
18. Горский, Г. Ф. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе / Г. Ф. Горский, Л. Д. Кокарев, П. С. Элькинд. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1978. - 297 с.
19. Громов, Н. А. Доказательства, их виды и доказывание в уголовном процесса: учеб.-практ. пособие / Н. А. Громов, С. А. Зайцева, А. Н. Гущина. -М.: Приор-издат, 2005. 128 с.
20. Гуценко, К. Ф. Основы уголовного процесса США / К. Ф. Гуценко. М.: Юрид. лит., 1993. - 322 с.
21. Гуценко, К. Ф. Уголовный процесс основных капиталистических государств (Англия, США) / К. Ф. Гуценко; Ун-т дружбы народов им. Пат-риса Лумумбы. М.: Юрид. лит., 1969. - 205 с.
22. Давлетов, А. А. Основы уголовно-процессуального познания / А. А. Давлетов. Свердловск: Урал, ун-т, 1991. -150 с.
23. Зимненко, Б. Л. Нормы международного права в судебной практике Российской Федерации: пособие для судей / Б. Л. Зименко. М.: РАП, 2003. -187 с.
24. Золотых, В. В. Предварительное слушание уголовных дел: науч-практ. пособие / В. В. Золотых; под ред. председателя Кассац. палаты Верхов. Суда Рос. Федерации А. И. Шурыгина. Ростов н/Д: ООО «Экспертное бюро», 2002.-208 с.
25. Золотых, В. В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе / В. В. Золотых. Ростов н/Д: Феникс, 1999. - 288 с.
26. Золотых, В. В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе / В. В. Золотых. Ростов н/Д: Феникс, 1999. - 393 с.
27. История государства и права СССР: сб. док. Ч. 1 / Всесоюз. заоч. ин-т. -М.: Юрид. лит., 430 с.
28. Каз, Ц. М. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе / Ц. М. Каз; М-во высш. и сред, образования Рос. Совет. Федер. Соц. Респ. Саратов: Изд-во Сарат. юрид. ун-та, 1968. - 67 с.
29. Кипнис, Н. М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве / Н. М. Кипнис. М.: Юристь, 1995. - 128 с.
30. Копъева, А. Н. Доказывание по уголовным делам в вышестоящем суде / А. Н. Копьева; Иркут. ун-т. Иркутск, 1990. -192 с.
31. Корпев, Г. П. Методологические проблемы уголовно-процессуального доказывания / Г. П. Корнев; М-во внутр. дел Рос. Федерации; Нижего-род. высш. шк. Н. Новгород, 1995. - 194 с.
32. Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Всесоюз. на-уч.-исслед. ин-т проблем укрепления законности и правопорядка; под ред. А. Д. Бойкова, И. И. Карпеца. М.: Юрид. лит., 1989. - 640 с.
33. Лазарева, В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе / В. А. Лазарева; Самар. гос. ун-т. Самара, 2000. - 74 с.
34. Мельник, В. В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе / В. В. Мельник. М.: Дело, 2000. - 496 с.
35. Минъковский, Г. М. Оценка доказательств: науч.-практ. коммент. к УПК РСФСР / Г. М. Миньковский; под ред. В. М. Божьева. М., 1997. -445 с.
36. Мурадъян, Э. М. Истина как проблема судебного права / Э. М. Му-радьян. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристь, 2004. - 308 с.
37. Мухин, И. И. Важнейшие проблемы оценки судебных доказательств в уголовном и гражданском процессе / И. И. Мухин. Л., 1974. - 375 с.
38. Мухин, И. И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия / И. И. Мухин. Л., 1971.-123 с.
39. Настольная книга судьи: рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции / Всесоюз. ин-т по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. М.: Юрид. лит., 1972. - 690 с.
40. Некрасов, С. В. Юридическая сила доказательств в уголовном судопроизводстве / С. В. Некрасов. М.: Экзамен, 2005. -120 с.
41. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. М. : Рус. яз., 1989.-444 с.
42. Орлов, Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе / Ю. К. Орлов. М.: Проспект, 2000. - 144 с.
43. Основы теории доказательств в советском уголовном процессе: учеб. пособие / М-во высш. и сред, образования Рос. Совет. Федер. Соц. Респ.; Иркут. гос. ун-т им. А. А. Жданова. Иркутск, 1970. - 144 с.
44. Пашин, С. Д. Доказательства в российском уголовном процессе / С. Д. Пашин. М.: Комплекс-Прогресс, 1999. -104 с.
45. Пашин, С. Д. Судейская этика / С. Д. Пашин. М.: Комплекс-Прогресс, 2001. - 56 с.
46. Печников, Г. А. Проблемы истины на предварительном следствии / Г. А. Печников; М-во внутр. дел Рос. Федерации; Волгоград, акад. Волгоград: Изд-во Волгоград, ун-та, 2001. - 213 с.
47. Полунин, С. А. Правовое регулирование процесса доказывания: учеб. пособие / С. А. Полунин; Сарат. юрид. ин-т. Саратов, 2003. - 64 с.
48. Правовые системы стран мира: энцикл. слов. / под ред. А. Л. Сухарева. М.: Норма-ИНФРА-М, 2000. - 840 с.
49. Проблемы судейской этики / под ред. М. С. Строговича. М.: Юрид. лит., 1974.-258 с.
50. Радушная, Н. В. Коллизии норм уголовно-процессуального законодательства и возможности их преодоления в судебной практике: коммент. рос. законодательства / Н. В. Радутная. М.: Юрид. лит., 1977. - 289 с.
51. Радутная, Н. В. Особенности воплощения состязательности и равноправия сторон в уголовно-процессуальном законодательстве РФ: учеб. пособие / Н. В. Радутная. М.: РПА М-ва юстиции Рос. Федерации, 2003. -54 с.
52. Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / Г. М. Резник; Всесоюз. ин-т по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. М.: Юрид. лит., 1977. - 116 с.
53. Рыболов, К. А. Особый порядок судебного разбирательства в Российской Федерации и проблемы ее реализации / К. А. Рыбалов. М.: Юрли-тинформ, 2004. - 146 .с.
54. Рыжаков, А. 77. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ от 22 ноября 2001 года / А. П. Рыжаков. М.: Норма-ИНФРА-М, 2002. -697 с.
55. Рыжаков, А. П. Уголовный процесс: учеб. для вузов / А. П. Рыжаков. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: НОРМА, 2003. - 404 с.
56. Сильное, М.Д. Вопросы обеспечения допустимости доказательств в уголовном процессе (досудебные стадии) / М. Д. Сильное. М.: МЗ - Пресс, 2001.-130 с.
57. Смирнов, А. В. Модели уголовного процесса / А. В. Смирнов. СПб.: Наука: ООО «Альфа», 2000. - 224 с.
58. Соловьев, А. Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса: науч.-пракг. пособие для следователей / А. Б. Соловьев. М. : Юрлитинформ, 2002. -160 с.
59. Строгович, М. С. Избранные труды. Теория судебных доказательств / М. С. Строгович. -М.: Юрид. лит., 1974. 395 с.
60. Строгович, М. С. Курс советского уголовного процесса / М. С. Строгович. М.: Наука, 1991. - 300 с.
61. Судебная практика по уголовным делам / под ред. В. М. Лебедева.- М.: AHO «Юридические программы», 2004. 511 с.
62. Теория доказательств в советском уголовном процессе / под ред. Н. В. Жогина. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Юрид. лит., 1973. - 736 с.
63. Трусов, А. И. Основы теории судебных доказательств / А. И. Трусов. М.: Юрид. лит., 1960. -104 с.
64. Уголовный процесс: учеб. для студентов юрид. вузов и фак. / под ред. К. Ф. Гуценко. Изд. 5-е, перераб и доп. - М.: Зерцало-М, 2004. - 704 с.
65. Ульянова, Л. Т. Оценка доказательств судом 1 инстанции / JI. Т. Ульянова. М.: Юрид. лит., 1959. - 166 с.
66. Уолкер, Р. Английская судебная система / Р. Уолкер. М.: Юрид. лит., 1990.-234 с.
67. Фаткуллин, Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф. Н. Фаткуллин. 2-е изд., доп. - Казань: Казан, ун-т, 1976. - 204 с.
68. Челъцов, М.А. Советский уголовный процесс / М. А. Чельцов.- М.: Юрид. лит., 1967. 384 с.
69. Шейфер, С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: Проблемы теории и правового регулирования / С. А. Шейфер. Тольятти, 1988.-235 с.
70. Шейфер, С. А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы / С. А. Шейфер. Саратов: Сарат, ун-т, 1986. -169 с.
71. Эйсман, А. А. Логика доказывания / А. А. Эйсман. М.: Юрид. лит., 1971.-112с.
72. Этика судьи: пособие для судей / под ред. Н. В. Радутной. М. : РАП, 2002.-48 с.
73. Якупов, Р. X. Уголовный процесс: учеб. для вузов / Р. X. Якупов. -М.: Зерцало, 1999.-160 с.
75. Абдрахманов, Р. С. Эффективность принципа состязательности / Р. С. Абдрахманов // Рос. судья. 2003. - № 6. - С. 10-11.
76. Адомайтис, М. Право суда на инициативу в исследовании доказательств мешает его беспристрастности / М. Адамайтис // Рос. юстиция. -2003.-№ 11.-С. 32-33.
77. Бабенко, А. Суд должен проявлять активность при сборе и исследовании доказательств / А. Бабенко, Н. Черкасова // Сов. юстиция. 1993. -№ 12. - С. 12-14.
79. Балакшин, В. «Ассиметрия» правил оценки допустимости доказательств /" Б. Балакшин //" Законность. 2007. - № 3. - С. 27-34.
80. Балакшин, В. Состязательность или оптико-акустический обман / В. Балакшин // Законность. 2001. - № 12. - С. 42.
81. Баранов, Ю. В. Усмотрение судей и вопросы условно-досрочного освобождения от отбывания наказания / Ю. В. Баранов // Рос. судья. 2005. -№ 8-С. 7-8.
82. Башкатов, Л. О состязательности / Л. Башкатов, Т. Ветрова // Рос. юстиция. 1995. -№ 1. - С. 8-9.
83. Бирюков, Я. Проблемы практики применения особого порядка судебного решения / Н. Бирюков // Рос. судья 2005. - № 3. - С. 13.
84. Бобылев, М. Н. Взаимосвязь обвинения с уголовным правосудием / М. Н. Бобылев // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России: межвуз. сб. науч. тр. Уфа: БашГУ, 2003. - 389 с.
85. Бойков, А. Д. Новый УПК России и проблемы борьбы с преступностью / А. Д. Бойков // Уголовное право. 2002. - № 3. - С. 69.
86. Брагин, Е.А. Процессуальный порядок и правовые последствия признания доказательств недопустимыми в российском уголовном процессе:автореф. дис. . канд. юрид. наук / Челябин. гос. юрид. акад. Челябинск, 2003.
87. Будников, В. Л. Участие суда в уголовно-процессуальном доказывании / В. Л. Будников // Рос. судья. 2006. - № 11. с. 44-47.
88. Будников, В. Л. Юридические свойства доказательств в уголовном процессе / В. Л. Будников // Современные проблемы уголовно-процессуального доказывания: сб. ст. Волгоград: Изд-во Волгоград, ун-та, 2000. -274 с.
89. Бурмагин, С. Возвращение уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК (комментарий к судебной практике) / С. Бурмагин // Рос. юстиция.-2005.-№ 1-2.-С. 17.
90. Бурмагин, С. Принцип состязательности в теории и судебной практике / С. Бурмагин // Рос. юстиция. 2001. - № 5. - С. 33-34.
91. Вишневская, О. В. Состязательная деятельность защитника на предварительном следствии: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Ижев. гос. ун-т. Ижевск, 2004.
92. Гаевдова, И. П. Правосознание как критерий оценки доказательств в уголовном процессе / И. П. Гаевдова // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам: сб. науч. тр. Волгоград: Изд-во Волгоград. гос. ун-та, 2000. - 348 с.
93. Галоганов, Е. А. Роль суда как субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве / Е. А. Галоганов // Рос. судья. 2003. - № 10. - С. 36-38.
94. Глобенко, О. Допустимость доказательств / О. Глобенко // ЭЖ-Юрист. 2007. - № 1. - С. 25-27.
95. Горобец, В. Законность, обоснованность и справедливость приговора в условиях состязательного процесса / В. Горобец // Рос. юстиция. -2003.-№8.-С. 37-38.
96. Гричаниченко, А. Особый порядок судебного разбирательства нуждается в совершенствовании / А. Гричаниченко // Уголовное право. 2004. -№ 3. - С. 75-76.
97. Давлетов, А. Право защитника собирать доказательства / А. Давле-тов // Рос. юстиция. 2003. - № 7. - С. 50.
98. Давлетов, А. Проблема состязательности решена в УПК РФ неудачно / А. Давлетов // Рос. юстиция. 2003. - № 8. - С. 18.
99. Егорова, Т. 3. Средства доказывания и их оценка в судебных стадиях российского уголовного процесса: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Челябин. гос. ун-т. Челябинск, 2003.
100. Емузов, А. С. Усмотрение судьи: правовые и нравственные проблемы / А. С. Емузов // Рос. судья. 2005. - № 6. - С. 38.
101. Ефимичев, С. УПК РФ нуждается в уточнении / С. Ефимичев, П. Ефимичев // Уголовное право. 2003. - № 1. - С. 66-68.
102. Желтобрюхов, С. Обеспечение свидетелей обязанность сторон, а не суда / С. Желтобрюхов // Рос. юстиция. - 2004. - № 6. - С. 32-33.
103. Жидков, В. И. О публично-правовой природе активности суда в уголовном процессе / В. И. Жидков, М. Т. Ашитбекова // Рос. судья. 2004. -№9.-С. 37.
104. Зажицкий, В. Новые нормы доказательственного права и практика их применения / В. Зажицкий // Рос. юстиция. 2003. - № 7. - С. 45.
105. Зайцева, С. А. Оценка доказательств в российском уголовном процессе: автореф. дис. канд. юрид. наук / Сарат! гос. ун-т. Саратов, 1999.
106. Исаков, А. В. Протокол судебного заседания и некоторые проблемы его использования адвокатом-защитником / А. В. Исаков // Юрид. мир. -2006.-№2.-С. 33-35.
107. Карякин, Е. Допустимость доказательств, собранных защитником, и осуществление функции защиты в уголовном судопроизводстве / Е. Карякин // Рос. юстиция. 2003. - № 6. - С. 57.
108. Карякин, Е. К вопросу о взаимосвязи достоверности с иными свойствами доказательств / Е. Карякин, В. Миронов // Уголовное право. -2004.-№3-С. 34-35.
109. Кипнис, H.М. Спорные вопросы теории и практики допустимости доказательств / Н. М. Кипнис // Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность. М.: Юристъ, 2002. - 280 с.
110. Ковтун, Н. Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности / Н. Н. Ковтун // Государство и право. -1998. № 6. - С. 59-63.
111. Колоколов, H.A. Обвинение и защита в российском уголовном процессе: баланс интересов иллюзия или реальность / Н. А. Колоколов // Уголовное судопроизводство. - 2006. -№ 1. - С. 36-44.
112. Кореневский, Ю. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе / Ю. Кореневский // Государство и право. 1999. - №2. -С. 55-62.
113. Костенко, Р. Соотношение уголовно-процессуального познания и уголовно-процессуального доказывания / Р. Костенко // Уголовный процесс. -2000.-№6.-С. 27-29.
114. Костенко, Р. В. Порядок решения конституционного требования допустимости доказательств в ходе уголовного судопроизводства / Р. В. Костенко // Рос. судья. 2004. - № 3. - С. 90-92.
115. Кузнецов, Н. Право защитника собирать доказательства: сущность и пределы / Н. Кузнецов, С. Дадонов // Рос. юстиция. 2002. - № 8. -С. 32.
116. Кузнецова, О. Реализация состязательности в уголовном судопроизводстве / О. Кузнецова // Уголовное право. 2004. - № 1. - С. 81-82.
117. Кузьмина, О. В. Судебная власть и реформирование уголовно-процессуального законодательства в Российской Федерации / О. В. Кузьмина // Суд и правосудие: журн. суд. сообщества Иван. обл. 2003. - № 2. -С. 29-34.
118. Ларинков, A.A. Теоретические и правоприменительные проблемы доказывания на стадии судебного разбирательства в суде первой инстанции: автореф. дис. канд. юрид. наук / Сев.-Запад. гос. акад. СПб., 2006.
119. Лупинская, П. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе / П. Лупинская // Рос. юстиция. 2002. - № 7. - С. 5.
120. Львова, Е. Недостоверный протокол судебного заседания не доказательство / Е.Львова. В.Паршуткин // Рос. юстиция. - 2003. - №9. -С. 28.
121. Малахова, Л. И. Роль суда в состязательном уголовном процессе / Л. И. Малахова // Рос. судья. 2003. - № 3. - С. 26-27.
122. Меринов, Э. Правомерна ли активность суда в решении вопросов о недопустимости доказательств? / Э. Меринов // Законность. 2006. - № 3. -С. 47-49.
123. Миронов, В. Правила оценки допустимости доказательств / В. Миронов // Законность. 2006. - № 5. - С. 49-51.
124. Миронов, В. Ю. Оценка доказательств при проведении предварительного слушания / В. Ю. Миронов // Рос. судья. 2007. - № 1. - С. 33-35.
125. Огур, В. Где найти судей и понятых для нового судебного процесса? / В. Огур // Рос. юстиция. 2002. - № 5. - С. 30.
126. Петрухин, И. Л. Состязательность и правосудие / И. Л. Петрухин // Государство и право. 1994. -№ 10. - С. 130.
127. Плашкевич, A.A. Собирание доказательств судом при рассмотрении уголовных дел: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Том. гос. ун-т. Томск, 2006.
128. Плетнев, В. Проблемные вопросы собирания доказательств по новому УПК / В. Плетнев // Рос. юстиция. 2002. - № 9. - С. 17.
129. Пономаренко, В. А. Проблемы предоставления и использования доказательств в уголовном процессе: автореф. дис. канд. юрид. наук / Са-рат. гос. ун-т. Саратов, 1998.
130. Попов, В. Типичные ошибки при определении судом допустимости доказательств / В. Попов // Рос. юстиция. 2001. - № 1. - С. 19.
131. Резник, Г.М. О допустимости доказательств, тактика защиты и обвинения / Г. М. Резник // Рос. юстиция. 1996. - № 4. - С. 3.
132. Ривлин, A.A. Понятие материальной истины в советском уголовном процессе / А. А. Ривлин // Соц. законность. 1951. - № 11. - С. 47-49.
133. Рябтина, Т.К. Особый порядок судебного разбирательства как одна из сокращенных форм уголовного судопроизводства / Т. К. Рябинина // Рос. судья. 2004. - № 9. - С. 36-37.
134. Самоходкина, О. С. Доказывание при производстве по уголовным делам в суде первой инстанции: автореф. дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. "
135. Сидорова, О. В. Практика районных (городских) судов области возвращения уголовных дел прокурору по основаниям, предусмотренным ст. 237 УПК / О. В. Сидорова // Суд и правосудие: журн. суд. сообщества Иван. обл. 2005. - № 1.- С. 27-29.
136. Снегирев, Е. А. Оценка доказательств по внутреннему убеждению: автореф. дис. канд. юрид. наук / Воронеж, гос. ун-т. Воронеж, 2002.
137. Соколов, Д. Процессуальный порядок признания в суде доказательств, не имеющих юридической силы / Д. Соколов // Рос. юстиция. 1994. -№10.-С. 5.
138. Соловьев, В. Л. Применение особого порядка разбирательства по уголовным делам / В. Л. Соловьев // Суд и правосудие: журн. суд. сообщества Иван. обл. 2006. - № 2. - С. 33-38.
139. Сысков, В. Л. Доказательственная деятельность суда первой инстанции по уголовным делам: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Челябин. гос. ун-т. Челябинск, 2006.
140. Тетенъкин, Б. А. О путях и возможностях проверки судом достоверности знания / Б. А. Тетенькин // Правоведение. -1980. № 6. - С. 55-58.
141. Трунов, И. Суд не должен добывать доказательства / И. Трунов, JI. Трунова // Рос. юстиция. 2001. - № 9. - С. 56.
142. Тушев, А. Роль прокурора в реализации принципа состязательности в уголовном процессе / А. Тушев // Рос. юстиция. 2003. - № 4. - С. 33-35.
143. Чувилев, А. Плоды отравленного дерева / А. Чувилев, А. Лобанов // Рос. юстиция. 1996. - № 11. - С. 47.
144. Шадрин, В. С. Современные проблемы истины и ее установление в уголовном процессе / В. С. Шадрин // Современные проблемы уголовно-процессуального доказывания: сб. ст. Волгоград: Изд-во Волгоград, гос. ун-та, 2000. - 17 с.
145. Шахкелдов, Ф. Г. Уголовно-процессуальное доказывание и место в нем защитника / Ф. Г. Шахкелдов // Мировой судья. 2006. - № 4. - С. 33-35.
146. Шейфер, Л. С. Форма закрепления доказательств в судебном заседании: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Сарат. гос. ун-т. Саратов, 1989.
147. Шейфер, С. А. Проблемы допустимости доказательств требуют дальнейшей разработки / С. А. Шейфер // Государство и право. 2001. -№10.-С. 47-49.
148. Шестакова, С. Допустимость доказательств в уголовном процессе России и США / С. Шестакова // Уголовное право. 2004. - № 3. - С. 100-102.
149. Щерба, С. Ограничение возможности участия подозреваемого (обвиняемого) в доказывании в силу физических или психических недостатков / С. Щерба // Уголовное право. 2003. - № 3. - С. 100-103.
150. Яселъская, В. В. Деятельность адвоката-защитника по собиранию доказательств на стадии предварительного следствия: автореф. дис. . канд. юрид. наук / Том. гос. ун-т. Томск, 1999.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
В монографии комплексно исследуются теоретические и практические аспекты доказывания и криминалистики, в частности общие криминалистические проблемы доказывания при дефиците доказательств; особенности доказывания по уголовным делам о кражах, убийствах, вымогательствах, взяточничестве, а также о преступлениях, недавно подвергшихся криминализации и уголовному запрету, – легализации (отмыванию) денежных средств, полученных незаконным путем, в сфере высоких технологий, связанных с незаконной трансплантологией и терроризмом. Автор с позиции уголовного права и криминалистики рассматривает способ совершения преступления, его качественные характеристики, место в структуре преступления, значение в механизме уголовно-правового запрета и в процессе формирования доказательств; анализирует факторы, осложняющие уголовное преследование, предлагает меры компенсации недостаточности доказательственной базы; формулирует наиболее оптимальные правила доказывания, а также программу оценки доказательств, которые способствуют наиболее рациональному решению задач судопроизводства. Книга рассчитана на преподавателей, научных сотрудников, аспирантов и студентов юридических вузов (факультетов), а также судей, прокуроров, работников органов предварительного следствия и дознания.
Из серии: Теория и практика уголовного права и уголовного процесса
* * *
компанией ЛитРес .
Глава 2. Криминалистические проблемы доказывания при дефиците доказательств
Сравнение преступлений показывает, что они различаются по сложности раскрытия и установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Если доказательственный ресурс не находится на предельно низкой отметке, вопрос о дефиците доказательств практически не возникает. Доказательственный ресурс, образующий определенный люфт (иначе – «запас прочности» доказательственной базы), позволяет восполнить дефицит доказательств, заменить одно доказательственное средство (источник) другим, компенсировать допущенные недостатки расследования, приводящие к утрате части доказательств вследствие их необнаружения или исключенных в силу их противоречивости и недопустимости, максимально использовать косвенные доказательства при дефиците прямых.
Однако нередко традиционные методы сбора доказательственной информации не дают результатов, хотя все возможности для собирания дополнительных доказательств, необходимых для устранения возникающих сомнений, исчерпаны. Доказательственная база остается дефицитной, доказательства противоречивыми, а исследование таких материалов не позволяет сделать вывод ни о несомненной виновности лица, ни о его несомненной невиновности. Органы уголовного преследования в таких случаях используют процедуры, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством, – приостанавливают или прекращают уголовное дело либо возвращают дело на дополнительное расследование при его поступлении с обвинительным заключением прокурору на досудебных стадиях процесса. В противном случае, в связи с очевидной недостаточностью собранных доказательств, уголовное преследование завершается оправданием подсудимого.
Альтернативой этих процессуальных процедур является решение проблемы расследования дел при дефиците или противоречивости доказательств, продвижение расследования до рубежа, когда вероятные знания о совершенном преступлении повышаются до степени достоверных. В целом же решение проблемы способствует реализации принципа неотвратимости наказания за совершенное преступление.
Анализ судебно-следственной практики и научной литературы позволяет суммировать сведения об особенностях уголовного преследования при дефиците доказательственной базы.
Указанные вопросы рассматривались в работах Р. С. Белкина, В. С. Бурдановой, М. Б. Вандера, И. А. Возгрина, И. Ф. Герасимова, Н. Л. Гранат, Г. А. Густова, Ю. В. Кореневского, В. А. Образцова, А. Р. Ратинова, В. Г. Танасевича, М. Е. Токаревой, А. А. Эйсмана, Н. А. Якубович, Н. П. Яблокова и др.
Ученые и практические работники используют такие понятия, как «неочевидные преступления», «неблагоприятная следственная ситуация» и др. Отметим важную особенность этих понятий: они характеризуют как само преступное деяние, так и противостоящие ему действия, а потому являются многофункциональными и универсальными. Рассмотрим эти понятия в контексте положений процесса доказывания.
Так, с точки зрения наличия доказательств преступления делят на простые и сложные. Первые требуют лишь «технического оформления», т. е. упрощенной, с использованием процессуальной техники фиксации очевидных фактов. Для других, так называемых неочевидных преступлений – заранее спланированных, замаскированных, совершаемых особо изощренными способами, лицами, обладающими преступным опытом, в том числе имеющими юридическое образование, профессиональные знания и навыки, использующими помощь представителей правоохранительных органов, проблема сбора доказательств встает особенно остро. Правоохранительные органы при работе по конкретным уголовным делам, как правило, располагают достаточно обширной поисковой информацией для оценки ситуации и выявления причастных к преступлению лиц. Тем не менее имеющейся в деле процессуально значимой информации оказывается недостаточно для привлечения виновных к уголовной ответственности.
Неочевидные преступления являются отчасти продуктом организованной преступности. Признаки организованности – четкое распределение функций между соучастниками, тщательное планирование преступной деятельности, жесткая дисциплина в группе и др.
Понятие «неочевидное преступление» имеет еще одну смысловую нагрузку. Наиболее распространено применение данного термина (в его первом смысле) по отношению к уже обнаруженному преступлению, когда уголовное преследование как бы идет вслед за лицом, сосредоточиваясь на приемах собирания поисковой и доказательственной информации по установлению и изобличению виновного. В этом случае неочевидными могут быть отдельные обстоятельства события. Подобная исторически сложившаяся технология расследования не обеспечивает решения задач по выявлению замаскированного преступления, остающегося вне поля зрения контролирующих и правоохранительных органов. Криминологи отмечают, что одной из причин, приводящих к такому положению, являются последствия совершенного деяния. В отличие от преступлений с материальным вредом, который выражается в изменениях во внешнем мире, в физическом или имущественном ущербе, преступления с нематериальным вредом не приводят к каким-либо явным общественно опасным последствиям, влекущим быстрое и радикальное реагирование со стороны правоохранительных органов.
Ущербность осуществления уголовного преследования по традиционной схеме – следуя за виновным лицом – особенно очевидна применительно к латентным преступлениям, у которых либо отсутствуют явные последствия, либо они умело маскируются. А ведь именно явные, несомненные общественно опасные последствия являются основанием для регистрации, возбуждения уголовного дела и начала уголовного преследования. Так, лицам, не причастным к правоохранительной деятельности, а зачастую и представителям органов уголовного преследования, не всегда понятно, какой ущерб, например, наносит отмывание денег (если не принимать во внимание налоги), кто является пострадавшей стороной и почему отмывание следует считать преступлением. Понятие «неочевидное преступление» в его втором смысле относится к таким случаям. Мы вернемся к этому вопросу в разделе о доказывании нетрадиционных видов преступлений.
По отмеченной выше причине для отдельных групп преступлений формулирование вида и размера последствий приводит к неточному их выражению в диспозиции правовой нормы, что влечет появление так называемой правовой дыры. Нечеткость, приблизительность содержания указанного элемента конструкции нормы не обеспечивает достаточных правовых предпосылок ее применения. То есть пробелы квалификации порождают проблемы установления такого параметра, как последствия в их криминалистическом аспекте, обусловливают дополнительные сложности в работе со следами преступления, вплоть до невозможности воссоздания картины совершенного деяния.
Процесс доказывания ряда неочевидных преступлений сопровождает сложная психологическая ситуация, складывающаяся в связи с дефицитом информации, многозначностью альтернатив, включенных в задачу расследования, и т. п. Здесь нет потерпевшего в его обычном понимании либо бывает чрезвычайно сложно определить виновное лицо (организатора, соучастника, пособника), выявить направленность умысла, а иногда доказать противоправность совершенных деяний. Следует отметить, что в данном случае речь идет о дефиците сведений, необходимых для принятия решения о возбуждении уголовного дела и начала уголовного преследования. По мере реализации уголовного преследования указанные факторы сохраняют свою негативную тенденцию в виде недостаточной результативности, т. е. невозможности сбора совокупности доказательств, достаточных для предъявления обвинения и постановления обвинительного приговора.
В подобной ситуации одним из главных компенсирующих средств выступают методы оперативно-розыскной деятельности (ОРД). Они позволяют не ограничиваться схемой «вслед за преступником». Посредством оперативно-розыскной деятельности можно получить информацию о глубоко законспирированной и замаскированной деятельности преступной группы, о структуре группы, ее составе, связях и т. п. ОРД служит реализации принципа неотвратимости наказания, в том числе применительно к латентным преступлениям, а в целом способствует расширению доказательственной базы в уголовном процессе.
Положения Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (ст. 11) открывают возможности для информационного обеспечения процесса доказывания по уголовным делам. В ходе ОРД применяются дополнительные, тайные методы собирания доказательств – скрытое наблюдение, прослушивание, контрольная закупка и др. Результаты ОРД используются в качестве ориентирующей информации, на основе этой информации формируется доказательственная база.
Современная практика судопроизводства указывает еще на один фактор, который стал играть заметную роль в доказывании. Все более актуальным становится ведение уголовного преследования с изменением соотношения прямых и косвенных доказательств в сторону последних. Неочевидный характер совершенного, скудная картина последствий как результат высококвалифицированного преступления обусловливают дефицит доказательств. Мозаичная, раздробленная картина последствий наделяет еще одним важным свойством содержание доказательственной базы – изменением баланса прямых и косвенных доказательств.
Комфортной и предпочтительной для уголовного преследования является модель, где приоритет за прямыми доказательствами, т. е. непосредственно, однозначно подтверждающими или опровергающими любое из обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Следует подчеркнуть, что и суды при постановлении обвинительного приговора, решая вопросы о доказанности совершенного деяния и виновности подсудимого, избегают обоснования своих выводов лишь косвенными доказательствами.
На практике же нередки ситуации, когда прямых доказательств меньше, чем косвенных. Здесь дефицитность и противоречивость собранных доказательств усугубляется минимальностью прямых доказательств. В этом случае установленные факты оцениваются субъектом доказывания лишь как предположительные и вероятностные. Закономерен вопрос: почему сбор доказательств завершается, во-первых, их дефицитностью и, во-вторых, подобным балансом прямых и косвенных доказательств?
Следует согласиться с тем, что «установление истины зависит не только от старания и умения практика, но в значительной, порой решающей мере от объективных факторов – от того, каковы количество и качество следов, оставленных преступлением. И если их недостаточно, тем более если причастными к преступлению лицами еще до вмешательства правоохранительных органов приняты меры к уничтожению или искажению таких следов, установление истины становится проблематичным. Это вполне реальные факторы, и не считаться с ними нельзя».
Преступники, информированные о средствах и методах раскрытия преступлений, стараются не оставлять следов-последствий исполнения преступных деяний. Так, для высококвалифицированных преступлений против личности характерны предшествующая тщательная подготовка, выбор места и времени, полностью исключающих наличие очевидцев, применение насилия и орудий преступления без контакта с жертвой, уничтожение средств преступления или избавление от них, заранее предусмотренная линия поведения преступников на следствии, абсолютное отрицание всеми фигурантами дела не только причастности к преступлению, но и осведомленности о нем и т. п.
Указанная направленность действий позволяет преступникам максимально обезопасить себя от уголовного преследования, что обусловлено отсутствием или существенным дефицитом прямых доказательств на начальном этапе расследования. В ходе дальнейшего расследования виновные осуществляют противодействие расследованию путем подкупа, запугивания, физического воздействия и даже убийства потерпевших, очевидцев и иных свидетелей преступления. Данные методы противодействия негативно влияют на доказательства, уменьшают их ресурс и процессуальную ценность.
Современная практика расследования тяжких преступлений (например, так называемых резонансных убийств, преступлений террористической направленности и др.) постоянно сталкивается с подобным дисбалансом собранных доказательств, т. е. с преобладанием косвенных доказательств. Ни одно преступление не может быть расследовано без использования косвенных доказательств. В условиях качественного изменения преступности такое соотношение прямых и косвенных доказательств становится штатной ситуацией, а косвенные доказательства – основным и единственным средством изобличения наиболее опасных преступников.
Необходимо осознать и соответственно адаптироваться к новой тенденции в уголовном преследовании, которая проявляется в изменении традиционной комфортной модели доказательственной базы – в сторону ее дефицитности, а также в сокращении количества прямых доказательств, изменении их баланса в пользу косвенных. Должен быть выработан и внедрен в практику судопроизводства новый стереотип работы с косвенными доказательствами.
В контексте изложенного отчетливо вырисовывается необходимость дальнейшего развития теории косвенных доказательств, разработки рекомендаций по их использованию в расследовании. В связи с этим насущной задачей является обеспечение вооруженности следователей, прокуроров, судей знаниями и навыками, позволяющими преодолеть психологические барьеры дефицита прямых доказательств, порог восприятия и оценки фрагментарности (раздробленности) реконструированной уликами картины преступления, приводящей к мнению, что в отсутствующих фрагментах скрываются важные обстоятельства, могущие изменить содержание всей картины преступления.
Навыки работы с косвенными доказательствами заключаются в умении, во-первых, обнаружить и зафиксировать такие улики; во-вторых, при достаточном количестве относимых, достоверных и допустимых ценных косвенных доказательств (улик) правильно ими распорядиться.
Речь идет о том, чтобы в ходе предварительного и судебного следствия исследовать их в оптимальной последовательности, с тем чтобы в своей взаимосвязи и взаимном контекстном значении хотя и фрагментарно, но в целом правильно и полно они отражали бы картину события, действия причастных к нему лиц, что позволит сделать вывод о виновности обвиняемого логически неизбежным.
Представляется, что для изменения стереотипов работы с косвенными доказательствами необходимо принять и соответствующие меры законодательного характера, а также формировать в соответствии с этим судебно-следственную практику.
Позитивным фактором процесса доказывания, одним из адекватных ответов высококвалифицированным преступлениям явилась разработка и реализация положений нового научного направления в криминалистике – судебной микрологии.
В рамках указанной концепции сформулированы положения, позволяющие расширить круг используемых в уголовном процессе материальных носителей информации. Решение этой проблемы связано с привлечением для целей доказывания нетрадиционных объектов, в том числе разнообразных микрочастиц, микроследов материалов и веществ. Актуальность рассматриваемого вопроса объясняется прежде всего тем, что при расследовании преступлений нередко приходится сталкиваться с отсутствием обычных, изучаемых трасологией, следов или с их преднамеренной деструкцией, препятствующей получению полноценной доказательственной информации. Дело в том, что микрочастицы практически невозможно полностью умышленно или неосторожно уничтожить. Эта особенность способствует увеличению удельного веса данных объектов среди других материальных доказательств. В качестве носителей объективной информации об обстоятельствах расследуемого события в судебной микрологии выступают микрочастицы. Наряду с понятием «микрочастицы» в судебной микрологии используются понятия «микроследы материалов», «микроследы веществ».
Причиной широкого использования при расследовании микрочастиц стало повышение уровня криминалистической техники, что сказалось на оснащении следственного аппарата достаточно совершенными научно-техническими средствами, которые открыли новые возможности выявления микрочастиц и их наблюдения в специально создаваемых условиях. Новые технические средства и методы их применения вызвали повышение роли специалиста, оказывающего помощь следователю в работе с микрообъектами при проведении следственных действий. Развитие экспертных методов, позволяющих проводить углубленные исследования малых количеств материалов и веществ и получать от микрообъектов такую информацию, которая раньше была абсолютно недоступна, также сыграло свою немаловажную роль.
Экспертное исследование микрочастиц необходимо, так как без применения специальных познаний невозможно получить в полном объеме фактические данные, объективными носителями которых являются микрообъекты. Решение современной судебной экспертизой широкого круга идентификационных, поисковых и тактических задач открывает путь к объективному установлению с помощью микрочастиц, микроследов материалов и веществ важнейших обстоятельств по уголовному делу.
В судебной микрологии доминируют криминалистические и судебно-медицинские экспертизы. Эффективные результаты дают комплексные исследования микрообъектов, сочетающие трасологические и КЭМВИ методы, а также комплексные медико-криминалистические экспертизы. Так, средствами судебно-медицинской экспертизы микрообъектов биологического происхождения можно идентифицировать субъекта преступления (с помощью методов генотипоскопии, «ДНК-фингерпринт», путем использования банка генетических данных). Заключения криминалистических экспертиз по результатам исследования микрочастиц позволяют идентифицировать различные предметы, вовлеченные в сферу преступления. Если доказана связь идентифицируемых предметов с обвиняемым или потерпевшим, то решается задача опосредованной идентификации этих лиц. При наличии индивидуализирующего комплекса признаков удается идентифицировать участки местности, помещений с их локализацией. С помощью экспертизы микрочастиц устанавливается механизм события, в частности, решается вопрос о факте контактного взаимодействия. В практике расследования уголовных дел немало примеров использования микрочастиц (результатов их исследования) для установления причин событий: наступления смерти, расстройства здоровья, аварий, пожаров, взрывов и т. д.
Степень сложности раскрытия преступления, проблематичность установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, во многом определяются характером следственных ситуаций. Можно констатировать, что следственная ситуация сегодня стала одной из важнейших категорий и наряду с другими является основой понятийного аппарата современной криминалистики. Развивается и становится чрезвычайно перспективным в организации и планировании расследования ситуационный подход. Он методологически базируется на положениях, разработанных применительно к следственной ситуации, или криминалистической ситуации, что является более широким понятием.
Следственная ситуация трактуется как «совокупность условий, в которых в данный момент осуществляется расследование», либо как обстановка, «в которой протекает процесс доказывания». Приведенные определения являются наиболее распространенными. Иной подход в понимании следственной ситуации предлагает О. Я. Баев, различающий ситуацию (обстановку) расследуемого конкретного преступления конкретным следователем и следственную ситуацию как категорию науки криминалистики. Последнюю он рассматривает как модель главным образом информационного характера, типичных ситуаций расследования. О. Я. Баев выделяет следственные ситуации тактического и методического характера. Основой первых выступают «степень противодействия, оказываемого процессу расследования преступлений, а также обусловленные этим отношения, складывающиеся между следователем и субъектом – носителем информации, интересующей следователя». В методологическом отношении следственная ситуация на каждом этапе расследования в основном определяется имеющейся информацией, которая и обусловливает направленность и возможность расследования.
Цитируемые определения показывают, что следственная ситуация имеет различное толкование в зависимости от точки зрения автора. Наиболее распространен вариант, когда делается акцент на ее информационно-содержательном аспекте.
Так, понятие «неблагоприятная либо проблемная ситуация» связывается с отсутствием на определенный момент информации о лице, совершившем преступление, доказательств его вины, информации о других обстоятельствах, входящих в предмет доказывания. Например, для убийств неблагоприятной является ситуация, когда личность виновного лица не установлена, не ясен мотив его действий и т. п. Еще в большей степени ситуация усложняется в случае обнаружения неопознанного трупа, его частей, исчезновения пострадавшего, т. е. при отсутствии сведений о личности жертвы, при невозможности ее обнаружения и идентификации. Для хищений – при отсутствии информации, позволяющей выдвинуть версию о способе хищения, и др.
Процесс сбора доказательств на начальном этапе расследования обусловливается двумя видами ситуаций: а) наличием сведений, прямо указывающих на личность преступника; б) отсутствием таких сведений. Во втором случае криминалистическое обеспечение доказывания носит ярко выраженный поисковый характер. Оно направлено в основном на выявление, сбор и накопление тех доказательственных сведений, посредством которых устанавливается виновное лицо, скрывшееся с места происшествия. Приоритетным на этом этапе расследования является закрепление «исчезающих следов», а также следов, отражающих свойства личности преступника. При этом, как показывает практика следственной и оперативно-розыскной деятельности, наиболее эффективны следующие методы выявления преступника: а) по аналогии, когда имеющиеся данные по конкретному уголовному делу сопоставляются с системой обобщенных сведений о ранее расследованных преступлениях этого вида, что позволяет выделить аналогичные признаки преступления и определить искомые, пока еще не известные данные; б) путем просеивания; в) путем исследования связей и контактов потерпевшего; г) путем исследования следов, примет, предметов, оставленных на месте происшествия; д) использование криминалистических и иных видов учетов; е) путем накопления данных о преступнике (преступниках) через анализ отдельных эпизодов при диагностировании серийного характера совершенных деяний и др.
Криминалистическим ситуациям расследования организованной преступной деятельности присущ ряд характерных особенностей, не свойственных ситуациям, возникающим при расследовании преступлений, совершенных неорганизованной группой преступников или одним преступником. Эти особенности состоят в следующем:
1) преступное сообщество имеет доступ к следственной и оперативно-розыскной информации и пытается контролировать развитие сложившейся ситуации, предугадывая возможные «ходы» следствия, противодействуя расследованию;
2) на начальном этапе расследования больше оперативно-розыскной, в основном ориентирующей информации, нежели уголовно-процессуальной, что усиливает проблематичность ее оценки с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, достаточности;
3) информационной базе свойственны многоаспектность и неполнота, отсутствие данных, позволяющих увидеть перспективу решения вопроса об ответственности всех членов организованной преступной группы;
4) у следствия нет достаточных правовых и криминалистических средств для обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей, что обусловливает неустойчивость доказательственной базы;
5) для задержанных членов организованной преступной группы характерно проявление преступной солидарности и в то же время соперничества между собой и др.
Таким образом, неблагоприятная следственная ситуация характеризуется недостаточной доказанностью обстоятельств преступления, виновности лица, формы вины и мотива, а также недостаточной доказанностью какого-либо элемента либо нескольких элементов состава преступления, что не позволяет дать уголовно-правовую оценку события в целом, исключает привлечение к уголовной ответственности лица, действия которого объективно представляют общественную опасность.
В криминалистической ситуации присутствует также психологический аспект. Специфические задачи расследования определяют содержание психологического механизма их решения. Решение задач расследования в проблемных ситуациях происходит в условиях дефицита информации, многозначности включенных в задачу альтернатив, необходимости принятия решений в условиях тактического риска, в том числе при наличии побочных альтернатив («шумов»), сложности промежуточных ступеней и приемов решений.
Криминалистических ситуаций, сопровождающих уголовное преследование, может быть множество. Такой вывод следует из анализа преступного поведения. Оно детерминировано, с одной стороны, целями совершения преступления, с другой – избираемыми виновным лицом в процессе подготовки и совершения преступления путями их достижения. Именно это объясняет многовариантность преступного поведения, множественность порождаемых им криминальных, а вслед за этим и следственных ситуаций.
Субъектами следственной ситуации помимо виновного (виновных) выступают и иные, противостоящие виновному, лица (оперативный работник, следователь и другие представители органов уголовного преследования). Содержание следственной ситуации во многом зависит от их действий.
При понимании следственной ситуации как комплекса элементов и факторов, обусловливающих расследование преступления, важнейшим ее элементом признается личность конкретного представителя органа уголовного преследования. Значительная часть факторов, влияющих на процесс доказывания, связана с личностью именно данного участника уголовного судопроизводства. Среди факторов, оказывающих негативное влияние, можно назвать неудовлетворительное психологическое состояние (деморализованность) следователя, оперативного работника, эксперта, недостаточный уровень знаний, практического опыта, неспособность принимать и реализовывать решения в экстремальных условиях, что выражается в ошибочности их действий. Сюда же следует отнести отсутствие в распоряжении представителей органов уголовного преследования необходимых сил, средств, времени или возможностей их оптимального использования.
Здесь уместно кратко отметить и роль фактора, связанного с принятием решения. В условиях интенсивного развития российского законодательства в рамках судебной реформы имеет значение не только формирование и совершенствование правовых норм, но и адекватное их применение, т. е. учет человеческого фактора в правоприменительной деятельности. Связь же между нормами закона и правоприменительной деятельностью осуществляется путем принятия решения, которое также сопровождается негативными факторами (ошибками). Так, выделяются уголовно-процессуальные, уголовно-правовые, управленческие и тактические ошибки.
Тактические ошибки проявляются в контексте неправильной или неполной оценки следственной ситуации. Они приводят к неполноте обнаружения и сбора доказательств. Выделяют следующие виды тактических ошибок:
выдвижение необоснованных версий, проверка которых приводит к нерациональной затрате сил и средств;
неполнота или неудачная последовательность проведения комплекса следственных действий, оперативно-розыскных и организационно-технических мероприятий в рамках тактических операций, проводимых в условиях конкретной следственной ситуации;
неправильный выбор и применение тактических приемов при проведении следственных действий;
неудачные действия, приводящие к утечке информации о результатах расследования, которая может быть использована для противодействия ему;
неправильное использование данных ОРД.
Значительно повышает возможности субъекта доказывания знание новейших методов расследования, в том числе алгоритмов действий в различных следственных ситуациях.
Сложности осуществления уголовного преследования обусловлены также спецификой правовой и криминалистической природы некоторых преступлений, появлением дополнительных, в том числе негативных, факторов, влияющих на логику процесса доказывания и определяющих его направленность. Правовым и криминалистическим своеобразием обладают многие преступления. Мы осознанно говорим о двух составляющих, хотя в нашем исследовании приоритетным является криминалистический аспект процесса доказывания. Криминалистические особенности ряда преступлений отчасти производны от особенностей их правовой конструкции.
Проиллюстрируем данное положение на примере взяточничества. Своеобразие этого вида преступления заключается во взаимной зависимости получения и дачи взятки, при которой не может быть оконченного состава получения взятки, если не было ее дачи, и наоборот.
Криминалистически значимые последствия взяточничества состоят в следующем: оба соучастника – взяткополучатель и взяткодатель – действуют тайно (скрывая свои контакты и договоренности) как от контролирующих и правоохранительных органов, так и от возможных очевидцев. В данном преступлении нет потерпевших, т. е. стороны, имеющей процессуальный интерес в установлении истины по делу, раскрытии преступления, изобличении виновного. (В последующих разделах будут подробно рассмотрены особенности процесса доказывания исходя из видовой специфики правовой и криминалистической природы ряда преступлений, в том числе взяточничества).
Возвращаясь к уголовно-правовой и криминалистической природе преступления, необходимо подчеркнуть, что эти два начала нередко могут быть и менее взаимообусловлены, а потому криминалистический аспект может иметь, независимо от уголовно-правового, самостоятельную природу. Более того, по нашему мнению, преступления должны оцениваться в двух самостоятельных системах координат. Одна система определена уголовным законодательством в ст. 15 УК РФ, подразделяющей деяния, в зависимости от их характера и степени общественной опасности, на преступления небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. В рамках второй системы преступление оценивается с точки зрения сложности уголовного преследования и в первую очередь – доказывания. Криминалистический аспект позволяет учитывать качественную составляющую деяния, совершенного виновным лицом. Анализ установления поведенческих актов по следам-последствиям и использования информации о них в процессе доказательственной деятельности по изобличению преступников, включая последующую правовую оценку, позволяет выделить три группы таких действий, отличных по своему криминальному рейтингу: 1) поведенческие акты с минимально или с неявно выраженной криминальной направленностью; 2) криминально-интенсивные действия; 3) поведенческие акты универсального характера.
Правовая природа преступления сказывается в своеобразии конструкции уголовно-правовой нормы, находит свое выражение в целом комплексе негативных факторов, в том числе рассмотренных выше. Она обусловливает специфику процесса доказывания и криминалистические особенности преступлений: скудость и нечеткость следовой картины последствий, совершение действий с высоким криминальным рейтингом либо носящих универсальный характер. Этот перечень продолжают дефицит прямых доказательств, неблагоприятные следственные ситуации, проблемы выявления признаков преступления, неустойчивость доказательственной базы и др.
В работах известных криминалистов называются факторы, под влиянием которых формируется следственная ситуация.
По нашему мнению, более конструктивным является выявление зависимости процесса доказывания от действия на него различных факторов, что соответствует современным тенденциям в развитии науки, характеризующимся комплексным исследованием проблемы, находящейся на стыке криминалистики и теории доказательств.
Подводя итог обзора факторов, влияющих на процесс доказывания, следует отметить, что с учетом их негативного и позитивного воздействия факторы можно ранжировать следующим образом:
1. Факторы, обусловленные характером последствий преступления – следовой обстановкой, которая остается после его совершения. Каждое преступление оставляет соответствующую ему систему следов, которые в процессе доказательственной деятельности могут стать доказательствами. Поэтому процесс доказывания ретроспективен, обращен в прошлое. Событие восстанавливается (реконструируется) по следам, отображенным в памяти людей и на предметах материального мира. При этом полученная картина произошедшего может оказаться либо полной, точной, достоверной, либо фрагментарной, нечеткой, вызывать сомнение в ее истинности, что свойственно неочевидным преступлениям. Характер последствий, которые находят выражение в следах, их ценность зависят от содержания, направленности, динамичности исполненного деяния, в том числе от обстановки, в которой они образовались (например, от метеорологических условий), самих преступных действий и других факторов.
В юридической литературе отмечается, что сведения о признаках объекта, объективной и субъективной сторонах преступления существуют непродолжительное время – лишь в момент совершения деяния, тогда как субъект (с юридической точки зрения) в большинстве случаев остается неизменным на момент расследования и рассмотрения дела в суде.
Например, к факторам, негативно влияющим на формирование следов-последствий по делам об убийствах, можно отнести: несовпадение места обнаружения трупа и его частей с местом совершения убийства; большой разрыв во времени между совершением убийства и обнаружением трупа жертвы и др. Следствием таких факторов является отсутствие следов, позволяющих реконструировать событие преступления и получить сведения о личности преступника. Сложности доказывания возникают также в связи с инсценированием преступного события, выражающимся в создании искусственной следовой картины взамен подлинной.
Есть преступления, которые оставляют очень незначительную и нечеткую совокупность следов. Это зависит от правовой и криминалистической природы преступления; от особенностей объекта посягательства (например, от индивидуальных данных личности жертвы), от его защищенности; от особенностей субъекта преступления; способа, орудия и механизма преступных действий, включая действия по сокрытию (уничтожению) следов своего участия в преступлении; обстановки, в которой оно совершалось, и др. Указанные обстоятельства определяют возможности и особенности обнаружения, фиксации следов преступления.
Возможна ситуация, когда требуются дополнительные действия по расшифровке следов, обнаруженных на месте преступления. В этом случае для реконструкции события необходимы специальные познания.
Так, специфика сексуально-садистских убийств диктует необходимость привлечения к их расследованию специалиста-сексопатолога. Способ совершения преступлений указанной разновидности детерминирован характером перверсий виновного лица (т. е. сексопатологических отклонений, проявляющихся в извращенных приемах удовлетворения своих сексуальных потребностей, приводящих к смерти жертвы), что находит выражение в своеобразии следовой картины, которую может правильно оценить и интерпретировать сексопатолог. При установлении способа криминальной трансплантации органов следует учитывать медицинские технологии, касающиеся порядка пересадки органов и тканей, в том числе их изъятия, консервации и транспортировки.
2. Факторы, обусловливающие устойчивость существования установленной доказательственной базы. Помимо объема критерием оценки доказательственной базы служит «устойчивость» системы доказательств. Средством повышения устойчивости доказательственной базы выступает объективизация процесса доказывания, которая достигается деятельностью субъектов доказывания, имеющей цель установить и закрепить фактические данные с помощью комплекса средств, на которые при их надлежащем применении существенно не влияют субъективные факторы, и обеспечивающей в значительной степени защиту доказательств от необоснованной дезавуации, опровержения, фальсификации, подмены.
Объективизация в процессе доказывания реализуется различными путями. В криминалистическом плане она осуществляется в первую очередь действиями субъекта доказывания по выявлению и фиксации с применением научно-технических средств и технико-криминалистических методов материальных следов преступления в широком смысле. Непосредственное значение для объективизации могут иметь результаты применения техники при производстве следственных действий и экспертиз. Необходимо отметить, что по мере развития науки и техники и интеграции результатов научно-технического прогресса в сферу судопроизводства указанное направление будет все более перспективным и решающим средством доказывания.
Прежде всего речь идет о преступлениях, доказывание которых базируется на личных доказательствах (показаниях потерпевшего, свидетеля, обвиняемого). В отличие от вещественных, личные доказательства легче подвергнуть ложному изменению, опровержению и фальсификации.
К рассмотренной группе примыкают еще две подгруппы факторов:
а) факторы, влияющие на физическое и психологическое состояние лиц, проходящих по уголовному делу (потерпевший, свидетель), затрудняющие по лучение от них информации о совершенном преступлении;
б) факторы, порожденные социальными условиями обстановки, в которой совершалось преступление и осуществляется уголовное преследование:
противодействие со стороны преступников и их покровителей;
воздействие СМИ, в том числе в связи с утечкой, разглашением данных предварительного следствия;
складывающееся общественное мнение.
Все эти факторы могут воздействовать на устойчивость доказательственной базы и создавать неблагоприятную, конфликтную обстановку расследования.
3. Следует учитывать и такую группу факторов, как реальные возможности уголовного преследования, которые обеспечивают решение задач уголовного судопроизводства. Под реальными возможностями, по нашему мнению, следует понимать действующую на данный момент процедуру судопроизводства, уровень технико-криминалистических, экспертных и тактических приемов и средств ведения уголовного преследования, разрешенные законом на данный момент методы и средства оперативно-розыскной деятельности, вооруженность профессиональными знаниями и навыками и правильную установку на исполнение своих служебных обязанностей лицами, ведущими расследование.
К сожалению, в современном российском судопроизводстве наблюдается дисбаланс интересов обвинения и защиты – несоразмерное с защитой интересов потерпевшего и в целом общества и государства расширение гарантий интересов подозреваемого и обвиняемого (подсудимого). Указанный дисбаланс ослабляет возможности уголовного преследования, является существенным препятствием в борьбе с наиболее опасными и тяжкими преступлениями.
Вышеизложенное дает основание сделать вывод о наличии у преступления реального признака, который не характеризует преступление с точки зрения его опасного характера для общества (это функция уголовного запрета и квалификации), а позволяет оценить преступление с точки зрения сложности осуществления уголовного преследования. Содержание указанного признака формируется путем определения негативных и позитивных факторов, которые, с одной стороны, затрудняют процесс доказывания, а с другой – облегчают его реализацию. Все факторы можно условно разделить на две группы: а) проявляющие себя на стороне субъекта преступления – находят выражение в характере следов-последствий, образуемых при совершении преступления; б) проявляющие себя в действиях стороны, представляющей уголовное преследование, – они находят выражение в результатах действий по собиранию сведений о совершенном преступлении, объеме доказательственной базы, которая может быть использована для принятия юридически значимых решений по уголовному делу.
Факторы, детерминирующие процесс доказывания, зависят от особенностей совершения преступного деяния, формулировки уголовно-правового запрета, адекватно выражающего содержание преступного деяния, от характера следов-последствий, которые остаются в материальной обстановке в результате совершения преступления, от возможностей их обнаружения и фиксации в складывающихся условиях обстановки и следственной ситуации. В более широком плане процесс доказывания определяют требования закона, выраженные в диспозиции уголовно-правовой нормы, а также положения уголовно-процессуального закона, регламентирующие предмет, пределы и режим процесса доказывания.
Факторы оказывают свое негативное или позитивное воздействие в различные моменты развития преступной деятельности и деятельности, противостоящей ей. Фактор проявляется в определенных временных рамках. Он может быть оценен по своему началу и завершению, а также по своей содержательной составляющей. Для первой характеристики точками отсчета (ориентира) могут служить момент совершения преступления и стадии уголовного процесса: до или после возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного расследования, в ходе производства того или иного следственного действия и т. д. Часть факторов приходит с предыдущих стадий, а часть является продуктом соответствующей стадии. Отдельные факторы могут свое негативное воздействие продолжать на последующих стадиях и даже усиливать его в контексте условий, предусмотренных УПК. Так, с максимальным эффектом негативные факторы могут реализоваться на стадии судебного разбирательства, где уголовно-процессуальный закон обеспечивает наиболее благоприятные условия защиты интересов подсудимого.
Кроме того, реализация негативных факторов иногда осуществляется через внесудебные «технологии», что, тем не менее, также может деструктивно воздействовать на процесс и результаты доказывания.
Знание негативных факторов служит определению путей и методов их нивелирования (устранения или уменьшения их отрицательного воздействия). Знание позитивных факторов способствует более эффективному их учету и использованию. В целом же рассмотрение данного признака позволяет указать направления криминалистического обеспечения уголовного преследования по делам с дефицитом доказательственной базы, определить резервы по компенсации такого дефицита.
С принятием нового УПК принцип состязательности доведен до своего логического завершения. В уголовно-процессуальной теории традиционно состязательность связывается с моментом появления фигуры подозреваемого, предъявлением обвинения, допуском к участию в уголовном деле защитника (ч. 3 ст. 49 УПК РФ).
Данное положение требует криминалистической интерпретации. По нашему мнению, границы принципа состязательности, определенные процессуальным законом, с учетом фактического положения и криминалистических интересов должны быть расширены.
Признаки состязательности присутствуют уже до возбуждения уголовного дела. Это находит выражение в следующих действиях:
виновное лицо совершает преступление (готовится, исполняет, маскируется, т. е. движется к намеченной преступной цели). Преступная цель выражена в норме закона в виде уголовно-правового запрета. Только с момента совершения деяния и наступления преступных последствий правоохранительные органы начинают реагировать на это, что и составляет содержание функции уголовного преследования;
у виновного лица зачатки состязательности наблюдаются уже с момента исполнения преступных действий. До начала уголовного преследования (до возбуждения уголовного дела) виновное лицо не только исполняет действия, подпадающие под уголовно-правовой запрет, но и при их совершении помимо основной цели – достижения преступного результата – руководствуется целями самосохранения. Эти цели выражаются в маскировке, сокрытии и противодействии. Маскировка и сокрытие применяются задолго до момента, когда о преступлении становится известно правоохранительным органам. Эти действия преследуют цель избежать уголовной ответственности, в частности не попасть в зону контроля правоохранительных органов.
Указанные действия виновного лица, по сути, должны интерпретироваться как подготовка к уголовному преследованию, которое в процессуальном аспекте начинается лишь с принятием постановления о возбуждении уголовного дела. По нашему мнению, такие действия лица могут рассматриваться как элементы состязательности по их фактическому содержанию. Они должны являться объектом криминалистики и основой для выработки адекватных организационно-профилактических мероприятий, обеспечивающих доказательственный ресурс, потребности уголовного преследования, и быть реализованными путем корректировки соответствующих положений доказательственного права.
Признаки субъекта преступления, имеющие значение для квалификации, немногочисленны. К ним относятся:
достижение определенного возраста – не менее 14 или 16 лет (ст. 20 УК РФ);
вменяемость (ст. 19, 21, 22 УК РФ);
прежняя судимость (рецидив) – ст. 18 УК РФ;
признаки специального субъекта, относящиеся к профессии, занимаемой должности или выполняемым данным лицом обязанностям. В действующем законодательстве целый ряд норм предусматривает специального субъекта: ст. 140, 285, гл. 30 УК РФ – должностное лицо; ст. 136–139 УК РФ – государственный служащий; ст. 177 УК РФ – руководитель организации; ст. 318 УК РФ – представитель власти; ст. 333, 334, 336 УК РФ – военнослужащий и т. д. Перечисленные признаки необходимы для квалификации преступлений, так как они свидетельствуют о наличии, содержании, общих чертах деяния, подлежащего запрету, степени его общественной опасности и вине лица, его совершившего.
Сравнительный анализ признаков субъекта преступления, имеющих значение для квалификации, и признаков, имеющих криминалистическое значение, приводит к следующим выводам:
1. По своему содержанию криминалистические признаки личности виновного отличаются от уголовно-правовых, указывающих лишь на возраст, вменяемость, прежнюю судимость, профессию и занимаемую должность или выполняемые обязанности. Уголовно-правовая норма абстрагируется от многих признаков и свойств субъекта, которые не имеют значения для квалификации деяния, в частности от признаков, указывающих на биологические, физиологические свойства и внешний облик человека, от многих его социальных признаков. В решении специфических криминалистических задач перечисленные признаки субъекта преступления находят различное применение. Они необходимы в процессе доказывания для поиска виновного лица и его изобличения.
2. Криминалистических признаков теоретически бесчисленное множество, перечень их неограничен. Все криминалистические признаки можно разделить на четыре подгруппы, характеризующие различные аспекты личности человека:
1) признаки внешнего облика человека и его сопутствующих элементов. Криминалистически значимыми являются элементы внешнего строения головы, лица, туловища, конечностей; детали предметов одежды; наглядные функциональные проявления человека (походка, мимика и др.); общефизические данные. Признаки всего внешнего облика человека или отдельных его элементов можно отнести к определенным группам и на их основе выделить (узнать) человека или отдельные его элементы. К сопутствующим элементам относятся предметы (или их части) одежды (пиджак, пряжка ремня и др.), обувь, головной убор, мелкие носильные вещи или их части и др. По ним можно судить о собственных элементах (поле, возрасте, походке, осанке), привычках, вкусах, иногда и о социальном положении человека, его профессии и т. п.;
2) биологические и физиологические признаки: а) пол; возраст; физическое развитие; функциональные признаки; физическая сила, ловкость; дефекты, заболевания; сексуальная направленность (половая ориентация, наличие извращенной сексуальности) и др.; б) генная характеристика; групповые индивидуальные признаки, отобразившиеся в следах рук, ног, губ, зубов и иных участков тела человека; групповые индивидуальные признаки крови, спермы, волос, выделений (слюны, потожира) и биологических тканей; признаки запаховых следов человека и др. Значимую для раскрытия и расследования информацию, содержащуюся в этих признаках, получают в результате проведения различных экспертиз;
3) признаки психологического портрета личности:
а) психические процессы (ощущение, восприятие, внимание, представление, память, мышление, речь, воображение, эмоции и воля; сознание и интеллект); б) индивидуально-типологические свойства личности (характер, темперамент, направленность интересов личности, способности и навыки, жизненный опыт, межличностные отношения); в) потребности и мотивы деятельности; г) психические расстройства и отклонения;
4) социально-демографические свойства личности. С учетом потребностей криминалистики могут быть выделены признаки криминального профессионализма:
кличка; использование уголовного жаргона; наличие специальных татуировок, характерных для преступного элемента;
преступная специализация, преступная специальность, выполнение определенной ролевой функции в группе;
наличие судимостей, вид отбытого наказания (срок, время, место и т. п.);
уровень преступной квалификации и др.
Криминалистические признаки субъекта преступления не фиксируются в законе, но сведения о них можно получить, обратившись к приказам, инструкциям, основополагающим положениям экспертно-криминалистических, судебно-медицинских и психиатрических органов. Информацию о них можно также почерпнуть из учетной документации правоохранительных органов, министерств и ведомств России, органов исполнительной власти, а также негосударственных органов (общественных объединений, ассоциаций, международных объединений).
3. Признаки личности могут различным образом группироваться, выделяться определенным алгоритмом для достижения более высокой эффективности их использования:
а) криминалистические признаки личности виновного группируются исходя из видовой принадлежности преступления. Обобщены и сформулированы признаки субъектов краж, хищений, убийств, изнасилований, вымогательств, захвата заложников и других распространенных видов преступлений, выражающие особенности этих преступлений;
б) криминалистические аспекты убийств наиболее исследованы криминалистикой, в том числе за счет глубокой разработки отдельных разновидностей убийств, сбора и обобщения всевозможных сведений о лицах, их совершивших, формулирования на основе этих данных типологических криминалистических признаков. Очень специфичны криминалистические признаки субъектов сексуально-садистских убийств. Эти признаки учитывают сексологические аспекты самого деяния, медико-психиатрические и сексопатологические свойства лица, его совершившего.
Также весьма специфичны субъекты убийств по найму. Для этой разновидности убийств важны признаки личности виновного применительно к исполнителю, посреднику и заказчику во взаимосвязи с признаками жертвы;
в) при расследовании повторяемых (серийных) преступлений играют важную роль признаки личности, характеризующие специализацию, преступную специальность, ролевую функцию при совершении серийных преступлений в группе. Установление и формулирование таких признаков необходимы для их учета, связанного со спецификой процесса доказывания, разработки «технологии» процесса раскрытия серии схожих преступлений, совершаемых в условиях неочевидности.
Для разработки методов расследования наиболее полно и последовательно самые различные признаки преступления и его субъекта использовал Г. А. Густов. Речь идет о методах программно-целевом, мысленного моделирования, комплексного подхода.
4. Криминалистические признаки субъекта преступления выполняют свою служебную роль, обеспечивая решение специфических задач:
а) идентификацию подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего по их свойствам, отобразившимся вовне в виде материальных, идеальных следов, с целью установления тождества (идентификационная задача);
б) установление данных о личности неизвестного преступника и неизвестной жертвы, необходимых для выдвижения и проверки следственных и оперативно-розыскных версий (поисковая, диагностическая задача);
в) выбор вида, способа и меры тактического воздействия (тактическая задача);
г) выбор технико-криминалистических средств обнаружения и фиксации следов биологического происхождения, обеспечивающих сохранение максимальной доказательственной информации, которую содержат такие следы. Правильное определение вида и последовательности применения технических средств предотвращает потерю информации в процессе работы со следами и производства экспертиз.
Завершая главу, хотелось бы отметить следующее. Существует целый ряд направлений преодоления дефицита доказательств и расширения возможностей их сбора. Некоторые направления компенсации дефицита доказательств уже частично приведены в контексте рассмотрения факторов, воздействующих на процесс доказывания. Данную главу мы оцениваем как некую общую часть, так как в ней проанализированы наиболее крупные, универсальные факторы, проявляющие себя независимо от конкретного вида преступления. В последующих главах анализ будет продолжен, но для отдельных видов и групп преступлений с целью выявления отмеченных особенностей и тенденций, обнаружения новых данных, позволяющих дополнить и конкретизировать выводы данной главы.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Криминалистические аспекты доказывания по уголовным делам (В. В. Новик, 2005) предоставлен нашим книжным партнёром -
Процесс доказывания по уголовным делам
Глава 3. Проблемы процесса доказывания в уголовно-процессуальной практике и пути их решения
Требуют дальнейшего изучения вопросы доказывания, связанные с изменениями, внесенными в ст.237 УПК РФ, и изменениями в ст.405 УПК РФ, обусловленные решениями Конституционного Суда Российской Федерации.
Очевидно, что вопросы регламентации в Законе правил доказывания напрямую связаны с тем, как законодатель определяет назначение уголовного судопроизводства. Поэтому не случайно, что различное понимание назначения уголовного судопроизводства приводит и к разным позициям по вопросам доказательственного права. В ст.6 УПК РФ назначение уголовного судопроизводства обусловлено конституционными нормами, в которых определены приоритетные ценности государства (ст.2 Конституции Российской Федерации).
Признавая, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, государство возложило на себя обязанность по соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Эта обязанность должна выполняться государственными органами и должностными лицами, уполномоченными на производство по уголовному делу. Этой обязанностью определяется назначение уголовного судопроизводства, выраженное в ч.1 и ч.2 ст.6 УПК РФ.
Назначение уголовного судопроизводства лежит в основе правил доказательственного права, не допускающих применения любых средств для раскрытия преступления, установления виновного и применения к нему наказания. Закон определяет, какие средства и правила их применения допустимы в соответствии с законом и нравственными принципами, лежащими в основе правоприменительной деятельности. Конституция Российской Федерации в ч.2 ст.50 считает недопустимыми те средства достижения назначения уголовного судопроизводства, которые не отвечают правовым и нравственным принципам.
Оценивая роль уголовного судопроизводства в решении важной государственной задачи предупреждения и борьбы с преступностью, нельзя не учитывать, что успешно расследованное уголовное дело, вынесение законного и обоснованного приговора виновному являются важными составляющими в общем арсенале мер укрепления законности и правопорядка.
Назначение уголовного судопроизводства требует вынесения законных и обоснованных решений, как по промежуточным правовым вопросам, так и по тем, которые завершают досудебное производство или выражаются в судебном приговоре. Применительно к этому важнейшему акту правосудия предъявляется особое требование, поскольку только суд может признать обвиняемого виновным.
При определении цели доказывания и ее результата в науке уголовного процесса используется философская категория - истина как соответствие сделанных выводов тому, что имело (или имеет) место в действительности. Особое внимание к проблемам применения философских категорий - истина, ее характеристика (абсолютная, относительная истина) было уделено в теории доказательств в 60 - 70-х годах. Это и понятно. Стремясь преодолеть негативные последствия сталинских репрессий, когда фактически без следствия и суда обвиняемые признавались виновными, что находило оправдание и в некоторых теоретических работах по доказыванию, ученые-процессуалисты сосредоточили свои усилия на разработке теории судебных доказательств 12 , рассматривая в качестве обязательного требования к правосудному приговору установление истины по делу, применяя к ее характеристике категории абсолютной и относительной истины. Критерии истины рассматривали практику как в виде процессуальной деятельности по конкретным делам, так и обобщенную практику, выраженную в достижениях различного рода науки и т.п.
Есть ли основания сегодня утверждать, что правосудный приговор - это приговор, устанавливающий истину, а если он вступил в законную силу, характеризовать его как абсолютную, неопровержимую истину? Понимая значение соответствия выводов, сформулированных в обвинительном заключении и в приговоре, тому, что имело место в действительности, нельзя не ставить перед следствием предварительным и судебным такую цель, как соответствие их выводов тому, что имело место в действительности. Вместе с тем необходимо ответить на вопрос, каковы те законные средства, которыми располагает правоприменитель для достижения этой цели, и каковы правовые средства, условия и возможности для проверки, установлена ли истина в каждом конкретном случае вынесения обвинительного приговора.
Здесь мы должны обратиться к закону, который определяет возможности и результаты поиска достоверных знаний в судебной практике. При этом мы неизбежно сталкиваемся с запретами в законе, в частности устанавливающими свидетельский иммунитет, освобождающий обвиняемого от дачи показаний, запрещающий использовать доказательства, полученные с нарушением закона, устанавливающий ограничения в применении принудительных способов получения доказательств и др. Ограничивая определенными запретами путь к истине, законодатель выразил свои ценностные предпочтения, требуя, чтобы обвинительный приговор, который опровергает презумпцию невиновности обвиняемого, не мог быть основан на предположениях, а мог постановляться тогда, когда виновность подсудимого подтверждена доказательствами (ч.4 ст.302 УПК РФ).
Закон требует законности, обоснованности, мотивированности, использования при выражении цели деятельности правовые, а не философские категории. Поэтому, по нашему мнению, утверждения, содержащиеся в научных трудах Ю.К. Орлова, С.А. Шейфера, да и во многих других работах процессуалистов о том, что цель деятельности следствия, суда - установление истины по делу, носят скорее идеологический, чем процессуальный характер.
Взгляд на проблему истины в уголовном процессе, высказанный профессором В.Д. Арсеньевым, справедлив, он создал такой раздел теории судебных доказательств, как "Доказывание фактических обстоятельств дела в отдельных стадиях советского уголовного процесса" (Иркутск, 1968 г.). Он писал: "Я постоянно и решительно борюсь против формально-декларативного подхода к таким понятиям и институтам уголовного процесса, как истина и др. Наука должна давать практике четкие и подробные рекомендации, как правильно разрешить дело в каждом конкретном случае, а не бросать ей красивые, но бесполезные позиции (например: "Истина, только истина!")".
В ряде выступлений обсуждалась формулировка ст.74 УПК РФ. Очевидно, что содержанием доказательства, как и сформулировано в УПК РФ, являются сведения, а не "фактические данные", как указывалось в УПК РСФСР, что соответствует процессу познания, поскольку полученные сведения в момент получения и закрепления не могут оцениваться с точки зрения их достоверности, что предполагает термин "фактические данные".
Анализ правовых основ государственного и муниципального управления в России (IX-XVIII вв.)
Внесение конституционных поправок и пересмотр Конституции РФ
Несмотря на единодушное мнение большинства ученых и политиков о необходимости реформирования Конституции Российской Федерации 1993 г., осуществить его на деле практически невозможно...
Возбуждение уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве
Проблемы, споры связанные со стадией возбуждения уголовного дела являлись весьма актуальными в советское время и остаются таковыми в современной России. После распада СССР, как известно...
Деятельность защитника по доказыванию в современном российском уголовном судопроизводстве
Дознаватель как должностное лицо органа дознания: уголовно-процессуальный статус и проблема его реализации
Международные договоры Российской Федерации и общепризнанные принципы и нормы международного права как источники уголовно-процессуального права
Особенности дееспособности несовершеннолетних
Характеризуя дееспособность несовершеннолетних, ученые используют такие определения, как "частичная", "неполная", "ограниченная", "исключительная", чтобы подчеркнуть разницу в правовом статусе лиц до 14 лет и с 14 до 18 лет ...
Особенности механизма уголовно-процессуального регулирования
Рассмотрение вопроса о проблемах реализации и совершенствовании механизма уголовно-процессуального регулирования логично начать со стадии возбуждения уголовного дела. Нынешние законодательные реалии таковы...
Из приведенного выше анализа можно выделить ряд проблем, которые существуют на сегодняшний день в процедуре проведения земельных торгов(аукционов...
Проблемы жилищного фонда города Орла и пути их решения
Для того чтобы решить проблему...
Проблемы соотношения уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности
В науке вопросы, связанные с доказыванием имели и продолжают иметь огромное значение, ведь именно доказывание и составляет сущность деятельности в уголовном процессе на всех стадиях уголовного судопроизводства. А.В. Победкин выделяет...
Процесс доказывания по уголовным делам
Требуют дальнейшего изучения вопросы доказывания, связанные с изменениями, внесенными в ст.237 УПК РФ, и изменениями в ст.405 УПК РФ, обусловленные решениями Конституционного Суда Российской Федерации. Очевидно...
Пути совершенствования социального обслуживания населения как элемента социальной политики на примере муниципальных образований "Котлас" и "Котласский район"
Социальное обслуживание - это объективная потребность граждан, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Однако, в настоящее время уровень эффективности социального обслуживания недостаточно высок. Это обусловлено различными факторами...
Состояние услуг, как категории гражданского права на современном этапе
Первая проблема в изучении услуг носит скорее цивилистический, научный характер. Изучение услуг как объекта гражданских прав может проходить по двум направлениям. В одном случае возможно выявление общих...
Проблема определения конечной цели уголовно-процессуального познания на сегодняшний день является одной из наиболее актуальных и дискуссионных. Мы разделяем мнение тех ученых-процессуалистов, которые ставят вопрос о результате познавательной деятельности в связи с использованием понятия «целеполагание» . Указанным термином обозначается мыслительная деятельность, заключающаяся в осмыслении фактической ситуации, переводе ее в ходе системного анализа в проблему, а также создании при решении этой ситуации комплекса целей, пригодных для окончательного разрешения вопроса, послужившего началом мыслительной деятельности. Применительно к уголовно-процессуальному доказыванию целеполагание представляет собой установление конечного познавательного результата мыслительной и практической деятельности уполномоченных субъектов.
При написании настоящего параграфа, использование исторического, сравнительно-правового и формального методов познания, обусловлено необходимостью анализа приёмов толкования правовых норм учёными различных периодов времени. Так, в доктрине доказательственного права советского периода методологической основой целеполагания признавалась истина, при характеристике которой традиционно использовались философские категории «абсолютная» и «относительная» . В большинстве научных исследований названного периода указывалось на отсутствие гносеологических препятствий для установления истины в уголовном процессе, отрицалась сама возможность недостижения этой цели. Так, в частности, М.С. Строгович писал, что «принцип материальной истины заключается в требовании о том, чтобы устанавливаемые следствием и судом факты соответствовали действительности, чтобы выводы следствия и суда о виновности привлеченных к уголовной ответственности лиц были истинными» . Подобное доктринальное толкование цели доказывания находило подтверждение в целом ряде статей УПК РСФСР 1960 г. (например, ст.ст. 89, 243, 246, 257, 280, 285), но при этом уголовно-процессуальный закон не содержал соответствующей дефиниции. Восполняя этот пробел, наука уголовнопроцессуального права ограничивалась заимствованием соответствующей философской категории, оперируя сублимированным понятием, суть которого сводилась к пониманию истины как соответствия знания об обстоятельствах уголовного дела объективной действительности . В этой связи, одним из основополагающих принципов процесса являлся принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела (ст. 20 УПК РСФСР), нацеленный именно на установление объективной истины.
Предваряя рассмотрение современных концепций целеполагания в доказывании, считаем целесообразным проанализировать само понятие «истина» и принципиальную возможность ее установления по уголовному делу. Объективная истина с точки зрения гносеологии определяется как верное отражение действительности в сознании людей, которое не зависит от субъекта познания . В науке уголовного процесса подобный подход подвергается критике на том основании, что без человеческого фактора истина в уголовном судопроизводстве не может быть достигнута, поскольку все познавательные процессы происходят в человеческом сознании и потому являются субъективными, т.е. относящимися к области деятельности разума . Если согласиться с подобным суждением, то мы приходим к выводу о том, что содержание знания об обстоятельствах совершения преступления находится в зависимости от того, какой именно следователь (дознаватель) или судья ведет производство по данному уголовному делу. Полагаем, что это не вполне соответствует теории познания, поскольку истинна только та мысль, которая верно отражает тот или иной предмет, то или иное явление объективной реальности, соответствует ему вне зависимости от высказывающего эту мысль субъекта.
В теории доказывания категория «истина» традиционно рассматривается в соотношении с понятиями «достоверность» и «вероятность». Совершенно очевидно, что понятия «истина» и «достоверность» не совпадают, поскольку последняя предполагает не только соответствия знания объективной действительности, но и его обоснованность. Любая гипотеза, версия может быть истинной, но лишь будучи подтвержденной определенными доводами, превращается в достоверное знание. Обоснованность знания позволяет проверить его истинность, превращает его из знания «для себя» в знание «для всех». Именно несовпадение понятий «истина» и «достоверность» обусловило придание уголовно-процессуальному познанию удостоверительного характера, что как уже было отмечено, отличает его от иных видов познавательной деятельности.
Парной категорией для достоверности является вероятность, т.е. неполно обоснованное знание. В науке уголовного процесса достаточно длительное время дискутируется вопрос о том, возможно ли использование вероятного знания для характеристики достоверности установления фактических обстоятельств уголовного дела. Положительный ответ на этот вопрос обосновывается введением в научный оборот философского термина «относительная (практическая) достоверность». Так, например, В.Д. Арсеньев полагает, что достижение практической достоверности означает, что следствие и суд собрали достаточно полную совокупность доказательств, которая позволяет судить о наличии определенных обстоятельств дела . А.И. Трусов, поддерживая указанную позицию, считает, что претендовать на абсолютный характер уголовно- процессуальная достоверность не может, т.к. в условиях уголовного судопроизводства невозможно полностью исключить «противный случай» - версии, которые не были своевременно выдвинуты и проверены. При этом ученый отмечает, что при осуждении подсудимого риск вероятности должен рассматриваться как абстрактная возможность случайной ошибки . Схожее суждение высказывает и Ю.В. Франциферов, полагая, что в уголовном судопроизводстве нельзя достичь абсолютной уверенности в точности восприятия события, соответственно истина в уголовном судопроизводстве отличается не абсолютностью, а лишь объективностью своего содержания, т.е. является истиной факта . Достоверное знание не может быть отнесено к числу уголовно- процессуальных парадигм, по мнению Е.Б. Мизулиной, поскольку в данной сфере познания «можно и нужно говорить об истинности способа уголовно- процессуальной деятельности, но не о ее результате» . Мы полагаем, что с подобными суждениями сложно согласиться, поскольку в подобной интерпретации «практическая достоверность», «истина факта» есть не что иное как вероятность, соответственно говорить о достоверности выводов следствия и суда не приходится. В данном случае нарушается не только принцип законности, но и императивное требование законодателя о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана (ч. 4 ст. 302 УПК РФ).
Требует констатации тот факт, что истина в уголовном судопроизводстве достигается не во всех случаях. Необходимо отметить, что это связано не с гносеологическими причинами, поскольку любое явление объективной реальности принципиально познаваемо, следовательно, нераскрываемых преступлений нет, есть преступления, которые не удалось раскрыть. Невозможность достижения объективной истины по уголовному делу до недавнего времени объяснялась лишь практическими трудностями субъективного (волокита в производстве расследования, утрата возможности получения новых доказательств, недостаточная квалификация следователя и т.д.) и объективного (например, отсутствие методик производства отдельных видов экспертиз, недостаточный уровень развития техники и т.д.) характера .
Действующее уголовно-процессуальное законодательство в некоторых случаях сознательно отказывается от установления объективной истины, делая акцент на формальную составляющую доказывания, что явилось причиной пересмотра концептуальных позиций как относительно характера истины в уголовно-процессуальном познании, так и принципиальной возможности ее установления по уголовному делу. Совершенно очевидно, что многие положения действующего уголовно-процессуального закона существенно затрудняют установление истины по уголовному делу. К числу таковых, на наш взгляд, можно отнести: вынесение приговора с участием присяжных заседателей, когда председательствующий судья при принятии решения руководствуется не фактическими обстоятельствами дела, а вердиктом присяжных; постановление приговора в особом порядке, предусмотренном главами 40, 40.1 УПК РФ, когда судья полагается лишь на те доказательства, которые собраны в досудебном производстве и не исследует их в судебном заседании и т.д. В современной доктрине уголовного процесса подобное целеполагание получило обозначение «конвенциальной истины». Так, в частности Ю.К. Орлов в качестве типичного примера конвенциальной истины приводит признание лица невиновным при недоказанности его вины, когда лицо оправдывается не потому, что установлена его невиновность, а лишь вследствие реализации формулы, заложенной в соответствующей презумпции - «недоказанная виновность равна доказанной невиновности» . В этом случае, равно как и в случае отказа прокурора от обвинения в суде (ч. 7 ст. 246 УПК РФ) уголовное дело прекращается, хотя объективная истина остается неустановленной.
Широкое распространение в последние годы получила теория, согласно которой целью доказывания является установление не объективной, а процессуальной (судебной, юридической) истины, под которой понимается соответствие результата судебного процесса требованиям процессуального права . Сторонники приведенной позиции указывают, что при установлении процессуальной истины судье необходимо акцентировать внимание не на цели, а на процедуре доказывания. Соблюдение этой юридической процедуры при собирании, проверке и оценке доказательств, проведение судебного разбирательства на основе принципа состязательности и равноправия сторон лежит в основе понимания выводов суда как «истины юридической» или «истины формальной» . Данная идея далеко не нова, поскольку о ней писали еще основоположники русской школы уголовного процесса, называя истину объективной, материальной и юридической . Мы полагаем, что приведенная позиция небезупречна, поскольку при такой трактовке характера истины акцент делается на процессуальную составляющую познания при игнорировании его материальной основы - соответствия доказанных обстоятельств дела реальному событию. Вместе с тем, нельзя игнорировать тот факт, что в УПК РФ значительная роль отводится формальным основаниям, которые нельзя не учитывать при определении цели доказывания. В современных условиях полностью отрицать категорию формальной истины в уголовно- процессуальном доказывании, по замечанию Ю.К. Орлова, значит закрывать глаза на действительное положение дел . Полагаем, что в основе целе- полагания в уголовно-процессуальном познании должна лежать идея паритетного соотношения содержательных и формальных начал. Противопоставление объективной истины иным ее формам (конвенциальной, юридической, процессуальной) следует, на наш взгляд, признать не соответствующим современным научным представлениям о многообразии истин и учений о них.
Наиболее категоричными, на наш взгляд, являются суждения о принципиальной невозможности установления истины по уголовному делу. В пользу указанной позиции в последние годы традиционно приводятся два аргумента: положения Конституции РФ, которые, по мнению некоторых авторов, ставят «непреодолимое препятствие» для достижения истины судом; состязательная форма современного уголовного судопроизводства. Рассмотрим каждый из приведенных аргументов.
Рассматривая конституционные основы правового статуса личности, в частности: презумпцию невиновности (ст. 49 Конституции РФ), свидетельский иммунитет (ст. 51 Конституции РФ), право обвиняемого на защиту (ст. 48 Конституции РФ), право на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ), недопустимость использования при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 УПК РФ), некоторые процессуалисты приходят к выводу о том, что указанные положения Основного закона противоречат устоявшимся в науке критериям целеполагания, поскольку исключают возможность установления истины по делу . Мы считаем подобное утверждение ошибочным как с гносеологических, так и с процессуальной позиций. Во-первых, истина с точки зрения теории познания понимается как соответствие знаний о преступлении, тому, что имело место в действительности. Философская составляющая категории «истина», независимо того, как понимается ее характер (относительная, процессуальная либо кон- венциальная) остается неизменной и исходит из тезиса о принципиальной познаваемости событий и явлений, что ни в коей мере не противоречит содержанию прав и свобод граждан РФ.
С точки зрения процессуальной составляющей рассматриваемой доктринальной позиции мы полагаем, что содержание конституционных прав и свобод не должно противопоставляться цели доказывания. Так, в частности, толкование неустранимых сомнений в виновности лица в его пользу (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ) является, как уже было отмечено выше, предпосылкой установлении формальной истины и применимо для всех случаев, когда законодатель не ставит целью достижение истины объективной. Конституционные положения о недопустимости использования недоброкачественных доказательств, включая и свидетельские показания, и производство следственных действий с учетом реализации принципа защиты прав и законных интересов лиц, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, необходимо, на наш взгляд, рассматривать в контексте требований уголовно-процессуальной формы, которые относятся к специфическим признакам уголовно-процессуального познания. Мы полностью разделяем мнение, высказанное Е.А. Доля, о том, что перечисленные конституционные положения, их конкретизация в соответствующих уголовно-процессуальных нормах не дают оснований для их толкования как препятствий на пути установления истины .
Другим аргументом в пользу отрицания истины как методологической основы целеполагания в уголовно-процессуальном доказывании является ее противоречие состязательности как формообразующему принципу уголовного судопроизводства. Как отмечает В.В. Лазарева, «противоречие между рождающейся состязательной формой уголовного судопроизводства и отмирающими представлениями о доказывании как общей для следователя, прокурора и суда обязанности устанавливать истину относится к разряду антагонистических» . Аналогичной позиции придерживаются А.С. Александров и
М. Поздняков, указывая на то, что «если закон утверждает идею состязательности, то не имеется никаких причин, чтобы продолжала существовать идея объективной истины . Учитывая приведенные аргументы, постараемся доказать обратное - состязательная форма судопроизводства не препятствует установлению объективной истины, за исключением случаев сознательного отказа законодателя от таковой в пользу формальной истины. Во-первых, содержание принципа состязательности, на наш взгляд, не противоречит требованию всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, которое является предпосылкой установления объективной истины. Несмотря на то, что законодатель прямо не закрепляет этот принцип, полностью исключить его из процесса не удалось. Так, в ч. 4 ст. 152 УПК РФ говорится об обеспечении полноты и объективности предварительного следствия, в ч. 4 ст. 154 УПК РФ - о всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела, а в ч. 6 ст. 340 УПК РФ - о нарушении принципа объективности и беспристрастности, что позволяет судить о том, что требованиями этих норм является достижение истины. Кроме того, в ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, изложены более детально, нежели в ст. 68 УПК РСФСР, поскольку на должностное лицо, ведущее производство по делу, возлагается обязанность устанавливать: обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Таким образом, приведенные положения действующего уголовнопроцессуального закона свидетельствуют о том, что принцип состязательности не антагонизирует с требованием всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств уголовного дела.
Во-вторых, трактовка содержания состязательного начала как разграничения двух процессуальных функций при исполнении судом роли арбитра в споре сторон, которая зачастую кладется в основу утверждений о несовместимости положений ст. 14 УПК РФ с достижением истины как цели уголовнопроцессуального познания, на наш взгляд, является недопустимым упрощением. Так, на должностных лиц, осуществляющих функцию уголовного преследования, возлагается обязанность собирать не только доказательства, уличающие лицо в совершении преступления, но и, как отмечалось выше, иные, входящие в предмет доказывания. Полагаем, также, что суд не находится в роли пассивного арбитра, а является активным участником процесса доказывания, что подтверждается требованиями, закрепленными в ч. 4 ст. 302 УПК РФ и ст. 380 УПК РФ о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и должен соответствовать фактическим обстоятельствам уголовного дела. Мы солидаризируемся с мнением, высказанным Л.А. Воскобитовой, А.А. Тарасовым, Э.Ф. Куцовой о том, что суд как носитель судебной власти должен иметь качественную фактическую основу для своего решения, именно поэтому он обязан собирать доказательства, в том числе и по собственной инициативе, а не только по ходатайствам сторон . Таким образом, полагаем, что состязательность уголовного судопроизводства не только не препятствует достижению объективной истины по делу, но и является средством достоверного установления фактических обстоятельств совершенного преступления.
Анализируя существующие в доктрине уголовного процесса концепции целеполагания в доказывании, нельзя не отметить зависимость «консервативных» и «радикальных» взглядов на поставленную проблему от идеологических и моральных соображений. С учетом того, что базовые представления об истине как цели уголовного судопроизводства закладывались в советский период развития науки, любое ограничение, а тем более изменение ее места и роли в современном уголовном процессе рассматривается как отступление от определенной нравственной системы ценностей. С другой стороны - сохранение истины в качестве цели доказывания при реформировании социальной и общественной жизни, происходившем в период принятия действующего уголовнопроцессуального законодательства, в условиях изменения формы уголовного судопроизводства рассматривается как пережиток прошлого, служивший причиной имевших место массовых нарушений действовавшего уголовнопроцессуального закона. Нельзя не согласиться с утверждением о том, что противоречие между приведенными антагонистическими взглядами на категорию «истина» есть признак развития общей системы взглядов на уголовное судопроизводство .
Мы полагаем, что объективная истина по-прежнему является методологической основой целеполагания в уголовно-процессуальном доказывании, однако действующее законодательство вносит определенные коррективы в ранее существовавшую концепцию. Во-первых, объективная истина является целью доказывания во всех случаях, кроме тех, когда законодатель исключает возможность ее установления, отдавая предпочтение формальной истине. Во- вторых, принцип состязательности уголовного судопроизводства в своей содержательной части взаимосвязан с требованием всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств совершения преступления, а, следовательно, является средством, гарантирующим достижение названной цели доказывания. В-третьих, органы уголовной юстиции в ходе досудебного и судебного производства не всегда и не по каждому уголовному делу в состоянии установить объективную, а порой даже и формальную истину, что, однако, не означает необходимости отказа от названной цели уголовно-процессуального доказывания.
Остается ли истина целью доказывания?
1. Стремясь найти ответ на этот вопрос, автор не пытается подвергнуть всестороннему анализу многочисленные и разные по занимаемым позициям высказанные в современной науке суждения ученых о возможности (или невозможности) установить истину в ходе доказывания: о соотношении истинности и доказанности, вероятности и достоверности и о других аспектах доказывания, связанных с определением его целей. Указанные аспекты будут затронуты лишь постольку, поскольку это необходимо для решения основной задачи, поставленной перед собой автором: как следует трактовать положения действующего уголовнопроцессуального закона относительно целей доказывания и в какой мере эти положения соответствуют традиционным представлениям об истине как о точном соответствии выводов субъектов доказывания об исследуемом событии реальным обстоятельствам дела, фактам объективной действительности.
По этим вопросам процессуалисты постоянно вели оживленные дискуссии . Но до принятия Уголовно-процессуального кодекса РФ большинство исследователей склонялись к мысли о том, что целью доказывания является установление объективной (материальной) истины и что эта цель достижима, несмотря на возникающие перед субъектом доказывания трудности и препятствия. Споры ученых в большей степени касались вопросов о том, какая истина - абсолютная или относительная - устанавливается приговором суда, входят ли в содержание истины правильная квалификация деяния и правильная мера наказания и т. п. Обязанность органов расследования, прокурора и суда устанавливать истину в ходе производства по делу получила четкое закрепление в действовавшем тогда уголовно-процессуальном законе. Считалось, что одним из принципов процесса являлся нацеленный на установление объективной истины принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела этими органами, выявление ими как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств (ст. 20 УПК РСФСР). В законе была закреплена и обязанность председательствующего в судебном заседании добиваться установления истины (ст. 243 УПК РСФСР).
Уголовно-процессуальный кодекс РФ не воспроизвел этих положений. Ученые, причастные к подготовке нового закона, объясняли это тем, что требование всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела несовместимо с положенным в основу Уголовно-процессуального кодекса РФ принципом состязательности, а также с особой ролью суда, призванного в качестве арбитра, не вставая ни на одну, ни на другую сторону, разрешать спор между обвинением и защитой. В то же время Кодекс сохранил и усилил положения прежнего Уголовно-процессуального кодекса, ослабляющие в определенных ситуациях возможность установить истину. Так, конституционное положение о приоритете интересов личности побудило законодателя освободить обвиняемого от обязанности давать показания, а свидетеля - от обязанности изобличать в совершении преступления себя и своих близких, что, несомненно, создает трудности в установлении истины. Затрудняет поиск истины правило об исключении недопустимых доказательств, даже и содержащих существенную для дела информацию, хотя, с другой стороны, этим повышается надежность выводов, которые предстоит сделать субъектам доказывания.
В то же время закон прямо устанавливает случаи, когда уголовное дело может быть разрешено и без установления объективной истины. В частности, при вынесении приговора по делу, рассмотренному с участием присяжных, председательствующий судья руководствуется не действительными фактическими обстоятельствами дела (он в их установлении не участвует), а вердиктом присяжных, который они не мотивируют и мотивировать не могут. В случаях, когда судья вынужден вынести приговор на основе оправдательного (а иногда и обвинительного) вердикта, с которым он внутренне не согласен, говорить о том, что истина в традиционном ее понимании судом установлена, очевидно, нет оснований (исключением являются случаи, когда при обвинительном вердикте судья приходит к выводу о невиновности подсудимого, что позволяет ему в соответствии с ч. 4 и 5 ст. 348 УПК РФ не согласиться с вердиктом).
Сходная ситуация складывается при рассмотрении дел в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (гл. 40 УПК РФ). На основании согласия подсудимого с обвинением судья выносит обвинительный приговор, если «придет к выводу, что обвинение... подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу» (ч. 7 ст. 316 УПК РФ). Но так как в этом случае, в отличие от обычного порядка, доказательства в судебном разбирательстве не исследуются (ч. 5 ст. 316 УПК РФ), судья поневоле руководствуется доказательствами, собранными на досудебных стадиях, как бы принимая их на веру. И в этом случае говорить об установлении истины нет оснований. В том и другом случаях судья условно считает истинными выводы, сделанные не им лично, а другими субъектами процесса, и соглашается с ними. В работах ряда авторов подобная истина не без оснований именуется конвенциальной, т. е. договорной.
Убедительным примером конвенциальной истины является оправдание подсудимого ввиду непричастности его к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ). Это основание охватывает два случая: 1) когда положительно установлено, что преступление совершил не подсудимый (например, при бесспорно установленном алиби); 2) когда в отношении подсудимого не собрано достаточных доказательств его вины. Ранее в п. 3 ч. 3 ст. 309 УПК РСФСР это основание было обозначено как недоказанность участия подсудимого в совершении преступления. В действующем Уголовно-процессуальном кодексе РФ подобная ситуация возникает при отрицательном ответе на вопрос, обозначенный в п. 2 ч. 1 ст. 299, - «доказано ли, что деяние совершил подсудимый». Оправдывая подсудимого при недоказанности его участия в совершении преступления, суд, как отмечает Ю. К. Орлов, руководствуется презумпцией невиновности, согласно которой недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности, хотя «вполне возможно, что преступление совершило именно данное лицо» 1 . При таком положении утверждение, что подсудимый не причастен к преступлению (и тем более направление судом в соответствии с ч. 3 ст. 306 УПК РФ уголовного дела прокурору, а теперь - руководителю следственного органа (РСО) для установления действительного виновника), - это типичный пример конвенциальной истины .
Похожая ситуация складывается при отказе прокурора от обвинения в суде. В этом случае, как бы прокурор ни мотивировал свой отказ - отсутствием ли в действиях подсудимого состава преступления, недоказанностью его вины или самого события преступления, - суд, если не находит оснований для оправдания, обязан прекратить уголовное дело, сославшись на одно из этих оснований (ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Этим суд как бы солидаризируется с прокурором, хотя внутренне может и не соглашаться с его доводами.
2. Но признавая, что в отдельных случаях следствие и суд ограничиваются установлением конвенциальной истины, можно ли считать, что любой итоговый вывод органов расследования и суда содержит не объективную, а именно кон- венциальную (она же договорная, формальная, юридическая и т. п.) истину? И применимы ли эти термины для обозначения вывода суда в обвинительном приговоре? Ответы на эти вопросы требуют развернутого анализа аргументов «за» и «против».
Для начала выясним, что следует понимать под истиной, устанавливаемой в уголовном процессе, с точки зрения действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ. Здесь отчетливо просматриваются два подхода.
Первый. Истинным является вывод, вытекающий из совокупности собранных по делу доказательств. Такое суждение исходит из ч. 4 ст. 302 УПК РФ, согласно которой обвинительный приговор постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Не сопровожденное оговоркой, что сами доказательства, положенные в основу приговора, должны быть достоверными, т. е. истинными, а их исследование - всесторонним и полным, данное суждение может быть интерпретировано как формальная, а не объективная истина.
Второй. Истинным, как полагали раньше и полагают сегодня многие исследователи, надлежит считать вывод, соответствующий действительности, правильно отражающий реальные, фактические обстоятельства дела. И такому суждению находим подтверждение в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Пункт 1 ст. 389 15 УПК РФ в качестве основания отмены приговора называет несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, т. е. необоснованность приговора. Рассуждая от обратного, обоснованным, т. е. истинным, следует считать приговор суда, содержащий выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам дела. С еще большей определенностью необходимость установления истины при вынесении обвинительного приговора выражена в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре». В нем сказано: «...обвинительный приговор постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана... обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены» .
3. Постараемся показать, что именно такая, т. е. объективная, истина может быть достигнута при расследовании и рассмотрении уголовного дела в обычном порядке, т. е. без исключений, присущих суду присяжных и особому порядку судебного разбирательства, о чем сказано выше.
Для начала попытаемся ответить на вопрос: действительно ли требование всестороннего и полного исследования обстоятельств дела несовместимо с принципом состязательности? Многие авторы отвечают на этот вопрос отрицательно и резонно замечают, что противоборство сторон в состязательном процессе не отдаляет суд от истины, а, наоборот, способствует ее установлению («в споре рождается истина»). Другие же, руководствуясь принципом состязательности, выступают сторонниками формальной истины. В гл. 1 монографии уже отмечалось, что принцип всестороннего, полного и объективного исследования, т. е. принцип отыскания объективной истины, с учетом традиционной структуры отечественного судопроизводства оказалось невозможным полностью исключить из процесса. Напомним, что определение этого руководящего положения в ст. 20 УПК РСФСР сочеталось с необходимостью устанавливать как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его обстоятельства. Эти обстоятельства, как подлежащие доказыванию по уголовному делу, в ст. 73 УПК РФ изложены более конкретно и более детально, чем в ст. 68 УПК РСФСР. Так, п. 5 ст. 73 УПК РФ требует установления обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, п. 6 - обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, а п. 7 - обстоятельств, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания.
Данные предписания вкупе с другими, содержащимися в этой норме, нельзя, как отмечалось, интерпретировать иначе как требование всестороннего исследования события, нацеленного на установление его реального, фактического содержания, т. е. истины по делу. Повторим также, что требования всесторонности, полноты и объективности расследования содержатся и в других нормах Уголовнопроцессуального кодекса РФ (подробнее об этом сказано в предыдущей главе монографии).
Таким образом, сосуществование в Уголовно-процессуальном кодексе РФ принципа состязательности (ст. 15) и принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выраженного в рассмотренных выше нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ, снимает вопрос о их несовместимости, что служит аргументом в пользу утверждения о том, что согласно Кодексу установление истины, как и прежде, следует считать целью доказывания, хотя эта цель выражена в законе менее определенно, нежели раньше. Из вышеизложенного следует, что, хотя в некоторых случаях законодатель считает возможным ограничиться установлением формальной истины, стремление управомоченных органов государства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняет значение как ведущая тенденция доказывания, т. е. его цель. И уж вовсе бесспорно, что обвинительный приговор, который не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), выносится судом только при условии установления объективной истины 1 .
Иная трактовка цели доказывания, полностью отрицающая возможность установления истины, опирается подчас на неутешительные результаты работы органов расследования - слабую раскрываемость преступлений и связанные с этим неправомерные действия данных органов, предпринимаемые с целью «повысить» раскрываемость и создать более благоприятную картину своей работы.
Известны и приемы «решения» этой задачи: уклонение от регистрации преступлений, не имеющих надежной судебной перспективы, прекращение дел о фактически не раскрытых преступлениях по реабилитирующим основаниям, перевод таких дел в русло особого порядка производства (с предварительным склонением обвиняемого к признанию вины) и т. п. На этом фоне утверждение о том, что установление истины остается целью доказывания, воспринимается порой как наивная попытка выдать желаемое за действительное.
В этом следует разобраться. Действительно, раскрытие многих преступлений - это сложная и трудоемкая работа, с которой не всегда удается справиться следователю. К тому же нередко складывается и неблагоприятная для установления истины обстановка: отсутствие информационно насыщенных следов, оставленных событием, их уничтожение вследствие природных явлений, непонимания их значения гражданами, по неосторожности уничтоживших следы, и т. п. Все это нередко толкает следственных работников на путь наименьшего сопротивления, порождая действия, отмеченные выше. Но объективные трудности раскрытия преступлений вовсе не означают принципиальной невозможности установить истину по уголовному делу . Против такой возможности не говорит и то, что до сего дня многие громкие преступления продолжают оставаться нераскрытыми. Возможность познания истины, вопреки трудностям, стоящим на этом пути, - это, как уже говорилось выше, проявление философской закономерности, состоящей в том, что мир познаваем. Иной подход означает переход на позиции агностицизма, с чем невозможно согласиться. Да и практика раскрытия тяжких преступлений, которые в течение долгих лет оставались нераскрытыми, подтверждает эту закономерность.
4. Близкие к отмеченным выше возражения против признания истины целью доказывания подчас базируются на абсолютизации принципа состязательности, интерпретируемой в виде схемы, согласно которой следователь, дознаватель, как участники процесса на стороне обвинения, должны собирать только обвинительные доказательства, в то время как представление доказательств противоположной направленности - это прерогатива стороны защиты. Суд же взвешивает и те и другие доказательства и решает, какие из них подтверждают либо оправдывают обвинение, т. е. определяет, доказано обвинение или не доказано, не задумываясь над тем, что имело место в действительности. Такую конструкцию доказывания предложил в свое время С. А. Пашин. Он утверждал, что «юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом... с помощью доказательств не устанавливается истина, а обосновываются определенные выводы... а поиск истины - это работа тех, кто отвечает за результат. В отличие от всех прочих судья отвечает за результат лишь в том смысле, что он должен сказать: «Да, виновен», если это доказано, или: «Нет, невиновен», если это не доказано, и больше ничего» . С такой позицией автора связано суждение о том, что основу доказывания составляет определение допустимости доказательств, а также его критическое отношение к внутреннему убеждению как методу оценки доказательства: «...надо спрашивать не о внутреннем убеждении судьи, а о его умении подводить случай под норму закона или прецедент».
Если согласиться с подобной конструкцией, то действительно об установлении истины в суде говорить не приходится, а то, что содержится в обвинительном или оправдательном приговоре суда, не более чем констатация убедительности позиций одной из сторон. Такая «истина» может быть определена только как формальная.
Но согласиться с этой конструкцией нельзя по ряду причин. Прежде всего ввиду бесспорности отмеченного выше требования о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). Повторим, что это требование, вкупе с определением обоснованности приговора как соответствующего фактическим обстоятельствам дела (ст. 389 16 УПК РФ), означает, что, вынося обвинительный приговор, суд должен быть убежден в правильности своего вывода о виновности подсудимого и что сомнения в этом преодолены, т. е. руководствоваться не формальной, а материальной, объективной истиной. Но и те, кто «отвечает за результат», как выражается С. А. Пашин (т. е., надо полагать, органы расследования), не ограничиваются в действительности односторонней обвинительной деятельностью. Осуществляя функцию уголовного преследования, органы расследования сочетают ее с всесторонним и объективным исследованием события, без чего, как было показано ранее, невозможно успешно осуществлять обвинительную функцию.
Предложенная выше конструкция основана также и на ошибочной трактовке роли суда в состязательном процессе, будто бы полностью отстраненного от установления фактических обстоятельства дела. Как было показано ранее, суд остается субъектом доказывания и, будучи объективным и беспристрастным арбитром, вправе, однако, собирать доказательства для того, чтобы проверить уже представленные ему доказательства либо прояснить то или иное неясное обстоятельство.
5. Под отрицание возможности и необходимости установления объективной истины порой подводят теоретикопознавательные аргументы и, в частности, невозможность установить истину ввиду многообразия и многозначности следов, оставляемых событием, выдвинутых на их основе версий и противоречивой юридической и житейской интерпретации следов. «Знать определенно, какие были события... юрист не может... Какое из этих событий было на самом деле, знает один Бог...», - пишет В. М. Розин .
Повторим еще раз, что позиция агностицизма (а именно на ней строятся рассуждения автора) в сфере доказывания не имеет под собой теоретических оснований. И это подтверждается повседневной практикой не только научного, но и уголовно-процессуального познания, убеждающего, что события прошлого познаваемы, каким бы трудным ни был путь познания. Тот факт, что определенная часть преступлений остается нераскрытой и что порой допускаются следственные и судебные ошибки, этого не опровергает, ибо исключения лишь подтверждают правило, выступающее, как уже отмечалось, в качестве господствующей тенденции .
- Рассмотрению этих вопросов посвящены многочисленные исследования. Из числа фундаментальных отметим работу Г. А. Печникова «Проблемы истины на предварительном следствии» (Волгоград, 2001). Обстоятельная дискуссия развернулась вокруг разработанного Следственнымкомитетом РФ законопроекта «О внесении изменений и дополнений вУПК РФ в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». Опубликованные материалы дискуссии отразили мнения 30 ученых и практиков, большая часть которых (21) считаливозможным и необходимым установление истины как в досудебном, так ив судебном производстве (см.: Библиотека криминалиста. 2012. № 4 (5).С. 5-287).
- Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М.,2000. С. 8-9.
- В этой ситуации, по мнению М. С. Строговича, «истина заключается в реабилитации невиновного, снятии с него незаслуженного обвинения... истина в правосудии торжествует и тогда... когда невиновный человек реабилитирован, восстановлен в добром имени» (Строгович М. С.Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 41). С такой оценкой исходадоказывания нельзя не согласиться. Но вряд ли его можно назвать объективной истиной, правильным отражением действительных обстоятельствдела.
- Сборник постановлений пленумов Верховного Суда РоссийскойФедерации по уголовным делам / сост. С. Г. Ласточкина, Н. Н. Хохлова.М., 2006. С. 403. Это постановление не входит в число отмененных.
- Этот момент подчеркивает П. А. Лупинская: «...об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имеломесто в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору... Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре,должны быть достоверными, т. е. вполне верными, истинными, несомненными» (Уголовно-процессуальное право Российской Федерации:учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2003. С. 222). И. Б. Михайловская также отмечает, что «принцип доказанности обвинения означает, что истинность (или, что в данном случае то же самое,достоверность) выводов суда о фактических обстоятельствах уголовногодела является требованием только к тем судебным решениям, которыеконстатируют виновность лица в совершении преступления» (Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе.М., 2006. С. 18).
- Подробнее о мотивации подобных действий, снижающих эффективность расследования, см. гл. 11 монографии.
- Одновременно трудно возразить Ю. В. Кореневскому в том, что вподобных обстоятельствах возможность установления истины становитсяпроблематичной (см.: Кореневский Ю. В. Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / под ред. В. Л. Власихина. М., 2000.С. 149, 150). Но проблематично не значит невозможно.
- Пашин С. А. Проблемы доказательственного права // Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. Дискуссии. М., 1995. С. 312, 322. Похожие суждения находим и вболее поздних исследованиях. Например, Я. В. Жданова, повторяя идеюС. А. Пашина, утверждает, что «юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом» (Жданова Я. В. Проблемы вероятного и достоверного вуголовно-процессуальном доказывании и их влияние на принятие отдельных процессуальных решений следователем: автореф, дис. ... канд,юрид. наук. Ижевск, 2004. С. 22).
- Розин В. М. Новая ситуация в юриспруденции: формы осознания //Состязательное правосудие: труды научно-практических лабораторий.М., 1966. Вып. 1. Ч. 2. С. 243.
- Здесь мы не рассматриваем заслуживающий отдельного анализасложный вопрос о моменте достижения объективной истины при обосновании вывода органа расследования, суда о виновности лица косвенными доказательствами. Ограничимся лишь тем, что каждое косвенноедоказательство связано с предметом доказывания лишь вероятной связью, а переход вероятности в достоверность происходит, когда вероятность противоположного вывода сведена к нулю. Логический процесс такого перехода исследован в ряде работ (см., например: Хмыров А. Л. Косвенные доказательства. М., 1979; Он же. Теория доказывания. Краснодар,2006. Гл. 7; Макогон И. Н. Обоснование вины обвиняемого и подозреваемого путем построения комплекса улик: дис.... канд. юрид. наук. Самара,2006).
Возможно, будет полезно почитать:
- Аббатство - это католический монастырь ;
- Самые распространенные расклады ;
- Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
- К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
- Основные характеристики марса ;
- Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
- Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
- Журавль толкование сонника ;